Замкнутый Круг.

Признаю, вести дневник – не лучшая моя идея. Мысли никак не хотели формулироваться во фразы, что уж там, в текст… Да и что собственно мне было писать? Фразочку типа: «Здравствуй мой милый дневник»? Вот так, без единой мысли я и просидела над тетрадью мучительное количество времени, пока ко мне не подошел Сэм. - Кофе будешь? – спросил он и достал две кружки из кухонного шкафчика. - Угу. Сэм произвел все необходимые манипуляции и вот крепкий горячий кофе стоял на столе. Я улыбнулась и обхватила руками чашку, как будто пыталась согреть оледеневшие ладони. Хотя от того холода что был у меня внутри я не могла спастись с помощью кружки горячего напитка. Он был внутри, в самом сердце. - Ай! – вскрикнула я и поставила чашку обратно на стойку. Она качнулась, расплескивая содержимое, а потом встала ровно. - Обожглась? – я кивнула и подула на руки. Сэм переставил мою чашку подальше и протер стол. - Совсем немного. – Я протянула руку – Давай его сюда. - Сэм протянул мне чашку. – Спасибо. Он присел рядом со мной. Подул на свою чашку и, отпив глоток, спросил: - Ну, как продвигается работа с воспоминаниями? Я покачала головой: - Ни одной мысли. Не представляю, что люди обычно пишут в дневниках! - Ну… - протянул Сэм – У каждого свое. Я посмотрела вниз, на белый, нетронутый чернилами листок бумаги, в правом верхнем углу было кофейное пятно. Маленькая коричневая капелька. - Ох, - Сэм посмотрел на каплю и потянулся за полотенцем – Надо вытереть. Капля как капля… Ничего особенного… Но было что то в ней завораживающие… У меня появилась безумная идея. Я взяла ручку и стала расширять границы капли колпачком. Круг, а из него тянуться в разные стороны лучики. Солнце. Осталось понять – зачем я это сделала? Сэм остановил руку с бумажным полотенцем на полпути к пятну, ставшему солнцем. - У меня есть идея. – Он бросил полотенце и умчался к себе в спальню, я всё ещё смотрела на пятно. Я воображала, представляла, что можно сделать. Можно нарисовать все свои чувства и эмоции, их не описать словами. Они слишком запутанные, странные… Моего лексического запаса не хватало, что бы всё это описать. Но у меня было воображение и чистый лист бумаги под рукой. Сэм поставил передо мной изящную чернильницу, а рядом положил гусиное перо. - Настоящее? – я улыбнулась – Такое, каким обычно пишут писатели? – Сэм только загадочно улыбнулся и пожал плечами. Всё ещё улыбаясь, я взяла в руки невесомое перо и обмакнула его в чернила. Я занесла перо над листком и остановилась. - И… И что дальше? – спросила я застывшего рядом со мной Сэма. - Я… Я не знаю… Я ведь.. того.. это… никогда не пробовал рисовать. - Так какого чёрта у тебя есть чернильница и гусиное перо?! – я все ещё смотрела на лист. - Ты… - Сэм осекся и прокашлялся – Я… Я люблю заполнять больничные истории пером. - А смысл? - Разве в любимом деле есть смысл? Оно для тебя просто любимое и все. Не знаю… Чернильная капля сорвалась с кончика пера и заплескала мое солнце и половину листа. - Черт, - охнул Сэм и потянулся за тем самым полотенцем, что предназначалось для капли. Такое, знаете ли, вездесущее полотенце. Я улыбнулась. Я остановила его руку: - Всё равно её уже не спасти. – Сэм, сдерживая улыбку, опустил голову и тихонько, но трагично пропел несколько нот похоронного марша. - Ты убила её! – с притворным ужасом в голосе обвинил он меня. Я похлопала его по плечу. - Это жизнь. Жестоко, но это правда. – мы с Сэмом уже улыбались – Представь только одна капля и всё… Мы с Сэмом рассмеялись одновременно. Я отодвинула тетрадь и мы стали пить кофе и болтать. Не самое мое любимое занятие, но тишина, которую я обычно предпочитала и любила, сейчас только нагнетала бы обстановку. Мы разговаривали о погоде и других жизненных мелочах, важных и обыкновенных, вот только никто их обычно не замечает, мы шутили, вместе смеялись, и за всем этим я поняла одну очень важную вещь или две вещи. Сэм сказал правильно и наиболее точно. Любимое дело – это то, что ты любишь. А что такое любовь? Разве в ней есть смысл? Она просто есть и все. Во всем, даже в самом серьёзном деле есть её бессмысленная частичка. Невозможно объяснить, почему тебе нравится заниматься тем или иным делом. Просто когда ты им занимаешься на душе, становится спокойно, и ты понимаешь, что в этом что-то есть – это загадочное «что то» и есть твой смысл. Невозможно объяснить почему мы любим того или иного человека. Если у тебя находится объяснение… Потому что он красивый, потому что умный, потому что смешной.. То это не любовь.. Это оболочка со смыслом. Когда ты действительно любишь ты не можешь объяснить это словами. В этом человеке есть что то такое… И всё. Других объяснений не находится. Я любила свою работу федерального агента, как бы ужасна она не была. У меня лежала к ней душа, я видела в ней свое бессмысленное «что то» и значит, я должна её принять. Как я и сказала Сэму, хоть может, это и было в шутку: «Это жизнь. Жестоко, но это правда» Верно. Всё именно так как я и сказала. Не думаю, что после этой фразы я навела Сэма, на какие-то философские размышления, но для себя я уяснило одну вещь – я должна принять свою жизнь, свое прошлое, каким бы жестоким оно не казалось. Весть дневник, рисовать, размышлять, вот прям как я сейчас.. Всё это имеет один смысл. Ты разгребаешь груду мыслей в своей голове по стопкам и уже трезвым взглядом смотришь на мир. Да, так и надо. Да, так и правильно. Наверное, все-таки стоит это записать, не часто у меня бывают такие моменты озарения.