Я буду рядом

      Тишину комнаты нарушало только тиканье громоздких старых часов. Стрелки ползли медленно, не спеша отсчитывая секунды, минуты и часы. Именно этот гулкий мерный звук не давал мне поддаться панике и одновременно раздражал. Я сидела в темной гостиной практически без движения. Сердце билось под стать часам: медленно и гулко. Сама себя сейчас чувствовала куклой. Когда-то любимая игрушка надоела капризному ребенку и была убрана до поры до времени в красивую коробку. Волосы потускнели, пышное платье опало и посерело от времени, а коробка покрылась пылью. Все вокруг застыло, только трепетный огонек свечи и кот, трущийся о мою ладонь мягкой макушкой давали понять — всё происходит взаправду.       Даже в день нашей годовщины домой Глеб не торопился. Я могла бы всё понять, если бы не знала правды.       Телефон зазвонил, как по расписанию. На дисплее высветилось изображение зеленоглазого красавца. Приятная мелодия наполнила комнату, кое-как разогнав гнетущую тишину. В который раз телефонный звонок заставлял сердце больно сжиматься.       — Алло, — натянуто улыбнулась я, отвечая почти без эмоций. А гадкое предчувствие уже скреблось у самого сердца.       — Привет, тут такое дело, — удрученная интонация должна была дать понять, что мужчина и сам не доволен обстоятельствами. — Я задержусь сегодня. Работы много, а потом в бар ненадолго, устал, как собака.       — Ты серьезно? — куда проще мило улыбнуться, сделать вид, что не замечаю развесистой лапши на моих ушах. — Глеб, хотя бы сегодня можно было обойтись без этого?       — Ты опять начинаешь? — моментально вскипает он. Мой мужчина не любит, когда ему указывают, что делать.       — У нас сегодня как бы годовщина, забыл? Я с пар отпросилась и ужин приготовила. Пасту, как ты любишь.       — Я помню, просто не до этого сейчас!       Чувствую себя жалкой, но продолжаю пытаться давить на совесть и клянчить внимание.       — Глеб, я скучаю по тебе. Давай ты сегодня приедешь всё-таки пораньше?       — Я сказал уже. Всё, Ань, не делай мне голову!       Короткие гудки и тишина. Оглушающая, плотная. Тишина высасывала надежду и силы. Забивала уши и горло, не давая слышать и дышать нормально. Только чувства она не трогала, обостряя их ещё больше. Каждый вдох проходился по горлу наждачной бумагой. Сердце билось в агонии, перекачивая кровь вместе с ядом предательства по всему организму.       Первый раз он изменил мне спустя полтора года после начала отношений. Вернее, это был первый раз, про который я узнала. Я случайно увидела его в компании эффектной брюнетки. Подруга уговорила меня прийти в клуб. Тогда я и поняла смысл фразы: «Счастье в неведении». Бежала оттуда, сломя голову. Утром не выдержала, когда он пришел, высказала всё, что думаю и хотела уйти.       Не смогла. Простила. Почему? Потому что поверила — такого больше не будет. Потому что чувства. Потому, что Глеб смотрел на меня жалобным взглядом, полным, как мне показалось, раскаяния.       Простила, решила забыть. Мне почти удалось это, но потом случилась ещё одна измена. Потом ещё. И ещё. Однажды я всё-таки ушла.       Ушла, а спустя месяц вернулась. И дело было вовсе не в его положении в обществе или в подарках, которыми он меня задаривал. Он заполнял мою жизнь смыслом. Его присутствие давало мне возможность ощущать себя живой, ощущать себя нужной кому-то. Он вошёл в мою жизнь, когда я переживала тяжелое время.       А ещё я всегда помнила, каким он был, когда наши отношения только начинались. Я надеялась, что у него это просто временный бзик. Верила, что он нагуляется и снова всё будет хорошо.       Что было потом? Вы действительно хотите знать?       Полгода всё было хорошо. А потом я смирилась. Просто закрыла глаза на эти «завалы на работе», на «инвесторов», на «корпоративы» и «выезды на семинары». Поняла, что такова его натура и смирилась. Просто приняла, как обычный недостаток.       Зря? Надеюсь, что нет. Дура? Может быть.       Первый раз я проплакала всю ночь, даже не проплакала, а провыла белугой. Тогда было больнее, острее что ли. Как если бы разрезали без наркоза, да и зашили тупой иглой и не слишком качественно.       Сейчас тоже больно, но уже не так. Если регулярно принимать небольшое количество яда, организм вроде как становится менее восприимчивым к нему. Вот и у меня выработался своеобразный иммунитет к изменам.       Утерев текущие по щекам слезы, я снова взяла в руки телефон.       — Привет, Лерка — вздохнула я. — Ты дома?       — Сегодня да, — зевнула девушка.       — Можно я к тебе приеду? — голос кажется, дрогнул.       — А как же ваш вечер при свечах? — удивилась она.       — А, никак, — пожала плечами, давая понять, что не очень хочу говорить об этом.       — Вот зараза! — ворчала я себе под нос. Умудрилась проехать нужную остановку, да и опомнилась поздно. Через сплетение дворов и хаотично стоящих домов пришлось пробираться на своих двоих. Дубльгис обещал скорый конец пути.       Редкие фонари закончились еще за поворотом и я, замерев на секунду, нерешительно вступила в темноту двора. Всё же срезать путь — решение опрометчивое, как всегда с опозданием поняла я.       Стыдно, конечно, но всегда жутко боялась темноты. Черные провалы закоулков внушали неподдельную панику и желание унести ноги поскорей. Казалось, что невидимые монстры крадутся за тобой и уже тянут когтистые лапы и зубастые пасти. Каждый шорох заставлял сердце пускаться в галоп и сжиматься от липкого страха. Каждый кустик или поворот непременно таил в себе дверь в потусторонний мир, полный холода и ужаса.       Поддавшись бурной фантазии, я не сразу заметила стайку представителей местной фауны. Четверо парней расселись на лавочке, как воробьи. Они увлеченно гоготали над чем-то своим, передавая по кругу бутылку пива.       — Пацаны, гляньте, кого к нам занесло! — когда четыре пары глаз облепили меня, я окончательно поняла, что встряла. От мерзкого «кис-кис» холодок пробежал по спине.       — Не бойся, мы добрые, — засмеялся один из них, слащаво и гадко, — ну что ты, иди к нам.       Обступили, медленно приближаясь. Торопиться им было некуда. Мерзко хихикали, отпускали сальные шуточки, но нападать не спешили. Парни беззастенчиво упивались моим страхом и собственной властью. Кричать и звать на помощь бесполезно, максимум кто-нибудь выглянет в окно и крикнет, что вызовет полицию. Бежать — только забавлять их ещё больше.       Я замерла, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать их. Глаза шарили в поисках путей отхода, но страх, вязкий и липкий, намертво приклеивал ноги к тротуару.       Резкий белесый свет фар озарил двор. Шорох шин по асфальту заставил ещё больше сжаться в ожидании худшего, но в тот же момент дал слабенькую надежду на благополучный исход.       — Проблемы? — из остановившейся машины вышел парень. Совсем молодой и внешне мало чем отличающийся от этого славного квартета, насколько я смогла разглядеть его в темноте.       — Норм всё, да, подруга? — коренастый бесцеремонно прижал меня к себе, обдавая запахом перегара. Я невольно сморщилась, отворачиваясь от него, насколько было возможным.       — Что-то не похоже, — хмыкнул новоприбывший, — девушку отпусти.       — Реально, пацаны, вы же видите, она от вас явно не в восторге, — второй парень, меньше ростом, но шире в плечах, вышел из машины и встал рядом со своим товарищем.       Они спокойно стояли, глядя на нашу странную компанию. Не было в их позах ни напряженности, ни страха. Казалось, что такая ситуация для них дело обычное, может, хобби у них такое — спасать девиц от гопоты.       — Да не парься, и вам достанется. Ток, чур, после нас, — стайка разразилась громким гадливым смехом, но того, что произошло дальше, они явно не ожидали.       Земля ушла из-под ног. Не обращая внимания на ушибленные колени, я прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать. Хотя звать на помощь, единственное, что пришло в голову. Стало страшно, их всё-таки вдвое больше.       Но в свете фар долговязая фигура приобрела гибкость и словно налилась силой. Нескладный на первый взгляд парень ловко уворачивался и сбивал с ног противников. Судя по их воплям, удары были неслабые. Вдвоем парни прекрасно дополняли друг друга, становясь одним целым, не имеющим недостатков и слабых мест.       Но сумасшедшая пляска длилась недолго.       — Осторожно! — вырвался мой испуганный вопль, но было поздно.       Короткий взмах руки, блеск металла. Четверка бросилась врассыпную, а долговязый парень сполз на землю, держась за живот.       — Кот, терпи. Сейчас в больничку едем! — коренастый суетился вокруг друга, судорожно соображая, что делать. Он то хватался за телефон, то бросался к раненому.       — Макс, вытащи из меня эту хрень, — шипел парнишка, тяжело дыша.       — Стой! — от внезапности он одернул руку, но ничего вытащить не успел.       — Отвали! Если бы не ты! — злобно прошипел он, отталкивая меня.       — Я медик. Да не трогай, нельзя вытаскивать! — пришлось прикрикнуть, чтобы он дал осмотреть своего товарища.       — Тихо, тихо, — успокаивающе произнесла я, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Я только посмотрю.       На лице парня выступили бисеринки пота. Пальцев коснулось что-то теплое, куртка пропиталась кровью. Небольшой раскладной нож вошел в живот слева, раздеть бы парня и осмотреть, чтобы знать точно.       — Вытащи, пожалуйста, — сквозь зубы прошептал он.       — Нельзя, — сказала твердо, сама удивляясь своему спокойствию. — Не хватало, чтобы ты тут кровью истек. Всё будет хорошо, слышишь меня?       — Да, — сжав зубы, выдохнул парень. Темные глаза широко распахнуты, смотрят на меня без испуга. Шок не иначе.       Я придерживала живот парня, стараясь не давить слишком сильно.       — Скорая долго будет ехать, нужно в больницу срочно.       Второй парень согласно кивнул и помог уложить раненого в машину.       Машина летела по ночному городу. Парень постоянно оглядывался назад на своего друга. А я держала его полулежа на коленях и гладила по голове.       Поджарая грудь рвано вздымалась, он находился на грани сознания. Парень периодически проваливался в забытьё, тогда приходилось тормошить его, чтобы не уснул совсем.       — Держись, скоро уже будем на месте, — тихо говорила я, — там о тебе позаботятся.       Я вернулась домой ближе к утру и, раздевшись, рухнула в постель. До подруги так и не добралась, лишь позвонила и предупредила, что не приду. Ночь и без этого выдалась слишком насыщенной. Сначала эти горе-гопники, потом эти двое. Если бы не они, мой потрепанный труп нашли бы где-нибудь в лесополосе.       Меня сильно трясло. Руки не слушались, всё тело мелко дрожало и покрывалось липкой испариной. В экстремальных ситуациях мне всегда удавалось сохранить относительное спокойствие, но после меня накрывали последствия адреналинового удара. В тот момент ещё мучило чувство вины, как никак, а парень получил ножевое ранение из-за меня. А ведь мог просто проехать мимо, и всё было бы с ним хорошо, а теперь лежит в реанимации. Успокаивало, что врач давал весьма благоприятный прогноз.       В этой суматохе мыслей, я не заметила, как начали слипаться глаза. Меня придавила сковывающая, парализующая усталость, и я забылась глухим сном без сновидений.