Out of you

…Европа встретила музыкантов потоком проливных дождей, и это снова напомнило Тошии о Руки. Таканори любил полутона и звук падающих с неба капель. Ему нравилось трахаться, касаясь гладкой поверхности панорамного окна, когда вода барабанит по стеклу, создавая временную непрозрачность; подсознательно Матсумото хотел, чтобы их увидели. Запах озона вызывал ощущение тоски, и Хара понял, что скучает. — …Далеко собрался, Тотчи? — Басист был пойман на выходе из гостиницы, когда, пользуясь моментом, хотел по-тихому слинять в иную суету, наполненную стриптизом, алкоголем и шлюхами. — Разговор есть. — Ниикура намертво вцепился в него, и бежать стало некуда. Тошия медленно перевёл взгляд на гитариста и недовольно поморщился. — Руку, может, отпустишь? — Пожалуйста, блять, не усложняй, — прозвучало более чем убедительно, и Хара сдался, тоскливо озираясь по сторонам. Всё это время он старательно избегал расспросов о драке, а с Ниикурой играл в человека-невидимку. Когда появлялась свободная минутка, Тошимаса куда-то пропадал, а вместе с ним исчезал и Терачи. Каору незамедлительно возненавидел данный альянс, находя его вызывающим. Уж если и напиваться где-то, то всем вместе. Все остальные деликатно изображали, что ничего не происходит. Все, кроме Каору, которого так и подмывало устроить разбирательство. — Окей. Куда отправимся, босс? — Дуй ко мне в номер, — сказал Ниикура. Пока Хара скрывался, терзаясь чувством вины, Шин как истинный друг самоотверженно лгал Каору, покрывая приятеля. Невольно оказавшись втянутым в противоборство двух упрямцев, он отбивался то от излишнего внимания Ниикуры, то от навязчивой компании Тошимасы, которому, видимо, нравилось создавать драммеру дополнительные проблемы. Чувствуя, как мастерски из него делают идиота, Ниикура разгневался не на шутку и, изловив Терачи в стенах отеля, пригрозил, что сполна отыграется за весь этот бардак, который ему приходится наблюдать. Взрослые мужики, чёрт возьми, а ведут себя, как дети малые!.. Лидер немедленно потребовал сдать ему Хару и в следующий раз придумать что-нибудь поинтереснее, нежели заставлять весь стафф и его самого метаться по отелю в поисках басиста, чувствуя себя дебилами… Терачи вернулся к себе в номер. У него вспотели ладони и тряслись коленки — всё же орали на него нечасто. Никогда, вообще-то. Маниакально теребя подол туники, Шин сложился в кресле, как маленькая угловатая конструкция. Злой Каору вызывал у него противоречивые чувства, но, по сути, тот был прав: прячься не прячься, а разбор полётов всё равно состоится. Включив режим Йоды, он смог-таки отправить Хару прямиком на состыковку с лидером. — ...Ненавижу, к-когда повышают голос, — механически бубнил Шинья. — Орал он на меня, как на стафф. С тобой хочет говорить. Стань джедаем, малыш. — Ах, Йода… — Пожалуйста, блять, — нарочито проскрипела угловатая конструкция, словно робот, повторяя фразу лидера. — Со мной ты молчишь, может, ему чего расскажешь. *** …«Конфликт исчерпан. У меня нет претензий ни к вам, ни к Тошии». Ниикура выключил диктофон и потушил сигарету. Развернувшись к басисту, он устало подвинул стул и уселся рядом. В номере заграничного отеля всё казалось массивным и тяжёлым: и столы, и кровати… и даже алкоголь из бара не приносил приятной лёгкости. — Когда записать-то успел? — Тошимаса в удивлении поднял взгляд. — Случайно. Забыл выключить. — Но не забыл включить, — Хара недоверчиво ухмыльнулся, откидываясь на стуле. — Као, у тебя вообще что-нибудь бывает неслучайно? И что дальше? — А дальше поведай мне, Тотчи, что это была за херня на парковке? — Ну, херня, — усмехнулся Хара в кулак. — Общественного резонанса, думаю, не вызовет. — А вдруг? Ты же знаешь, я ещё тот перестраховщик. Тем более что этот Рейта выглядит не очень умным… — Для тебя все окружающие выглядят не очень умными, Као. — И всё же я приверженец хлипкого мира и шаткой дружбы, как ты знаешь. — Сожаления не испытываю, но прости, что втянул. — Даже так? Ты ж на нём живого места не оставил, а мне — улаживай… — Только вот под кожу не лезь — ничего не добьёшься! — Шинью эксплуатируешь. — Ты давай не ори на него! Он тут вообще ни при чём. — Тошия, блять, мне не важно, в кого ты засовываешь свой член. Волнует лишь репутация группы и сохранность твоей задницы! — не выдержал Каору. — Вот и заботься об этом, а ко мне в койку не суйся! Тяжёлый взгляд лидера столкнулся со стеной гнева в глазах напротив. Тошия готов сражаться до конца, но Ниикура скандалить не собирался. — Ты сам в этом виноват! — Каору небрежно опрокинул в себя резную стопку, наполненную текилой. Тряхнул лохматой гривой, вскидывая руку с опустевшей тарой. Пить у него всегда получалось красиво. — Ютака Укэ. Знаешь такого? — Ну, и что тебе Кай? — Значит, знаешь, — убедился Каору, запихивая в рот кусочек лайма. — Он мне звонил. Как думаешь, зачем? — Неужели дружить предлагал? — кривая усмешка исказила спокойствие линии рта. — Нет, — Каору сделал вид, что не заметил сарказма, — тебя хотел. — Не знал, что я так популярен. — Ты неосторожен, — перефразировал его ответ Ниикура. — Воспитывать уже поздно. Ближе к делу! Тотчи душу изливать не собирался: демонстрировать слабости было не в его характере, и Ниикура об этом, разумеется, знал. Природная проницательность позволяла ему вообще ни о чём не спрашивать — но надо ведь сопоставить факты. Лидеру необходимо было подтверждение невиновности Хары, чтобы было чем крыть, ежели инцидент всё-таки перерастёт в скандал: ведь предупреждён — значит, вооружён! Хмыканье в кулак и нахмуренные брови. Тотчи заметно злился, и разговор никому из них не доставлял удовольствия. — Беспокойство Укэ понять несложно, поскольку у вокалиста возникли проблемы со здоровьем, — продолжал Каору, — а ты игнорируешь незнакомые номера. Давай начистоту, Тошия. Пока ты с кем-то спишь — ответственность на тебе. За всё, что происходит с этим человеком. Будь то кто со стороны, я бы и слова ни сказал, но этот человек Матсумото! — Рука автоматом потянулась за сигаретами, и, достав из пачки одну, гитарист, неловко разминая, неожиданно сломал её. — Чёрт! — вырвалось тихо. — Как рука? — Тотчи напряжённо взглянул исподлобья: проблема, видимо, давала о себе знать, и, несмотря на терапию, болезнь прогрессировала. — Не спрыгивай с темы, — отрезал гитарист, потирая пальцы. Хара достал новую сигарету и, подкурив, передал её Ниикуре. — Так вот, — кивнул тот, затягиваясь, — Руки скрывается от всех живых… а ты вдруг решил в открытую подраться с Сузуки. — Пронзительный взгляд сканировал каждую чёрточку, складочку и каждую эмоцию на лице брюнета. — Я должен знать, понимаешь? Каору провоцировал если не словесно, то хотя бы действием указать на реальную причину конфликта, и Хара ощущал себя загнанным в ловушку, из которой Ниикура вряд ли даст ему возможность выйти легко… Захотелось прекратить это всё и сбежать. Хара поднялся с места. — Сядь! — резкие интонации, казалось, не возымели никакого воздействия. До спасительного выхода осталось всего несколько шагов. — Пожалуйста. Нехотя Тошия тяжело опустился на стул, предпочитая не замечать выражение гневной безысходности на лице Ниикуры. Гитарист напоминал ему психотерапевта, следователя или военного стратега, который, надев маску участия, пытается завладеть важной информацией. Лидер, в свою очередь, сознавая щекотливость ситуации, был бы рад проявить чувство такта, но увы… — Кай ничего не знает о твоих пристрастиях, — продолжал он, — а я допускаю вероятность, что Руки вполне может валяться с травмами по твоей вине, поскольку ты мог забыться… Обрати внимание на слова «вероятность» и «может» — я ничего не утверждаю, — Каору поднял обе руки вверх. — Могу предположить, что у вокалиста случилась тривиальная простуда или он подвернул ногу, но… отсутствие желания поддерживать контакт с окружающими, отключая телефон из-за насморка?.. А теперь ответь, блять, что причина его стресса — это не ты! — Не я. — Не ты… Уязвимость Хары вынуждала его защищаться. Перед глазами вновь возникли все ссадины, которые оставил на теле Руки этот ублюдок Рейта. Ладони неосознанно сжались в кулаки так сильно, что захрустели суставы. — Ненавижу! — Тошия, я тебе не враг! — Только поэтому я ещё сижу здесь и позволяю трепаться на личные темы! — зло выплюнул Хара. — Я не причинял вреда Матсумото. — Хорошо, — облегчённо выдохнул Ниикура, заполняя обе стопки. — Тогда чья вина? — Лидер с невозмутимым выражением лица придвинул Тотчи его рюмку. — Риторический вопрос, правда? Пей! — Наблюдая, как тот судорожно глотает алкоголь, Каору тихо спросил: — Там, на парковке, ты ведь его защищал? — А мой мотив имеет значение? Какого хера ты лепишь из этого проблему? — процедил сквозь зубы басист. — Сузуки получил то, чего заслуживает, и давай закроем тему. — Проблему, говоришь? Очнись, блять. Ты увлёкся и потерял нюх, раз позволил этому выйти из-под контроля! Втянул меня, Укэ, Рейту и кучу чёртовых свидетелей. О твоём романе осталось только известить прессу, если до этого ещё никто не додумался! — Заткнись, твою мать! — Ах да, я забыл самого Матсумото, который тоже, кстати, пострадал, вероятно, в силу причин, по которым вы с Сузуки не можете его поделить! — крыл фактами своих домыслов Ниикура и, убедившись в правоте, добил и без того уязвлённое самолюбие Тошимасы: — Опрометчиво, Тотчи! Ты необъективен, потому что влюблён, а я уже загружен последствиями твоей страсти по самые яйца! Как мне, блять, решать эту «не проблему»? Не в силах сдержать эмоции, Хара медленно поднялся, схватив со стола литровую бутыль с прозрачной жидкостью. Ещё одно слово, и Каору будет валяться на полу с пробитой башкой. — Делай что хочешь, но не впутывай сюда Руки! Даже имени его не произноси, понял меня?! Рука гитариста стремительно взметнулась вверх и, перехватив чужую кисть, заставила Хару отступить. Своими расспросами лидер всего лишь просчитывал перспективы, снижая риски, — ничего личного. И у Хары не было причин не доверять ему, просто тема оказалась слишком болезненной, чтобы реагировать спокойно. — Чего же непонятного? Ты это… бутылку поставь! Мои мозги на ковре погоды не сделают, — вздохнул лидер, — а вот текилу точно будет жаль. Засмеялись оба. Нервно. Вернув алкоголь гитаристу, Хара уселся на стул. Минута прошла в молчании; подперев рукой лоб, Тотчи сосредоточенно о чём-то размышлял, а Ниикура, прищурившись, ждал дальнейшего развития событий. — Думаешь, у меня есть желание копаться во всём этом дерьме? Да хрена лысого! Жить спокойно и выспаться — предел всех мечтаний. — Каору достал очередную сигарету и вновь закурил. — Прости за бестактность. Не умею я по-другому. — Да и я не лучше… Напряжение между мужчинами понемногу рассеивалось, уступая место мрачной апатии. — У тебя к нему... серьёзно? — Нет. — Хара, — Каору вздохнул, понимая, что Тотчи лжёт, и добавил, отвернувшись: — Твоя связь мешает работе. — Уже не мешает. Мы расстались, — пояснил Тошимаса. — Всё кончено. — Оу… Уверен? Хара втянул ртом воздух и закрыл глаза. К Таканори его тянуло магнитом, он ощущал привязанность как нечто, сшитое наживую, и никогда не задумывался о том, каким словом назвать это чувство. Руки не выходил у него из головы, но слово «любовь» не вписывалось в лексикон басиста. Глупости всё это! Но кончено или нет? Чёрт, да ни хрена он не уверен! — К чему вопрос, Као? — пожал плечами Хара. — Я же сказал… — Ты не уверен… — ответил Ниикура, выдувая струйку сизого дыма. Грохот отодвигаемого стула нарушил тишину. — Я пойду. Снедаемый желанием прибить абсолютно каждого, кто затронет тему его связи с Матсумото, Тошия неожиданно ощутил растерянность. Внутри него поселилось чувство, которое он не мог игнорировать. Да какого хрена! Он научился отпускать; это вошло в привычку, став неким ритуалом, и проходило почти без потерь, так почему же сейчас ему так сложно? — Отпусти его, Тотчи, — прилетело в спину. — Пока не сломал. Тошимаса Хара отказывался принимать реальность, в которой он позволил себе полюбить мужчину. Руки. Гаечка. Ему снова захотелось напиться. *** Местная забегаловка впечатляла своей огромной барной стойкой и обилием света. Та же шумная музыка и оживлённая толпа иностранцев — как раз то, что ещё больше заставляет ощущать несоразмерность дистанции между собой и остальными. Это не бодрило, а наоборот, Хара чувствовал, как внутри него что-то расклеивается. — Шин? Приходи, здесь ужасно весело, — монотонно пробурчал он в трубку… Не то чтобы Терачи сильно беспокоился за приятеля; просто ему не хотелось, чтобы его друг в одиночку таскался по подобным заведениям, да и Хара сейчас не очень-то в порядке. — Как дела? — спросил тихо драммер, подсаживаясь за стол. От взгляда Тотчи становилось не по себе — он рассматривал Шинью слишком пристально. — Э-эй, малыш, давай ко мне не примеривайся. — Тогда для чего ты мне нужен, Йода? — Хара уже достаточно накатил, чтобы не скрывать своего настроения. — Ты сказал, что здесь весело! Прекрати напиваться лишь для того, чтобы залить тоску. — Только если ты найдёшь другое средство для развлечения, сенсей. И оно — не задушевные беседы с тобой. Терачи понимал, что допрос, учинённый Каору, не может никого оставить в хорошем расположении духа — Хара был зол словно демон. И несколькими порциями алкоголя здесь явно не обойдётся — Тошии необходима встряска. Правильная такая, в рамках гостеприимства чужой страны. — Кого ты хочешь? Мальчика, девочку? — Без разницы, сводник, — Тотчи равнодушно махнул головой, и длинная чёлка упала ему на лицо, скрывая взгляд. — Хотя... я тебе не доверяю — это ты виноват, что слово «карма» не выходит у меня из головы. — Ты о Матсумото? — Табу, Шинья, — Хара устало поднял взгляд. — О нём мы говорить не станем. — Не знал, что Руки-сан перешёл в категорию запрета. Любить кого-то — это вполне нормально для людей. — Не-е-е. Зачем я вообще тебя слушаю? — Малыш, я бы не стал на этом зацикливаться, — Терачи разглядывал посетителей бара, подбирая вариант. Его взгляд на мгновение задержался на парне в центре зала, но с девушками Хара всегда вёл себя более обходительно, а это сейчас вполне могло уравновесить вспыльчивый нрав его друга. — Как тебе девчонки у стойки? — Если одна из них сделает сюда хотя бы шаг — сваливаем. Не хочу чужую инициативу. Я сам себе король. — Да ладно, присмотрись! — Они гайдзинки, Шин. Между собой они называют нас «чушками». — Твоё уныние вошло в последнюю стадию. — Я лучше к тебе присмотрюсь, — Хара схватил драммера за худые плечи и дёрнул к себе совсем не по-дружески. — Отлипни, Хара! Я люблю секс, но вряд ли он случится у меня с тобой. Басист расхохотался: — Меня отшили! Снова теория о том, что Йода никогда не спал с Люком? — Давай, Люк, закажи мне пива. И запомни: я твой друг, а не средство для разрядки. — Не злись. Бармен подошёл сам, выставляя перед музыкантами целый пак алкоголя. — Это для вас, — сказал он, пояснив: — От тех леди. Они будут признательны, если вы не откажетесь принять его. «От кого?» — собрался было переспросить Тошия, но Терачи тут же согласно закивал, не обращая внимания на ощутимые пинки под столом. Одна из барышень обернулась, с нейтральной улыбкой махнув рукой, и парни вежливо склонили головы в знак приветствия. — Передайте, что мы благодарны, — по-английски произнёс Терачи. — Куда катится мир? Женщины покупают нам выпивку! — Тотчи нескромно сверлил взглядом девушку, обеспечившую им приятное времяпровождение, и хоть выглядела она не совсем опрятно, зато оказалась симпатичной. — Мы не в Японии, малыш. В Европе понятие скромности толком не изучено. Но… я ведь был прав насчёт них? — Просто нас узнали, — впервые за вечер улыбнулся Хара. — Кстати, ни одна из них к нам так и не подошла, так что… — Терачи замолчал, глядя на то, как вторая девушка, попрощавшись с подругой, нетвёрдым шагом покидает бар. Уходит, оставляя товарку в гордом одиночестве. — Ну вот, она твоя. Позволишь даме заскучать или сделаешь что-нибудь? — Конечно, сделаю, Шин. Халяву надо отрабатывать, — басисту не понадобилось много времени, чтобы ловко перетащить свою задницу на освободившееся место у стойки, разумеется, не забывая захватить с собой пиво. — Привет. Выпьешь со мной? — Услышал драммер невнятный английский, обращённый к барышне, а та в ответ незамедлительно расцвела улыбкой ангела. Теперь за Хару можно было не волноваться. Во всяком случае, в ближайшие несколько часов. *** Разглядывая в зеркале разбитую физиономию, Рейта неожиданно ощутил просветление дзэна. Неприглядная истина открылась не сразу, а гораздо позднее, в момент, когда состояние аффекта и адреналин отошли на второй план, отдавая первенство физической боли. Болела каждая часть тела; казалось, что нет ни одной клеточки в его организме, которую бы не постигла праведная кара чужого гнева. Истина заключалась в том, что Хара был с Руки не только из-за секса и оказался вовсе не таким равнодушным ублюдком, как Сузуки нравилось думать. Проявляя прозорливость Холмса и отлично владея навыками ближнего боя, Тошимаса отстоял честь любовника. Рыцарь, мать его! Акиру накрыло осознанием того, что мозг у него, оказывается, намного меньше, чем у других представителей человечества. Почаще бы такое случалось — не натворил бы столько глупостей! Сузуки словно прозрел, поскольку, зациклившись на мести, не желал замечать ничего дальше собственного носа, а ведь мог бы, если б захотел. И чего он добился? Унизил достоинство и разрушил жизнь друга, испоганил собственную репутацию и, наверное, карьеру тоже. Мысль о том, что теперь он гарантированно вылетит из группы, вызывала сейчас почти что истерику. А ведь ему давали шанс начать всё сначала, а он что сделал? Тяжёлый кулак с силой ударил по зеркалу, и осколки битого стекла хаотично разлетелись по ванной. Сузуки подумал, что его жизнь вот точно так же распадается на части — и именно потому, что он за столько лет так и не научился хоть немного думать и считаться с чувствами других. Но одно хорошее качество у Акиры всё же было. Никто и никогда не смог бы обвинить его в трусости. Он не боялся выглядеть придурком и никогда не скрывался от проблем. Он сделает то, что должен. Рано или поздно всё раскроется, но первым об этом узнает Кай. А дальше — по обстоятельствам. …Ютака с самого утра чувствовал неладное, особенно когда Сузуки позвонил и бросил трубу, не дожидаясь ответа. А потом просто набрал сообщение. Конечно, проще всего вот так вот сдёрнуть человека с места без объяснений! Спустившись на подземную парковку, Ютака выгнал машину на улицу. Всю дорогу он заготавливал гневную речь, подбирая значимые аргументы. Но когда Сузуки открыл дверь, всё мгновенно изменилось. — …Молчи, — прошелестел тихий голос. — Какого чёрта? И… — договорил Кай не сразу, поскольку его втащили в квартиру, — что у тебя с лицом, Акира? Ютаку Укэ считали человеком уравновешенным и терпеливым, а ещё понимающим и добрым. Но на самом деле Кай не так уж и отличался от остальных людей. За его солнечной улыбкой и светящимся взглядом не всегда скрывался неунывающий энерджайзер, несущий в себе источник позитивного тепла. Услышав то, что рассказал ему Сузуки, он пришёл в ужас. — Ты понимаешь своей головой, что наделал?! — Укэ не мог усидеть на месте, он орал, начиная мерить шагами комнату. — Ты хуже, чем… — лидер остановился, но никак не мог подобрать эпитет, потому что мысли в его голове перескакивали с одного на другое со скоростью молнии, и почти все они были о Руки. — С Такой мы теперь общаемся исключительно по смс. Он пишет, что всё в порядке. Чёрт! Ни хрена не в порядке! Что ты с ним сделал?! Боже! Ты… ты ведь не покалечил его снова? Говори! — Морально. Физически он… цел. — Уф-ф, — Укэ резко выдохнул. — Твою ж мать! И что прикажешь делать? Руки откажется с тобой работать и будет прав! А группа развалится. К херам. И всё из-за того, что кто-то не может удержать свой грёбаный член в штанах! — Я не увиливаю от ответственности. — Ещё бы! Сначала натворишь, а потом «не увиливаю». Ты представляешь себе масштабы последствий? — Юта... Вряд ли Руки захочет огласки… — А кто бы захотел рассказывать, что его изнасиловал бывший любовник? А ты ведь на это и рассчитывал, так? — Драммер схватил Сузуки за грудки и начал трясти так, словно хотел выбить из басиста всю дурь. И если бы Рей уже не был избитым, Кай бы с радостью сделал это сам! А тот не сопротивлялся, просто молчал. — Блять! А твою драку с Харой тоже внутри группы станем решать? — Драммер резко отпихнул его от себя, и Сузуки, отлетев по инерции, ударился о стену. — Проблем с «Дирами» не будет, — приложив ладонь к ушибленному затылку, сказал он. — Акира, Аой тебя убьёт! — Знаю. — Что ты, блять, знаешь?! Под угрозой карьера группы! Невозможно даже представить, какой кошмар переживает сейчас Така! Ладно. Надо успокоиться, — бормотал Укэ, потирая вспотевшие ладони, — и подумать. Чего ты добивался? Что они расстанутся, и Хара никак не среагирует? — Я был уверен, что ему плевать. Не знал, что у них… — Идиот! — Ютака схватился за голову. — Ты такой дебил, Рей! Укэ почувствовал, как бремя ответственности сдавило грудь невозможностью свободно дышать. Он разочарованно смотрел на уставившегося в пол Сузуки. Сколько же можно притворяться, делая вид, что ничего не происходит, скрывая от всех боль и одиночество, улыбаться, когда хочется биться головой о стену и выть от безысходности? Сколько можно мириться и решать чужие проблемы, забывая о самом себе? Рейта — слепой придурок, который, возможно, никогда не заметит его чувств и не взглянет в его сторону. Какой смысл и дальше прикрывать чужую задницу, если от этого всем только хуже? Суровый вердикт уже готов был сорваться с языка, но долг и мысли о группе не позволили Каю вынести его. Группа прежде всего! — Я всегда его любил, ты же знаешь. С того дня, когда увидел впервые, — хрипло заговорил Сузуки. — Но не всё происходит так, как нам хочется. Несмотря на все мои попытки стать ближе, для Руки я так и остался чужаком... Нашёлся кто-то лучше, кому он открылся. Доверился больше, чем мне. И я завидовал! Ужасно ревновал… Не мог смириться… Всегда боялся его потерять, но, знаешь, между нами всё развалилось уже очень давно. — Рейта поднял голову, глядя на Кая. — Стоило разбить мне рожу для того, чтобы я, наконец, это понял. — Нужно что-то менять, Аки, — тихо произнёс лидер. — Нельзя так. Ты разрушаешь не только себя. — Помоги мне. — Как? — Бархатные глаза наполнились сожалением. Ради Сузуки Кай был готов горы свернуть, но только вряд ли это поможет. — Если хочешь двигаться дальше, то должен отпустить его. Увидеть, что вокруг тебя целый мир, не замкнутый на одном человеке! — Но будет ли у меня шанс, если больше нет доверия? — Не знаю, — Укэ устремил взгляд на побледневшего Сузуки. — Ты должен сам этого захотеть. Другие не помогут. То, что ты сделал, — непростительно! Рейта бессильно сполз по стене и, усевшись на пол, невидящим взглядом уставился в одну точку. Сколько раз Кай обещал себе не идти на поводу у собственных эмоций, соблюдать лояльность, не менять принятых решений, оставаться непреклонным? Но все эти обещания тут же забывались, когда дело касалось Акиры. Ютака даже сейчас не мог отказать этому глупцу. — Я попробую, — сказал он. — Юта, — называя лидера по имени, Рейта впервые подумал о том, что изначально выбрал себе не того парня... — Спасибо.