Я буду рядом

      Я отделился от компании, желая побыть один. Было необходимо собраться с мыслями.       Стоял на мостике и слушал тишину уходящего дня. Грелся в лучах солнца, утомлённо клонившегося к закату.       Впервые секунды, как увидел подругу Ани, ощутил тяжесть где-то в груди, а пачка сигарет выпала из резко ослабевших пальцев.       Хорошо, что они этого не заметили.       И девушка ведь часто упоминала о ней, называя по имени. Лера. Я и значения не предавал, да и мало ли Лер в городе? Вдобавок, я не соотносил его с полным именем. Не знал я её как Леру.       Вершинина Валерия Александровна.       Тот прежний я, сказать по правде побаивался эту строгую и серьёзную женщину, хоть и отнеслась она тогда ко мне с пониманием и по-доброму. Я нынешний пока своих ощущений не понял. Она пообещала, что ничего не расскажет Ане, понимает — это слишком личное.       И я надеялся. Мне хотелось верить ей.       «Ты заставляешь её улыбаться по-настоящему» — сказанное ею напоследок, греет душу. Значит, мне не мерещится, что Ане рядом со мной хорошо.       «Спасибо, что ты у меня есть».       «Я рада, что познакомилась с тобой».       Слова девушки звучали в голове, как поставленный на повтор трек. Приятная мелодия её голоса согревает душу и рисует улыбку на лице.       Мурашки разбегаются, стоит вспомнить, как она смотрела на меня, когда говорила это, наполняя душу счастьем. Бедная девочка. Сильная девочка, после всего, что с ней случилось, стремится помогать людям, остается доброй и открытой. Вызывает восхищение и желание равняться на неё. И поражает меня всё больше и больше, прямиком в сердце.       Я привыкаю к ней. Привыкаю к этим печальным льдисто-голубым глазам, к грустной улыбке, к пробирающему до мурашек голосу. Привыкаю к ночным посиделкам в машине, к разговорам ни о чём почти до рассвета. С каждым разом становится всё больнее расставаться по утрам, как если бы она пускала в меня корни, с каждым разом прорастая всё глубже и крепче в душу, а утром её вырывали, отрывая от меня кровоточащие крупные куски.       Она печально улыбается, словно не хочет уходить, но всё-таки уходит. Держит на расстоянии, но всё же позволяет обнимать себя. Сложно сдержаться и не зайти дальше. Мне срывает башню, когда она рядом. Милая, нежная, ранимая… и не моя.       Безумно льстит её доверие. Она, не раздумывая, садится в машину, позволяя мне ехать куда угодно. Приятно, когда такая девушка так тепло относится ко мне, улыбается, смеется от моих глупых шуток. Но как же больно от того… что она не со мной.       Я прикурил сигарету и поднял глаза к закатному небу, как будто оно могло дать ответы. Она ведь не просто так общается со мной? Уже бы надоело, пропала надобность за столько времени.       Да и я же не дурак. Я видел, как она смотрела на меня сегодня, когда обнял. Я чувствовал, как дрожала всем телом, когда прикасался к нежной коже. Едва голова не закружилась, так давно хотел этого, просто касаться чуть больше, чем позволяло дружеское общение.       Секунды — и я бы её поцеловал, если бы не этот белобрысый!       Зубы свело от досады, вот надо было позвонить, почуял он что ли?!       Крепко выматерившись, выбросил окурок. Чертов мажор! И вроде она всё объяснила, и про любовь, и про смысл жизни, про семью, которую хотела создать. Оно и понятно… богатый, статусный, надежный — хороший кандидат на роль мужа, отца семейства. И умом я это понимаю, а сердце… Оно не хочет мириться с таким раскладом.       — Угадай, кто? — тихий смешок, приятный голос. Ручки аккуратно закрыли мне глаза.       — Аня, — выдохнул я. Да, девочка, твой голос и ручки я ни с чьими не спутаю.       Маленькие прохладные ладошки в моих руках. Купальник подчеркивает нежные женственные изгибы. Кожа влажная, едва тронутая загаром. Девушка мелко дрожит. Так хочется согреть, надеюсь, позволит.       Секунду смотрит в глаза и прижимается к моей груди. Делает это без робости, всем телом, будто не понимает последствий или не боится их. Мои руки, как капкан, смыкаются вокруг талии. Никуда бы не отпустил, будь моя воля.       Девушка решила испытать мою выдержку, не иначе. Только и я не железный и далеко не святой. Мне не пятнадцать лет, и робость моя перед ней не резиновая. Я пьяный, а она слишком красивая, слишком совершенная, и слишком желанная.       Гладит тонкими пальчиками по спине, разгоняя орду мурашек. Меня от её прикосновений и сквозь одежду в дрожь бросает, сейчас по голой коже и вовсе внутри всё огнем горит. А она будто не видит, греется в моих руках, расслабленная, спокойная.       Неправильно. Нельзя так, нельзя посягать на чужое. Несвободная. Чужая девушка, почти жена. А я, тварь, украдкой ворую теплые прикосновения, предназначенные не для меня.       Дурею от неё, даже не пытаясь бороться с собой.       От запаха, от ощущения бархатной кожи под руками, от её частого дыхания, от глаз её с ума схожу. Она пьянит сильнее любого алкоголя.       Отстранись, уйди или просто разорви объятия, как ты всегда это делаешь. Иначе не ручаюсь, что удержу себя в руках.       Не уходит. Не отстраняется. Глаза прикрыты, реснички подрагивают, на губах улыбка, будто и ей по кайфу всё это.       Дыхание на груди, подобно раскаленным иглам под кожу. Дышит часто, глубоко, прерывисто.       Снова делает это, ведет ладошками по торсу. От низа живота, по груди, к плечам и обратно, напоследок цепляя ноготками кожу. Живот моментально напрягается от легкой приятной щекотки. Она шумно втягивает воздух и ведет ладонью по четко прорисовавшемуся прессу.       — Не делай так, — перехватив тонкую руку, сам не узнаю своего охрипшего голоса. Хорошо, что в джинсах, а то неловко бы было.       Внутри всё горит. Меня осязаемо трясет, а она улыбается. Неужели не видит, что я едва держусь?       — Извини, не думала, что ты настолько легковозбудимый, — без какого-то смущения она сплела наши пальцы и усмехнулась. Сделала это без сарказма, но будто подтрунивая надо мной, будто дразня даже.       Я ослышался? Она удумала говорить со мной на моем же языке? Девушка звонко рассмеялась и, показав мне язык, бросилась наутёк. Странная разновидность флирта, но я принимаю её игру.       — Если я тебя поймаю, то залюблю!       — Ты догони сначала! — Аня лишь засмеялась ещё громче, очевидно принимая мои слова за пошлую шутку.       А ведь я догоню. Я сделал шаг, а она шустро сорвалась с места.       Убегала девушка проворно, пришлось даже приложить усилия, но ноги длинные, и на стоянке я всё же её догнал.       — Попалась! — бросаю победно, поймав девушку за талию.       Подхватываю на руки и кружу. Она задорно звонко смеётся, разведя руки словно крылья. Сердце трепещет от ощущения чистой, почти детской, радости. Так, наверное, и выглядит счастье.       Я развернулся, направляясь к машине. Хорошо, что ключи всегда с собой. Пиликнула сигнализация, и я одной рукой держа девушку, открыл дверь. Аня удивленно вытаращила глаза.       — Что? — я не смог сдержать улыбку, а затем и смеха. — Я же сказал, что залюблю. Кажется, кое-кто встрял по самое не могу.       Думал, испугается и начнет вырываться. И я бы отпустил, извинился бы, что перегнул, как и всегда. Она не вырывалась и не была испугана, я бы сразу понял. Наоборот смотрела с интересом, будто ждала, что сделаю дальше.       Открыв дверь, я опустился на заднее сидение, наполовину оставаясь на улице. Аня по-прежнему была у меня на руках и обнимала за шею. Снова дыхание по коже до мурашек. Снова ощущение кожа к коже, острое приятное.       — У тебя сердце сейчас выскочит.       Выдохнула рядом с моим ухом, от чего волоски на шее встали дыбом. Я улыбнулся, оно уже давно бешено колотится. Всегда так, когда она рядом. Её ладошка снова на груди, в том месте, где сердце.       Я взял её ручку в свою и прислонил к губам тонкие пальчики, а потом тыльную сторону ладони, а потом и саму ладонь. Не знаю, что это было. Как объяснить, что творится у меня внутри, да и надо ли. Просто тянет целовать её, пусть даже только маленькую ручку. В груди заныло, накрывая жгучим желанием. Прожигая им насквозь, опаляя нутро.       — Костя, — тихо на выдохе, от чего голос ещё проникновенней и мягче.       — Что-то не так? — спрашиваю шепотом. Боюсь, что от громкого голоса развеется приятная атмосфера, но всё же должен убедиться, что не давлю на неё.       — Всё хорошо, — отвечает с жаром.       Взгляд глаза в глаза, а в них удивление и волнение. Понять бы, что творится в душе этого светлого ангела. Вижу, что растеряна — губки прикусывает, черт, как же это заводит! Не отводит взгляда, смотрит то в глаза, то на губы. От глаз этих внутри всё замирает. И я, сложив руки, иду ко дну, тону в этих голубых омутах.       Я не принц и не идеальный парень. У меня ничего нет, только чувства, в которых я ещё и сам не разобрался. И если я нужен тебе, нужны мои чувства… забирая всё без остатка.       Рукой по мягкой щеке и пальцами в шёлк волос. Она всё смотрит в глаза, не притягивает, но и не отталкивает. Ждет, словно проверяет, как далеко могу зайти, сколько могу себе позволить.       Подаюсь вперед и накрываю её губы своими. Жест, как отчаяние, если оттолкнет, то это станет концом всему, даже во френдзоне для меня места не будет. Сердце пропускает удар, в этот момент, кажется, что дышать разучился. Прикусываю мягко, и губы девушки размыкаются, сладкие. Она отвечает на поцелуй, а я окончательно теряю голову. Ладошки на руках, пальчики мягко стискивают мои плечи, хватается за меня, словно упасть боится.       Чтобы забраться в машину полностью, приходится разорвать поцелуй.       Полуопущенные ресницы, глаза блестят, щеки пылают. Красивая она. Не думал, что такие вообще бывают. Усаживаю её себе на колени и хочется ущипнуть себя, чтобы убедится в реальности происходящего.       Родинка на правой груди. Белесый тонкий шрамик на подбородке. Крохотное тату на ребрах слева, два слова витиеватым шрифтом. Украшение в пупке мягко поблёскивает. Поджатые пухлые губы. Шрамы — круглый на бедре и тонкая неровная полоса на животе. Едва касаюсь их пальцами, хочется защитить её, укрыть от всех невзгод.       Серые прожилки на голубой радужке делают глаза пронзительно светлыми. Кайфую, разглядывая её, подмечая каждую мелочь во внешности. Хочу рассмотреть её, словно боюсь, что потом не смогу этого сделать.       Девушка прерывисто дышит, ерзает как от нетерпения. Ручки гладят меня по плечам, по груди, пальчики замирают, коснувшись ремня. Мне любопытно, хочется посмотреть, что же она сделает. И в тоже время боюсь, что буду бездействовать, и она спохватится, поймет к чему всё идет и сдаст назад.       Не сдаёт. Сама тянется к губам, и я не мешкая, тянусь навстречу.       Мягкий, но требовательный поцелуй. Жадный, будто жизненно необходимый. Долгий, что воздух в легких заканчивается. Тонкая шея, кожа под поцелуями покрывается мурашками. Девушка подается вперед и откидывает голову, чтобы я мог зацеловать её.       — Костя.       Думал, предел возбуждения достигнут. Думал невозможно хотеть сильнее, но от того как она шепчет моё имя, сквозь стон, с придыханием выносит всю сдержанность.       — Я от тебя без ума, — хрипло шепчу в ответ. По её телу разбегается новая волна мурашек.       — Кто-нибудь увидит.       Опасается, но все же не препятствует, когда тяну завязки на лифчике. Стягиваю его и кидаю куда-то на переднее сидение.       — Нет, тут стекла тонированные, — тихо смеюсь я, прежде чем прильнуть губами к мягкой высокой груди.       Под моими губами соски затвердели, она сладко стонет, льнет ко мне. Не хочу отрываться, так нравится слушать её прерывистое жаркое дыхание, касаться её. От возбуждения в паху ломит, перед глазами круги пляшут, и всё же не хочу торопиться, хочу, чтобы ей было ещё лучше со мной. Настолько хорошо, настолько вообще возможно.       Стискиваю ягодицы, заставляя её приподняться. Отодвигаю ткань, и потому как она охает, понимаю, что на верном пути.       Ловлю стоны, заглушая их долгим глубоким поцелуем. Девушка извивается, впиваясь пальчиками в мои плечи. Мокрая, горячая. Голова кружится от её жаркого, затянутого страстью, взгляда, от того, как грудь касается моей груди, как что-то шепчет неразборчиво. Как же должно быть в кайф спать с ней, если на простую ласку она реагирует так бурно.       Покрытое испариной тело, волосы, небрежно спадающие на красивое раскрасневшееся лицо. Она утыкается лбом в моё плечо, дрожит, и с губ срывается жаркий гортанный стон. Мои пальцы охватывает тесная пульсация её тела, и от всёго этого я сам едва не кончаю, кое-как удается сдержаться.       Она рвано дышит, смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Расслабленная, она ещё горит. От нас такой жар, что окна запотели. Целую её ласково, неторопливо, рукой шарю в кармане переднего сидения в поисках защиты.       От стука в окно мой ангелочек вздрагивает и дергается, как будто сейчас расправит крылья и улетит сквозь люк.       — Эй, молодежь, вы… — не дожидаясь ответа, Макс дернул ручку и застыл, таращась на нас оторопелым взглядом. — Ой.       Я инстинктивно прижал девушку к себе, закрывая её спиной.       — Блть, Макс! — запоздало сдерживаю отборные матюки, стремящиеся вывалиться на голову брата. Собака сутулая, умеет же он появиться в неподходящий момент!       — Я это… Я извиняюсь… очень. Мы просто вас потеряли.       Потеряв возможность говорить связно, Макс отступил на шаг. Я кутал, пылающую от смущения девушку в свою мастерку.       — Будь другом, свали, — идиотская ситуация. Я бы рассмеялся, постебался бы даже, но сейчас со мной была Аня, и с ней так я не могу.       Макс, не пытаясь ехидно улыбаться, закрыл дверь и удалился. Стекла высохли, жар выветрился, и прежняя атмосфера была утеряна.       — Аня…       — Пожалуйста, не говори сейчас ничего, — хрипло прошептала девушка.       Отвернувшись к окну, она плотно закуталась в одежду. Не отстранилась, когда обнял, прижалась к груди, но в глаза смотреть не хотела.       В полной растерянности, я ненавязчиво гладил её по волосам и обнимал так нежно, как умел.       Прости, если повел себя слишком нагло или грубо, если чем-то обидел.       Я, кажется, влюбился. Влюбился, когда ты держала меня и успокаивала. Когда увидел тебя на стоянке у больницы. Когда попросил разрешения стать твоим другом. Когда ты смеялась и плакала, когда улыбалась мне и грустила.       Я люблю тебя и не хочу никуда отпускать.