Pilots. Новое поколение.

Трой чувствует себя так, словно по нему катком проехались. Он устал, но не может уснуть. Мака он отправил к матери, сам день-деньской валяется в гостиничном номере и пялится в экран телевизора. Пегги умерла. Как так-то? Ну вот как так? Без нее он словно осиротел. В новом для них, враждебном мире Формулы-1 они всегда держались друг друга, он не представляет, как можно выезжать на трек, зная, что ее нет рядом?! Она всегда была непреклонно уверена в своем выборе. «Я - пилот», - и все. Никаких иных вариантов, выбора и послаблений. Она выезжала на трек так, словно завтра не настанет никогда. Есть только здесь и сейчас. Болид, ты и трек. Вот и все. Весь мир в кокпите. Когда он вспоминает о ней и пытается представить, как продолжит сезон без Пегги, у него напрочь отказывают ноги и руки, и он безвольно валяется, свернувшись в клубок. Смерть друга его подкосила окончательно. Иман звонила и просила потерпеть: она сможет приехать только через неделю, но Трою кажется, что через неделю она приедет на его похороны... Команду лихорадит. Он и в страшном сне не мог представить Мари, покидающего «Фер». Но собственным глазами видел недавно, как тот забирал свои вещи из гаража, выносил какие-то свои личные мелочи из кабинета, а потом табличку с его именем убрали из списка работников штаб-квартиры. Они с Мари не разговаривали, хотя Трою так хотелось тогда и хочется сейчас посмотреть в глаза человеку, который взял на себя вину за смерть его друга. Ненавидеть Мари он не может, но ему жизненно необходимо спросить: «Как так?» Троя тошнит, и мучает бессонница. Еще немного - и он сойдет с ума... - Мари - единственный, кого я не виню в смерти своей дочери, - новости автоспорта, который день мусолят заявление отца Пегги, прилетевшего в Японию за телом дочери. Вот и сейчас крутят это единственное интервью СМИ, которое безутешный родитель дал сразу после посещение городского морга, откуда забирал тело Пегги. Трой не мог на это смотреть и вылетел сразу же после сообщения о смерти подруги, но он точно знает, что Мари встретился с родителями Пегги, организовал транспортировку тела и будет присутствовать на похоронах. Единственный из Формулы. Единственный из «Фер». Даже Аарон струсил! Болван... О том, что сам тоже не простился с Пегги, Трой предпочитает не думать: слишком тяжело. Мари отстранили, но, по сути, это то же самое увольнение: как только страсти улягутся, его вышвырнут окончательно. Трой мучительно пытается придумать, как помочь, но в голове пусто, только набатом боль и усталость. Он видел, как Мари собирал вещи. Придирчиво и скрупулезно, стараясь не пропустить никакой детали. Они столкнулись в дверях его кабинета, когда Трой все-таки набрался смелости и хотел поговорить, но Мари посмотрел на него таким ужасно пустым взглядом, что парень растерялся и лишь посторонился, пропуская француза. Он потерял друга, но Мари... Мари потерял кого-то намного больше чем просто друга или ученицу, больше чем пилота. И сейчас Трой пялится в экран, без конца крутя в мыслях решение головоломки по имени «Мари». Аарон провожает Мари. - Звони, если что. Я сразу же вылечу! - заверяет он, обнимая супруга. Аарону не нравится, что Мари летит без него, но француз был непреклонен в своем решении ехать на похороны одному. - Я справлюсь. Не скучайте тут, - Мари целует мужа в щеку и отстраняется. - Иди уже. Аарон еще долго не покидает здание аэропорта, снедаемый тоской. Мари так и не объяснил ему своего решения присутствовать на похоронах в одиночестве. Они виделись с родителями Пегги, и Аарон ужасно боялся, что те доведут Мари до края, до точки невозврата. Но случилось невероятное: единственный, кто взял на себя всю ответственность за смерть их дочери, оказался также и единственным, к которому они остались лояльны после трагедии. Аарона они попросили больше не попадаться им на глаза, а Мари провел рядом с убитыми горем женщиной и мужчиной весь тяжелый день опознания, оформления «груза 200» и прочих необходимых формальностей. И теперь его муж улетел один на похороны Пегги. Аарон чувствует в себе какую-то странную пустоту, но не от смерти Пегги, как бы ужасно это ни звучало, а от поведения и настроения Мари. Что-то с его Мари не так. Словно погиб не пилот, ученица и друг, а кто-то гораздо более важный... Мари вжимает в кресло, когда самолет начинает набор высоты. Француз прикрывает глаза и вспоминает... - Здравствуйте! Я Пегги! - такая звонкая. Мари улыбается. Он помнит их встречу так, словно она была вчера. Куцый хвостик и большие глаза. Маленького росточка и совсем как пушинка. - Я хочу в вашу команду, - сказала она тогда. Он ее еще принял за девушку Троя, а потом едва челюсть на пол не уронил, узнав, что она гонщик. - Вы легенда, - она смотрела на него своими невозможными глазищами... Он проклят всю жизнь помнить этот взгляд. Восторженно-испытывающий. - Что я делаю не так? - в отчаянии спрашивала она, не попадая в очковую зону или стартуя не в первой десятке. - Ты все делала как надо, - Мари удивленно проводит по щекам рукой. На пальцах остается влага. Иман не смогла приехать. Ее график внезапно изменился, растянувшись. Трой не помнит, когда спал, когда ел, когда вообще что-то происходило в его жизни. Он, кажется, телевизор ни разу за неделю не выключил... Он не знает, утро сейчас или уже вечер. В запертой комнатушке отеля вязкая тоска. Настойчивый стук в дверь заставляет Троя притворяться мертвым, пока шум за дверью не становится слишком невыносимым. - Иду! Иду! - злится он. - Привет, - за дверью, облокотившись о косяк, стоит Мари. - Впустишь? - Проходи, - Трой в шоке отодвигается, пропуская гостя. - Я только что с самолета. Вчера были похороны Пегги. А сегодня у меня день рождения, - Мари пожимает плечами, снимает куртку и садится на разобранную кровать. - Поздравляю, - по-дурацки произносит шокированный Трой. - Спасибо, - без эмоций отвечает Мари. - А где Аарон? - Трой медленно закрывает дверь номера, словно ждет, что муж Мари зайдет следом. - Он не знает, что я уже прилетел... Трой стоит рядом, изображая статую. - Садись. Чего стоишь? - Мари подвигается и хлопает на место рядом с собой. - И рассказывай. - Что? - голос Троя севший и хриплый, будто он курил без остановки несколько часов. - Как ты меня ненавидишь. - Это не так... - Трой вглядывается в заострившиеся черты Мари и его запавшие глаза. - Сколько тебе стукнуло? - Двадцать восемь, - француз в ответ так же пытливо смотрит на парня. - А что? - Кажешься старше. Прости, - спохватывается тот, краснея. - Я и чувствую себя старше... Трой, почему ты сидишь тут взаперти? - серьезно спрашивает Мари и ждет ответа. - Я боюсь. Мне страшно, как... как я теперь без Пегги, - честно признается Трой, немного сбиваясь и подпирая слова, чтобы описать свое состояние. - И долго ты планируешь тут сидеть? Я тебя еле нашел! А твои родные волнуются, - Мари протягивает руку и хлопает Троя по плечу, затем разворачивает его к себе и внимательно на него смотрит, сжимая плечо парня до боли. - Прости, что так поздно пришел. Трой разводит руками и пытается улыбнуться, но не может. Разучился? - Я больше не имею к тебе никакого отношения, но ты все равно можешь попросить меня о помощи, посоветоваться со мной. Все что угодно, - Мари слегка встряхивает парня после каждого слова. - Живи с нами, если хочешь. Правда, у нас пес и спать будешь на матрасе, но это лучше, чем сходить с ума тут, - француз обводит руками комнату. - Спасибо... Спасибо, что пришел, - выдыхает Трой, цепляясь руками за запястья Мари. Тот не сопротивляется, когда Трой неловко его обнимает. - Не мог же я тебя бросить! - Мари пожимает плечами и обнимает парня в ответ. - Ты член семьи, помнишь? Неважно, что происходит в Формуле и в «Фер». Я всегда буду рад тебе помочь. Какое-то время они сидят в обнимку, потом Мари мягко, но настойчиво отодвигается. - Тебе есть куда податься до гонки? - Рвану в Рио, - внезапно произносит Трой. Он вдруг ясно чувствует, что Мари не тот, кто может его утешить сейчас. У Мари муж. У Мари своих проблем дохера! Спасибо, что вообще о нем вспомнил и пришел! - Хорошо, я вызвоню тебя ближе к гонке. А пока поезжай действительно в Рио. И не загоняйся вот так! - Мари вновь обводит руками номер, указывая на запустение и серость, промозглый холод в душе. - Напейся хоть... Девок сними! Спускай пар, а не варись живьем. Уже прощаясь, Мари предлагает вновь поехать с ним. - Мы не будем праздновать, но с нами не заскучаешь, - Мари неловко улыбается, словно тоже вспоминает, как это вообще - улыбаться. - Может все-таки поедешь к нам? - Нет, я сейчас в душ, соберу вещи и в аэропорт сразу. Ближайшим рейсом в Рио, - Трою даже дышать легче стало. Мари, как ни крути, необыкновенный человек! - Ну ладно... - Мари? - М? - А Аарон знает? - вдруг уже в дверях спрашивает Трой. Мари молчит, потом вздыхает. - Уверен, он догадывается. Аарон очень чуткий... и во всем, что касается меня, ужасно мнителен. Я абсолютно уверен, что он уже понял, почему я поехал на похороны один... - И как вы теперь? - Не знаю, - Мари пожимает плечами и разводит руками. - Вот поеду, будем разбираться. - Он тебя поймет, - убежденно произносит Трой. - В конце концов, любишь-то ты его. - Люблю. Но и Пегги... была не просто моим пилотом. И это сложно объяснить собственному мужу, - усмехается француз, затем машет рукой на прощание и бегом спускается по лестнице. Трой закрывает дверь с мыслью, что ему срочно надо в Рио. - Скажи мне, только честно, ты с ней спал? - этот вопрос - первое, что встречает Мари дома. Аарон сидит на кухне и гипнотизирует чашку с давно остывшим кофе. Мари сначала укладывает Нового Года, который встречает его восторженным лаем и визгом, спать. Француз устал после перелета, его все еще потряхивает от воспоминаний о похоронах, ему не дали времени оплакать собственную карьеру, но ему сейчас нужно успокоить расшалившегося пса, уложить его спать, чтобы не заставлять быть свидетелем явно неприятного и тяжелого разговора с мужем. И этот же предстоящий разговор не внушает оптимизма. Не исключено, что через час он будет паковать вещи и вызывать такси до отеля. Мысль о том, что ему, возможно, придется покинуть квартиру, оставив на тумбочке ключи, заставляет его вздрогнуть, это замечает Новый Год и начинает, поскуливая, вылизывать его руки. Спустя полчаса Мари закрывает за собой дверь на кухню и садится напротив мужа. - Нет, не спал. - Но хотел? - Нет, - Мари расстегивает рубашку и выдыхает. Ему смертельно хочется в душ, но туда он, судя по всему, не скоро попадет. И он очень надеется, что мыться будет в своем душе, а не где-нибудь в отеле. - И что это значит? - Аарон искренне недоумевает. - Она никогда не позволяла себе по отношению ко мне каких-либо двусмысленностей. У нас были чисто деловые отношения... И я никогда не стремился к чему-то большему, но она мне нравилась. Более того... я ей восхищался! Возможно, я был в нее даже, - Мари на секунду сомневается, потом решает, что чем откровеннее и честнее он будет, тем быстрее они справятся с этим всем, - немного влюблен. - И ты смеешь мне говорить такое, глядя в глаза?! - злится Аарон, вскакивая со стула. - Никто и никогда не заменит мне тебя. Не заставит уйти, отказаться от наших отношений. Разница между моим отношением к другим, моим интересом и эмоциональными связями с остальными и моей любовью к тебе огромна! Это совсем другое. Мне могут нравится другие люди, мне может быть приятно с кем-то общаться, с кем-то проводить время, помимо тебя, но это не значит абсолютно ничего... Между любовью и симпатией гигантская пропасть. - То есть ты хочешь сказать, что, если бы Пегги согласилась, ты бы трахал ее, потом приходил как ни в чем не бывало ко мне, трахался со мной, и все было бы окей?! - Да не стал бы я ни с кем трахаться! - тоже повышает голос Мари, глядя снизу вверх на мужа. Который судя по всему хочет заехать ему по лицу и стать «бывшим мужем». - Аарон... - Выметайся. - Ну уж нет! - Мари бьет кулаком по столу и тоже встает. - Никуда я не выметусь! - Значит, уйду я! - припечатывает Аарон и разворачивается к выходу. - А ну сядь! Я кому сказал?! - Мари хватает мужа за руку и дергает на себя. - Да черт возьми, хватит! Они толкаются, пока Аарон пытается уйти, а Мари не дать ему этого сделать. В конце концов, Мари налетает на стол и утягивает мужа за собой, обнимая руками и ногами. - Никуда ты не уйдешь, - хрипло произносит он, пытаясь отдышаться. - Почему ты вечно боишься, что я тебя брошу, а на деле выходит, что я жить без тебя не могу, а ты все витаешь где-то там? - грустно спрашивает Аарон, сползая на пол. Мари приходится его отпустить, но он тут же садится к нему на колени и вынуждает себя обнять. - Ты так боишься, что я уйду, что так старательно отталкиваешь? Или что? Я не понимаю, - Аарон прикрывает глаза и откидывается назад, опираясь о стену спиной. - Я никуда от тебя не уйду. Никогда не изменю и никогда не предам. Но ведь не все чувства мы можем контролировать, - Мари устраивается удобнее, растекаясь вдоль тела мужа и положив голову ему на плечо. - И знаешь, даже в Пегги мне нравилось то, что очень похоже на тебя. Черты ее характера, особенности ее поведения... Она была похожа на тебя и в тоже время мягче. Аарон молчит. Мари тоже. Но вскоре да Сильва начинает перебирать волосы Мари, и тот закрывает глаза. - Эта симпатия никогда бы не проявилась настолько, чтобы ты заметил... если бы Пегги была жива. Я оплакивал своего пилота, свою ученицу и удивительного человека, - Мари тянется к Аарону и целует его в шею. - Но это и рядом не стоит с тем, что творилось со мной, когда я тебя едва не потерял! После недолгого молчания Аарон выдает поистине гениальную фразу. - Нам надо завести детей. - Сейчас немного не то время, тебе не кажется? - Мари удивленно смотрит на мужа. - Давай я разберу этот ворох проблем, кстати, Трою очень туго. Я даже не ожидал, что смерть Пегги настолько его выбьет из колеи! Надо и ему как-то помочь... Приглядывать за ним... И я все-таки хочу попробовать собрать собственную команду и быть абсолютно независимым. Потом можно и о детях подумать, м? - Давай ты будешь говорить «мы»? - Аарон вздыхает, обнимая Мари крепче. - Это не твои проблемы, это «наши» проблемы, и пилот в нашей команде уже есть. Остальных наберем. И один человек может изменить мир, - задумчиво произносит Аарон, пристально глядя на Мари. - Ты умудрился его изменить уже давно... - Так уж и весь мир, - бормочет француз, пряча лицо на груди мужа. - Именно весь мир, - убежденно отвечает Аарон. - Целый мир. И кстати, с днем рождения! Какие планы? - Помыться и завалится спать. С тобой в обнимку, - Мари вошкается, устраиваясь удобнее. - Я люблю тебя, Аарон. И никогда не забывай об этом. - Пошли завтра в кино, что ли? - Это ты меня так на свидание зовешь? - Мари пихает мужа в бок. - Ну типа да, - смеется Аарон в ответ. - Пошли, - согласно кивает француз. Прилетев в Рио, Трой прямо из аэропорта едет на квартиру к Иман. Но девушки там не оказывается: ее тур по стране еще не закончен. Зато каким-то чудом Трой застает дома Лукаша, который несказанно удивляется внезапному гостю. После того как Трой сбивчиво рассказывает о случившейся трагедии, Лукаш согласно кивает, велит обживаться и куда-то испаряется. Трой успевает принять душ и переодеться с дороги, когда Лукаш возвращается с двумя пакетами алкоголя разной крепости. - Будем лечиться, - заявляет он, встряхивая пакетами, где звенят бутылки. Трой улыбается и кивает. В конце концов, сам Мари рекомендовал ему напиться. Первые две бутылки Трой молчит, на третьей - начинает рассказывать о том, что творилось на гонке и после. К пятой бутылке он, наконец-то, может вздохнуть свободнее... - А теперь в клуб! - объявляет Лукаш, который, кажется, даже не захмелел. - Я слишком пьян, - с трудом, с паузами произносит Трой. - Мне бы поспать... Закажи такси до отеля. - Да куда ты такой поедешь?! Тут либо в клуб, либо спать прямо здесь, - отмахивается Лукаш. Трой кивает и роняет голову прямо на стол, стукаясь лбом. - Полегче, друг. Не отключайся, - Лукаш помогает парню подняться и доковылять до кровати. С трудом выпростав из-под Троя одеяло, Лукаш накрывает его, затем уходит на кухню убираться. Когда он возвращается в комнату, Трой спит, разметавшись по всей кровати. Лукаш на секунду жалеет о том, что не вызвал парню такси до отеля. В квартире две комнаты: одна - Лукаша, вторая - Иман. Можно притащить валяющийся где-то надувной матрас, но Лукаш тоже захмелел изрядно, так что, забив на это все, он отталкивает Троя к стенке и валится рядом, потянув на себя часть одеяла.