Out of you

— Отрицать глупо, — голос Хары осип, и говорил он еле слышно. — И если ещё не поздно, я готов обсудить перспективы. — Он вздохнул, нахмурился, запихивая руки в карманы. Складочка на его переносице обозначилась сильнее: Тошия дико нервничал. А я вообще не надеялся услышать от него эти слова. Реальность искажала восприятие, словно Тошия сейчас признался не мне, а кому-то другому. Так и подмывало начать вертеться по сторонам, чтобы проверить, а правда ли… Безумие! Но кроме меня тут никого не было, а значит... — Хватит сомневаться, Хара… ты же знаешь, как я... Не то чтобы меня смущало сказать о том, что чувствую, но, кажется, со своей стороны, Тотчи впервые захотел сделать это сам. Хотя, по нему и не скажешь: поджатые губы, спрятанные за чёлкой глаза, напряжённая поза. Только граница личного пространства между нами сократилась до минимума — он всегда подходил очень близко. И казалось, нервозность басиста перетекает в меня через эти несколько сантиметров дистанции. Почему он так переживает, когда главное уже сказано? Господи, Хара, что с тобой творится? Поддавшись импульсу, я схватил его за руку, начиная целовать ладонь и пальцы, и, похоже, что это совсем выбило его из равновесия. — Ты чего?! Перестань немедленно! Я не… так нельзя! Гаечка… Така… Руки-кун, не надо! — он сжал моё плечо, заставляя отстраниться. И вдруг сдался, притягивая к себе: — Я веду себя странно, да? — Хара грустно улыбнулся и заговорил мне прямо в ухо: — Самое ужасное, что мне и предложить-то тебе нечего. Только себя. Кошмар! Тебе оно надо? Не отвечай сразу, подумай, — он резко выдохнул, снова убирая руки в карманы. А я вообще не думал. От его слов аж дыхание перехватило. Только представьте, что вы уже потеряли всякую надежду, но оказывается, мечты могут сбываться... — Это сложно объяснить, — продолжал Тошия. — Я думал, что всё испортил… и сейчас кроет… как наркомана. Это всё… не я… это… — он неожиданно замолчал, будто подбирая слово. — Чувства? — шёпотом спросил я. Хара медленно кивнул, он выглядел так, словно только что смирился с неизбежным. Его эмоции проявились так внезапно, что я не сразу понял, как реагировать. Но таким Хара привлекал меня ещё сильнее. Впитывая каждое слово, я не хотел ничего пропустить. В этом море ощущений легко потерять ориентиры, захлебнуться, утонуть, и, наверное, это и имел в виду Тошия, когда просил его спасти… Поэтому необходимо сейчас что-то сказать или сделать, дабы показать ему «берега». — Знаешь, чего боялся я? Самым хреновым стало осознание, что ты больше не займёшься со мной сексом. И я не увижу тебя раздетым. Твоя задница, Тошия-сан, — выдавал я на полном серьёзе, глядя ему в лицо, —  я её обожаю! Можно мне... ещё разок... ну, потрогать, пока ты в себя не пришёл… Хара смеялся долго. До слёз. — Значит, «сухарь» нравится тебе больше? — скептически прищурившись, выдал басист. — Не больше, но для секса самое то! — Руки-кун, ты неисправим! Тебя, кроме секса, что-то ещё во мне привлекает? — Да. Ты прекрасно варишь кофе! — Охренеть! — Разденешься? — спросил я наивно, чтобы тут же получить подзатыльник. Мы уже не прыгнули в объятия друг друга, будто озабоченные подростки. В машину сели молча. Моё колено касалось его ноги, и при желании, я мог прижаться теснее или вообще… Тошия улыбнулся: то, чего я хотел, было понятно и без слов. Игнорируя взгляд водителя в зеркале заднего вида, он обнял меня за шею и коснулся губами виска, затем щеки. И я не выдержал, бесстыдно подставляя для поцелуя рот. Да, я жаждал близости, а Хара сейчас целовал мои губы. Кажется, я буду сходить с ума всякий раз, стоит ему дотронуться до меня… Но впервые потребность говорить вытесняла желание. А Тошия будто мысли читал.  — Не здесь, хорошо? — Предвосхищая мой порыв, сказал он. — Когда приедем, я постараюсь ответить на все твои вопросы. Грех не воспользоваться возможностью расспросить о том, что волновало уже давно. Но я почувствовал, насколько для Тошии всё это сложно. Трудно обсуждать вещи, о которых вслух практически никогда не говорил. К счастью, Хара больше не молчал, и поэтому «договор» тут же полетел к чертям, а за ним и пункт о «невмешательстве». Да, Тошия получил ответственность, которую так добивался. Съехаться оказалось невозможным по определению. Совместная жизнь вещь непростая, а мы оба любили свободу без ограничения пространства… Хара всегда жил один, а у меня ещё была собака, отношения с которой у Тошии вообще никак не складывались… Ясно, что и работа добавит напряжения, время от времени сажая нас обоих на «голодную» диету… И я убеждал себя, что разумная сублимация могла бы оказаться весьма полезной… Хм… правда? Но только вот, не сейчас, когда мы только что приобрели полноправный статус иметь друг друга. — Мы трахаться сегодня будем? Глубокий вздох. Уголки губ слегка дрогнули в усмешке. Хара выглядел расслабленным — наконец, его отпустило. Я наблюдал, как он не спеша разминает кисти рук, массируя центр ладони большими пальцами. Оглаживает джинсы от бедра и до колена, как пьёт из бокала вино, изящно приподняв указательный палец. Обычные, характерные для Тошии движения, но я бы мог смотреть на это вечно. А ещё мне хотелось прикоснуться к его груди, расстёгивая пуговицу за пуговицей, провести пальцами по гладкой коже, целовать шею, плечи, ключицы. Раздеть, чтобы прижимаясь к нему всем телом, почувствовать напряжение мышц живота; оседлать бёдра, и погружая в себя его член, смотреть, как от удовольствия он откидывает голову назад, закрывая глаза… У Хары безумно красивая шея. А этот сукин сын улыбается сейчас крайне неоднозначно, потому что догадывается, о чём я думаю. — Не нагнетай, Руки-кун… — Взгляд Доминанта корасноречиво выражал, что его боттом окончательно лишился не только совести. И Хара был прав. Любовь — это когда уже ничего не стыдно. — Твою мать! Слабое, знаешь ли, утешение… Он наклоняется и неожиданно целует в губы сразу глубоко и с языком, и я чувствую, что дыхание перехватывает сейчас не только у меня. Отстраниться не получается, ведь это просто невозможно, но, чтобы жить — надо дышать! От желания тело напрягается и тянется к другому телу на чистых инстинктах. Ещё один поцелуй, уже осмысленный и короткий. — На колени, глаза в пол, — негромко произносит Доминант. Поднимается с места, в ожидании, пока я выполню команду, а потом просит раздеться. Ощущая на себе его взгляд, я ослушиваюсь приказа. На лице басиста появляется выражение крайнего нетерпения, когда я, стягивая с себя шмотку за шмоткой, бросаю их на пол, глядя ему прямо в глаза. Удивительно, что Тошия не отчитывает за непослушание, как сделал бы раньше, наоборот, — позволяет мне эту вольность, потому что нам обоим сейчас это необходимо. Хара сдаётся первым, его прикосновения такие жадные, и моё тело отзывается на них каждой клеточкой. — Почему ты такой упрямый? — улыбаясь, спрашивает Дом. — Я ведь накажу... А у меня не осталось никаких слов, кроме как: «Мироздание, спасибо!» …Зад у Таканори, конечно, саднило, но певец получил то, чего хотел: его разнежили и растрахали так, как многим даже и не мечталось. Тотчи вернул себе послушного саба, и сейчас мягко добивался от него нужной реакции. Он искренне считал, что ничего не может быть лучше, чем утренний секс. Особенно, если делать это размеренно. — Доброе утро, Гаечка! — шепнул басист. Он прикасался к любовнику так осторожно, словно тот мог рассыпаться, и был настолько внимательным, что нужная реакция последовала незамедлительно. — Скажи мне, как ты хочешь? — А не кажется тебе, что спрашивать об этом… поздно? — голос Руки спросонья был сиплым. — Просто… — Просто что? —…Не останавливайся. И перед тем как кончить, певец подумал, что если и есть рай на Земле, то он находится именно здесь — на этой кровати. Рядом с Харой.

FIN

Bonus Track За окном воцарился март. Наступление весны воспевалось цветением сакуры, а у Тошимасы приближался день рождения. Матсумото часто вспоминал «славный» эпитет, которым Кё наградил басиста, ибо Тотчи полностью соответствовал званию унылого задрота. В плане организации собственного дня рождения Хара оказался ужасно пассивным. Создавалось впечатление, что мужчина не нуждается ни в поздравлениях, ни в вечеринках, ни в присутствии друзей. Басист проявлял активность ровно до момента, пока это не касалось его самого. Но когда появлялась возможность сделать что-то для себя любимого, Тотчи превращался в ленивого оленя. И поскольку он никак не заморачивался насчёт празднования, то вопросов, чем себя занять, у его друзей тоже не возникало. Было решено оставить Хару в покое, тем более что тот завалил себя работой. Но, как выяснилось, кое-какие планы у него всё же имелись. — Слушай, Така, ты же в Токио до конца марта? — буквально накануне прозвучал вопрос по телефону. — Чем занимаешься тридцатого и тридцать первого? — Улетаю в Корею, — не моргнув глазом, соврал Руки. На самом деле, в Сеул он съездил ещё на прошлой неделе, дабы сменить обстановку и присмотреть подарок для Хары. — А что? — Надеялся, ты скрасишь мой день рождения. — Да без проблем. Как только вернусь. — Окей, — Хара ответил нейтрально, и Руки так и не понял настроения любовника. Тошия расстроился? Ему всё равно? Размышляя о том, чем можно Хару порадовать, Матсумото поначалу впал в ступор. Девайсы из секс-шопа отметались им сразу, как что-то абсолютно неоригинальное, а опрос согруппников ничего внятного так и не выявил. Но обнаружились два факта, которые Руки и взял за основу подарка. Первое — Хара обожал любовника не меньше собственного баса, а второе — это, разумеется, кинк. Оставалось лишь додумать, в какую «упаковку» себя завернуть и под каким соусом «принести». Прослышав о том, что в день «Х» у Хары запланирован ивент с фанатами, певец включил режим «фан-герлы» и принялся тщательно изучать схему мероприятия. Стараясь не светиться, Руки нашёл перекупщика, и, отправив на встречу знакомых, получил заветный билет. А дальше можно было сконцентрироваться на деталях. …Тридцать первого марта на Шибуе, в здании, где располагался магазин его монобренда, но только тремя этажами выше, Хара вовсю пожимал руки поклонникам. Таканори искренне ему сочувствовал, ибо на то, чтобы весь день общаться с незнакомыми людьми, необходимы крепкая выдержка и просто ангельское терпение. И учитывая то, что Хара начал проявлять эти качества уже с самого утра, можно предположить, во что он превратится к вечеру… Номер на билете у Матсумото соответствовал группе, которая шла на встречу с кумиром последней, а потому, у Руки было достаточно времени, морально подготовиться к тому, чтобы влиться в живую очередь. Дело в том, что певец боялся большого скопления людей. Одно дело стоять на сцене и взирать на всех сверху, а другое — находиться внизу. И с ужасом осознавая, во что он влезает, Руки пережил приступ панической атаки. Прийти сюда ему показалось крайне идиотским решением, и только невероятным усилием воли певец заставил себя остаться. К счастью, он оделся так, чтобы не привлекать ненужного внимания. Сколько же лет назад Руки вот так, безрассудно тусовался в толпе? Матсумото не мог этого вспомнить. Но от мысли, что придётся пробыть здесь, как минимум, час, его начинало потряхивать. — Воды? — раздался женский голос сзади, и Руки, обернувшись, увидел свою соседку из очереди. Она была немного выше его ростом, и настойчиво протягивала бутылку и одноразовый стакан. Певец испуганно замотал головой, жестом показывая, что у него всё нормально. — Я не хотела беспокоить, — продолжала она, — просто показалось, что вы нервничаете… Прямо как я… Простите, обычно я не пристаю с разговорами… Руки кивнул, переминаясь с ноги на ногу. Он потихоньку изучал девушку, сканируя её на предмет адекватности. Учитывая, что она всё же замолчала, Матсумото решил, что тест на «нормальность» ею пройден, и погрузился в свои мысли. За полчаса он уже замучился стоять, а ступни ног гудели так, словно певец пробежал марафон. Хорошо надевать каблуки для съёмки, но ходить на них постоянно — просто ужас! А ещё пришлось побрить ляжки, которые чесались сейчас невероятно, а утяжка так давила на член, что Руки сто раз пожалел, что не протестил её заранее. «Вода здесь точно не поможет» — подумал певец, и, достав из внутреннего кармана фляжку с коньяком, стянул маску и сделал глоток. Зажмурился, ощущая, как жить становится легче. — А… можно… мне тоже? — Она снова подала голос… — Классная помада у вас… — Таканори подозрительно взглянул на девицу поверх тёмных очков. Главное правило — не причинять окружающим беспокойства. А она что себе позволяет? Хотя, ладно, хрен с ней, ведь торчать тут им ещё долго. Певец высокомерно ткнул пальцем в стакан, который она ему предлагала ранее, и плеснул на донышко. — За Тошию-сана? — последовал робкий тост. За Хару было грех не выпить, и, сделав ещё один глоток, Руки быстро спрятал фляжку обратно: не хватало ещё напиться в компании левой барышни. — Аиии! — внезапно заверещала она, а певец вздрогнул от резкого звука. — Ничего себе саке! — От алкоголя у неё на глазах выступили слёзы. Таканори поморщился и презрительно пожал плечами, типа: «Не можешь — не пей!» Она покраснела, и между ними вновь воцарилась тишина, уже минут на двадцать. Стоя в окружении девиц, певец невольно задумался о том, как они вообще носят такие неудобные шмотки? Корсеты, колготы, утяжки — настоящее зло! Аллергия. Да просто конец света! Это только выглядит красиво, а на самом деле… Он умирал от желания задрать юбку и почесать ноги, но… Чёрт! — А почему вы всё время молчите? Не можете говорить? «Ага. Сейчас. Стою я, типа, такая чикуля, и вдруг начинаю выражаться басом. Я что, по-твоему, больной? Ну да, я псих и извращенец, только тебе знать об этом необязательно». Отработанным движением Матсумото провёл рукой по шее, ясно выражая то, что грозит общительной барышне, если она ещё о чём-нибудь спросит. Но девушка поняла это по-своему: — Ах, у вас болит горло! Это ужасно — простудиться так не вовремя. Как же вы будете с ним общаться? «Язык тела, деточка, дело такое…» Подвыпивший певец ехидно хмыкнул под маской, но спохватился и… опять пожал плечами. А народ в очереди активно обсуждал предстоящий ивент. Как выяснилось, встреча проходила в комнате, где находитесь вы, охранник и Хара… То есть, фанат остаётся с кумиром практически наедине. Руки решил, что лучшего сценария для них и придумать невозможно, а у девицы от этой новости прямо сносило крышу. Она никак не могла успокоиться, повторяя: «Я и Тошия! Тошия и я!», а ещё «Божечки, я щас умру!», короче, весь этот набор бессмысленных, но эмоциональных фразочек, способных вывести из себя кого угодно. Выслушивая поток восторгов, Руки тихо охреневал. Невольно вспоминались кадры из аниме, где у героини от возбуждения текли по подбородку слюни или фонтаном била кровь из носа. «Фу, милая, фу! Это мерзко!» Певец, конечно, мог понять чужие чувства, но разделять их точно не собирался. Сняв очки и маску, Руки взглянул на девушку так убийственно, как только мог. Что за дура! — Пра-а-астите, — протянула она жалобно, молитвенно складывая ладошки. — Простите меня. — И тут же восторженно затараторила: — Кья! ² Какой макияж! Вы такая красавица! На известную артистку похожи. Тошия-сан вас обязательно заметит… У вас такая гладкая кожа! А какой косметикой вы пользуетесь? Руки за раз не переваривал столько словесной хрени, сколько проглотил сейчас. Но когда мажорным апофеозом прозвучало: «Вы красавица», певец начал внимать. Для мужчины услышать подобный комплимент из уст женщины просто невероятно! Надо сказать, что все представители сильного пола падки на лесть, и невольно разулыбавшись, Матсумото смягчился. Он сменил гнев на милость, совершенно забывая о том, что никакая он не баба. — Аригато, — сдержанно прошептал певец, возвращая очки на переносицу, и натянул обратно маску. «Да, я красотка! Так что завались, Кё, со своими заявлениями о моей внешности. Здесь тебе со мной не тягаться. Для бабы ты слишком… мускулистый… и страшный». И чего это подсознание подкинуло ему Кё? А потому что тот задел чужое самолюбие, вынуждая певца относиться к себе ещё более критично. — На самом деле, ведь нет шансов, что Тошия-сан меня запомнит, да? Но… мечтать никто не запретит, правда?   Она смотрела на Руки с надеждой, что заставило певца изучить девушку повнимательней. Выглядела она вполне заурядно, одевшись в DIRT¹, как и большинство здесь присутствующих. Ничего интересного. Даже сисек нет. А басисту сиськи нравились… Она постоянно поправляла маленькие серёжки-звёздочки, повторяя, что это напоминает ей о Тотчи. Матсумото стало жаль девочку: её волнения совершенно того не стоили. Но всё же было в ней что-то по-идиотски милое, что заставляло Руки сопереживать и ей, и тем, другим людям из очереди. Всем известно, как «звезда» ведёт себя с поклонниками. Холодная вежливость и благожелательное отношение лишь подчёркивают, насколько велика пропасть между им и вами. Ненужного сближения никто никогда не допустит. Мир шоубиза разделён на «своих» и «чужих», и сия грань нерушима. Между кумиром и фанатами всегда останется дистанция. «Бедняжка. Даже ещё не встретившись с ним, ты предвосхищаешь собственный провал…» Люди из стаффа раздали всем карточки и попросили написать на них свои имена. Это делалось для удобства в подписании подарочных открыток. Ведь каждому приятно увидеть своё имя рядом с автографом кумира. А вдруг он ещё и по имени тебя назовёт? Матсумото задумался лишь на мгновение. — Оу, вас зовут, как героиню из аниме! — Снова заговорила соседка. — А я Мидори, — улыбнулась она. — Вот и познакомились. За время нахождения в толпе, Така почти привык к её болтовне, и с очередным монологом, уже или соглашался, или просто пропускал мимо ушей. И когда подошла его очередь, и к ним вышла женщина-стафф, он всё же решил попрощаться. Протянул Мидори руку, а она поклонилась, пожимая её, и тихо, чтобы никто не услышал, прошептала: — До свидания, Руки-сан. Не беспокойтесь, никто не узнает. «Да тебе никто и не поверит» — улыбнулся певец, но вслух ничего не ответил. Сотрудница пригласила Матсумото последовать за ней, и пока они шли, певец получил все необходимые инструкции. Времени давалось всего три минуты, и во избежание проволочек, в комнате установили таймер. Помещение разделялась тонкой перегородкой, перед которой, как и ожидалось, возвышался охранник, а за ним… можно было услышать, как Тошия разговаривает с поклонницей. И вот, наконец… *** — Конничива³. Хара мял в руках новую карточку с именем. «Рукия» — было написано на ней. Ну, окей. Мужчина повернулся на цоканье каблуков, стараясь придать лицу заинтересованное выражение, и вдруг увидел… Матсумото. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле. Только и смог, что снять очки. — Хм… — выдал басист в итоге. — Вау! — глубокомысленно произнёс он. Если бы Матсумото был ему не знаком, Тотчи ни за что бы ни сказал с уверенностью, парень перед ним сейчас или девушка. Классический стиль несколько нарушала чересчур узкая юбка-карандаш. И это «слишком» провоцировало рассмотреть себя получше. А Руки разглядывал Хару со рвением модного эксперта, отмечая глубокий тёмный цвет брючного костюма и стараясь угадать бренд; затем, с удовлетворением улыбнулся тому, что не обнаружил на лице басиста ни капли макияжа, и спокойно мог лицезреть каждую знакомую родинку. Тотчи выглядел как настоящий бизнесмен. Серьёзный, собранный и очень деловой. И Руки вновь восхитился самоконтролю любовника: лицо мужчины приобрело выражение вежливой отрешённости, от удивления не осталось и следа. — Повернись, — инстинктивно прошептал Хара. Покачивая бёдрами, Матсумото выполнил просьбу, одновременно снимая маску, очки, и небольшую шляпку. Тошимаса с удовольствием соблазнялся, разглядывая рельеф ягодиц, обтянутых тканью. Будь его воля, Хара бы не только на это смотрел. Его и Руки разделял длинный стол, где лежали открытки и другие бонусы для посетителей ивента. И Таканори бы отлично смотрелся на том самом столе, особенно, если задрав юбку, поставить певца на четвереньки. А ещё, если на нём вдруг не окажется белья, или только чулки на поясе, то это был бы вообще огонь… — Ещё! — Снова шёпотом. Руки подчинился, поворачиваясь лицом. Образ почти соответствовал тому, что Тошия видел в журнале: светлое каре, мейк, красная помада. Белая блузка под горло и строгий жакет с акцентом на талии. Все до единой пуговицы были полностью застёгнуты. Благодаря специально подобранной обуви, ноги певца казались нереально длинными. Руки продумал всё до мелочей, даже сочетание однотонных полупрозрачных колготок или чулок с высокими сапогами под колено. Безупречно! И Хара удовлетворённо улыбнулся. Таймер возвестил, что время пошло. Брюнет молча опустился на стул, указывая рукой, что Матсумото тоже может присесть. Ослабив галстук, мужчина выдохнул, и, указав Таке взглядом на камеру, положил ногу на ногу. — Рад вас видеть, Руки…я-чан, — тихо усмехнулся Хара, повторяя имя с карточки. — Мы раньше нигде не встречались? Матсумото тряхнул волосами, и, поставив сидение так, чтобы камера снимала его со спины, сел прямо напротив любовника. Наклонил голову, медленно облизывая губы, сдвинулся на самый краешек стула. Убрал руки за спину и не по-женски широко расставил ноги. Тошия опустил взгляд лишь на секунду. — Шире, — произнёс он одними губами, и Руки немедленно выполнил просьбу. Колготки певца очень напоминали чулки, оставляя часть ноги и промежность открытыми. Трахать его в таком виде было бы чертовски удобно. Обзору мешала лишь утяжка. Но Тошия осознавал, что в контексте всего образа, это являлось необходимостью, а потому, не был привередлив. Он снова улыбнулся, замечая вопросительный взгляд Матсумото. — Пиджак. Повторять дважды не пришлось. Таканори расстегнул пуговицы, раскрывая полы жакета, и Хара увидел, как по белой ткани блузы, множеством ремешков торс певца оплетает портупея из тончайшей кожи. Он судорожно вздохнул, представляя, как соблазнительно это смотрелось бы на обнажённом теле. На лице басиста выступила испарина, но Тошия не обращал на это внимание, не отводя глаз от любовника. «Тебе пипец!» — говорил его взгляд. — С днём рождения, — шепнул Руки с улыбкой. В помещении воцарилась гробовая тишина, не считая звуков щёлкающего таймера. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Хара снова заговорил. — Пожалуйста, выбирайте открытку, — сглатывая, хрипло сказал брюнет. Руки пожал плечами, мол, давай сам, мне всё равно, и Тотчи взял первую попавшуюся. — Эта подойдёт? Где подписать? Таканори приподнял подол юбки, медленно обнажая обтянутые капроном ляжки, вытянул одну ногу вперёд, и, положив ладонь себе на промежность, тихо ответил: — Здесь… Карточка улетела, в ярости сброшенная на пол, а Хара, ухватившись за стол, зашипел: — Не смей! — Сдерживать себя стало слишком тяжело. — Да, Тошия-сан, — покорно ответил Руки, сводя колени вместе. Брюнет стремительно вышел из-за стола, направляясь к любовнику, но в этот момент прозвенел таймер, возвещая, что их время истекло. Неотрывно глядя друг на друга, мужчины замерли на своих местах. Руки без лишней суеты оправил костюм, надел очки, маску, и вернул на голову шляпу. Словно ниоткуда явилась женщина-стафф, чтобы, не задерживая очередь, проводить посетительницу. Хара, взяв себя в руки, соблюдал этикет: — Спасибо. Буду рад увидеть вас снова… «У тебя дома» — Певец направился к выходу. Он был слегка разочарован, поскольку не думал, что всё закончится так быстро. Руки знал, что перегибает палку, вынуждая Тошию выкручиваться, но реакция Хары ему польстила — ведь тот чуть не сорвался. — Вы забыли открытку! — Его окликнули в последний момент. Певец резко затормозил, а дама из стаффа удивлённо взглянула на босса, который, нарушая правила, задерживал очередь. — Мне нужно ещё время, — сообщил работнице Хара, — и пожалуйста, выйдете все. Охрана тоже. И выключите камеры. — Тошия-сан? У нас регламент и… это недопустимо. — Пять минут. Технический перерыв. Без охраны, — отрывисто приказывал басист. —Бывают обстоятельства. Все мы люди. Вы меня понимаете, Аяко-сан? — Все камеры выключить? — Все. Оставьте нас, пожалуйста. Не успел Руки даже вздохнуть, как с него сорвали маску и очки, Хара смотрел ему в глаза, почти касаясь рта губами, но целовать не торопился. — Вот это сюрприз! — он отстранился и сделал это нарочно — наказывал, ведь Таканори застал его врасплох. Представляя, сколько людей лицезрели Руки в таком виде, Хара вдруг ощутил укол ревности — делиться не хотелось даже этим. — Не говори, что стоял в очереди вместе с фанатками. — Провёл там больше часа. — Чёрт! Снимай утяжку. Руки выпучил глаза. — С ума сошёл? Хочешь, чтобы я в таком виде прошёл через очередь? О, нет! — Зная, что я работаю, ты пришёл меня провоцировать. Нарушил мне весь настрой. Я теперь думать ни о чём не смогу, пока тебя не трахну. Надеюсь, объяснять не надо? — Это, конечно, круто, но сомневаюсь, что окружающие оценят мой выпирающий через юбку член! — Я хочу оценить! А ты плохо меня знаешь, если решил, что я позволю, чтобы на тебя в таком виде вообще хоть кто-то пялился! Снимай утяжку! — Тошия вдруг добавил: —Пожалуйста. — Сукин сын! — Руки ничего не оставалось, как подчиниться. Какое-то время он провозился с одеждой, но без утяжки действительно стало легче. И пофиг, что юбка сейчас конкретно обозначила его принадлежность мужскому полу. — Ты доволен? Теперь я могу идти? — Нет, — мягко ответил Тошия. — Всё же, у меня день рождения, Руки-кун. И это лучший подарок, который мне когда-либо делали. — Матсумото закрыл глаза, стараясь не застонать в голос, когда Хара притянул его к себе, и, сжимая бёдра, начал ласкать его между ног, до тех пор, пока эрекция певца не стала ощутимой. — Прекрасно! Вот, теперь иди. Така лишь развёл руками: — Я понял. Ты не хочешь мучиться, а я должен страдать вместо тебя. — Скорее, вместе со мной. — Тошимаса отпустил певца, достал айфон и позвонил водителю… — Татсуо отвезёт тебя… — сказал он Таканори. — Какие планы на ночь? — Грандиозные на секс с тобой, идиот! И это минимум, чего я хочу. А ещё, у меня есть желание. — Понял. Шофёр ждёт за дверью. И пока будешь меня ждать, не вздумай раздеваться. Я сам всё сделаю, когда приеду. Ты очень красивый. Какое у тебя желание, Гаечка? Аяко-сан заглянула, растерянно указывая на циферблат. Следом за ней протиснулся и охранник. Лица у них были крайне встревоженные. Хара невозмутимо кивнул, выражая готовность немедленно продолжить мероприятие. — Включайте камеры, пускайте людей, — сказал он. — Сейчас зайдёт девушка, — торопливо проговорил Руки. — Её зовут Мидори. Она никто, человек из очереди. Сделай исключение, пообщайся с ней без очков. — Смысл? — Пусть посмотрит в глаза твои прекрасные, — заржал Матсумото. — Заслужила. — Устроил тут богадельню! — сердито прошептал Хара.   *** Минусы были, поскольку Хара оставлял нежелательные следы на теле любовника. Варианты, обычно, обговаривались заранее, но… это особый случай: Тотчи с размахом отпраздновал день рождения; а Матсумото был слишком жадным до плотских утех, чтобы вовремя тормознуть процесс. Он с радостью расплатился и за провокацию, а ещё больше за «богадельню», ибо та девчонка от переизбытка чувств грохнулась в обморок, и это добавило Тошии ещё одну причину, чтобы задержаться на работе. Но утром, когда наступило «просветление», Руки рассматривал себя в зеркале с таким лицом, будто только что увидел. А чувство было такое, будто по его телу прокатился танк. Хара на это озадаченно хмыкнул, пожимая плечами: — Что?  — Блять, я же просил тебя быть аккуратнее! Предупреждал, что у меня послезавтра деловое собрание. — Да, помню, что-то говорил. А потом ты умолял не церемониться, — сухо ответил Тошия. — Не надо меня слушать в такие моменты… — О, конечно… В следующий раз фантазии про стилет и игры с кровью держи при себе. И стоны свои развратные, кстати, тоже… — басист подошёл, и, разворачивая любовника к себе лицом, решил убедиться во всём самостоятельно. — Шея чистая. Плечи я не трогал вообще. Так что норм. — А это что? — Матсумото поднял волосы, открывая взгляду большое красноватое пятно рядом с мочкой уха. А мои руки? — он с возмущением показал Тошии небольшие порезы немного выше локтя. — Спрячешь за рукавами. Засос гримёры замажут. Ты же рисуешь полоски, так? — На собрание нарисовать полоски?! Я что, клоун? — Во-первых, расслабь лицо. Така, заниматься сексом никому не возбраняется… Всё способное тебя скомпрометировать будет спрятано под одеждой. А я был предельно аккуратен, хотя и хотел тебя послушать, — неоднозначно хмыкнул басист, глядя на обнажённую поясницу Таканори. — И хватит шастать передо мной голым… — Тошия! Я серьёзно. — Я тоже. Посмотри сюда, — приказал Хара, указывая на те самые треники. — Чем расплачиваться будешь? — Минет, однозначно, — не задумываясь ответил певец. — На большее времени не хватит, — Руки окинул любовника оценивающим взглядом и добавил печально: — Две минуты… — Хм… Этого слишком мало. Вали на работу. Опоздаешь. — Хара, мне жаль. — Угу, — Тотчи пытался ограничиться поцелуем в лоб, но Руки извернулся, подставляя губы. — Не я это начал сейчас, Руки-кун, — зависнув в увлекательном занятии, прошептал басист, — поэтому, не возбухай! — Он взвалил певца на плечо и потащил в спальню. — А может, это… кофе сначала? Что, нет? — Сам виноват. — Ну… если только по-быстрому… — Минетом не ограничишься, так что расслабься и получай удовольствие. Таканори было грех жаловаться — Хара внимательный и понимающий Доминант. Просто певцу порой хотелось покапризничать. ------------------------------------------------------------ ¹DIRT — «DIRT 100% Natural Dirty» — название монобренда Хары, который начал свою деятельность с 2015 года. ²Кья! — Возглас. В данном контексте означающий восхищение. ³Конничива — Добрый вечер по-японски.