Я буду рядом

      Костя позвал меня на мероприятие, какое — уточнять отказывался, сказал, что я не разочаруюсь. И был прав, я стояла посреди актового зала детского дома и наблюдала за разновозрастной ватагой детей и подростков, весело бегающих вокруг и разбирающих подарки. Парни и девушки раздавали подарки и развлекали ребят, и у них лица светились искренней радостью.       — Здорово, правда? — Костя возник у меня за спиной, положив руку на плечо. Он задумчиво улыбался, глядя на детей.       — Ты сам из детского дома, да? — аккуратно спросила я, стараясь уловить эмоции парня, которого, как оказалось, я совсем не знаю.       — Нет, почему ты так решила? Я в обычной семье вырос: мамка, папка — полный комплект.       — Ты так радуешься за них, — развела я руками. Глаза парня так светились, когда он смотрел на детей, будто сам их понимал, сам прошёл через такое.       — А ты нет? — он погладил меня по голове, как гладят ребенка. — Ты только посмотри на них. Каждый их день, как один. Серые стены, забор этот и воспиталки, большинству из которых на них пофиг. Да, их, конечно, обеспечивает государство, но они… когда последний раз слышали теплое слово, чувствовали искреннюю заботу? Потерянные, одинокие души.       Лицо Кости стало серьезным и грустным, между бровей пролегла хмурая складка.       — Я… у меня слов нет.       Глядя на него и на его компанию, было очевидно, что никакое это не позерство и не стремление попасть в телек, показать, мол, смотрите какие мы молодцы. Это действительно от души, от чистого сердца. И им это взаправду нужно. Нужно просто, потому что они могут сделать кому-то добро. Сделать хотя бы один день для этих ребят ярче и светлее.       Парни на таких машинах производили какое угодно впечатление, но не такое. Не зная их, я бы не подумала, что они могут заниматься благотворительностью. Скорее бы приняла за шайку хулиганов. Для нас стало обыденностью судить людей по одежке, раздавая ярлыки направо и налево, но в жизни не всё так однозначно и очевидно. И случается, что руки со сбитыми костяшками могут дарить заботу, а травмат под сиденьем и большое доброе сердце принадлежать одному человеку.       Мурашки по спине пробежались, когда вспомнила, как искала заколку, соскочившую с волос, и нащупала под водительским сидением рукоять пистолета. Костя, немного тушуясь, показал его, как и разрешение на ношение оружия.       И всё же, находка немного пугала. А теперь передо мной он открывался с другой стороны, и два этих образа вязались между собой очень странно. И всё же были частью одного человека.       Мероприятие в детском доме закончилось, и мы уже отъехали на порядочное расстояние. Глаза намокли, а первая слеза скатилась по щеке внезапно, я даже не успела её стереть.       — Эй, ты чего? — парень глядел на меня растерянно и встревоженно.       — Нормально, просто… — просто сложно объяснить, классифицировать все чувства, что заставляют слезы течь по щекам.       Он свернул в проулок и остановил машину у какого-то старого парка, подальше от гудящего проспекта. Не зная, как реагировать на мою спонтанную истерику, он просто слушал, давая возможность выговориться. А я не могла остановиться и взять себя в руки. Нет, я не рыдала навзрыд, просто горячие слезы текли из глаз нескончаемым потоком.       Я сама не заметила, как начала говорить вслух. Костя лишь, молча, обнял меня и мягко стиснул ладонь свободной рукой.       — Я была в колледже, когда заболела мама. Болела нога, на обследовании обнаружили рак хрящевой ткани. От ампутации она отказалась, и медленно угасала. Потом я влюбилась, впервые в жизни. Младший брат моей подруги. Красивый, спортсмен. Приехал к ней на весенние каникулы, и я пропала.       Было стыдно говорить об этом Косте, все же неподходящая тема для разговора с парнем, который вроде как нравится, но он не спешил осуждать. Молчал, а я продолжала тихо говорить, всхлипывая и шмыгая носом. И боль, что всё это время разлагала душу, словно слабела. С каждой слезинкой, с каждым сказанным словом, мне становилось легче.       — Такая яркая была весна. Любовь… и так быстро всё закончилось. Я забеременела и рассказала ему. Он становиться отцом в восемнадцать желанием не горел, велел идти на аборт. Потом не стало мамы. У меня такая истерика была страшная, и на фоне всего этого случился выкидыш. Срок маленький был, физически перенесла легко. А потом Глеб появился, почти сразу. Я практику проходила, а его с аппендицитом привезли. Он красиво ухаживал, пытался внимание привлечь, а я… будто мертва была внутри. Друг посоветовал сменить обстановку, а я восприняла это слишком буквально. Получила диплом, встала на учет в военкомате и заключила контракт на три года.       — В смысле? — Костя удивленно перебивает меня.       — Поступила на службу по контракту. Фельдшеры, как оказалось не только на гражданке нужны.       — Упасть, не встать! — выдохнул он. — Так ты служила, выходит? А где?       Я тихо засмеялась. Парень так смотрел на меня, восхищенно и растерянно одновременно.       — Кость, я в санчасти была же. Бывает, забудешься, что посреди гарнизона и вообще ни чем от больницы обычной не отличается. Не считая солдат, которые околачиваются вокруг.       — Еще бы, такой фельдшер хорошенький! — парень отвешивает комплимент без пошлостей, очень даже по-доброму. — Наверняка от поклонников отбоя не было?       — Не то чтобы. Я переезжала туда, чтобы работать и лечить людей. А армия, не знаю. Всегда душу грело ощущение принадлежности к чему-то большему, значимому. Был там, правда, один сержант.       Костя двусмысленно вздернул бровь, чем заставил меня смеяться.       — Мы не были в отношениях, но его кровь потом мне переливали.       — Кровь?       Лицо парня стало не на шутку напуганным.       — Один срочник хотел руки на себя наложить, девушка его бросила или что-то в этом духе. Мы его почти убедили сдаться, уже и автомат опустил, но кто-то хлопнул дверью. Нечаянно, а в санчасти они тяжелые, не придержишь — всё здание ходуном ходит. Он испугался и дернулся. Выстрелил.       Сама того не желая, я напугала парня. Большие глаза смотрели на меня с ужасом. Он просто ждал, что же дальше. Я же, чтобы не быть голословной, подняла край рубашки.       — В бедре пуля навылет прошла, там шрама не видно почти. Вторая попала в живот, был бы калибр больше — перебила бы позвоночник, а так застряла. Я плохо помню, что было после выстрелов. Парни говорили, что кричала, тогда голос и сорвала. Наш военврач сработал ювелирно. Не исполосовав мне весь живот, извлек пулю через небольшой разрез и аккуратно зашил. Пришла в себя уже после операции, на соседней койке сержант лежит. Как сейчас помню бледный, как мел, но улыбается и за руку держит меня. Руководство опасалось за мое здоровье и свою репутацию. Если коротко, из армии я уволилась и какое-то время долечивалась уже здесь. Когда я вернулась домой, меня, словно запихнули в вакуум. Не осталось цели и желания эту цель достичь. Никому не нужная, нелюбимая… А Глеб почти всё время был рядом, всевозможными способами демонстрируя свои чувства и серьёзность намерений. Так ухаживал за мной, заботился, и я почему-то внушила себе, что должна его любить. Ведь он столько для меня сделал. А дальше ты уже знаешь.       Вместо того чтобы проработать свои страхи, разобрать уже ком чувств и эмоций в душе, я цеплялась за болезненные воспоминания и вновь и вновь окуналась в отношения, по итогу не приносившие ничего кроме боли. С упоением ковыряла старые раны, стоило им только затянуться. Нырнула с головой в болото и ныла, что мне мерзко. А ведь вокруг целый мир и тысячи поводов, чтобы быть счастливой… стоит только, поднять голову.       Чувства между растерянностью и смятением, лёгкий шок от внезапного понимания. Всё куда проще, как там в песне? И даже в бетонной коробке можно быть просто счастливым. Нужно, иначе невыносимо.       Это и делал этот парень с не по возрасту серьёзными глазами. Находил поводы, проживал моменты, делающие его счастливым, и делился этим с миром вокруг.       — Я сочувствую тебе, правда, — голос его показался охрипшим. Уголки губ смотрели вниз, брови задумчиво хмурились. Он тихо добавил: — Если могу чем-то помочь, скажи обязательно.       — Прости, не знаю, что нашло на меня. Таким я не делилась ни с кем, — начала оправдываться я, вытирая слезы.       — Ничего, ты можешь рассказать всё, что посчитаешь нужным, — парень улыбнулся, взъерошив мои волосы. — Советчик из меня хреновый, но выслушать я всегда могу. И я, честно, я в шоке немного. Ты такая… твоя мама вырастила тебя прекрасным человеком. Светлый, добрый ангел… Ты невероятная… Я никогда таких не встречал.       Парень едва не задыхался от переполнявших чувств, а я краснела и не находила, что ответить. Столько добрых слов разом.       — Армия… Крутая ты.       Может, и лукавил, но было, похоже, что говорил искренне. Его реакция так разительно отличалась от реакции Глеба. Тот, узнав, что я заключаю контракт, закатил скандал, хотя отношений у нас не было ещё. Через месяц, правда, поостыл, стал звонить и даже приезжал пару раз. Теперь же периодически тыкает этим. А Костя восхищался мной.       — Я… на тебя столько всего свалилось, Ань, но… это уже случилось, и ты пережила — сильная, храбрая девочка. И теперь только жить дальше, только подумай, сколько всего впереди! — смолк, стушевался, но снова поднял взгляд на меня и продолжил. — И если хочешь, я буду рядом.       — Костя, — выдохнула я, легкость на душе нарисовала улыбку на губах.       Слезы высохли. Костя прав, впереди столько всего. И пора уже перестать врать себе и не бояться, и менять свою жизнь. Не плыть по течению, а принимать решения самой.       Одно уже созрело — я и Глеб, нам нужно расстаться.       — Спасибо. Я счастлива, что мы встретились. И что ты есть у меня.       Глаза почти чёрные, брови приподняты в растерянности. Его такое близкое присутствие, ощущение тепла от тела обволакивали и не давали возможности рассуждать холодно. Его запах въелся в память, сливаясь с ощущением безопасности, защищенности. Рядом с ним мне было спокойно, и тело как-то само расслабилось в его руках.       От тесноты его объятий кружилась голова, а приятное тепло, томившееся в груди, растеклось по всему телу. Он слишком близко, и это не правильно. Так нельзя, но так хочется. До дрожи в коленях хочется оставаться в этом моменте. Какие-то пять-десять сантиметров между нашими лицами, между губами. Рука, обнимающая за талию. Пальцы другой перебирают волосы. Ладонь несколько грубовата и шершавая, но теплая, приносящая приятные прикосновения. Крепкий торс под тканью белой футболки. Тепло тела и взгляд, куда-то сквозь, прямиком в душу.       Костя вздрогнул, когда я коснулась его груди. Сердце его гулко и учащенно билось, отдаваясь в ладонь. Было приятно чувствовать это. Это я, из-за меня и моего прикосновения он был так взволнован, понимание этого приводило в легкий восторг. Проведя пальцами по плечу, я вплела их в жесткие волосы парня. Он улыбнулся одним уголком губ. Озорная, но немного смущенная улыбка совсем не смутила меня, а прожгла насквозь, разбегаясь по телу легкими волнующими мурашками.       Он обнял меня, кажется, ещё теснее, дыхание моё участилось ещё больше, а щеки против воли налились румянцем. Пальцами второй руки он провел по моей шее, в том месте, где венка неистово пульсировала. Возникло желание подставить её под эти красивые четко очерченные губы, ощутить их мягкое прикосновение. Это было на грани. Сейчас пришло четкое осознание — стоит парню быть чуть настойчивее, я не смогу остановиться, не справлюсь с эмоциями. Так сильно я хотела этих ощущений, что никакой силы воли и здравого смысла не хватило бы, чтобы противостоять этому.       Но, как по закону подлости, телефон в моём кармане распелся грустным мужским голосом, предрекая крикам моей души понимание только одной одинокой луны.       Из теплых волнующих объятий пришлось выпутаться, чтобы достать аппарат, хотя хотелось просто выбросить его. Костя несколько разочарованно вздохнул и закурил, открыв окно.       — Алло, — мой голос сел и звучал предательски хрипло.       — Привет, Анют, — голос Глеба звучал жизнерадостно. Костя горько усмехнулся, бросив на меня короткий взгляд. — Я домой скоро, купить что-нибудь?       Я растеряно посмотрела на дисплей, время только-только близилось к пяти вечера.       Выходные были его днями. Вечера пятницы и субботы, он проводил где-нибудь и приходил под утро.       — Нет, ничего не нужно.       Ответила растерянно. Глеб едет домой, не иначе заболел или его похитили пришельцы и заменили клоном, хорошим и верным.       — Хорошо, ты сама дома или мне тебя забрать откуда-нибудь?       — Нет-нет, не надо, — едва подавив панику, затараторила я.       Соглашаясь на поездку, я никак не ожидала, что Глеб приедет домой раньше, что у него возникнут вопросы. Так никогда не было, и сейчас я была в растерянности.       — Тогда сама давай домой, я голодный, как волк. Ужас, как есть хочу.       Слышу, что он улыбается, радуется чему-то, и я начинаю закипать.       — Я занята, Глеб! — твердо, стараясь не показывать раздражения, оборвала я его.       — У тебя разве сегодня смена?       — Нет.       Ляпнула и тут же спохватилась. Сказала бы «да» и все вопросы отпали бы, но врать я не очень умела.       — Глеб, а ты чего сегодня так рано-то?       — Захотелось сегодня провести вечер с тобой, что такого? — говорил, как ни в чём не бывало. — Давай уже собирайся и домой, скажи, где ты и я приеду.       — Ага, всё бросила и лечу! — нам есть о чём поговорить, но не сейчас.       Сейчас не хотелось его видеть именно из-за того, что он желал именно этого. Надоело быть игрушкой, о которой изредка вспоминают. Куклой, которая должна явиться по первому зову своего хозяина.       — Не понял, — оторопь в его голосе сменилась раздражением.       Мужчина привык не воспринимать моё недовольство всерьёз. Я если и злилась, то отходила быстро.       — Я уже сказала, что занята. У меня планы.       — У тебя планы? Какие, позволь узнать? — теперь вскипал и он.       Мне бы спохватиться, пожалеть о сказанном сгоряча и собираться домой, но всё моё естество сейчас восставало против. Против его требовательного тона, против пренебрежения мной и моими планами и желаниями.       — Я договорилась остаться у Леры, — ну вот, учусь врать на ходу. Вру своему жениху, а что дальше. — Если хочешь, есть — в холодильнике и первое, и второе. Если не устроит, закажи себе что-нибудь. Давай сам как-нибудь сегодня.       — А ты ничего не путаешь?! Я твой муж, и если я сказал, — обалдевший от моего поведения, Глеб пытался возмущаться. Меня это не пугало, может, потому что его не было рядом, а может, потому что мне он сейчас казался смешным.       — Муж? — усмехнулась я. — Вот если выйду за тебя, тогда и будешь требования устанавливать, может быть.        — Аня!       — Всё, не делай мне голову! — снова оборвала его, да я бью рекорд за рекордом. — Пока.       И нажала отбой.       — Жестко ты, — усмехнулся Костя.       — Давно так надо было.       Я повернулась, ожидая реакции парня. Он курил, смотря на меня не без удивления.       — Помнится, ты обещал вечеринку на Бирюзовом?       Ещё утром, я планировала вежливо отказаться. А сейчас не думала о последствиях, действовала и говорила на эмоциях. Оглушенная недавней близостью с Костей и своим наглым поведением по отношению к Глебу.       Я не хотела ему отомстить, и, боже упаси, втянуть Костю во всё это. Не хотела никого обидеть или задеть, просто хотела прожить этот момент. Хотела насладиться внезапным ощущением осознанности, жизни здесь и сейчас, что свалилось на меня.       — Ты же своему сказала… — парень закашлялся, подавившись дымом.       — А я соврала.       Он был удивлен, но хочется верить, не разочарован. Ухмылялся, озорно поглядывая на меня, но к Лере мы всё же съездили. Кто же знал, что эта ситуация породит новые вопросы.       Мы уже отъезжали, когда в зеркале я увидела машущую мне подругу.       — Кость, остановись, пожалуйста.       Парень притормозил и сдал назад. Лера, держа в руках пакет, склонилась к окну с моей стороны.       — Ты же за купальником заезжала, — запыхалась девушка.       Костя резко поднял голову и повернулся на голос. Лера бросила на него короткий взгляд и застыла, рассматривая, чуть щуря глаза.       «- Лер, это Костя, знакомьтесь» — хотела бы сказать я, но подруга меня опередила.       — Привет, а я же тебя знаю, — она расплылась в приветливой улыбке. — Извини, без линз не разглядела сразу.       — Здравствуйте, — может, мне показалось, но парень нервно сглотнул.       — Вы знакомы? — удивилась я. Нет, подозреваю, что город наш не такой уж и большой, что мир тесен и всё такое.       — Да, было дело, — девушка протянула мне пакет. — Ты бы примерила. Он мне мал, но вдруг что. Еще вынырнешь из него.       Я зашла в дом, оставляя Леру с Костей. О чем уж они говорили, не знаю, но когда вышла сдержано, но расслабленно общались. Она, по крайней мере, Костя выглядел несколько напряженно.       Пока ехали, от моих расспросов отмахивался, бросая привычное «ничего особенного» и «это не интересно».       Я же решила, что проще будет расспросить Леру как следует, когда подвернётся случай.       Может, и не нарочно, но парень создал вокруг себя атмосферу загадочности. И казалось бы да, не моё дело. Мне и самой не нравились назойливые расспросы, поэтому и не лезла с ними к Косте.       Просто, что могло связывать их? Простой парень и адвокат по уголовным делам, в прошлом полицейский, слишком странное совпадение.