Слишком хороший мальчик

— Жень, у меня к тебе предложение, — мягко, доверительно и как бы между прочим произнес Макс, откладывая в сторону салфетку. — Слетай с нами в один рейс, заодно и киборга мне без спешки подправишь. Про работу не волнуйся — я договорюсь, а тебе тройной оклад и премию наличными выдам. Маме денег пошлешь.       Женька возликовал в душе и от нахлынувших чувств прикусил губу. Вот это шанс! Такой раз в жизни выпадает!       В детских мечтах он всегда представлял себя то космическим рейнджером — смелым, дерзким, благородным, спасающим прекрасную даму, то, черт возьми, пиратом (почему-то непременно одноглазым и жутко свирепым), и даже пытался воплотить эти мечты в жизнь.       Но пока, увы, чуть было не сбылась только одна. Размахивая «лазерным мечом», шестилетний Женька в жестокой битве с «инопланетными захватчиками» из соседнего дома чуть не выбил себе глаз. Мама делала ему примочки и ругала на чем свет стоит. Зато глаз почти неделю скрывала черная повязка, и мальчишка этим очень гордился.       Желание не пропало и с возрастом.       Когда их факультет загнали на летнюю практику и весь курс стонал и молил руководителя шлепнуть им «зачет» просто так, мечтая побыстрее разлететься по домам на каникулы, Женька абсолютно добровольно взял направление на грузовой корабль и добросовестно налетал положенные 168 часов навигатором под руководством сурового инструктора. Таких горящих глаз и искренней жажды научиться инструктор не встречал у студентов давно, потому быстро оттаял, выдал по окончании отличную характеристику и охотно поставил честно заработанный «зачет». Если бы он знал, как практикант жалеет о том, что всё так быстро закончилось…       А потом были слёзы мамы, когда он объявил, что хочет стать космолётчиком, как отец, и ходить в рейсы на самые далекие планеты. Эти слёзы рвали душу и заставляли сжиматься сердце. Маму он пожалел — не имел права не пожалеть — и сдался, послушно осев в техотделе «DEX-компани», куда его по блату устроил друг завлаба — мамин одноклассник. Там талантливого пацана сразу оценили по достоинству. С тех пор завлаб по прозвищу КиБорГ, встречая своего приятеля, каждый раз энергично тряс ему руку и с жаром благодарил за сосватанное «сокровище». «Один рейс, всего лишь один рейс, — судорожно искал себе оправдание Женька. — Я только туда и обратно. Честное слово…» — Ты подумай, я не тороплю, — сквозь собственные лихорадочные размышления откуда-то издалека слышал он спокойный обволакивающий голос капитана.       Он уже знал, что ответит, — надо было только решиться произнести это вслух. — Я согласен! — выпалил Женька. — Отлично! — улыбнулся Макс. — Значит, по рукам? — и протянул растерявшемуся программисту руку: мужскую, сильную, но вместе с тем изящную, с длинными аристократическими пальцами, на одном из которых поблескивал перстень.       Женьке захотелось провалиться сквозь землю. «Я больше никогда, никогда в жизни не буду грызть ногти», — торжественно пообещал он сам себе и робко пожал холёную руку.       Потом они долго болтали, как старые и добрые приятели. Макс определенно был в ударе: увлеченно вещал о военной службе, боевом ранении, демобилизации из армии, а парень, затаив дыхание, восхищенно ловил каждое слово. Потом капитан попросил Женьку рассказать о себе, и тот уже безо всякого коньяка искренне поведал обо всем, что творилось на душе. Еще ни разу у него не было такого внимательного слушателя, и он был невероятно ему благодарен, ведь с мамой обо всём не поговоришь.       Заметив, что у юноши начали слипаться глаза, Уайтер выставил его за дверь, приказав немедленно отправляться спать, в качестве компенсации пригласив прийти на завтрак.       К себе в каюту Женька вернулся неохотно — ему хотелось еще хоть немного побыть с капитаном, от досады он чуть не щелкнул по носу стоящую на посту «семерку», но вовремя одумался. На сегодня приключений было достаточно.