Закрытая зона.

      Чанёль сквозь сон почувствовал тяжесть на своей груди и невольно улыбнулся, вдыхая, ставший уже таким родным, запах. – Ты почему здесь? – спросил альфа, путаясь пальцами в угольно-чёрных волосах своего омеги. – Я принёс тебе завтрак, – ответил Бэкхён, прикрыв глаза и с наслаждением подставляясь под ласки любимого. – Кёнсу-хён сказал, что тебе нужно хорошо питаться, чтобы восстановить силы. Змеиный яд очень опасная штука. – Прости, что я оставил тебя там одного, я… – Ты не можешь быть со мной каждое мгновение, – улыбнулся омега. – Со мной ничего не случилось. – Слава Богу, если бы я потерял и тебя, я бы сошёл с ума.       Бён пододвинулся к альфе, обнимая, и провёл носиком вдоль шеи Чанёля. Альфа судорожно вздохнул, ближе притягивая к себе младшего. – Я так долго мечтал об этом, – шепнул омега. – Вдохнуть твой запах, не смешанный ни с чем другим, ни с алкоголем, ни с запахом других омег. Если бы ты знал, как сильно я тебя люблю. Это не описать словами, это безумие. Я думал, что не доживу до этого мгновения, ты… – Я был идиотом, малыш. Мне так просто запудрили мозги. Я не достоин твоей любви, но я сделаю всё, чтобы ты забыл обо всём том ужасе, что тебе пришлось пережить из-за меня. – Я уже забыл, – улыбнулся омега.       Пак нежно поцеловал младшего. – Ты сам-то позавтракал? – Да, мы все вместе завтракали в общей столовой. – Как вас приняли? – спросил Чанёль, устраиваясь поудобнее и пододвигая к себе поднос с едой. – Так же, – пожал плечами Бэкхён. – Мы никому там не нужны. Сехун то и дело одергивал Тао, готового сорваться на любого, кто косо посмотрит на нас. Минсок и Кёнсу хёны вздрагивали каждый раз, когда Джонин и Чонде с кем-то вступали в спор. Ладно, Крис был занят Луханом, который благодаря микстурам доктора, выглядел сегодня получше. Исин-ши пытался вразумить тех других ребят, но они продолжали оскорблять нас. Мы в их глазах мусор, знаешь, это так неприятно, хотя, многое из того, что бросали нам в лицо – правда. Мне было так страшно там, если бы не дядя… – Больше никто не посмеет сказать о тебе что-нибудь плохое, – сказал Чанёль, поднимая голову омеги за подбородок, и посмотрел прямо ему в глаза. – С этого дня каждый, кто посмотрит на тебя с нехорошими намерениями, будет иметь дело со мной.       Бэкхён приблизился, чмокнув альфу в губы и соскакивая с его кровати. – Мне пора на занятия, – смущённо сказал омега. – Я загляну в обед. Выполняй все предписания Кёнсу-хёна, нашему малышу нужен здоровый отец.       Бён убежал, а Чанёль ещё долго смотрел на закрывшуюся дверь и улыбался. Ему казалось, что его жизнь началась заново. – Так и знал, что визит Бэкки пойдёт тебе на пользу, – улыбнувшись, вошёл в комнату Кёнсу. – Как ты себя чувствуешь? – Прекрасно, – ответил альфа. – Спасибо за него. – Не за что. – Как обстановка на «фронте»? – Пока тихо, – вздохнул Кёнсу. – Исин и Джунмён решили, что пока не будут ставить в известность министерство об инцидентах с ядом и змеями, а задержанные побудут в изоляторе, так спокойнее. Джунмён уехал в город, у него ещё остались связи в полицейском управлении, он надеется, что может поднять людей, противящихся смене власти. Исин пытается убедить преподавательский состав молчать о том, что студенты «закрытой зоны» покинули свой корпус. Мальчики передвигаются как по минному полю, сам ведь знаешь, что они не могут просто молчать, их сдерживает страх за нас, иначе они бы давно разгромили бы половину школы. – Я должен быть с ними. Сехун-и не сможет в одиночку долго сдерживать их. – Думаю, что если будешь выполнять все мои указания, уже вечером я отпущу тебя отсюда. – Кённи, ты чудо… – Скажи спасибо своим повреждённым связкам, если бы не эта травма, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. – А я столько лет проклинал её… – Ты и Бэкки мучил… ой, прости, – спохватился Кёнсу, замечая, как помрачнел альфа. – Нет, ты прав, я такое чудовище. Бэкки говорит, что обо всём забыл и простил меня, но я не могу себя простить. Я… – Ты должен быть сильным, чтобы защитить своего омегу. Ты должен взять себя в руки. Всё, что было до сегодняшнего дня неважно. Сейчас наша цель – выжить. Ты ещё не понял, кто стоит за людьми, что заперты в изоляторе? До тебя ещё не дошло, почему первым был твой Бэкхён-и?       Чанёль перевёл обеспокоенный взгляд на Кёнсу. – Ты думаешь это… – Я не думаю, я знаю, Чанни.       Пак сжал кулаки, а Кёнсу готов был поклясться, что заметил вспышку ярости в тёмных глазах. – Тебе нужно больше отдыхать. Мы с Мином и Се поедем в город, нужно заказать материалы для ремонта, корпус мы пока закрыли и вызвали специалистов, неизвестно, сколько змей выпустили туда, поэтому лучше, если всё осмотрят профессионалы. Ребята пока побудут в жилом и в учебном комплексах. Я отдал Бэкхёну ключ от твоей комнаты. Ты же не против? – Я только за, – ответил Пак. – Кённи, у меня будет просьба, вы не могли бы купить мальчикам немного новой одежды? Они сейчас очень быстро растут, к тому же все их вещи протёрлись, а носить друг за другом это тоже не выход. Если нужны деньги, у меня… – Отдыхай, мы разберёмся, – улыбнулся До.       Омега ушёл, а Чанёль пытался откинуть все мысли и следовать совету доктора. Сон сморил его, но он был слишком беспокойным, альфа снова и снова видел Бэкхёна в слезах, прикрывающего свой живот. Чанёль пытался дотянуться до него, но не мог, становилось страшно.       Открыв глаза, Пак огляделся, вытирая пот со лба, на улице потемнело от собравшихся туч, взгляд зацепился за окно, через которое он увидел, как на небольших трибунах футбольного поля сидят шестеро парней. Бэкхён и Лухан сидели в центре, а Джонин, Чонде, Крис и Тао окружили их, пытаясь укрыть своими куртками от проливного дождя. У Бёна на коленях лежала какая-то книга, и он читал что-то вслух. Сердце альфы ускорило ход. Чанёль соскочил с кровати и подлетел к окну, распахивая его. – Вы чего на улице сидите? У вас же занятия должны быть? – Нас туда, – ответил Крис, кивнув в сторону учебного корпуса. – Не пускают. – Где Исин? – в ужасе спросил Пак. – Его срочно вызвали в министерство, – нервно ответил Тао. – Так, все быстро зашли сюда, – скомандовал Чанёль. – Крис, ты вообще, чем думаешь, Лу же простужен. – Учитель сказал сидеть здесь и ждать, пока он освободится и сможет опросить нас, – пробурчал Бэкхён. – Мы должны слушаться учителя. – А я кто? – возмутился Чанёль. – Марш в помещение.       Младшие переглянулись и рванули в корпус. – Я ещё разберусь с этим вашим учителем, – причитал Чанёль, закутывая Бэкхёна в своё одеяло, а потом, стащив с соседней кровати ещё одно, завернул в него Лухана. – Там у Кёнсу где-то были полотенца.       Старший оглядел немного поникших альф, с чьих волос капала вода. – Ну, чего такие лица мрачные? – спросил Пак. – Где та невыносимая шестерка, что доводила своих учителей до нервного срыва? Где те дьяволята, что держали в страхе всю школу? Я бы на вашем месте уже сорвал бы тому учителю урок, какое право он имел выставлять вас на улицу под дождь?! – Чтобы он потом побежал жаловаться своему противному министерству? – спросил Крис, накинув на головы младших по полотенцу. – Сейчас они любую нашу выходку могут расценить как бунт. Мы не можем так подставить людей, которые спасают нас каждую минуту. – Но терпеть весь этот беспредел тоже не выход, – ответил Чанёль, усаживаясь рядом с Бэкхёном и крепко обнимая своего омегу. – Знаешь, – вздохнул Чонде. – Сейчас мы вынуждены терпеть, если мы хотим выйти отсюда и выжить. Мы не должны давать лишний повод министерству обвинить нас в чём-то. Они ведь разбираться не будут. – Допустим, – сказал Пак, оглядев всех присутствующих. – Вы не будете огрызаться, перечить, устраивать бунты, но веселиться и улыбаться вы же можете? Посмотрите на себя, вы молоды, вы должны радоваться каждому дню. Думаете, тем людям, что стараются для вас, приятно видеть ваши кислые лица? Да, положение сложное, но давайте посмеемся врагу в лицо. Вы не должны показывать свой страх или своё беспокойство, если ваш враг поймёт, что в вашей жизни есть кто-то, кто дороже всего на свете, именно их сделают мишенью. У министерства везде есть уши и глаза, так давайте введем их в заблуждение, давайте веселиться, чтобы усыпить их бдительность. Идите и верните себе право быть полноценными членами общества, идите и покажите всем, что вы хотите получать знания, что вы хотите продолжить честную жизнь за стенами этого учреждения.       Мальчики переглянулись. – А чего это мы на самом деле, – хмыкнул Тао. – Чем мы хуже тех, других? Давайте-ка поставим их на место. Пусть не сразу, но мы должны заставить их уважать нас. Мы люди, а не мусор.       Чанёль улыбнулся, наблюдая за ожившими ребятами. Они были немного не в себе после всего, что на них свалилось, а сейчас Пак видел, как загорались огоньки в их глазах. – Вперёд, к свободной жизни! – повиснув на Чонде, прокричал Кай.       Ребята направились к выходу. – Бэкхён-и, – окликнул младшего Чанёль. – Накинь мою куртку, сегодня холодно.       Бён кивнул, забирая с вешалки вещь своего альфы и, улыбнувшись старшему, побежал за остальными.       Джунмён вошёл в здание полицейского управления и, минуя вахтёра, направился к нужному месту. Поднявшись на третий этаж, он сразу нашёл нужную дверь. Постучав и услышав тихое «войдите», он зашёл в просторный светлый кабинет. Мужчина лет тридцати, что сидел за большим столом у окна, поднял взгляд, а потом резко встал и поклонился. – Сэр… – неуверенно начал он. – Минчжун, когда я тебя отучу? – улыбнулся Джунмён. – Столько лет прошло, я уже давно не твой начальник и вообще… – Благодаря вам я жив, – ответил Минчжун. – К тому же столько лет я работал под вашим руководством, мы прошли через многое, я всегда ставил вас в пример. Вы тот, за кем я готов идти на край света. – Поэтому я и пришёл к тебе, – хмыкнул Ким. – Мне стало интересно, с каких это пор должность министра передаётся по наследству? Я был уверен, что этот пост должен был занять совсем другой человек.       Минчжун отвёл взгляд. – Уже несколько лет этот пост пророчили отличнику боевой подготовки. Человеку, прошедшему многие горячие точки, умеющему вести переговоры, засадившему за решетку огромное количество отпетых негодяев. Человеку, чьё имя ассоциируется с храбростью, честностью и любовью к своей стране. Тому, кто, рискуя жизнью, боролся с Сейсен, к тому… – Хватит, Мён, – не сдержался младший. – Я не заслуживаю всех этих похвал. Ты же знаешь, что моя репутация не так идеальна, как у нашего нового министра. А я… я позволил лидеру Сейсен умереть, я не на лучшем счету у президента, я удивлён тому, что мне доверили Полицейское управление. – А если я скажу, что наш новый министр связан с Сейсен.       Минчжун посмотрел на старшего удивлёнными глазами. – Этого не может быть, президент не поверит в это. Его сыночек со своим другом чисты в его глазах. – А если я предоставлю доказательства? – Мён, я… – Я ни на что не претендую, – ответил Ким. – Я просто хочу, чтобы мою семью оставили в покое. Этот человек два года назад разрушил жизнь дорогому мне человечку, а теперь пытается избавиться от него чужими руками. Я не могу допустить этого. Я понимаю, что нам вряд ли за раз удастся избавиться от этой лживой и продажной власти, но мы можем унижать их постепенно. – Что ты хочешь? – Помоги мне спасти дорогих мне людей. – Ты же знаешь, что я пойду за тобой куда угодно. Я сделаю всё, что в моих силах. Я с тобой до конца, каким бы он ни был. – Спасибо, друг.       Джунмён обнял младшего. – С чего мы начнём? – спросил Минчжун, протягивая Киму чашку чая. – Для начала ты должен возобновить вот это дело.       Джунмён положил на стол друга папку с документами. Минчжун открыл её и пробежался взглядом по бумагам. – На основании? – вскинул бровь младший. – На основании жалобы Бён Минхёка. Она прилагается к делу. – Ты понимаешь, что твоему родственнику не поздоровится, его клуб… – У него последняя стадия рака, он узнал об этом не так давно. Я поддерживаю с ним связь, и мы пришли к выводу, что совместными усилиями должны подарить нашему племяннику новую жизнь. – Бэкхён будет давать показания? – Не беспокойся об этом, я всё устрою, и ещё… подними дело о разгроме клуба принадлежащего нашему «любимому» министру. – А это-то здесь при чём? – Разве ты забыл о наркотиках? – усмехнулся Ким. – А где наркотики, там… – Сейсен. – К тому же, у меня есть люди, готовые рассказать о другой стороне этих «папочкиных сыночков». – Мён, это… это бомба, а если ещё мы докажем вмешательство Сейсен. – Дай мне время. Я раздавлю этих тараканов, они ещё ответят за двенадцать сломанных жизней. Твоя задача заинтересовать президента. Напомни ему, что нехорошо забывать старых друзей, помнится, в своё время Минхёк-ши выполнял многие желания главы государства.       Минчжун открыл рот от удивления. – Работай, мой мальчик, – улыбнулся Джунмён. – Я всегда на связи. – Есть, сэр, – отчеканил младший. – Минчжун, я же просил. – Я не могу. Ты должен был занять пост министра. Ни я, ни тот человек – ты. Я не знаю, куда смотрит президент, но я обязательно верну всё на свои места. – Мне не нужно это кресло, Минчжун. Я забочусь только о своей семье. Я верю в тебя, ты справишься, а я, если ты захочешь, всегда готов помочь советом. Моя спина нуждается в покое, а ваша работа уж слишком нервная. Думаю, что когда всё закончится, я увезу Исина за город. Мы поселимся в небольшом домике, и будем возиться с внуками. – О детях бы думали лучше, у вас ещё всё впереди.       Джунмён улыбнулся, а в кармане завибрировал телефон. – Да, любимый. – Я еду в министерство, – нервно сказал Исин. – Он… – Он вызвал меня, не знаю, что ему нужно, но мне страшно, Мён-и. А еще…       Исин замолчал. – Что ещё, Син, не молчи?.. – Со всей этой нервотрепкой организм дал сбой, цикл нарушился, а у меня ни одной таблетки, я… Я не смогу пойти к нему так. – Жди меня в машине, я что-нибудь придумаю, понял? – Хорошо.       Джунмён сунул телефон в карман. – Чёрт! – Что случилось? – У моего омеги началась течка, а через полчаса у него встреча с министром. – В соседнем дворе есть аптека, беги, Исин сейчас нуждается в тебе. А о министре я позабочусь, я уверен, что уже через полчаса после начала встречи нашего босса будет волновать совсем не его подчинённый.       Джунмён крепко обнял друга и побежал к машине, через пятнадцать минут он уже прижимал к себе дрожащего омегу, что уткнулся ему в шею и рвано дышал. – Давай, возьми себя в руки, – гладил по голове младшего Джунмён. – Вот выпей, это должно снять напряжение и боль. – Мён, я не могу понять, почему мне так плохо, – шептал Исин, выпив лекарство. – Просто твой организм за последние двое суток пережил слишком много стрессов, потерпи немного, всё будет хорошо.       Исин кинул взгляд на часы, до назначенного времени оставалось не так много. В объятиях мужа было так хорошо, Исин осознавал, что даже в первые месяцы их жизни с Джихуном, он не чувствовал себя таким защищённым. Тогда, в свои семнадцать, Исин не понимал значения слова любовь. Это было просто притяжение истинных пар и напеваемое Джихуном: «Мы истинные, значит должны жить вместе». Юный омега принимал свою тягу к альфе за любовь. Исин вспомнил свою первую ночь с мужем, ему тогда казалось, что в жизни нет ничего прекраснее единства со своей парой, но со временем муж всё больше погружался в мир своих идеалов. Омеге казалось, что он просто дополнение к идеальной семье. Он не мог упрекнуть мужа в отсутствии близости, но их отношения больше не вызывали тех мурашек, что были в первый раз, а с Джунмёном всё по-другому, с этим альфой Исин готов умирать, чтобы потом снова возрождаться в безумной огненной страсти. С Кимом Исин познал настоящую сущность любви. Эти чувства снова и снова укрепляли их союз. Чжан порой думал о том, что очень печально, что Мён не может чувствовать его, как истинный, но Ким возмещал это своей чрезмерной, порой, заботой, Исину это нравилось, как нравилось наблюдать за тем, как Джунмён осторожно вдыхает воздух, пытаясь сдержать свои природные инстинкты. – Тебе нужно идти, – шепнул Ким, целуя младшего. – Я буду ждать тебя здесь. Ничего не бойся, лекарства притупили твой запах. – Я не хочу знать того, что он мне скажет, Мён-и, – ответил Чжан, проведя носом вдоль шеи альфы. – Но ты должен. Мы будем в безопасности, зная о том, что на уме у нашего противника. – Я не смогу… – Родной, ты же у меня самый сильный. Мы через многое прошли, осталось несколько решающих шагов. Сделай их, и мы сможем жить спокойно.       Альфа крепче прижал к себе Исина, целуя в тёмную макушку. Ему было тяжело видеть омегу в таком состоянии, он понимал чувства любимого, но они должны были знать, что задумал тот человек.       Сердце беспокойно стучало в груди, запах Исина, сводящий с ума, постепенно растворялся, а Джунмён всё ещё пытался уловить последние, витающие в воздухе, любимые нотки.       Порой он переживал из-за того, что не мог чувствовать Исина через все эти блокаторы, как же, это право лишь истинных, а он кто? – Ты самый лучший, – улыбнулся Исин, целуя любимого. – Ты прав, мне пора, не скучай тут без меня.       Омега крепко сжал руку любимого, а потом медленно отпустил, открывая дверь и направляясь в сторону входа в такое пугающее здание.       Чжан несмело постучал в дверь, руки дрожали, но он не должен был сейчас показать своего волнения. – Входите, – послышался надменный голос.       Исин вошёл в знакомый кабинет. Мужчина сидел за столом и изучал какие-то бумаги. – Добрый день, сэр, – поклонился Чжан.       Мужчина бегло взглянул на омегу и снова погрузился в чтение. – Исин-ши, как вы объясните мне то, что в вашей школе находятся шесть опасных преступников, которые ещё пару лет назад должны были быть стерты с лица земли? – Сэр, ваш отец не давал такого распоряжения, – ответил слегка дрогнувшим голосом омега. – Он предоставлял им право доучиться до совершеннолетия, а потом… – Да что вы говорите? – усмехнулся министр. – А это что, по-вашему?       Мужчина бросил в сторону Исина несколько бумаг, омега несмело взял их, погружаясь в чтение. – Смертный приговор? – в ужасе спросил Чжан. – За что? – Неужели у вас есть сомнения в их виновности? Один из тех тварей напал на меня, он ударил меня ножом шесть раз, вам показать всё ещё заметные шрамы на моём теле? – Сэр, смертный приговор – это высшая степень наказания, в нашей стране она применяется крайне редко, – говорил Исин, пытаясь найти взглядом в документах хоть один малейший признак его незаконности. – Её применяют только для казни террористов, не так ли? Так что же мешает нам казнить хотя бы тех троих, что преданно служат Сейсен? – Их несовершеннолетие, – сказал Исин. – Мы не имеем права казнить детей, это негуманно. Ни одна страна мира не практикует этого. – Мы будем первыми, – хмыкнул мужчина. – Чего ты так вцепился в эти бумажки, думаешь, как оттянуть срок исполнения приговора? – Да нет, – решительно поднял взгляд на министра омега. – Хочу удостовериться в их подлинности. – Что? – поднялся альфа. – Ты сомневаешься в моей честности? – На документах две подписи, президента и вашего отца. Если подпись бывшего министра не заставляет меня заострить на ней внимание, то подпись президента ставит меня в тупик. Знаете, у моего мужа есть небольшой стенд с наградами, которые он лично получал из рук нашего главы. К каждой награде прилагается грамота за подписью руководителя государства, итого у нас в коллекции около двадцати наград. Я очень люблю своего мужа и горжусь им, поэтому содержу его награды в чистоте и порядке, несколько раз в неделю я бережно протираю всё от пыли и уже успел заметить, что на каждой грамоте подпись президента тверда и уверенна, с каждым годом она становится всё тверже и впечатывается в сознание каждого гражданина этой страны. Так вот на вашем документе рука президента якобы дрогнула или… – На что это ты намекаешь? – краснел от возмущения министр. – А ты не боишься, что и тебе будет вынесен вот такой вот приговор? – Меня столько раз пугали смертью, что я уже ничего не боюсь. Я просто хочу сказать, что своих детей я вам не отдам. – Да я завтра же распущу вашу школу, а вас всех, на пару с вашим мужем-героем, вздёрну на первом попавшемся дереве. – Да, а как же вы объясните всё это президенту? – Скажу, что вся ваша шайка в связи с Сейсен, – оскалился мужчина. – Твоё свидетельство о браке – весомый аргумент.       Исин вздрогнул, он ведь и забыл, что официально он всё ещё замужем за Джихуном, что Тао по бумагам их сын, что, узнай кто об этом, разбираться не будут. – Испугался? Подумай, чья жизнь тебе дороже: своя собственная или тех шести отморозков, что столько лет пили твою кровь?       Исин чувствовал, как земля уходит из-под ног, тело сковал жар, а в ушах зазвенело. Сквозь какую-то дымку он слышал, как зазвонил телефон министра. – Что? Этой твари жить надоело? Немедленно пришлите этого урода ко мне!       Мужчина нервно кинул трубку на стол, а потом посмотрел на омегу. – Проваливай, я даю тебе пять дней на раздумья, либо ты выполняешь мои указания, либо я уничтожаю всю вашу школу к чёртовой бабушке.       Исин, крепко сжимая листы с приговорами, выбежал из кабинета, он нёсся к выходу, не замечая ничего вокруг, у него есть пять дней, всего каких-то пять дней, чтобы спасти свою семью.       У самого входа он налетел на кого-то, голова закружилась, а в нос ударил такой дурманящий, но такой пугающий запах. Омега задрожал, чувствуя на себе пристальный взгляд, прожигающий насквозь, и крепкие пальцы, сжавшиеся на его плече. – Ты жив, – с усмешкой сказал альфа. – Порой мне кажется, что ты возрождаешься для того, чтобы я снова и снова втаптывал тебя в грязь. – Отпусти меня, – прошипел Исин, пытаясь вырваться и пряча бумаги министра в карман пальто. – Да ты течешь, Исин, эх, если бы не важная встреча… – Ты думаешь, я бы позволил тебе прикоснуться ко мне? Тварь, – зло сказал омега. – Я ненавижу тебя, слышишь! – Ты же не смог бы сопротивляться инстинктам, я твой альфа… – Ты мне никто, мой альфа – Джунмён. Ты и мизинца его не стоишь, понял?! Тао признал Мёна отцом, ты проиграл… – Это мы ещё посмотрим, – засмеялся альфа, отталкивая омегу и направляясь в сторону лифта, но Исин видел, как ярость мелькнула в кофейных глазах, стало ещё страшнее.       Чжан буквально влетел в машину, тут же оказываясь в любимых руках. – Тише, что случилось, родной? – Мён-и, там Джихун, в здании, – дрожащим голосом говорил омега. – Так просто? Никогда не думал, что террорист сможет войти на территорию министерства. – Они что-то замышляют против мальчиков. Министр дал мне пять дней, он сказал, что если мы будем сопротивляться, они разнесут школу. Мён-и, мне страшно. – Тише, любимый, министру будет не до школы в ближайшее время, а с твоим мужем мы как-нибудь разберёмся. – Не говори так, тот человек мне никто, ты мой муж, понял? – Да, любимый. Успокойся. – Смотри, я спрятал эти бумаги, пока министр разговаривал по телефону. Мне кажется это подделка. Президент не мог дать такого распоряжения, к тому же, когда я начал намекать министру о том, что подпись не настоящая, он рассвирепел. Как думаешь, может, все последние указы президента, включая назначение министра, были сфабрикованы? – Они чем-то запугали главу государства или же…       Исин удивлённо открыл рот. – Или ведут дела за его спиной, – заключил Джунмён.       Альфа заметил, как к министерству подъехала ещё одна машина, из нее вышел спокойный Минчжун и пошёл в их сторону. Джунмён опустил стекло машины. – Президент под охраной, – тихо сказал младший альфа. – Твоего родственника я спрятал, чтобы люди министра не нашли его раньше суда. Бэкхён должен дать показания через неделю, постарайтесь обеспечить ему безопасность, остальных свидетелей пока держите в тени, они станут главными козырями. Ищите неопровержимые доказательства связи министра с Сейсен, а я пошёл получать шишки. – Друг, будь осторожен, – сказал Джунмён, а потом протянул младшему бумаги. – Мне необходимо доказать что это подделка и аннулировать эти приговоры. – Я постараюсь. Не переживайте, за моей спиной сотни недовольных, мы справимся.       Минчжун подмигнул друзьям и пошел в здание. – Он самоубийца, – восхищённо сказал Исин. – Мы все тут такие, – сказал Ким, заводя машину.       Они двинулись в сторону школы, где-то в середине пути начался дождь, дороги было не разобрать, Джунмён съехал с трассы. – Думаю, стоит переждать, – заметил альфа.       Исин в это время набирал чей-то номер. – Сынок, вы как, добрались до школы? – Да, папочка, – послышался голос Сехуна. – Тут такой дождь, но мы уже на месте, сейчас вот собираемся на обед, а у вас как? Всё хорошо? Мы волнуемся. – Всё в порядке, расскажу, когда доедем, мы тут посередине пути застряли, ливень такой, что дороги не видно, переждём его и приедем, не переживайте. Как настрой у ребят? – Не знаю как, но Чанёлю удалось их растормошить, они улыбаются, шутят, это так радует. – Я счастлив, я знал, что не ошибся в этом альфе. Ладно, думаю, что к ужину мы подъедем. До вечера, передавай всем привет. – Обязательно.       Исин положил телефон рядом с собой и вздохнул. На сердце стало немного спокойнее, но в виске снова и снова билось «пять дней». Джунмён перелез к нему, крепко обнимая. – Знаешь, чувствую себя героем какого-нибудь романтического фильма, ты, я, дождь, машина, стекла запотели, – шептал альфа на ухо омеги.       Ким пытался всеми силами отвлечь любимого от мрачных мыслей, он верил, что они справятся, что всё будет хорошо.       Исин чувствовал поддержку любимого и был благодарен ему, он улыбнулся, чувствуя невесомый поцелуй на своей шее, а потом понял, что запахи снова начинают проникать в его сознание, сейчас он чувствует человека, что рядом с ним, значит действие лекарств проходит. Приятная дрожь проходит по телу, когда альфа забирается руками под его свитер. – Ты так вкусно пахнешь. Я говорил тебе, что с каждым днём ощущаю тебя сильнее, что твоё присутствие необходимо мне, как воздух, что ты мой свет, что ради тебя и твоей улыбки я готов свернуть горы? Прикажи мне умереть за тебя и за твоих детей, и я сделаю это. Исин-а, каждая твоя слеза как нож по сердцу, не плачь, прошу тебя. Я понимаю, что не могу стать твоим истинным, я… – Что ты такое говоришь? – прервал старшего омега. – Ты – моя любовь, ты – мой альфа, только ты – моя жизнь.       Запах омеги наполнил машину, Мён нежно покрывал поцелуями бархатную кожу, он знал, как заставить своего мальчика забыть обо всех проблемах. Да, они уже через многое прошли, и много им ещё предстояло пережить, но сейчас они отдавались друг другу отчаянно и без остатка, у них было не так много времени на жизнь, а дальше их ждала либо победа, либо смерть. Они до последнего верили, что смогут победить, а значит должны быть сильными, отбросив все сомнения. – Мён-и, – шепчет омега, чувствуя, как снова тонет в омуте любимых глаз. – Я буду с тобой всегда, – отвечает альфа, слушая мелодичные стоны омеги. – Люблю тебя, – выкрикивает Исин, крепче прижимая к себе старшего и позволяя узлу снова закрепить их союз. – Я тоже люблю тебя, сладкий, – шепчет Джунмён, сцеловывая капельки, что собрались в уголках глаз омеги.       Действие ли это течки или та самая истинная любовь, но альфа готов поклясться, что он чувствует всё, что сейчас происходит с его омегой. Он неосознанно тянется к шее Исина, снова втягивая нежную кожу. Он всё ещё надеется на то, что однажды ему всё-таки удастся стереть метку того человека с самого родного и любимого омеги на земле.       Лухан и Бэкхён наводили порядок в комнате Чанёля. – Твой альфа такой неряха, – пробурчал Лухан, протирая пыль на шкафчиках. – За своим бы следил, – улыбнулся Бэкхён. Ему было так уютно в этой комнате, здесь всё пахло Чанёлем, здесь в каждой вещи было слишком много его жизни, о который омега практически ничего не знал. – Да уж, – вздохнул Лухан. – Крис такой ласковый в последнее время. Это всё потому, что я болею, а потом… – Глупый ты, он любит тебя, разве ты этого ещё не понял? Он бережёт тебя, заботится о тебе, мне кажется, он оберегает тебя от чего-то. Пытается казаться равнодушным, чтобы защитить. – С чего ты взял? – удивился старший. – Чанёль-и сегодня правильно сказал, что дорогие люди могут стать главной мишенью нашего врага, отталкивая тебя, Крис как бы показывает, что ты для него никто. Последи за ним немного, он же глаз с тебя порой не сводит.       Омежки, наконец, закончили с уборкой и плюхнулись на большую кровать. – Может, ты и прав, – сказал Лухан, обнимая друга. – Я так жду свою первую течку, тогда-то Крис от меня точно не убежит.       Хань развернулся и навис над младшим. – Бэкхён-и, а каково это – стать со своим альфой единым целым? – Прекрасно, – улыбнулся младший, сощурившись. – Даже не думал, что смогу стать таким счастливым. Моя жизнь состояла из одних падений, разочарований и боли, а Чанни, он как лучик света. Его объятия, его прикосновения, его поцелуи – это что-то невероятное. Знаешь, Ханни, когда он прикасается ко мне, моё тело готово раствориться под этими ласками, когда я чувствую, что нужен, что я любим, я готов на всё. Тело само диктует, как надо. – Это больно? – поморщил носик Лухан. – Сперва, а потом вся боль исчезает, а на смену ей приходит наслаждение. А когда начинается сцепка…       Бэкхён покраснел, пряча смущённый взгляд. – Когда начинается сцепка? – с любопытством спросил Лухан. – Ты понимаешь, что мира не существует, что во всей вселенной ты и любимый остались только вдвоём, – слышится голос у двери, и мальчики разом смущённо прячутся под одеяло.       Сехун смеется, подбегая к ним, забираясь сверху, и щекочет. Звонкий смех трёх голосов наполняет комнату. – Сехун-и, я больше не могу, – кричит Лухан, уворачиваясь от рук старшего.       Они откидываются на подушки и разглядывают потолок. – Вы уже вернулись? Как дела в городе? – спросил Бэкхён, устраиваясь на груди О. – Всё по-прежнему, здесь с вами намного уютнее, – ответил Сехун, потрепав младших по макушкам. – Мы купили для вас много обновок и вкусняшек. Сейчас ребята закончат с переездом, и вы всё примерите и попробуете.       Сехун протянул младшим по конфетке. – Лу, иди в соседнюю комнату, это ваше с Крисом временное пристанище, там немного пыльно… – Моё и Криса? – ошарашено спросил Хань. – Мы… мы будем жить вместе? Он согласился на это? – Он это и предложил, – улыбнулся Сехун. – Сейчас он как раз переносит ваши вещи.       Блондин подскочил и понёсся в соседнюю комнату. – А ты как? – спросил О, крепче обнимая Бэкхёна. – Лучше всех, – улыбнулся младший. – Кёнсу-хён сказал, что сегодня отпустит Чанни из больницы. – Он очень изменился за эти дни, видимо, эта встряска пошла ему на пользу. Я, конечно, не доволен его поведением, но… – Не надо его винить. Мы решили оставить всё в прошлом. Теперь мы начнём новую жизнь: Чанни, я и наш малыш. Сехун-и, представляешь, прошло всего пару дней, а я словно чувствую его. Когда я рядом с Чанёлем, мы оба понимаем, что нас уже трое, это так волшебно. – Такова омежья природа, – улыбнулся Сехун. – Папа и отец всегда чувствуют своего ребёнка, пускай ему всего несколько дней. Организмы родителей настроены на защиту своего потомства, это нормально. – Я так счастлив, – тихо всхлипнул Бэкхён. – Вот бы ещё выбраться отсюда. – Выберешься, Чанёль увезёт тебя в свой большой дом, и ваш малыш появится на свет в большой любящей семье.       Бэкхён потянулся к Сехуну, сгребая его в охапку и целуя в щёку. – Спасибо, что не отказался от нас, – шепнул Бён. – Ни за что.       Они ещё немного посидели, обнявшись, пока не пришёл Тао и не увёл Сехуна разбирать вещи. Жилой комплекс кипел жизнью, Кёнсу и Джонин спорили о том, куда лучше поставить все диски младшего. Чен уговаривал Минсока подвинуть кровать к окну, потому что ему нравилось, как рассветное солнышко играет в рыжеватых волосах его омеги. Они словно на день забыли о том, какая угроза нависла над ними. – Малыш, ты же слышишь меня, правда? – шепнул Бэкхён, поглаживая свой живот. – Если я тебя чувствую, значит, и ты поймёшь всё, что я скажу. Ты ещё такой кроха, и мы не скоро сможем увидеться, но я уже представил, как возьму тебя на руки. Я так сильно тебя люблю. И отец тебя очень любит. Мне не терпится увидеть, как он будет осторожно касаться твоих пальчиков. Мне так любопытно, какой ты? На кого ты будешь похож, какой у тебя будет характер?       Бэкхён заметил лёгкое движение у двери и уловил любимый запах. – Думаю, – сказал он улыбнувшись. – Ты будешь таким же красивым, как твой отец, высоким, улыбчивым, с большими тёмными глазами, а вот ушки пусть у тебя будут мои, зачем нам ещё одни такие локаторы?       Омега услышал недовольное бурчание за дверью и с трудом сдержал смех. – Характер у тебя тоже пусть будет мой, две такие упрямые каланчи я не выдержу, – засмеялся Бэкхён, а в коридоре послышался раздражённый топот. – Пак Чанёль, хорош подслушивать, у нас с твоим сыном серьёзный разговор.       Чанёль вошёл в комнату, закрывая дверь. – Ага, разговор у них, я слышал, чему ты тут учишь нашего ребёнка?! «Локаторы», «каланча», не слушай его, малыш, наш папочка сам ещё та заноза.       Альфа забрался на кровать, обнимая младшего, который делал вид, что обиделся и пытался вырваться из крепких рук. – Чего припёрся, коли я такая заноза? – фыркнул Бэкхён, обернувшись и встретившись с насмешливым взглядом. – Потому что люблю, – шепнул Чанёль, нежно чмокнув младшего. – Я люблю тебя, Бён Бэкхён. Какой бы занозой ты не был. – А я люблю тебя, – улыбнулся Бён. – Особенно эти милые «локаторы». Как ты себя чувствуешь? – Теперь лучше всех, – ответил Чанёль, повалив Бэкхёна на кровать и покрывая его лицо невесомыми нежными поцелуями.       Крис раскладывал вещи по шкафам, улыбаясь воспоминаниям, которые возникали в голове. Он рассадил игрушки Лухана на подоконнике, нежно проведя рукой по чёлке любимого пони. Столько лет он пытался всё это забыть, милые привычки младшего, его глупые, порой, слишком детские мечты, которыми он делился с Крисом. Альфа залез в свой чемодан и достал оттуда небольшой блокнотик, он ещё в детстве тайно выкрал его у маленького Ханя. Тут на каждой страничке была обрисована их идеальная жизнь. Вот они идут за руку к алтарю, вот резвятся во дворе собственного дома, вот держат на руках своего первого сыночка. – Откуда он у тебя? – отражается от стен голос Лухана. – Я… я думал, что потерял его.       Альфа оборачивается и встречается с полными слёз глазами. – Ханни, я… – Всё это время он был у тебя, ты сохранил его? – шептал Лухан, пытаясь не заплакать.       Увидев, как его альфа с трепетом разглядывает картинки, когда-то созданные юным омегой, сердце Лухана готово было выпрыгнуть из груди. Он и не думал, что Крис может быть таким сентиментальным, он не догадывался о том, что альфе дороги эти воспоминания, он же был так жесток в последнее время. – Ханни, я…       Крис не знал, что ответить, он боролся с желанием прижать к себе плачущего Ханя. В голове было слишком много мыслей: отец, Сейсен, министерство, а с другой стороны этот милый, любимый ребёнок, что срывается с места и крепко обнимает, тихо всхлипывая где-то в районе шеи. Руки смыкаются на талии Ханя, прижимая ближе. – Тише ты, ну чего ты плачешь, маленький, всё же хорошо, – шепчет альфа, целуя светлую макушку. Он больше не может игнорировать свои чувства, он больше не может играть с этим невинным созданием.       Альфа за подбородок поднял на себя лицо младшего, а потом несмело коснулся его сладких и таких манящих губ. Всё вокруг закружилось, словно они вмиг стали центром вселенной. Крис мысленно проклинал себя за то, что столько лет сам бежал от этого «малинового» рая. Запах Лухана наполнил каждую клеточку альфы, что сейчас притянул его ближе, скользя большими ладонями по идеальной спине. – Прости меня, – шептал Ифань. – Если сможешь, прости, но я думал, что так будет лучше, отец сказал, что если я расскажу хоть кому-то о его связи с Сейсен, он уничтожит тебя. Я хотел показать ему, что ты… – Забудь, – ответил Лухан, уткнувшись в грудь старшего. – Это я был дураком всё это время, я мог бы догадаться, но только задетое самолюбие не давало мне здраво мыслить. Ты ведь никогда не рассказывал мне о том, что твой отец был здесь. Ты оберегал мою жизнь, а я не замечал этого. Ты… – Я люблю тебя, Ханни. Очень люблю, – шептал Крис, покрывая шею младшего поцелуями. – Я тоже люблю тебя, Фань. Всю свою жизнь.       Лухан чувствовал жар во всём теле, и это было совсем не от простуды, он так долго ждал того момента, когда его альфа вот так будет целовать его, вот так прижимать к себе, голова закружилась, ноги подкосились, но сильные руки Криса подхватили его. – Ханни, тебе плохо? – спросил альфа, с беспокойством глядя в медовые глаза. – Нет, мне хорошо, – шепнул омега, потянувшись к манящим губам и получая поцелуй в ответ.       Альфа подхватил младшего на руки и понёс в сторону кровати, он чувствовал, как дрожит тело в его руках, как за несколько секунд кожа омеги запылала, как запах малины заполнил помещение. – Ханни, это… – Прости, я не могу это контролировать, – шепнул Хань, притягивая альфу к себе. – Я ждал, ждал столько лет… – Господи, я сам лишал себя такого счастья, – сказал Крис, впиваясь в губы омеги.       Лухан даже не представлял себе, что стоит услышать три заветных слова, как организм, наконец, начнёт работать в нормальном режиме. Омега ждал эту течку, думал, что с ним что-то не так, а оказалось, что всё дело было в том, что он не чувствовал любви своего альфы, а теперь… Теперь он был готов отдавать всего себя и получать в ответ неземные ласки. Бэкхён был прав, нет ничего прекраснее нежности истинной пары, пусть первые мгновения боль разрывает тебя, но потом всё забывается, остаётся лишь сладкое томление и водопад удовольствия, в который хочется погружаться. Крис понимает, что вся выдержка, тренируемая им годами, летит к чертям, когда Лухан стонет его имя на выдохе, когда обвивает его талию ногами и подается навстречу. Все барьеры срываются, губы блуждают по коже, оставляя яркие метки, это омега только его, и он убьёт любого, кто приблизится к его мальчику.       Громкий крик и яркое пятнышко на шее, Лухан чувствует слёзы, что стекают по виску, слёзы, что сейчас ловят губы альфы и тихий шепот: – Теперь ты только мой. – Твой, – соглашается омега, чувствуя фейерверк, что дарит неописуемое наслаждение.       Крис выходит, не позволяя им сцепиться, Лухан распахивает глаза и хочет что-то сказать, но его останавливают нежные губы. – Наши дети должны появиться за пределами этих стен. Я не хочу снова жить в страхе. Потерпи немного, мы выберемся отсюда, избавимся от наших врагов, отвоюем НАШ дом и будем счастливы навсегда, родной.       Хань улыбается и вспоминает последовательность своих рисунков, всё верно: свадьба, дом, а потом дети, ведь их будущее такое неопределенное сейчас. Омега крепче прижимается к любимому, это так необычно, но так правильно.       Вечером все вместе они собираются за ужином. Жизнь, кажется, начинает входить в привычное русло, младшие чувствуют меньше недовольных взглядов в свою сторону, видимо, Исин был прав, остальным просто нужно время, чтобы привыкнуть. – Чего хотел министр? – спросил Тао, внимательно наблюдая за реакцией Исина, что замер с ложкой у рта.       Джунмён осторожно погладил мужа по коленке. – Ну, – протянул Исин, поймав на себе любопытные взгляды младших. – Он дал нам пять дней. – В смысле? – напугано спросил Кёнсу. – В прямом, – ответил Исин. – Если за пять дней от мальчиков не избавлюсь я, этим займётся министерство.       Сехун, Кёнсу, Минсок, Бэкхён и Лухан резко побледнели. Джонин, Чонде, Чанёль и Крис сжали кулаки. – Только не делайте поспешных выводов, – тут же вмешался Джунмён. – Мы без дела не сидим, сейчас один очень хороший человек пытается опровергнуть ваши «смертные приговоры», а ещё…       Джунмён виновато посмотрел на Бэкхёна с Чанёлем. – Что? – подозрительно спросил Пак. – Мы хотим уничтожить репутацию министра, поэтому… – Джунмён глубоко вздохнул. – Нам пришлось вернуть в производство дело Бэкхёна.       Чанёль подскочил на стуле, но маленькая изящная ладошка притянула его обратно. – Мы должны доказать, что это была попытка изнасилования, а Бэкки просто защищался. Тогда мы боялись связей министра, да к тому же Полицейское управление было под их контролем. Чанни, пойми, если мы докажем, что в том инциденте виноват альфа, Бэкхёна оправдают. А ещё если мы расскажем о попытке отравления и о змеях, мы сможем избавиться от него на долгие годы. – Что я должен сделать? – спросил Бэкхён, крепче сжимая руку своего альфы. – Просто рассказать о том, как всё было, – ответил Джунмён. – Минхёк уже дал показания, тебя вызывают в полицию через неделю. – Но за эту неделю он может сделать с Бэкки всё, что угодно, – возмутился Сехун. – Нет, – вмешался Исин. – В то время мы отвлечём его немного другими заботами. – Чем это? – Чонде, Джонин, – сказал Чжан. – Вы должны рассказать о нападении, вымогательстве и попытке избавиться от вас. – О, это мы только за, – усмехнулся Чонде, потирая руки. – Я так долго ждал момента, когда смогу втоптать в грязь этих двоих. – Мы с вами, – кивнул Джонин. – Но только будут ли нас слушать, мы же воры… – С вас сняты обвинения в ограблении ювелирного, – заметил Джунмён.       Чен и Джонин удивлённо хлопали глазами. – Я же упоминал о том, что твои поклонники очень переживают за тебя, – улыбнулся Исин. – Кстати, он намекнул, что будет рад, если вы после освобождения снова будете играть в его клубе. – А этот ваш поклонник в курсе, что его «звёзды» теперь женаты? – фыркнул недовольно Минсок.       Чонде прижал старшего к себе и засмеялся. – Неужели ты ревнуешь, Минни? – Вот ещё, – фыркнул омега, отвешивая альфе подзатыльник. – И вообще, что ты себе позволяешь?! Тут же люди кругом. – А мне всё равно, пусть все вокруг знают, что ты мой.       Компания засмеялась. – Ну, и последний пункт нашей миссии, – осторожно начал Исин. – Сегодня в министерстве я видел твоего отца, Тао.       Альфа напрягся, сильнее прижимая к себе Сехуна. – Сейсен следует за нами по пятам, если мы не избавимся от них, они не дадут нам выполнить план до конца. Поэтому Тао, Крис в ваших руках сейчас наша безопасность. – Что вы хотите от нас? – спросил Крис, прижимая к себе Лухана, который сидел у него на коленях. – Твой отец, Ифань, – начал Джунмён. – Финансирует министерство, а это значит, что деньги, на которые наш министр творит свои чёрные дела, принадлежат Сейсен. Ты знаешь о связи своего отца с террористами, больше это не известно никому, ты должен рассказать… – Но отец… – вздрогнул Крис, но почувствовал нежный поцелуй в щёку. – Я не дам себя в обиду, – сказал Лухан. – Мы должны избавиться от этой угрозы раз и навсегда. – Хань прав, – сказал Сехун. – Мы должны рискнуть всем. Джихун скоро будет здесь, мы должны быть готовы. – А зачем ему приезжать в школу? – удивлённо спросил Кёнсу. – Чтобы избавиться от меня, – сверкнул глазами Тао.