Закрытая зона.

      После ужина ребята разбрелись по комнатам. Исин и Тао несколько минут молча смотрели друг на друга. Джунмён и Сехун тихо сидели в сторонке, стараясь не прерывать этот молчаливый диалог. – Пойдём-ка, прогуляемся, – шепнул Ким.       Сехун послушно кивнул, направляясь к выходу. – Вы куда? – опомнился Исин. – Проветримся, – улыбнулся старший альфа. – А вы поговорите пока.       Сехун и Джунмён вышли, оставив папу и сына наедине. – Прости меня, – тихо шепнул Исин, отводя взгляд. – За что? – удивился Тао. – За то, что не сумел защитить тебя, за то, что отдал этим монстрам, за то, что не смог уберечь от того ужаса, что тебе пришлось пережить. – Ты ни в чём не виноват, – ответил Тао, пододвигаясь ближе и тут же оказываясь в крепких объятиях родителя. Исин сильнее прижал к себе сына, ласково целуя его в тёмную макушку. – Это я должен просить прощения за то, что такой непутевый. Что докатился до такого, запачкал свои руки в крови. Я не достоин ни тебя, ни Сехуна, почему вы так просто приняли меня? – Потому что мы любим тебя, родной, – улыбнулся Исин. – Со всеми твоими достоинствами и недостатками. Кто ещё, кроме родителей и второй половинки, сможет так любить?       Тао уткнулся в грудь старшего, крепче обнимая. Запах Исина так откровенно смешался с запахом Джунмёна, но Тао это совсем не раздражало, а наоборот, он ликовал в душе и благодарил альфу за то, что он спас его папу и по сей день дарит ему счастье. – Почему у вас с Джунмёном-ши нет детей? – спросил альфа. – Я был бы не против братика.       Исин грустно вздохнул, а Тао прикусил язык. – Доктор говорит, что травмы, полученные четырнадцать лет назад, замедлили детородную функцию. Те альфы не жалели сил, меня били ногами, на моём теле не было ни одного живого места. Я бы умер в том лесу, если бы не Мён. Мне очень хочется подарить ему наследника, но я такой бесполезный.       Тао сжал кулаки, с каждой минутой он всё больше ненавидел своего отца и Сейсен. – У вас обязательно будет малыш, – сказал Тао, целуя Исина в щёку.       Омега не мог налюбоваться своим сыном. Впервые за столько лет Тао был так близко, обнимал, а не оскорблял. Ластился, как котёнок, нуждался в заботе и любви. Исин почувствовал слезу, что сорвалась по щеке. – Ты уже такой взрослый, я столько упустил, – тихо сказал омега. – Тебе я сказал своё первое слово. К тебе я сделал свой первый шаг, с тобой я начал познавать прелести этого мира. Ты был готов умирать за меня. Папа, папочка, я тебя очень люблю, любил, и буду любить. Лидер и отец часто повторяли о том, что у настоящего воина Сейсен не должно быть слабостей, и я стремился быть таким, как они, но сердце не хотело отказываться от любви. Сердце вторило, что именно в любви я найду счастье, и вот теперь я по-настоящему счастлив. У меня есть любимые родители, я надеюсь, Джунмён-ши не будет против, если я буду называть его отцом? – Он будет счастлив, он так радовался, когда Се впервые назвал его так. – Потому что вы – наша семья. Я благодарен Богу за то, что у меня такой замечательный и решительный омега. Пусть он немного побитый жизнью, но очень сильный, и я на многое готов, чтобы отныне оградить его от всех бед. Я счастлив потому, что рядом со мной замечательные друзья, они, не спрашивая, ворвались в мою жизнь и наполнили её светом. Сейчас я больше всего на свете боюсь всё это потерять. Я многое отдал бы за то, чтобы оградить вас всех от Сейсен, но находясь здесь, я даже представить себе не могу, на что может пойти тот человек. – Что-то мне подсказывает, что он не оставит нас в покое… – Пока жив, – сказал Тао. – Что ты такое говоришь, – растерялся Исин, чувствуя ускорившееся сердцебиение. – Ничего, забудь, – взял себя в руки Тао.       Сейчас он не хотел пугать папу, но для себя он уже всё решил. Он ещё раз оросит свои руки кровью, кровью человека, который испортил его жизнь. Тао знал, что мужчина обязательно придёт за ним. Альфа был готов к встрече.       Сехун и Джунмён заняли небольшую лавочку возле одного из немногочисленных деревьев. Ветер срывал пожелтевшие листья, бросая их к ногам. Землю покрыла тоненькая корка льда.       Омега немного поёжился, альфа распахнул пальто, приглашая. Сехун смутился, но пододвинулся, тут же ощущая крепкие объятия старшего. – Скоро зима, – вздохнул омега, разглядывая лежащие на земле листья. – Надеюсь, что до сильных морозов мы успеем отремонтировать корпус. – Ты думаешь, что в нём ещё есть необходимость? – спросил Ким, накидывая на голову младшего капюшон. – Посмотри, какая идиллия сейчас в школе. – Если смотреть со стороны сердечных дел, то да, всё прекрасно, но как отнесутся к таким переменам остальные? Ребята ещё несовершеннолетние. Как общество воспримет такие пары? Если Лухан с Крисом и мы с Тао ещё подходим под понятие «обычные пары», то вот остальные… – Разве дело в возрасте? – улыбнулся Джунмён. – Любовь, она не выбирает. Истинные пары заключают брак ещё на небесах. – Но не все пары счастливы в этом браке, – возразил Сехун. – Вы же сами… – Что? Да, мы с Исином любим друг друга, но знаешь, порой так тяжело осознавать, что ты не чувствуешь свою пару. Не чувствуешь его мучений, когда течка замаскирована различными блокаторами. Знаешь, как больно видеть с какой грустью он смотрит на меня. Я знаю, что он никогда ни в чём меня не обвинит, но порой я чувствую себя таким беспомощным. Я так рад, что вас обошла стороной наша участь, потому что нет ужаснее чувства, чем знать, что на твоём любимом человеке стоит метка другого альфы. Будь он мёртв…       Сехун вздрогнул, заметив сверкнувшую ярость в глазах старшего. Омежка крепче прижался к нему, уткнувшись носом в его шею. – Ты чего? – растерялся Джунмён. – Не бойся, всё будет хорошо. – Я не хочу терять родителей снова, – шепнул Сехун. – Пообещай мне, что не будешь рисковать собой, что всегда будешь рядом с папой, со мной и Тао, с Бэкки и Чанёлем, а ещё вы с папой подарите нам братика.       Ким улыбнулся, растрепав волосы на голове младшего. – Замёрз? – спросил альфа, замечая, что Сехун слегка подрагивал. – Пойдём в дом.       Открыв дверь в комнату, омега и альфа переглянулись. Тао и Исин успели уснуть. Младший умостил голову на груди родителя. Сехун улыбнулся и, скинув с себя верхнюю одежду, забрался на кровать между родными людьми. Тао отодвинулся, обнимая своего омегу и целуя в висок. Джунмён разместился с другой стороны, Исин тут же повернулся к нему, устраиваясь в любимых объятиях.       Ночь опустилась на город, свет прожектора медленно скользил по территории школы. Тишина была в каждом уголочке этого забытого людьми учреждения. Кое-где её прерывало тихое сопение и поскуливание.       Чанёль ближе прижимал к себе своего омегу, что сейчас ворочался и что-то шептал. – Не трогайте меня, – хныкал Бён. – Нет, не надо! Пожалуйста! – Бэкки, милый, проснись, – целовал младшего Пак, ему было больно видеть слёзы, что сейчас бежали по щекам его мальчика. – Родной, это сон, давай, проснись, прошу.       Бэкхён резко подскочил, а потом ухватился за Чанёля, прикрыв глаза, и поморщился. – Малыш, что с тобой? Болит что-то?       Бён отрицательно замотал головой, прижимаясь к альфе. Чанёль покрывал лицо Бэкхёна невесомыми поцелуями, чувствуя, как тот начинает расслабляться. – Я, наверное, никогда не избавлюсь от этого кошмара, – шептал Бэкхён. – Я не могу заставить эти кошмары исчезнуть, но я сделаю всё, чтобы наполнить твою жизнь новыми, счастливыми воспоминаниями. Мне очень больно потому, что я отчасти бессилен. Я не могу бороться с твоими снами, а так хотелось бы. – Просто будь рядом со мной, – улыбнулся Бён. – Не отпускай моей руки. – Ни за что, – нежно поцеловал омегу Пак. – А теперь давай спать.       В крепких объятиях любимого, Бэкхён начал засыпать, улыбка застыла на его лице. Чанёль ещё долго любовался им, пока сам не погрузился в сон.       Крис нежно целовал Лухана, который плавился в его руках. Альфа размеренно двигался, ловя губами стоны омеги. Они занимались этим снова и снова, просто не могли насытиться друг другом.       В комнате всё буквально пропиталось малиной и ментолом. – Фань, – выдохнул Лухан, чувствуя, как его снова сносит волной наслаждения.       Альфа улыбнулся, целуя каждый миллиметр на любимом лице. Узел прочно скрепил их, благо они успели растормошить стратегический запас презервативов Кёнсу и Джонина. – Ты такой красивый сейчас, – сказал Крис, слизывая капельку пота, что медленно стекала по виску омеги. – Только сейчас? – спросил Лухан, прогнувшись от очередной волны удовольствия. – Всегда, – ответил альфа. – С первого момента, как я увидел тебя. Комочек, спрятанный в кучу одеял, что мило морщил носик и пах, как ангел. Знаешь, ты ничуть не изменился, всё так же морщишься, а в этих прекрасных глазах я столько лет назад потерял себя. Мне казалось, что я должен защитить тебя от всех, а вот от себя уберечь не смог. – Давай больше не будем об этом, – ответил Хань, притягивая старшего к себе и целуя. – Давай начнём всё сначала, представь, что я только вошёл в твою жизнь. – Не могу, ведь получается, что до этого момента я жил без сердца… – Бессердечный ты мой, – улыбнулся омега, чувствуя кожей нежные поцелуи. – Может, в душ? – Как скажете, повелитель, – ответил Фань, поднимаясь с кровати и подхватывая Лухана на руки.       Они мыли друг друга, срываясь на поцелуи. – Фань, а твой отец не будет против того, что мы вместе?       Крис задержал взгляд на встревоженном лице омеги. – Мой отец не должен тебя волновать, он давно отказался от всего, что связано со мной. К тому же, он уже признал нас парой тогда, когда начал шантажировать меня твоей жизнью. – Я боюсь, что он… – Поверь мне, после краха министра и падения Сейсен ему будет совсем не до нас. Не бойся. Осталось совсем немного. Я унижу его так же сильно, как много лет назад он унизил меня.       Лухан сжался, замечая странный блеск в глазах любимого, но Крис улыбнулся и нежно поцеловал младшего, разгоняя страхи.       Минсок разглядывал спящего Чонде, милую сонную улыбку. Пальцы омеги путались в каштановых волосах, а грудь поднималась, когда лёгкие заполнял такой любимый запах кофе.       Омега думал о том, что нужно было быть безумцем, отказываясь от этого альфы. Да, он молод, да, больше похож на озорного чертёнка, но он весь словно соткан из небольших лоскутков счастья. Его, Ким Минсока, счастья.       Чонде повернулся, обнимая немного зависшего омегу и притягивая его к себе. Несомненно, Чонде приковывал к себе взгляд, Мин понимал, почему у его альфы было столько поклонников. Любой омега мог оказаться у ног этого баламута, но Чен выбрал его, немного несуразного и нескладного парня. Да, они истинные, но Минсок всегда боялся того, что, узнав о его прошлом, альфа откажется от него. Признаться честно, Мин не понимал Чонде, но любил, до боли, до хруста в костях, он был готов кинуться за ним в пропасть и воскреснуть из пепла сожжённых ими надежд.       Как они будут жить дальше? Скоро Чонде выйдет отсюда, с чего они начнут новую жизнь? Ведь у Мина за этим забором ничего нет. Маленькую квартирку он продал, а родители уже года четыре даже не звонят ему. Первое время папа ещё интересовался тем, жив ли он, а потом и эти звонки прекратились. – Ты почему не спишь? – спросил Чонде, взглянув на растерянного омегу. – Я… – Минсок отвёл взгляд. – Ну, чего ты себе напридумывал? – спросил альфа, прижимая к себе старшего. – Я думал о том, что там, за территорией школы у меня нет ничего. Как мы будем жить? У меня нет ни гроша за душой, а ты… – На первое время снимем небольшую комнатку, – рассуждал Чонде. – Работа у меня, считай, уже есть, так что мы справимся. Ты будешь сидеть дома и растить нашего малыша, а лучше сразу двоих, а я буду зарабатывать на жизнь. Уже предвижу, как ты будешь фырчать на меня из-за ночных смен, а потом мы будем мириться так, что соседи будут завидовать…       Минсок крепко обнял альфу. – Почему ты такой? – шепнул он, нежно целуя младшего. – Я просто тебя люблю, – улыбнулся альфа. – Давай спать и позволь мне думать о нашем будущем. Благополучие семьи зависит от её главы, не так ли? Ты – моя семья и позволь мне сделать твою жизнь счастливой. – Я уже счастлив, потому что у меня есть ты.       Омега устроился на груди любимого и, слушая размеренный стук родного сердца, он начал проваливаться в сон.       Чонде смотрел на спящего омегу, путаясь пальцами в его слегка рыжеватых волосах. Альфа был готов на многое, чтобы всю оставшуюся жизнь Мин вот так же улыбался, засыпая в его объятиях.       Хозяин клуба очень много задолжал им с Джонином. Этого вполне хватит на первое время. Чен был уверен, что получит своё, уж слишком был привязан к нему тот человек. Чен понимал, что после того, как хозяин клуба узнает о Минсоке, он может изменить своё отношение к младшему, но альфа надеялся, что его в первую очередь ценили за талант, а уже потом за внешние данные.       Чонде знал, что он был небезразличен своему работодателю, но тот никогда не позволял себе переступить границу. Чен и Кай, по сути, были ещё детьми тогда. Да, у них была цель, но в остальном они жили для себя.       В то время Чонде даже и подумать не мог о том, что через пару лет решиться поставить метку на омеге, что старше его на десять лет. На омеге, что уже был влюблён и носил под сердцем чужого ребёнка. На человеке, что так долго отталкивал его. Альфа не думал о том, что вот так трепетно будет обнимать кого-то, так сильно любить кого-то, что, вдыхая усиливающийся запах омеги, он будет думать не о безудержном сексе ночь напролёт, а о том, какие у их детей будут глаза, на кого они будут похожи. Он мечтал о маленьком омеге, что будет похож на папу и о красивом альфе, что унаследует бунтарский характер отца. Хотя, Чен решил, что будет не против, если всё получится наоборот.       Альфа улыбнулся, опускаясь на подушку и нежно касаясь губ своего омеги.       Джонин крепко обнял Кёнсу, они лежали на кровати и смотрели друг на друга. – Кённи, давай сделаем глупость? – шепнул Кай. – Какую? – насторожился До. – Ты мне доверяешь? – подмигнул старшему альфа. – Да, но…       Джонин поднялся с кровати и потянул Кёнсу за руку. Омега решил подчиниться, Кай не тот человек, в котором можно сомневаться. Чёрная шёлковая лента легла на глаза доктора. Альфа взял его за руку и потянул к выходу. – Куда мы? Джонин, передвижения по территории школы ночью запрещены. – Это если кто-то заметит, – улыбнулся Ким, целуя немного напрягшегося Кёнсу. – А мы сделаем это незаметно.       Джонин накинул на омегу куртку и потянул дальше. Улыбнувшись, младший наблюдал за тем, как омега вздрагивает от каждого звука и теснее прижимается к нему.       Луч света скользил по территории, а Джонин прижимал Кёнсу к стене, кожей чувствуя сбившееся дыхание омеги. Луч скользил дальше, в то время как Ким потянул Кёнсу вперёд. – Бежим! – прошептал Джонин, и они сорвались, проносясь через двор за секунду до того, как свет прожектора вновь скользнул по территории.       Кёнсу дрожал, но, почувствовав на своих губах нежные поцелуи, начиная немного приходить в себя. Омега переживал не за свою безопасность, он боялся, что кто-нибудь заметит их, и у него снова отнимут его жизнь, его любовь, его сердце, его Джонина. Альфа чувствовал страх старшего, а ещё он чувствовал то, что его омега так тщательно скрывал от всех.       Кёнсу услышал звон ключей и скрип открывающейся двери. Нос защекотало от запахов, наполняющих помещение. Кёнсу сморщил носик. Джонин поцеловал его в образовавшуюся морщинку и потянул дальше.       Вскоре запах сменился на более приятный, Кёнсу показалось, что воздух вокруг него дрожит. – Подожди секунду, – сказал Кай, отпуская руку омеги, и куда-то исчез, а через мгновение повязка с глаз Кёнсу упала.       До открыл рот от удивления, они в бассейне школы, кругом нет ни души, на всё помещение горят только две лампы, создавая какую-то романтическую атмосферу. Вода в бассейне переливается светлыми бликами, у бортика бутылка шампанского, фрукты и букет цветов. – Когда… – хлопал глазами До. – Можно это останется моей маленькой тайной? – прошептал Джонин, снимая с Кёнсу куртку. – Есть ещё на свете добрые люди. – У нас какой-то праздник? – спросил омега, обернувшись и встречаясь с полными обожания глазами альфы. – Я долго мечтал сделать что-нибудь такое, чтобы ты запомнил, но стены этой чёртовой тюрьмы не давали мне даже нормально общаться с тобой. Я не сделал много из того, что должен сделать идеальный альфа, я… Я понимаю, что заслужил того, что ты не хочешь рассказывать мне обо всём, что с тобой происходит. – О чём ты? – смущённо отвёл взгляд Кёнсу. – И долго ты собирался скрывать от меня то, что я стану отцом? Кённи, тебе должно лучше меня быть известно, что пара чувствует своего малыша с первых дней его жизни. Я сначала думал, что ты просто сам никак не можешь смириться с этой мыслью, родить от такого, как я… – Нет, – напугано сказал Кёнсу, обнимая альфу. – Я… я просто боялся, что если ты узнаешь о ребёнке, ты начнёшь делать глупости, и тогда я снова потеряю тебя. А так мы были близко. Я, действительно, думал, что ты не почувствуешь, наши свидания в последнее время были такими короткими. – Сколько? – спросил Джонин, опускаясь на колени перед омегой. – Два месяца, – ответил Кёнсу, вздрагивая, потому что горячие губы альфы коснулись его живота. – Верно, дальше бы скрывать уже не получилось, – усмехнулся Ким. – Я собирался сказать, но со всеми этими событиями… – Я у тебя такой ужасный, заставляю волноваться, но я исправлюсь. – Не нужно, я полюбил тебя именно таким, колючим, отчаянным, но безумно романтичным, – улыбнулся Кёнсу. – Я тоже люблю тебя, очень.       Джонин поднялся, крепко сжимая омегу в объятиях, а потом, поднимая Кёнсу над землей, попятился в сторону бассейна. – Ай, Джонин, ты дурак? – смеялся Кёнсу, когда они оказались в воде. – Я счастлив, – прыгал в воде альфа, разбрызгивая её вокруг себя. – Я безумно счастлив сейчас.       Альфа затянул омегу в страстный поцелуй, скользя руками по спине и задерживая их на ягодицах омеги.       Они ещё долго брызгались и купались. Джонин кормил Кёнсу виноградом, носил на руках и целовал, как безумный. – Ты будешь сумасшедшим отцом, Ким Джонин, – ответил Кёнсу, когда альфа, закутав его в полотенце, вынес из бассейна. – Пусть, но я сделаю всё, чтобы мой ребёнок и мой муж были самыми счастливыми на земле.       Утром все снова встретились в столовой, Лухан дремал на плече Криса, Сехун и Тао о чём-то спорили, за что альфа то и дело получал подзатыльники, Чонде и Минсок посмеивались над ними. Джонин пытался накормить Кёнсу завтраком, а старший то и дело озирался и смущался. Чанёлю же это с успехом удалось, и он с победным видом кормил Бэкхёна кашей. – Какие планы на сегодня? – спросил Исин, осматривая младших. – Сегодня у ребят не много занятий, поэтому, думаю, что займёмся ремонтом, надо освободить корпус и подготовить стены под покраску, – рассуждал Сехун. – Чем быстрее мы начнём, тем быстрее закончим. – Правильно, надоело ловить на себе косые взгляды, отремонтируем здание, и будем жить там большой общиной, – ответил Чанёль. – Может потом этот корпус пригодится нам ещё… – В смысле? – удивлённо вскинул брови Джунмён. – Ну, мы можем изменить его предназначение, думаю, что эта школа может стать пансионатом. Я планирую предложить эту идею новому министру. Про нас давно все забыли, мы перестали быть объектом стратегической важности, так может, займёмся обучением всех детей и снимем с этих заборов колючую проволоку? Я думаю, что после всего, что вы сделали для министерства, оно пойдёт вам на встречу и пустит нас в свободное плавание. – А это мысль, – загорелся Джонин. – Я, например, буду не против преподавать деткам музыку, шумные клубы и безумные фанаты не слишком хорошая перспектива, прости Чен. – Да, нет, ты прав, – кивнул Чонде. – Толпа всегда может стать причиной хаоса в жизни. Мы теперь не одиноки, нам нужно в первую очередь думать о своих семьях. – И вы готовы бросить свою мечту стать популярными ради нас? – хлопал глазами Кёнсу. – Вы же так долго стремились к этому. – Так мы можем стать популярными, давая детям лучшее образование в стране, – заметил Крис. – Мы можем заставить говорить о себе, не покоряя подмостки подозрительных заведений. У нас лучший директор, он-то знает толк в кадрах. – Если министерство отпустит нас… – замялся Исин. – Я бы не прочь попробовать. – Медик, повар, физрук, социолог, вокалист и музыкант у тебя уже есть, – подмигнул Минсок. – Да и с финансами проблем не будет, – улыбнулся Крис. – Я заберу у отца всё, что по праву принадлежит мне. – Я могу обучать детей боевым искусствам, – заметил Тао. – А я могу приучать ребят к труду, – улыбнулся Лухан. – Я многому научился, находясь в услужении. – А я… – А ты будешь воспитывать нашего сына, – чмокнул Бэкхёна в нос Чанёль. – А потом разберёмся.       Бён покраснел, пряча лицо на груди альфы. – Что ж идея неплохая, – потёр переносицу Джунмён. – Я поговорю с Минчжуном. Вот только сперва…       Альфа выдохнул, замечая, как напряглись ребята. Он не хотел портить атмосферу, но пока они не разберутся с нависшими над ними угрозами, о спокойной жизни им придется забыть. – Мён прав, сейчас наша задача заслужить новую жизнь, а для этого придётся приложить немало усилий, – сказал Исин.       В помещение вошёл высокий бета и подошёл к их столику. – Джунмён-ши, машина начальника полицейского управления у КПП, пропускать? – Да, конечно, проводите его в мой кабинет, я сейчас буду.       Мужчина ушёл, а ребята переглянулись. – Началось, – поднялся старший альфа. – Занимайтесь своими делами, обо всём, что сообщит руководство, расскажу позже.       Альфа направился к выходу, провожаемый обеспокоенными взглядами. – Идите-ка на занятия, ребятки, – сказал Исин.       Джунмён вошёл в свой кабинет, где в кресле сидел его хороший друг. – Что привело тебя с утра? – спросил Джунмён, пожимая младшему руку. – Президент временно отстранил нашего врага от должности, я здесь, как представитель министерства. Хочу предупредить тебя о том, что был отдан приказ о поимке Джихуна, но они успели о чём-то договориться с министром, сам понимаешь, я не могу знать, что они задумали, поэтому я решил сообщить тебе об этом. – Ты правильно сделал, – кивнул Джунмён. – Уже через пару дней мы должны будем привести ребят для дачи показаний, я пришлю за ними автобус. Не беспокойся, у меня всё под контролем, я… – Если не доверять тебе, то кому тогда, – вздохнул Джунмён. – Я предупрежу мальчиков. Они рады помочь следствию. – Я сделаю всё, чтобы освободить вас из-под гнёта министерства. Осталось немного. Сыночек президента уехал за пределы страны, чувствуя, что запахло жареным. Он, как крыса, сбежал, подтвердив этим, что творил беспредел за спиной отца. Президент разбит, осознавая, что всё это время верил своему сыну, а тот порочил его имя. Они всё больше подставляют сами себя, это нам на руку. – Ты прав, вот только с Сейсен всё будет не так просто, они столько лет держали в страхе всю страну, думаю, их не напугает смена власти в министерстве. Ты сам знаешь об этом. – Знаю, но из того, что я смог понять все идеалы Сейсен держались на запугивании и внушении, было лишь два человека боровшиеся за идею, один из них уже мертв, так что… – Джихун не даст себя просто так поймать. – Он ослеплён яростью, а люди, одержимые какими-то сильными чувствами, автоматически становятся слабыми. Стоит лишь сыграть на их слабости. – Я не позволю вмешивать сюда Исина и Тао, моя семья мне слишком дорога. – Но они единственные, кто могут повлиять на Джихуна. Подумай об этом, Мён.       Джунмён лишь сжал кулаки, он понимал, что друг отчасти прав, но он не имел права подставлять дорогих людей и подвергать их жизни опасности. – Мы заберём ваших пленных, ты же не против? Хочу поговорить с ними. Сейчас нам поможет любая ниточка, связанная с этим делом. – Да, конечно, ты с охраной? – Они ждут моего сигнала на выезде из города, не хотелось светить полицейскими машинами, сейчас наш враг следит за каждым нашим шагом. – Как мы объясним остальным обитателям школы автобус и исчезновение «буйных»? – Устройте в школе «родительский день». Привлеките людей со стороны, пока все будут заняты, мы вывезем ребят. Их устроят в пансионате, принадлежащем министерству. Вы тоже сможете подъехать туда, я понимаю, что им будет страшно оставаться там одним. – Хорошо, я обсужу это с Исином. Я позвоню, когда всё будет готово. – Мён, президент спрашивал о тебе. Он помнит обо всех твоих заслугах, он… – Я не займу пост министра, единственное, чем он сможет отблагодарить меня за всё, что я сделал для страны, это отдать эту школу в полное распоряжение нам с Исином. После всего, что произошло, мы не хотим быть связаны, ни с полицией, ни с политикой. Мы хотим просто жить. – Я передам ему твою просьбу.       Джунмён проводил друга до ворот и крепко пожал руку. – У меня всё под контролем, – улыбнулся Минчжун.       Ким кивнул, но в душе противно скребли кошки.       Сехун рассматривал уже не первую книгу в библиотеке Исина, старший сидел в кресле и тянул из трубочки морковный сок. – Как ты можешь пить эту гадость? – поморщился младший. – Между прочим, этот сок очень полезен. Не знаю, почему у тебя он вызывает такое отвращение. – Я много выпил его в детстве, – ответил Сехун. – Папа был просто уверен, что если я буду пить его литрами, моё зрение станет лучше. – И что? – Я как ходил в очках, так и хожу, – пожал плечами младший. – А на этот сок даже смотреть не могу.       Исин улыбнулся, наблюдая за тем, как младший трёт переносицу. – Что ты ищешь? – наконец, не выдержал Чжан. – Лидер набил на спине Тао татуировку, там буквы одного из восточных языков, мне кажется, что они что-то значат, не для красоты ведь этот псих изрисовал всю спину младшего. – Ты думаешь, это послание? – насторожился Исин. – Да или какой-то код, который скрывает за собой что-то значимое для Сейсен.       Сехун завис на одной из страниц учебника. – Что там? – Кажется, я нашёл, – ответил младший, разглядывая арабские буквы и поправляя очки. – А что Тао говорит по этому поводу? – Он говорит, что я слишком забиваю себе голову, но я не могу смотреть без подозрений на что-то связанное с Сейсен. – Насколько мне известно, Лидер не был символистом, он был мрачным, замкнутым в себе мужчиной. Он мало разговаривал, его все боялись. Он жил один, его дом был неприкосновенным, никто не смел входить туда, даже Джихун ни разу там не был. Старшие шептались о том, что никогда не видели его в компании омеги. Я сейчас даже не вспомню его запаха. Он появлялся всегда неожиданно и слишком тихо, что часто пугало меня. Этот человек был воплощением моих страхов, но мне всегда казалось, что его глаза наполнены какой-то необъяснимой болью.       Я видел, что Джихун завидовал Лидеру, ведь все приказы мужчины исполнялись лишь по его жесту. Сейсен никогда не нуждалась в деньгах, у них всегда были материалы для изготовления своих снарядов. Лидер отдавал приказ, альфы просто ехали. Когда я жил там, я не понимал всего этого, я просто видел человека, которого боятся, спустя годы, я сопоставил все действия и события и знаешь, мне иногда кажется, что Джихун, знай он о смерти Лидера, ничуть бы не расстроился, ведь он ещё тогда тайно мечтал о его месте. – Тогда, возможно, послание Лидера на спине Тао, и правда, что-то означает? – Мы ничего не узнаем, пока не расшифруем его. Ты запомнил, что там было.       Сехун слегка покраснел и положил перед Исином телефон, на экране которого горело фото Тао, что спал на животе, предоставляя полному обзору свою спину и витиеватое тату.       Исин улыбнулся, потрепав Сехуна по голове. – У меня очень красивый сын.       Младший согласно закивал, пряча счастливую улыбку.       Группа старшеклассников нарезала не первый круг по полю, Чанёль сидел на трибуне и следил за своими студентами. Бэкхён не быстро бежал в центре шеренги, его щёки немного поалели, он пытался дышать полной грудью. – Перерыв, – крикнул Чанёль, замечая, что ребята устали. – Десять минут отдыхаем, а потом альфы на поле, завершим сезон хорошей игрой. – С кем тут играть-то? – возмутился рослый альфа. – С этими припадочными что ли?       Крис, Джонин Чен и Тао подскочили. – Это кто тут припадочные? – возмутился Чонде. – На себя посмотри. – А ты чего раскудахтался, сиди и помалкивай, пока тебя снова в клетку не запихнули. Выбрались, думаете, права качать можете? Хотя шлюхи у вас отменные, дорого берут? – Ещё одно слово и в «закрытой зоне» будешь куковать ты, Сонджон, – прорычал Чанёль, направляясь в сторону обидчика, но руки, обвившие его талию, не дали сделать больше и шага. – Успокойся, – шепнул Бэкхён. – Но он… – Чанёль-и, ты старше, будь умнее. Пусть говорит, что хочет, мы ведь знаем правду, остальное неважно. – Бэкхён-и, как ты можешь быть таким спокойным? – Я в первую очередь забочусь о нашем малыше, разве ты забыл, что как мы чувствуем его, он чувствует все наши переживания, так давай не будем его огорчать. – Ты прав, прости.       Чанёль посмотрел на возмутителя спокойствия и его дружков, окружённых Чонде, Крисом, Тао и Джонином, а потом притянул к себе за руку Лухана, возле которого уже тоже начали собираться студенты. – Давайте решим этот спорный вопрос мирным путём, играем, пять на пять. Кто побеждает, тот и прав. – Чанёль-ши, – неуверенно начал Джонин. – Ваша травма… – Не бойся, это будет даже честно по отношению к вашим соперникам, они ещё не знают, на что мы способны. Четыре неудачника и калека, сможете ли вы отстоять у них свою правду, петушки? – А давайте сыграем, но, чур, выигрышем будут эти два прелестных голубка, – сказал альфа, посмотрев на сжавшихся Бэкхёна и Лухана. – Идёт, – сверкнул глазами Крис, поймав на себе ободряющий взгляд Чанёля. – Только потом не жалуйтесь. – Играем до десяти очков, – сказал Пак, потирая руки. – Бэкхён-и, будь другом, принеси-ка нам мячик, – хитро улыбнулся Чонде.       Джонин и Тао усмехнулись, разминая плечи. Омега бросил на поле мяч и опустился рядом с Луханом. – Это безумие, – шепнул Хань. – Ты не доверяешь своему альфе? – улыбнулся Бён. – Смотри и наслаждайся тем, как кучка этих зазнаек окажется по уши в грязи.       Игра была напряжённой, парни бились не на жизнь, а на смерть, подставляя подножки. – Вас не учили играть честно? – вспылил Джонин в очередной раз, оказываясь на земле.       Соперники лишь ухмылялись. После очередной подножки на газоне оказался Пак, Бэкхён подскочил, замечая, как Чанёль скрючился от боли, хватаясь за травмированную ногу. – Чанни!       Альфа натянул улыбку, показывая омеге большой палец и поднимаясь. Боль разрывала на части, но он не мог проиграть. Крис и Джонин как могли, прикрывали его, счёт шёл на секунды, остался решающий удар. Соперник бежит к кольцу, Чонде блокирует его, но тот прорывается, бросок, Лухан зажмуривается, но тут же слышит облегчённый вздох Бэкхёна. Чанёль отвоёвывал мяч и бежал к кольцу соперника, закидывая мяч в корзину и падая на холодный газон.       Чонде, Джонин, Крис и Тао несутся к нему, расталкивая зависших студентов. – Ты как? – подхватил под руку старшего Тао. – Жить буду, – усмехнулся Пак, даже не замечая слёз, что сорвались с глаз.       Вспомнился тот день, когда вот такой же прыжок стоил ему карьеры и разрушил жизнь, но сегодня всё было по-другому, потому что, растолкав друзей, к нему прорвался Бэкхён, нежно целуя. – Ладно, ваша взяла, – ответил Сонджон. – Играете вы неплохо, да и неплохие парни, кажется.       Лухан обошёл альф и подошёл к Крису, открыто демонстрируя метку на своей шее. – Ладно, ладно, всё, я понял, – усмехнулся Сонджон. – Омеги ваши заняты уже, а жаль, уж очень горяченькие штучки. Пак-сонсеним, мы можем быть свободны? – Валите уже, – поморщился Чанёль. – Джонин-а, ты не мог бы сбегать за Кёнсу, чую я сам сегодня не встану.       Ким улыбнулся, а потом направился в медицинский корпус, уже предвидя бурю, которую им устроит До.       Жизнь стала налаживаться, студенты и преподаватели начали спокойнее относиться к присутствию среди них тех, кто когда-то казался изгоями. Тех, кого боялись, тех, кого ненавидели, тех, кого считали мусором. Всё чаще ребята начали общаться со сверстниками, Джонин и Чонде устраивали посреди двора импровизированные концерты, и, казалось бы, все забыли о том, что там, за стенами этой школы, над ребятами всё ещё висела страшная угроза.       Работа в закрытом корпусе кипела, ребята дурачились, гонялись друг за другом, но продолжали нелёгкое дело покраски стен.       Исин так радовался тому, что удалось сплотить школу, что Бэкхён и Лухан возились с Минсоком на кухне, помогали Кёнсу, что они перестали шарахаться от людей, что понемногу начали становиться частью, пусть такого маленького, но общества. Но день суда приближался, мальчики должны были снова вспомнить о том, что оставило след в их жизнях. – Минчжун сказал, что пришлёт автобус, – начал Джунмён. – Никто не знает о том, куда повезут мальчиков, территория пансионата будет закрыта на время. Мы поедем туда спустя пару часов, чтобы не вызывать подозрений. Ты, я, Чанни, Кёнсу и Мин… – А Се? – Сехун поедет с ребятами, как сопровождающий, из взрослых в автобусе будет только он и водитель, мы не стали привлекать посторонних к этому делу. Бывший министр везде имел уши, нужно было тщательно спланировать эту поездку. – А водитель? – Он много лет работает в полиции, Минджун сказал, что мужчина получил много наград за заслуги перед отечеством. В его биографии нет ни одного тёмного пятна. – Я верю твоему другу, но не верю людям, что вокруг него, – заметил Исин. – У нас нет выбора, – сказал Джунмён, обнимая мужа. – Только после того, как ребята дадут показания, мы сможем освободиться от гнёта министерства и на законных основаниях снять с мальчиков все обвинения. – А что мы будем делать с Сейсен? – спросил Исин, заглянув в глаза Джунмёна. – Если Джонин, Чонде, Лухан, Крис и Бэкхён – жертвы, то что будет с Тао? Особенно после того, что он сам признался в том, что создал одну из тех бомб? Что будет с ним, со мной, с Сехуном, что не видит своей жизни без своего альфы. Мён, мы не сможем оправдать Тао. – Ты знаешь, что он сделал ту бомбу, я знаю и Сехуни, больше об этом знать никому необязательно. Я уже разговаривал на эту тему с Минчжуном и с Тао, мы решили, что мальчик осознал всё и теперь заслуживает шанс на новую жизнь. Тао сдаст нам все планы Сейсен, а мы отпустим его в новую жизнь. – Мён-и, – засиял Исин. – Президент не будет преследовать моего сына? – Если Тао поможет уничтожить Сейсен, то ему простят его ошибку. Конечно, людей, погибших тогда уже не вернуть, но, учитывая то, что Лидер и Джихун внушали ребёнку свои идеалы с малых лет, мы сделаем для Тао исключение.       Исин поцеловал мужа. – Пора собираться, сегодня сложный день.       Пара вышла из комнаты, направляясь в столовую. В школе кипела жизнь, все готовились к долгожданному «родительскому дню». Сегодня школа должна была открыть двери для тех, кто успел истосковаться по своим детям, подготовка шла полным ходом. – Как настроение? – спросил Джунмён, замечая, что их парочки сидели, стараясь быть ближе друг к другу, впервые за долгое время им приходится расставаться. – Ну, чего вы такие мрачные? Пара дней и вы будете свободны, – заметил Исин. – От министерства, – уточнил Тао. – Но есть ещё кое-кто… – На след твоего… – Нет, не называйте его так, не хочу даже думать о том, что меня что-то связывает с тем человеком, – сказал Тао, крепче прижимая к себе Сехуна, который ласково чмокнул его в щёку. – Хорошо, – улыбнулся Джунмён. – На след Джихуна напали, он где-то в городе, думаю, что стоит ему сделать хоть одну вылазку, его поймают. Сейсен держится только на нём, и если уничтожить этого человека, организация нейтрализуется сама по себе. Ты же сам говорил, что там всё основано на страхе и многие бы уже сбежали, если бы не боязнь потерять свою жизнь. – В этом есть доля логики, – кивнул Крис, он единственный чувствовал себя спокойно, потому что его Лухан никуда от него не денется. – Крис, твой отец… – начал Джунмён нерешительно, но тёплая рука мужа крепко сжала его ладонь. – Он попытался сбежать от полиции, когда его хотели задержать по подозрению в сотрудничестве с Сейсен. Оказав сопротивление, он невольно подтвердил свою вину. Скрываясь от погони, он не справился с управлением. Его машина на огромной скорости вылетела на встречную полосу и столкнулась с бензовозом. К сожалению, спасти его не удалось. – Трус, – сжал кулаки Ифань, а Лухан лишь тихо вздохнул. – Одним свидетелем стало меньше, но мы всё равно попытаемся доказать связь министра с Сейсен, это ещё больше увеличит его срок, – сказал Джунмён. – А теперь давайте обсудим сегодняшний день. Через час за вами приедет автобус. В нем вас отвезут в пансионат при полицейском управлении, там когда-то отдыхали высшие правительственные чины.       Джунмён усмехнулся. – Там вас встретит мой друг и по совместительству и.о. министра Сон Минчжун, именно он будет вести ваше дело. Сехун-и поедет с вами, как сопровождающий. Мы подтянемся позже, когда «родительский день» в школе будет завершён. В пансионате вы немного поживёте, потому что ваши показания вам придётся повторить на суде, который пройдёт через три дня. Надеюсь, вы будете вести себя прилично и не опозорите нас с Исином перед столь высокопоставленными чиновниками, потому что на суде обещал быть президент.       Мальчики напряглись. – Мы думали о том, что вам будет там немного неуютно, поэтому добились разрешения на проживание с вами Минсока, Кёнсу и Чанёля. Потому что прекрасно понимаем, как нужна в такие моменты поддержка близких людей, – сказал Исин. – А теперь идите и соберите всё необходимое, вам предстоит пожить вне этих стен целых три дня.       Мальчики разошлись по комнатам собирать вещи. Исин ушёл давать инструкции своему помощнику, который временно будет присматривать за школой. Джунмён позвонил Минчжуну и сообщил о готовности. – Что-то как-то боязно, – сказал Лухан, прижимая к себе небольшую сумочку с вещами. – Впервые за два года мы сможем выйти отсюда. – Малыш, скоро мы сможем путешествовать по миру, как нормальные люди, – сказал Крис, чмокнув младшего в нос. – Куда ты хочешь? – Мне всё равно, лишь бы ты был рядом, – улыбнулся Хан.       Крис нежно коснулся таких сладких губ, растворяясь в ощущениях. Сейчас он чувствовал себя свободным, как никогда, но на задворках сознания маячила мысль о том, что уж слишком просто ему досталась эта свобода.       Бэкхён внимательно слушал наставления Чанёля. – Ничего не бойся, я приеду, как только освобожусь, ещё не успеет стемнеть, как мы снова будем вместе, понял?       Омежка кивнул. – Хорошо пообедай, нашему малышу нужны витамины и побольше дыши свежим воздухом, не сиди в помещении, я узнавал у Джунмёна, там в каждом номере есть балкон. – Хорошо, милый, ты словно меня в космос отправляешь, – улыбнулся Бэкхён. – Просто я ещё не могу свыкнуться с мыслью, что ты куда-то едешь без меня, пусть даже на несколько часов. Была бы моя воля, я бы ни на секунду с тобой не расставался. Я столько времени упустил… – У нас впереди целая жизнь, родной.       Бэкхён нежно поцеловал альфу. – Не скучайте тут без отца, – шепнул Джонин, касаясь губами едва заметного живота своего омеги. – Мы скоро снова встретимся. – Джонин-а, мне всё это так не нравится. Почему я не могу поехать с вами сейчас? – Потому что ты пока нужен здесь, а вдруг кто-нибудь на радостях поранится, – улыбнулся Ким, обнимая Кёнсу. – Ты же незаменимый, солнышко.       До, не отрываясь, смотрел в кофейные глаза своего альфы, который широко улыбался. Слёзы собирались в глазах, Кёнсу не мог объяснить, но почему-то, где-то в глубине души, он безумно боялся сейчас. – Ну, чего ты плачешь? – обнял его Джонин. – Два часа, всего каких-то два часа, и мы снова будем вместе. Интересно, в том пансионате есть бассейн?       Щёки доктора покраснели, и он уткнулся в грудь Джонина. – Я так тебя люблю, – шепнул омега. – Я тоже люблю тебя, родной. – Всё запомнил? – спросил Чонде, наблюдая за Минсоком, который складывал вещи младшего. – Да, из кухни не выходить, принять лекарства и не попадаться на глаза альфам, что только и ждут, чтобы зажать в углу течного омегу, – бурчал Минсок. – Всё верно, – кивнул сам себе Чонде. – Я же не виноват, что первый день твоей течки выпал именно на сегодня. Если бы не эта поездка, ты бы от меня не скрылся. – Да я бы и не пытался, – ответил Минсок, прижимаясь к альфе и покрывая его шею нежными поцелуями. – Минни, не провоцируй меня, иначе я сорвусь. – Но у нас же ещё есть полчаса, Чен, пожалуйста… – Ну, уж нет, если я начну, разве я смогу остановиться? Потерпи, мой хороший, до вечера, а потом у нас будет три дня на то, чтобы полностью насладиться друг другом. Я возьму тебя на всех поверхностях этого чёртового пансионата.       Чонде поцеловал омегу, чувствуя каждой клеточкой своего тела, как Минсок льнёт к нему, как хочет его, как любит его. Может и правда стоит сорваться? Чонде смотрит на слегка припухшие, приоткрытые губы, делает глубокий вдох, погружаясь в сливочное наслаждение, но разум немного охлаждает пыл, альфа нежно целует омегу, прижимая к себе. Он готов стоять так до самого отъезда, просто наслаждаясь близостью любимого человека.       Тао стянул с себя футболку, отправляя её в корзину с грязным бельём. – Неряха, – улыбнулся Сехун. – Хэй, разве я виноват, что ты вылил на меня кофе? – сказал альфа, поймав омегу за руку и притянув к себе. – А не надо было ко мне подкрадываться, – фыркнул Сехун, пытаясь выбраться из объятий младшего. – Знаешь же, какой я трус. – Знаю, но ты такой милый, – ответил Тао, снимая с омеги очки и покрывая поцелуями его лицо.       Сехун плавился от этих ласк. Ему так хотелось снова оказаться прижатым этими руками к матрасу, хотелось ощутить всю силу, заложенную в эти крепкие руки, широкие плечи, идеальную грудь и шикарную спину. – Тао, что может означать фраза «вернись к истокам»? – спросил Сехун, проведя пальчиком по чёрному узору, начинающемуся на плече альфы. – Боже, Се, ну откуда мне знать?! Вы с папой решили меня добить? – Ну, нам всё же кажется, что Лидер заложил в эту фразу какой-то смысл. – Лидер мёртв и теперь никто не узнает, что он хотел этим сказать. – А тот человек? – Се, – сказал сдержанно Тао. – Что ты хочешь, чтобы я пошёл к нему и просил: «Простите, а вы не знаете, что за послание оставил нам лидер?» После этих слов он будет расшифровывать эту надпись уже на моём холодном теле.       Сехун отрицательно замотал головой, прижимаясь к Тао. – Нет, не отдам, ты мой слышишь, и если с тобой что-то случится, я последую за тобой. Есть только ты и я, нет ни людей, ни машин, ни бед, ни проблем, есть только небо, огромное, безграничное и просторное, в котором мы будем счастливы всегда. – Ты прав, только ты, я, небо и бесконечная любовь.       Джунмён давал ребятам последние инструкции, пока Исин общался с родителями, прибывшими в школу. – Ну, с богом, – сказал он, когда все расселись по местам. – До вечера.       Чанёль, Кёнсу и Минсок помахали ребятам, наблюдая, как автобус скрылся за воротами школы. – Можно вздремнуть, – потянулся Чонде. – Сколько ехать до этого санатория? – Отец сказал часа три, – ответил Тао, обнимая Сехуна, что читал какую-то книжку на арабском.       Лухан и Бэкхён слушали музыку в плэере, который всучил им Чанёль. Джонин играл в игрушку, установленную в телефоне, и только Крис внимательно следил за дорогой. Через час их пути к автобусу пристроились две машины. Ещё через полчаса автобус свернул с трассы. – Куда мы едем? – спросил Ифань, подскакивая на месте. – Это не та дорога.       Ребята начали оглядываться, замечая незнакомую деревенскую местность, и только сердце Тао билось в бешеном ритме, он узнавал эти пейзажи. – Вернись к истокам, – шепнул он, когда автобус остановился и, открыв двери, впустил самый жуткий кошмар Тао. – Ну, здравствуйте, мальчики, – оскалился Джихун. – Рад встрече. Я думаю, что вы будете не против немного погостить у нас?       Водитель поднялся со своего места и вышел из автобуса, тут же на его место сел один из людей Сейсен, и автобус снова двинулся в путь.