Научи меня снова жить

POV Ross

Помню, шел дождливый октябрь, третий год как я вступил в ряды «Фурии». Люди мокрые, с кривыми лицами выходили из лифта и шлепая своими грязными ботинками, спешили на собрание совета. С плащей стекали капли воды, их дорогие итальянские туфли чуть ли не скользили по мокрому мрамору. Они очень быстро шли к черной двери, почти бежали. Но ни один так и не упал. Я так же должен был там присутствовать, но на тот момент это не столь интересовало, ежели мой фаворитный фетиш скрытой слежки за различными целями. Тогда никакой цели не было, я просто тихо сидел в самом дальнем углу холла и наблюдал за теми, кто входит в кабинет, некоторых из них я лично не знал, лишь из досконального досье, что я нарыл на них за несколько дней до мероприятия. На каждого, ты не будешь вести игру без козырей в рукаве. Подобные собрания проводились раз в два месяца, я присутствовал на них уже черт знает сколько раз, не считал. Не знаю зачем я был нужен им там, допускались лишь лица верховного звания, на тот момент я был лишь ветреным наемником, хакером и стратегом для разработки различных внутренних афер. Уже отступил от команды и работал в одиночку, мне не нужны были балласты, я привык всегда полагаться лишь на себя. К тому же все придурки, которых ко мне приставляли, оказывались непутевыми и трусливыми собаками, за которыми нужен был постоянный присмотр. В мои обязанности не входил пункт няньки, в них уже ничего не входило. Я просто жил с ними, они зависели от меня, я нет. На этом цепочка обрывалась. Я не видел смысла оставаться, они не видели смысла отпускать меня. Хоть и не видя сути продолжать находится под их надзирательством, я так же не видел сути уходить, ее не было ни в чем. Лишь в алкоголе, автоматике и службе эскорта. Вот из лифта выходит гнусный на вид тип. Он натянуто улыбается парнише, что стоит в дверях, будто бы страж, и пролетает мимо, бегло оглядывая его с ног до головы, фыркает. Воротник пальто вздернут, пуговицы расстегнуты, открывая вид на пузо, обтянутое немного мятой голубой рубашкой, обычные классические брюки и Оксфорды. На нем это смотрится отвратительно. Видели когда-нибудь толстого обросшего грязного пьяницу с тупой кривой ухмылкой в оксоврдах и классических брюках? Это просто смешно. Его зовут Увейд Рельн, заместитель Пола, одного из директоров «Белого лотоса», организации с которой мы через раз сотрудничаем. Ну как через раз; иногда мы пытаемся их подбить, иногда они нас, но в какие-то моменты мы сходимся, чтобы насрать кому-нибудь еще. И так на повторе, все бы ничего, вот только они частенько пытаются переманить меня к себе, а это вызывает ужасное бешенство у начальства, а потом доходит дело и до меня. Они при мне делят мою же голову, просто давая слушать, как утирают друг другу нос своими аргументами. Каждый раз сводится к тому, что я молча встаю и ухожу, а они даже не замечают, увлеченные демонстрацией своего бескрайнего эго. Вернемся к Увейду, этот мужик останавливается практически по середине холла и смотрит по сторонам, то ли с подозрением иль отвращением, не поймешь. На его лице столько жира, что он, кажется, блокирует эмоции. В следующий момент я улавливаю его взгляд и пристально задерживаю. Он хмурится, его редкие темные брови сводятся к переносице, первое движение что я замечаю на его лице. Затем меняется и его взгляд, теперь в нем читается некая растерянность, подозрительность, он достает из внутреннего кармана какую-то коробочку, высыпает из нее маленькие леденцы на ладонь и закидывает их в рот. Ему нравятся эти леденцы, дома у него целый склад этих коробочек. Когда я случайно проходил мимо и решил навестить его, обнаружив эти залежи, подумал грех не взять несколько. Увейд все стоит как вкопанный и с подозрением смотрит на меня, точнее на темную фигуру в кожанке, толстовке и капюшоне, сидящую в дальнем углу на черном диване. Он не знает меня, а я знаю о нем все. Вплоть до гениталий его дочери. Девчонка вышла неплохой внешностью, ведь ее отцом Увейд не являлся, им был, как бы это банально не звучало, их сосед Грег. Обвяленный мужчина, он делает неуверенный шаг в мою сторону, даже я не знаю зачем, а он уж наверняка, тем более. За секунду до того, как он совершил бы глупость, один из коллег откликивает его и он встряхивая головой, направляется в кабинет. В тот же момент из соседней двери вылетает потрепанный паренек семнадцати лет с синяками под глазами, прикрывая ладонью рот. Он петляет по холлу словно подыхает от удушья, в начальной степени. Резкого дает деру, когда замечает свою цель в углу. Парень славно траванул в урну и теперь стоит, согнувшись в три четверти, откашливается. Бедный Сэм, чертов надзиратель и виски по ночам скоро прикончат его. Из тех же дверей к нему уверенно направляется один из бугарей Фрида, он хватает парня под мышки, закидывает на плечо и тащит к лифту, словно игрушку. Так и было, Сэма многие считали игрушкой, он был забавным малым. Посидев еще пару минут, вдоволь насмотревшись на новенькую секретаршу, сделал заметку, что этой ночью уложу ее под себя. Пора уже, девочка дня три работает у нас, никак руки не доходили в связи с недавним отъездом в Чикаго накопилось множество дел. Встаю на ноги, стягиваю кожанку, затем через голову толстовку, оставаясь в одной черной футболке. Она задирается, лениво поправляю. Беру шмотки и поворачиваю голову в сторону темненькой красотки, замечая, как ее взгляд жадно, с некой растерянностью следит за моими действиями. Натягивая одну из самых сексуальных и настораживающих ухмылок, уверенно и легко направляюсь к ее стойке. Время цирка, так поднимем же себе настроение хоть на каплю. А иначе я не выдержку томительного прибывания в доме «Монтегов» и перережу их к черту. — Ты не могла бы положить это куда-нибудь от чужих глаз подальше? Что-то жарко, а таскать с собой не хочется, — говорю и протягиваю ей ношу. Тонкая шея, грудь размера так третьего и грязно зеленые глаза. Остальным частям ее тела, внимание пока не имею смысла предъявлять. Да и вообще стоит ли после. — Д-да, конечно, — заикнувшись сказала брюнетка, и чуть не уронив, засунула мою толстовку с курткой куда-то под стол. Сама она тоже зачем-то залезла туда. Прошло секунд десять, она, наверное, ждала пока я уйду. Я продолжал стоять, отбирая костяшками пальцев какую-то мелодию. Если сложить отрывки, получится куплет из одной композиции Queen. Не дождавшись, я наклонился через стойку и кашлянул. Послышался глухой звук удара и тихое ругательство, стойка вздрогнула. Потирая затылок, девушка с натянутой улыбкой смотрела на меня. — Я наушники забыл, — хмыкнул я. — Не могла бы ты… они во внутреннем кармане куртки. Поспешно кивнув, она залезла обратно под стойку, но на этот раз решила наградить меня своим вниманием и выпрямившись, предстала перед мной. На несколько секунд, запутавшись в куртке, она наконец нащупала кармана и полезна в него, но так как была в данный момент чересчур напряженна и растерянна, попросту вывернула его, вытряхивая на стойку содержимое; жвачку, белые наушники и несколько презервативов. Я с удовольствием бы запечатлел выражение ее лица, ее распахнутых до предела глаз в которых играл некую симфонию инстинкт самосохранения и удивления. Забавный образец, вот только пугливый и нервный, но зато ходить далеко не придется. Усмехнувшись, на секунду пристально задерживаю ее взгляд, после чего наконец изымаю наушники и иду по направлению в главный офис. К тем большим черным дверям, где снова буду сидеть и слушать симфонии Брамса, Баха, пока меня не заставят выкладывать последний отчет и самую свежую информацию, что петляет на просторах за черной чертой. Совещание длится уже минут сорок. В руках у меня стакан рома, в одном ухе симфонии Баха, ноги закинуты на журнальный столик, а задница покоится на мягком диване в углу просторного кабинета, где на данный момент громко спорят два бородатых мужика о поставках героина в Канаду. Все выглядит достаточно круто, наверное. Все в дорогих костюмах с иголочки, зализанными волосами и высокомерной рожей, словно у них тут проходит заседание международного конгресса, а не сходка подпольных организаций. Многие представляют себе подобные мероприятия по-иному; то бишь кабинет в грязном баре, бугари в кожанках, цепях от которых за километр пахнет спиртным иль керосином. На самом деле все достаточно цивильно, сказать больше, это тянет на совет успешной инвестиционной корпорации, я сам удивился, когда только пришел в их «логово продвинутых наркодилеров». Они были излишне раскрученны, все было слишком серьезно, в самом начале это бесило, я не вписывался к ним со своей нестабильной психикой и рвением к большему. Я и сейчас не считаю себя таким же как и они, у меня отдельная категория. Не нужно вписывать черную овцу, которая никогда не станет своим в вашем стаде. Уж лучше я буду психопатом, чем тем же прототипом мафиози в их сетевой цепочке преступных афер. Хоть каждый из них и имеет свой фетиш, это не делает их более разнообразными; у всех одни и те же цели и способ их достижения — оружие да наркотики. Я пригубил стакан. Только сейчас замечаю, что все на меня пристально смотрят. Все, двенадцать мужиков и одна женщина, они глазели на меня. Я не мог конечно же выколоть им глаза, но представить это мне никто не запретит. Вот сейчас, прям в эту секунду, оставьте меня. Я хочу представить это. — Ты, — Фридрих, мужчина средних лет, указывает на меня и смотрит нахмурив брови. — Ради Бога! Да скажи хоть что-нибудь! Я молча встал, кто-то сделал шаг назад. — Что вы хотите услышать? — голос у меня чуть охрип, глаза помутнели. Четвертый стакан наверняка был лишним. — Говорите, чтобы я мог сказать это. — Ты знаком с Ноем Малец? — спрашивает женщина, ее звали Грейс. Грейс была лучшей из них хоть и представителем слабого пола, что в принципе невозможно. — Из достоверных источников нам стало известно, что он собирает материал на нас. Наши архивы, прошлые сотрудники. Ничем хорошим это не грозит, осталось решить как разобраться с этим мерзавцем. Разминаю шею, направляясь в сторону бара, попутно вынимая из памяти информацию об этом типе. Ной не Ной, его не существует, этот парень сказка. — Билли Франки, он же Ной Малец, тридцать шесть лет, мелкий наркодилер, мошенник, хакер, — надменно начинаю, доставая из бара почти полную бутылку виски. Осталось с прошлого раза, отлично. — Уроженец из Северной Дакоты, бедняк, кое-как поступил в Калифорнийский университет, откуда же был вышвырнут за распространение галлюциногенов, взлома главной системы и совращение одногруппниц. После связался с Клерком, был им же подставлен и отсидел срок. Думаю вам известно чем занимается Клерк, малышу крупно не повезло с компанией и нахлынувшими последствиями. Они неплохо подгадили ему, теперь он под присмотром у копов. Так или иначе, сейчас занимается мелкой продажей наркоты, редкими взломами систем за немалую сумму, пытается не связываться с чужаками. Он безобиден, еще немного и сам сдохнет: много пьет в последнее время. За все это время я успел один раз обойти стол и выпить четверть содержимого такой привлекательной бутылки, в паузах между предложениями, делая смачные глотки. Стою по середине, у стенда, где наклеена всякая хератень, как у собак сыщиков, и болтаю в руке бутылку, держа ее за горлышко. А они всё смотрят на меня, да смотрят. Будто бы я интересный, мать вашу. — Безобиден значит. Так, а почему он сменил имя, и когда? — слышу из-за спины потертый грубый мужской голос. — Клерк, всему виной он, — бросаю в ответ, и тут же вспоминаю еще одну интересную деталь из биографии Билли. — Так же хочу кое-что добавить; Франки имеет очень тесные связи с одной из шлюх Майка Крюгса. Помните парня с загородным борделем и сетью баров, который еще года два назад бил к нам корни? Возможно, что через свою подопечную, он действует на Билли, дабы тот, как бы сказать, накрыл нас. — «Нас»? — поворачиваюсь в сторону Фридриха, он сидит, скрестив руки да приподняв бровь. — Кажется зуб у него забит лишь на тебя, Феникс. Не ты ли разгромил его бар и убил нескольких респектабельных клиентов во время сеансов? Вспомнили, когда это было. Работенка была не из приятных, мне тогда было всего лет двадцать, период активного полового созревания, и вместо того, чтобы резать левых мужиков, мне хотелось взять их дам, которые в основном на тот момент находились прямо под ними… или на них. Да я и сейчас не против, вот только правда, Майки не пускает к ним. — Было дело. Но «Фурия» в целом составе так же не числится в его любимчиках, ведь резня под нашим руководством происходит частенько в его барах, у него всегда кишат наши клиенты. Подумайте и наведите свежие справки на этого парня, возможно это его рук дело. — Да, может, но… Мужчина не успевает договорить, как из заднего кармана моих джинс, раздается звуки бешеных ударных аккордов. Поднимаю руку, показываю жест, дабы он примолк и вынимаю мобильный, принимая вызов и поднося его к уху. Из трубки Клерк начинает мямлить что-то про нашу встречу, в то время я возвращаю почти пустую бутылку обратно в бар и направляюсь вон из кабинета под возмущенную тираду Фридриха. Я был уже у лифта, когда все же бросил в трубку «договорились» и засунул мобильный обратно в карман джинс. Сегодня предстоит не пыльная работенка, о которой завтра уже будут гладить заголовки газет. А их посиделки не столь важнее рюмки рома, которую я с удовольствием выпью сегодня в баре у малыша Майки.