Если рассказывать эту историю

Двое. В доме было очень холодно, и они разожгли огонь в камине. Бумаги не было, поэтому в жертву была принесена картонная коробка, в которой хранились дрова. Анжи достал из пакета клетчатый красно-черный плед – прямо в лучших традициях жанра – закутался в него и задумчиво, как в трансе, смотрел как Игорь, присаживаясь на корточки, задерживает над картоном огонёк зажигалки. Пламя медленно, со вкусом пожирало поверхность – плавило, плавило до почернения, пожелтения, сыпучего пепла. Игорь пристроил картонку помеж брусков дерева, а у Анжи почему-то всплыла в голове строка, мол, человек, никогда не видевший огня, принял бы его за магию. Магия… тут везде магия. Домик был, откровенно говоря, убожищный: старенькие, выцветшие, местами отклеившиеся или набухшие обои, пыльная стеклянная люстра в большей из двух комнат, торшер – в меньшей. Алюминиевые ложки с узнаваемой советской гравировкой, железные кружки, накрытая целлофаном мебель, пол грязный, припавший пылью. Хозяева приезжали сюда только на лето или по каким-то особым случаям – знакомые Игоря. Вот и на этот раз – только они вдвоём. Когда Игорь показывал фотки в первый раз, Анжи особо энтузиазмом не горел, только покрутил пальцем у виска, заявляя, что куда проще снять комнатушки в домике, где всё будет уже подано. Тогда Игорь улыбнулся так, что по коже поползли мурашки и специально понизил голос до глухого баритона, хотя рядом никого не было: - А ты как там собираешься со мной… жить? Андрей, смутившись, послал мерзавца в края далёкие, потом закусил изнутри щёку и задумался – ну да, действительно, как? И даже не про то, на что намекал Игорь, а – случайные прикосновения, невольные взгляды - подсознательное отношение – как к чему-то очень близкому, чтобы – бережно, осторожно – от внешнего – к внутреннему, от руки – к сердцу. Да всякий глазастый запросто поймёт, что если они и друзья, то очень… о-очень близкие. Можно, конечно, сдерживаться – следить за собой везде, замечать, таиться, но это будет уже не отдых, а испытание на выдержку. Привычка – вторая натура. Да и не спрячешь эти голодные кошачьи глаза. И вот они здесь. - …я был очень вспыльчивым… Эй, ты слушаешь? - А? – вскинулся тот, выныривая из глубокой задумчивости. – Не, прости, а что ты сказал? Игорь сидел на какой-то подстилке на полу, опираясь локтями на согнутые колени. Он сначала смотрел на огонь, потом повернулся заглянуть в глаза – снизу-вверх – Андрею: - Говорю, в университете, до тебя, я был очень вспыльчивым. Мальчишка фыркнул: - В жизнь не поверю. Ты же спокойный как удав. - Это с тобой, и то потому, что люблю. Анжи уже, как всегда, приготовился открывать рот для возражения, но последнее слово прочно его заткнуло. Отвёл глаза на огонь, потом в таком же молчании посмотрел в окно. - Знаешь, мне недавно снился сон, похожий на то, что сейчас здесь. Мы с тобой тоже сидели в каком-то обшарпанном здании, а сверху падала соль. Я помню, что падала она уже много дней подряд и мы никуда не ходили, просто сидели и разговаривали. Игорь странно-нежно улыбался, ласково спросил: - И о чём мы говорили? - Не помню. Трепались, наверно, за жизнь – Кант, Гегель, все дела… - Что это тебя на трансцендентальное потянуло? - Ты просто заразный – это ведь ты меня всё время книжками своими мучаешь. Игорь хмыкнул, а потом уголки его губ лукаво изогнулись: - И что, за всё это время мы даже не?.. Анжи закатил глаза: - Даже если «да», рассказывать об этом я всё равно не собираюсь. Мужчина смотрел в ответ долго-долго, а потом уткнулся лбом в локоть: - Хорошо, что я тебя встретил. Андрей опустил взгляд – сказал, вроде бы едко, но с чем-то таким… особенным в тоне: - Даже не знаю. Сдался я тебе. Мы вообще разные, ты заметил? - Мне без разницы. Ты, наверное, в такое не веришь, но я в последнее время начал даже подумывать о каком-нибудь таком переселении душ. Анжи прыснул: - Серьёзно? - Угу. Раньше я б и сам так сказал, а теперь… Вот как объяснишь, что мне кажется, будто я тебя всю жизнь искал – тысячи раз. Встречал – тысячи раз – и постоянно пропускал мимо. - Нифига себе тараканы. А я думал, мистика – по моей части. - О-о-о, значит, это твоё дурное влияние. - Ну конечно. И это я тебе на ночь Лавкрафта читаю. - Хах, а чем прикажешь заняться, когда ты за домашним сидишь? Разбираться с тобой в уголовном кодексе Новой Зеландии? - Когда это я его читал? - Это я образно. Была там, помню, одна книжка с забористым названием. - Ладно, проехали. - Угум. Так что там с твоим сном? - Что, что? Ничего. Мы сидели и разговаривали, ты нес какой-то бред – что-то про Гегелевские три закона диалектики – и так убедительно. Потом мы жарили сосиски на камине, а потом ты куда-то ушел, а я остался. Я до сих пор помню тот момент, когда я понял, что ты пропал. Я пошел тебя искать, но то место, где мы были – такое странное, похожее на мою старую школу: много этажей, везде красный и серый кафель на полу, много пустых кабинетов с крашеными партами и обшарпанные большие окна… Короче, я нашел тебя возле толчка, ты сидел как гопник и палил туалетную бумагу. Когда я спросил, что ты тут делаешь, ты ответил, что всё кончено и смысла продолжать больше нет… Игорь слушал со странным выражением, а глядел – как на какой-то редкий, вымирающий вид единорогов. В конце не выдержал и расхохотался: - Ты что курил и где тебе такое продали? Тот самодовольно усмехнулся: - Сами производим. Натурпродукт – фирма веники не вяжет. И это я тебе только конец рассказал, там ещё много чего было, только я не всё помню. Они замолчали. Андрей, бездумно глядя в огонь, прицокнул: - Из тех пяти дней, что мы будем здесь – только два уйдёт на уборку. В холоде. - Ну нам же не нужно убирать весь дом, вдвоём здесь вообще нечего делать – и пары часов хватит. Насчёт холода – здесь было ещё что-то вроде парового отопления. - Пфф, а ты не подумал, что вода в трубах замерзла? - Посмотрим. Иди лучше сюда, - Игорь привстал и потянул его за руки на себя, чтобы тот упал сверху. Опираясь на локти по обе стороны от головы Игоря, Андрей внимательно разглядывал его лицо. В который раз. Горбинку на носу, родинку у виска, слегка не бритую кожу. Заметил нечаянно, что ресницы у него белесые, длинные, особенно нижние, и в этом была какая-то своя, непривычная красота. Шрам возле уха, след от прокола на мочке – давнишний, может, ещё со школы. Что он там говорил - «был вспыльчивым»? Это типа бэд бой? С такими Андрей не дружил – не было времени. Наверное, если бы они были одного возраста и в одной школе – никогда бы не пересеклись. Андрей никогда не спрашивал Игоря ни о чём. Ему казалось, что вопросы – это как минное поле, к тому же, задавая вопрос, будь готов к ответному вопросу. Как там, эта игра: «слово или действие». В такой задумчивости, он почувствовал, как его рта касаются губы, и впустил внутрь чужой язык. Тот прошелся по кромке зубов, поласкал другой язык, и Анжи дернулся, чувствуя, как меж ног притерлось чужое колено. Это как всегда перехватывало дыхание. - Кошак, пойдём куда-нибудь в другое место, у меня ноги мерзнут. Кровать здесь есть? Игорь, оттягивая ворот пуловера, пробормотал: - Она пыльная, ты не захочешь. Давай здесь. Анжи вскинул взгляд: - Ммм, давай кое-что другое. Он спустился ниже и, по-кошачьи прогнувшись, прислонился щекой к молнии на брюках, уже становившимся слишком тесными. Если и было неловко, стыдно, Анжи в миг выкинул эти мысли из головы. Для Него – можно всё, что угодно. Игорь приподнялся на локте, рассеянно поглядел: - Детка… Детка лукаво вскинула взгляд: - Хочешь? И темный, как ночь голос: - Хочу. Анжи медленно расстегнул молнию и, заставив мужчину приподняться, спустил джинсы. Поцеловал ткань, чуть пониже трусов и почувствовал, как плоть под ней мучительно, покорно дернулась. Пожалуй, тогда в нём впервые проснулся монолог-рассуждение: как это, обладать этим сильным, хищным мужчиной? Как это, когда он позволяет делать тебе всё – абсолютно всё, что захочешь? Как это – мочь сделать ему больно, и держать это в руках – уметь, но не использовать. Если Анжи скажет – нет, всё сейчас же прекратится – вот в этом и была сила. Он глубоко втянул кожу рядом с пупком, холодными руками водя тонкие полосы по внутренней стороне бёдер. Холод морозил кожу – и в этом тоже было что-то особенное – холод не мог перебить желание. - Анжи, детка, если ты сейчас не… - хрипло, гортанно. - Ммм? - вылизывая кожу пониже пупка. - Анжи, пожалуйста, - непроизвольный толчок бедрами вверх, который негодный мальчишка тут же поймал и пришпилил обратно к полу. Наконец, стянул трусы и медленно провёл языком по стволу снизу-вверх. Игорь окончательно сжевал губу, рвано выдохнул и совсем потерял терпение. Сжал крепче руку на голове Андрея и направил уже куда надо. Движения резкие, лихорадочно быстрые, и Андрей просто отпустил себя, позволяя вести, почти использовать, расслабляя мышцы горла, принимая всего в себя и стараясь не думать о своей воле. Только вскинулся, когда Игорь, кончая, пытался отстранить его, и наоборот, резко вобрал в себя, сделав глотательное движение, как та убожеская девушка в порнофильме. Игорь, с низким стоном выдохнул, содрогаясь и обмяк всем телом обратно к полу. Анжи отстранился, встал обратно, на колени и рассеянно вытер большим пальцем уголок губы, хотя там ничего не было. Не так уж противно. В первый раз было хуже. Он поглядел на Игоря, тот упёрся взглядом в потолок и, несмотря на то, что только что пережил оргазм, сейчас, казалось, готов заплакать. Глубоко выдохнул и, по-прежнему обращая всё внимание на потолок, спросил: - Ты это так каждый раз меня наказываешь? Или себя? За что? За то, что я тебя хочу? Или за то, что это, как ты считаешь, неправильно. Почему ты так – это же как пытка, как будто ты сейчас возьмёшь и сдохнешь у меня на руках? Как будто это последний раз – и ты каждый этот последний раз – прощаешься. - Я люблю тебя... Я просто люблю тебя. Молчание. Игорь вздрогнул. Резко поднялся, скидывая с колен Анжи, и отвернулся, большим и указательным пальцами с силой сжав глаза. Постоял секунду, потом так же, спиной к Андрею, натянул обратно трусы и джинсы, не застёгивая. - Я… я тоже, ты знаешь. Очень давно. Андрей, совсем такого не ожидая, подошел и обнял сзади, просовывая руки между боками и позволяя их пальцам переплестись. - Я знаю. Я тоже… давно. Только это сложно. Я не знаю, как ты справлялся. Массажируя тонкие пальцы, мужчина слабо улыбнулся: - Тебя легко любить. Легче воздуха. Андрей поднырнул тому под руку, чтобы оказаться лицом к лицу, и, наверное, впервые за много времени светло улыбнулся: - Тебя тоже. И, знаешь, это было бы круто, если бы везде реально, соль, и только мы одни, и куча времени, и никогда не надо идти… - И во всём свете нас только двое… - Угум, во всем огромном свете. Да, хоть на минутку… * * * Обрывки (здесь, и в следующей главе) Анжи пришел поздно, часу где-то в третьем. Пока он разувался, из спальни выполз в полосатых трусах Игорь. Какое-то время он, тупо зависая, глядел, как Жук трётся о ноги хозяина. - Ты поздно. - Угу, шел пешком с другой ветки метро. - Ого-у-а-ах… И где были? - «У Чапаева», там сегодня такая толпа. Сонное оцепенение мужчины как ветром сдуло – «У Чапаева» кроме шотов и коктейлей в качестве увеселительного подавали и кое-что покрепче. Особенной популярностью пользовалась травка и ЛСД. А когда Андрей поднял глаза с чуть расширенными дрожащими зрачками, всё стало окончательно ясно. Игорь не сказал ничего, даже ворчать не стал, только подошел помочь расстегнуть молнию на черной спортивке. Анжи запрокинул вытянутые руки ему на плечи: - А ты почему здесь? Ты же говорил, что будешь у меня ночевать. Игорь тонко улыбнулся. Положил ладони тому на талию, плавно забираясь под полы куртки и вытаскивая заправленный в штаны тонкий свитер, чтобы дотронуться холодными руками до тёплой кожи. - А ты хотел, чтобы я был у тебя? - Не знаю. Просто хотел побыть один. Не хочу, чтоб ты меня видел… таким. - Будешь ждать прихода? - У меня уже приход. Хрень всякая перед глазами плавает, - он хихикнул, - радужная. И музыка такая прикольная… коша-а-ак. - Ммм? - Понеси меня на ручках в кровать. - Как принцессу? - Не, как принца-гомосека. - Как дровосека? Нет, так не получится. Холодные руки забирались выше под свитер, и у Анжи наступал туманный когнитивный диссонанс – это ему кажется, что его касаются, или это два действия, но вправду и по отдельности. - Ну, тогда как лошадь… Ты когда-нибудь носил лошадь? Игорь почувствовал, что он и сам заряжается этой шальной, хмельной, наркотической дурью. С силой провёл вниз по рёбрам Андрея. Плотно прижал к себе, носом уткнувшись в чужое плечо. Потом передвинулся и, стянув куртку и свитер с широким горлом на предплечье, глубоко всосал кожу на шее. Третий их сожитель давно его перестал смущать. Анжи шумно выдохнул: - Фига ощущеньица. Это типа ты меня взасос целуешь?.. – потом вроде как очнулся, упёрся руками в грудь Игоря. – Не-не-не, давай не щас. У меня не та кондиция – не трогательная. - Отнести тебя в кровать? - Балуешь меня. - Люблю. - Ммм. Любишь, - кивок, - баловать. - И это тоже. - Ладно. Давай ты лучше окунёшь меня в душ, а то я начинаю видеть плавающих радужных слонов в купальниках. - Хах, а что-то ещё видишь? Тот помотал головой: - Отвянь. - Как скажешь. Помочь тебе в душе? Анжи разлепил внезапно потяжелевшие губы: - Извращенец. Игорь усмехнулся уголком губ. Поднял Анжи за ягодицы, заставив того сцепить ноги и руки у него за спиной и понёс в ванную. Мальчишка сопел в плечо и вцепился всеми конечностями. Для мужчины всегда было загадкой, как при своих относительно небольших размерах и худобе тот был таким тяжелым. Хотя, впрочем, этот вес даже как-то успокаивал. Он поставил Андрея на ноги и при посильной помощи снял остаток одежды. Заставил залезть под душ. Вода внезапно полилась ледяная. Игорь, заглядевшись, открыл не тот кран. Анжи ужаленно подскочил, взматерился, зуб на зуб не попадая. - Д-дерьмо. Б-бегемоты сраные. Игорь, переключая воду едва удержался от хохота: - У тебя сегодня зоопарк? - С тобой у меня каждый день зоопарк. - Так хорошо хоть не Юрского периода. И пока мальчишка не успел ответить, Игорь полил его с душа тёплой водой. - Может, набрать тебе ванну? Тот отплевался от воды: - Чтоб я в ней утонул со своими глюками? Я ж воопще щас пипец. Я типа всё понимаю, разговариваю даже. Но сделать ничего не могу. Только смотреть. Игорь погладил Андрея по щеке, задел указательным и большим пальцем скулу. Заметил рассеянно: - А я думал, ты травы накурился и прикалываешься. Всматриваясь в огромные расширенные зрачки, Игорь успел себя накрутить, раскрутить и ещё раз накрутить – целые американские горки. Андрей, каким-то образом заметив эту перемену в лице, поспешил обнадёжить: - Не, не, ничего тяжелого. Я ж заметил. Там чуваки нюхали кокс, но мы не. Мы даже не кололись, только такое… типа понарошку. По лицу Игоря можно было писать картины: губы искривились в непонятном выражении и было неясно, что конкретно он хочет сделать: засмеяться или придушить паршивца. Таким же непонятным голосом с кривой усмешкой он переспросил: - Понарошку? Тот вяло махнул рукой: - Не спрашивай. Игорь снова полил его из шланга: - Пришел в себя немного? - и вытянул руки, помогая спуститься. - Типа того. - Тогда давай спускаться. Я тебя высушу. Анжи вздохнул: - Давай. Ты такой милый, такой милый, просто волшебник. - На голубом вертолёте? - Ну-с, вертолёта не видел, но вероятность не исключаю. Анжи опёрся о плечи мужчины, слезая. Стал, безразлично. Почувствовал, как ему вытирают волосы полотенцем и целуют в ключицу. Только после этого он смог расслабиться. Игорь аккуратно прикоснулся губами к уху: - Ну и зачем ты? - За компанию больше... - Опять бросился кому-то что-то доказывать? - Та... такое. Игорь взял в ладони лицо Андрея. - Не нужно доказывать. Ты мне любой нужен: сильный, слабый, глупый, умный. Мне без разницы. Уголок губ Андрея дернулся вверх: - Откуда ты такой взялся? А если я жабой буду? - Будешь принцем-лягушкой, и я буду тебя целовать. - Хах, а если я после поцелуя не превращусь? - Не превращайся. Ты главное не колись. - Запрещаешь? - Запрещаю. Можно? Анжи замер, закусил губу. Подался вперёд, соприкасаясь лбами. - Я... ты же знаешь, всё, что хочешь, можно. - Вот и хорошо. Пойдём тогда спать. - Пойдём. Только я сейчас не усну. - Ничего, просто полежишь со мной. Той ночью Игорь насухо вытер Андрея полотенцем, а потом до утра баюкал буйную голову на своих коленях, мягким бархатным голосом что-то рассказывая о своей жизни, о людях, о событиях, всякую дребедень, пока Анжи не уснул. Почувствовав мерный звук чужого дыхания, мужчина прислонился затылком к стене, посмотрел вверх, потом на кровать. К ним в гнездо их одеял подкрадывался на мягких лапах Жук. Они встретились глазами, Игорь усмехнулся. - Кс-кс, - поманил пальцем, другой путаясь в мокрых черных волосах. Второго приглашения не потребовалось.