Pilots. Новое поколение.

- У нас здесь были медовые дни, - улыбается Мари, подставляя лицо яркому австралийскому солнцу. - Дни? А как это? - недоумевающе спрашивает Трой, выгружая багаж. - Это как медовый месяц только очень сжатый, - отвечает Мари и машет перед Новым Годом Мистером Морковкой. - На пляж! Пес заливисто лает и, прихватив свою игрушку, несется к песчаному берегу, начинающемуся прямо у домика. - Бросай ты это! - Мари зовет Троя за собой. - Потом разберем! Побежали! Трой сомневается, но его внутреннюю дилемму разрешает подошедший Аарон, который припарковал автомобиль в гараже. - Там океан, Трой. Настоящий океан, а ты тут стоишь, - Аарон подмигивает и бежит за мужем к берегу. Трой не может сдержать глупой улыбки, затем скидывает кеды, в которых ноги сварились за время пути в машине, и пускается следом босиком. Когда Трой добегает до берега, Мари уже по пояс в воде и стаскивает с себя мокрую одежду, пока Аарон ходит кругами и поднимает тучи брызг, что искрят на солнце. Пес лает и носится вокруг хозяев, весь мокрый и счастливый. На какую-то долю секунды Трой жалеет, что не позвал с собой Иман, хотя Мари и Аарон ему предлагали «захватить с собой подружку», а Мака не отпустила мама. Смешно, его младший брат колесит с ними по всему миру, но когда чета да Сильва пригласила их в Австралию в домик у океана недалеко от Дарвина, та вызвонила себе младшего сына и наотрез отказалась отпускать с этой «ненормальной парочкой гомиков», как называла Аарона и Мари. И вот теперь Трой один... - Иди к нам! - кричит Мари и машет руками. - Ты чего там застрял? - вторит ему Аарон. Здесь должна была быть еще Пегги. Эта мысль мучила Троя всю дорогу из Сиднея до Дарвина. - Иду! - вопит он в ответ, стаскивая футболку через голову, и идет в воду в шортах. Вдоволь подурачившись и накупавшись, они, мокрые и довольные, идут наконец в дом. - Ужин через час, - объявляет Мари, отправляясь переодеваться. Трой идет распаковывать свои вещи в выделенную ему комнату, а Мари и Аарон - в свою с кроватью побольше. - А где Аарон? - спрашивает Трой у Мари, который с еще влажными волосами и раскрасневшийся от солнца и воды, стоит у холодильника. - Я просил арендодателя сделать запас провизии, но чтобы такой... Нам за год столько не съесть, - Мари пожимает плечами и начинает вытаскивать продукты. - Аарон спит после того, как сидел всю дорогу за рулем, но запах еды его поднимет, - он тут же подмигивает и смеется. Трой улыбается в ответ. - Давай помогу? - Давай. Мари кормит пса, потом режет начищенные Троем овощи. - Вы этот же домик снимали на свадьбу? - Да. Но ночевали мы тут одни, всех гостей спровадили после церемонии в отель, - Мари улыбается. Трою кажется, он столько улыбок Мари за один день еще ни разу не видел. - Не грусти, - вдруг мягко произносит француз, глядя на Троя внимательным взглядом. - Нам всем ее не хватает, но, если очень сильно грустить, душа Пегги не успокоится и будет рваться и метаться... Мы все всегда будем помнить ее, но грустить не надо. Трой кивает, затем достает баночку пива из холодильника и садится напротив Мари, продолжающего ловко орудовать ножом. - Как ты справляешься? - спрашивает Трой и делает большой глоток ледяного пива. - У меня есть Аарон, - Мари пожимает плечами. - С ним все легче... Знаешь, мне бы хотелось, чтобы и ты нашел человека, рядом с которым будешь счастлив. Это как, - француз немного хмурится, раздумывая, - найти дом, свое идеальное убежище, где не надо прятаться, но можно отдохнуть. Ты начнешь на жизнь по-другому смотреть. Трой кивает, продолжая задумчиво цедить пиво. - Почему ты никого не позвал с собой? Неужели нет девушки? - с улыбкой интересуется Мари, ставя сковороду на огонь. - Не знаю, - вдруг произносит Трой, чем сильно удивляет своего собеседника. - Ты не знаешь, есть ли у тебя девушка?! Как так? - Ну... Мне нравится одна девушка и думаю, что я ей тоже, но... - Трой чешет затылок, задумавшись. - Не знаю, надо ли мне все это... - Мне кажется, ты усложняешь, - по-доброму усмехается Мари, доставая из морозильной камеры замороженные бифштексы. - Привез бы сюда, глядишь, разобрался к концу выходных. Или ты нас стесняешься? - лукаво спрашивает француз. - Да ну брось! - возмущается Трой. - Так люди разные бывают, - спокойно произносит Мари, помешивая жарящиеся без масла овощи. - Нет, дело не в этом... Я не уверен в том, любовь ли это... - О! - Мари как-то певуче смеется. - Ну, дружок, так и сдохнуть можно в одиночестве, если ждать, когда явится к тебе человек с табличкой «Я твоя та самая любовь до гроба!» Трой не может сдержать улыбки в ответ. - Знаешь, как понял, что люблю Аарона? - тихо произносит Мари, продолжая постукивать деревянной лопаткой по сковородке, помешивая овощи. - Когда я держал на руках его залитое кровью тело после аварии в Монако. Трой молчит, не зная, что сказать. - Он умирал у меня на руках... А я ничего не мог сделать. Что мои кубки и рекорды, когда все мое счастье умирало на моих глазах? Счастье, которое столько времени было под боком, а я не замечал, отмахивался, отодвигал на потом. А ведь «потом» может не наступить, и об этом нельзя забывать. Никогда. Они молчат какое-то время. - Я не хочу, чтобы с тобой случилось подобное, Трой, - Мари снимает с огня сковородку и проверяет бифштексы в духовке. - Но универсального рецепта нет, к каждому любовь приходит по-своему. И не факт, что она явится с фанфарами и под пение ангелов. Иногда она робко стучится в дверь номера в Бразилии, когда ты ее совсем не ждешь. Мари улыбается чему-то своему так тепло и душевно, что Трой не пристает с расспросами о том, что скрывается за словами француза. - А как вы познакомились? - после того как он узнал версию Аарона о развитии отношений между двумя когда-то непримиримыми соперникам и сильнейшими пилотами всех времен (по твердому убеждению самого Троя), теперь вдвойне интереснее послушать и Мари. - Я знал Аарона до того, как он соизволил меня заметить, - Мари переворачивает бифштексы. - Но это не удивительно: самородок Аарон да Сильва с молоком матери впитал в себя гонки, и он был просто рожден для чемпионства. Так что, еще гоняя на кузовных ралли, я прекрасно знал о молодом феномене под именем Аарон да Сильва. Я смотрел на его болид с номером один на носовом обтекателе, когда мы занимали свои места на стартовой решетке, и молился - вот буквально молился! - о том, чтобы выиграть, - Мари смеется. - Но я проигрывал... снова и снова. Все глубже утопал в долгах, ругался с командой, выл по ночам в подушку и дрался в барах... Да-да! Именно так начиналась моя карьера в Формуле-1, - Мари начинает хохотать, видя, как выпучил глаза и приоткрыл рот от услышанного Трой. - Я пахал как проклятый... Но результат нулевой! Аарон просто выезжал и... выигрывал, мать его! Потом шел бухать до следующей гонки, а я подыхал на треке и за симуляторами без перерывов на сон и еду. Но в Канаде я его уделал с помощью слипстрима! Я поднялся на пьедестал выше легендарного уже тогда Аарона... И знаешь что? - Мари садится напротив Троя тоже с пивом в руке. - Это был мой джек-пот. Оглядываясь назад, я понимаю, что, выиграв в Канаде и приковав к себе взгляд Аарона, я выиграл путевку в сладкую жизнь... Без Аарона да Сильвы мир никогда не узнал бы о Мари Паскале, том самом Французском Дьяволе. Именно его подначки давали запал выезжать и побеждать, именно его болид, как красная тряпка быка, вынуждал меня вытворять невообразимые вещи на треке и выигрывать. Наши пикировки на прессу добавляли всему происходящему дополнительной остроты, и я после таких упражнений в остроумии и, что уж греха таить, в потасовках выезжал на трек с твердой и невероятно мощной мотивацией побеждать. И выигрывал! Это работало, черт возьми! Я сделал себе имя и построил головокружительную карьеру, только лишь приковав к себе внимание Аарона. А потом была авария в Сингапуре... Трой вспоминает подробности того заезда, когда загорелся болид Мари. Он смотрел ее в записи, но до сих пор помнит холодный пот, выступивший от страха за судьбу легенды гонок. - Я до сих пор помню его выступление на пресс-конференции после того Гран-при, и его слова о том, что я совершенный гонщик, - Мари ненадолго замолкает, погрузившись в воспоминания. - Легендарный Аарон да Сильва, который мне проходу не давал после Канады, в середине второго сезона противоборства, заявляет на весь мир, что я лучший и только у меня ему есть чему учиться... Я не знаю, как описать тебе свои чувства в тот момент. Я словно... не знаю... достиг какого-то предела! Своей высшей цели. Своего предназначения в жизни, черт побери! Я мог ложиться и помирать после такого, но снова вмешался Аарон... Он начал вести себя очень странно. Наверное, тогда мы с ним... дружили? Не знаю, но умирать мне точно было еще рано. Впрочем, после гонки в Интерлагос я от него сбежал. То, что между нами происходило, вышло из-под контроля! Мы сходили с ума, плотно увязая во всем этом. А у нас гонки, мать их! У нас молодость, в конце концов! Я считал, что все эмоции должны быть только для трека. Вне трассы для меня не было жизни, а Аарон... он меня в эту жизнь макал башкой с завидным упорством. Но он бы не был Аароном да Сильвой, если бы не нашел меня даже у черта на куличках! И с тех пор я даже не рыпаюсь, - Мари разводит руками и улыбается. - А смысл? Он вся моя жизнь. Все, что делает меня мной же, - это и есть Аарон. Он открыл миру Мари Паскаля, Французского Дьявола. А для меня - вот такого Мари, - и француз указывает на себя, стоящего с вилкой для мяса и в фартуке. - Но я буду безбожно врать, если скажу, что мне это не нравится. Трой салютует банкой пива и широко улыбается. - За это и выпьем! Мари подхватывает тост и тоже отпивает своего пива. - Он иногда невыносим. Очень часто мне хочется его убить. Почти всегда мы выглядим как люди, которые люто ненавидят друг друга. Но всегда, каждую минуту и каждый момент в жизни между нами любовь. Трой кивает, глядя на Мари, и тот улыбается в ответ. - Чем это так вкусно пахнет? - в дверях заспанный Аарон трет глаза и принюхивается. Трой и Мари смотрят друг на друга и одновременно смеются. После ужина они отправляются на веранду, чтобы посидеть в темноте, послушать звуки океана и выпить вина. Новый Год удобно устраивается в ногах хозяев. Мари и Аарон в обнимку сидят на широком кресле, а Трой рядом в плетеном кресле-качалке. - Почему ты никого не пригласил с собой? - спрашивает Аарон, отпивая вина из бокала, который у них один на двоих с мужем. - Некого, - грустно усмехается Трой. - А как же та девушка, насчет которой ты так переживал? - удивляется да Сильва. - Не знаю... Мне не хотелось никого тащить с собой... постороннего. А по-настоящему из близких у меня брат и вы, - Трой залпом допивает вино. - И была Пегги. Они все молчат, погрузившись в невеселые мысли. - Семейные выходные, - тянет Аарон. И вдруг Мари понимает, что так и есть, как бы странно ни звучало! А Трою становится немного, но легче. - Мы раньше любили всей командой забуриться куда-нибудь: то на барбекю выберемся, то свалим в круиз... Классно было! Но с уходом Мари такого уже не будет, - добавляет Аарон. - Почему это? - удивляется сам Мари, отбирая у мужа бокал. - Это всегда были твои инициативы, - Аарон кладет подбородок на плечо супруга, прижимаясь к его щеке. - Тут поговоривают, что тебя, Мари, вернуть хотят в новом сезоне, - осторожно говорит Трой, разливая вино по бокалам. - Кто сказал? - настораживается Мари. - Аарон мне ничего не говорил об этом. - Да всякое болтают! Но ведь вернут не на твою должность, а на место рядового техника, - Аарон отмахивается. - Ребята в боксе скорее всего просто озвучивают свои желания о том, что хотят снова с тобой работать. Но реалии таковы, что в старой должности тебя все равно никто не возьмет. Прости, малыш... Мари успокаивающе чмокает его в губы и возвращается к теме разговора. - Аарон прав, Трой. Какую бы боль не причиняла мне эта мысль, но я больше не вернусь в должность главного инженера «Фер», - Мари делает паузу затем продолжает: - Мне не дадут такой возможности... И они правы. - Прекрати, - тихо произносит Аарон, прижимаясь губами к его виску, но Мари говорит дальше: - То, что случилось с Пегги, - это моя вина. Мир гонок таких вещей не прощает... - И что же дальше? - как-то потерянно шепчет Трой. Кажется, он вот-вот расплачется. - Если честно, я сейчас... даже в чем-то счастлив, - Мари отпивает вина, смакуя его на языке. Ему хочется поделиться этим вкусом с Аароном, но затем он все-таки решает не «предаваться разврату при детях». - В смысле? - удивляется Трой. - Мне не надо так отчаянно беспокоиться о тебе и Аароне. Я, конечно, на стены лезу во время гонок оттого, что не рядом с вами, но и испытываю невероятное облегчение от мысли, что не мне решать вопросы с вашими болидами. Вообще, я сейчас в таком странном состоянии... Я, с одной стороны, рад, что могу выдохнуть и не трястись о том, сделал ли все возможное для вас, с другой стороны, во мне сидит досада на руководство команды, которую я поднял с колен, не дал растащить стервятникам, в развитие которой вложил столько труда и сил, а еще я мучусь от чувства вины перед Пегги. И все это такой дикий коктейль эмоций, который давит на мозги и мочалит нервы! - Переключись полностью на новый проект, - Аарон не заморачивается на тему нравственности, и потому, захотев поцеловать мужа, он его целует. - Что за проект? - тут же оживляется Трой. - Ну-у-у, - Мари не хотел говорить о собственной команде, пока не будет сделано хотя бы семьдесят процентов реализации. - Я тут подумываю собственную команду собрать и выставить ее в новом сезоне Формулы... - Это же прекрасно! Я с вами! - Трой залпом осушает бокал и счастливо смеется. - С чего ты взял, что Аарон уйдет из «Фер»? - удивляется такой категоричности Мари. - Да ладно вам! Можно подумать, вы друг без друга сможете?! - отмахивается Трой. - Аарон каждую гонку сам не свой, да и мне претит без тебя выезжать. - Хм-м, - Мари улыбается. - Мы будем самой нищей командой в истории Формулы! - Зато самой счастливой! - весело отвечает Трой, протягивая вновь наполненные бокалы. - За это и выпьем! - Ладно. Только рот на замке. Оба, - строго говорит Мари. - Мы могила, - клятвенно произносит Аарон за двоих. Спустя еще час они разбредаются по спальням пьяные и довольные. Мари лежит, прижавшись к боку мужа и положив голову ему на грудь. Аарон неторопливо гладит его по руке. Рядом во всю храпит Новый Год. - Бля... мы столько бабла вбухали в эти выходные, - пьяно тянет Аарон. - Ну и плевать, - равнодушно пожимает плечами Мари. - Троя надо было встряхнуть. Вообще, я надеялся, он прихватит с собой кого-нибудь... Знаешь, у него и в личном плане что-то творится. - Угу, - Аарон зевает. - Он у меня спрашивал, как я понял, что тебя люблю. - Да? И что ты ответил? - Правду. О том, что трахал тебя по приколу, а потом уже влюбился. Мари хмыкает и пихает мужа в бок кулаком. - Но ведь так и было, - Аарон только прижимает супруга ближе. - Он у меня что-то подобное спрашивал... Ну и моя версия тоже не отличалась от твоей,- смеется Мари. - Значит, эти чудные выходные только ради Троя? - уже почти засыпая, интересуется Аарон. - По большей части да, - Мари приподнимается выше, ложась на подушку, и устраивается удобнее. - Нам с тобой легче, а ему совсем худо после гибели Пегги. - С чего это нам с тобой легче? - Аарон открывает один глаз и смотрит им на мужа. - Мы друг друга любим, нам все легче, - терпеливо объясняет Мари и целует супруга в щеку. - Спокойной ночи. - Ты меня любишь? - Аарон подлезает под руку Мари и ластится, как большой кот. - Люблю. Спи, - Мари протягивает руку и переплетает их пальцы, закрывая глаза. Аарон удовлетворившись ответом, тоже быстро засыпает. В это время Трой в соседней комнате впервые за много ночей после гибели подруги засыпает крепко и сразу. Он больше не чувствует этой страшной пустоты, что поселилась в нем с гонки в Миэ.