Эксперимент

      Дофламинго дернулся один раз, другой, но веревки держали крепко. Он пытался раскачаться на стуле, но тело было будто свинцовое и плохо слушалось. В комнате было темно хоть глаз выколи. Или это у него завязаны глаза? Нет, повязки вроде нет, просто само помещение тусклое донельзя. Он не понимал, что происходит вокруг и где он находится. Тогда с чего он вообще решил, что он в комнате? Может, это подвал или погреб?       Донкихот снова крепко зажмурился, до головной боли сжимая веки. Затем он услышал звук открываемой двери: противный скрип не смазанных петель как в дешевых ужастиках. Он прислушался и пригляделся. Зашли трое людей. Один высокий, как он сам, другой пониже и пошире, и последний совсем маленький. Последний подошел к мужчине и провел пальцем по щеке. На нем была маска, что скрывала только верхнюю половину лица. Его ли? Хм… Это был не мужчина, определенно – тонкая линия подбородка и мягкие на вид губы, изогнутые в пленительной усмешке. Девушка нагнулась и шепотом произнесла:       – Добро пожаловать в Ад!       Мужчина дернулся, намереваясь укусить ее, но та ловко отпрыгнула, хохоча словно сумасшедшая. Дофламинго вдруг увидел на ней чулки в сеточку, фуражку, латексный костюм и ботфорты на высоченных каблуках. В руках она держала здоровую плетку. Такими животных гоняют в цирке, но никак не развлекаются с БДСМом.       «Что за, мать его, хрень!?»       – Приступайте! – щелчок плетки.       Один силуэт, вошедший вторым, двинулся к Дофламинго и закатал его штаны до колен. У того брови поползли верх. В руках неизвестного появились маленькие щипчики.       «Это что, орудия пыток?» – с сарказмом подумал психолог. Однако через секунду он готов был взять свои слова назад. Неизвестный поднес орудие к ногам, захватил один волосок. И дернул. Боль была адская. Мужчина, – а это была, несомненно, особь мужского пола, выдергивал по одному волоску, методично чередуя ноги. А та, что с плеткой, стояла и смеялась, смеялась, смеялась. Ее смех безумно походил на его собственный.       Дверь снова распахнулась с противным скрежетом и в подвал (в этом Дофламинго уже убедился) вплыла женщина с темными волосами и дольно аппетитными формами. В другое время психолог бы с ней позабавился, но сейчас ему было не до веселья. Женщина держала в руках большую охапку… перьев? Розовых перьев. И эта охапка напомнила ему…       – Сволочи!!!!! Моя любимая шуба!!! – взвыл Донкихот, смотря, как девушка раскидывает ошметки его любимой одежки. Розовый пух летал по подвалу, оседая на всевозможных поверхностях, в том числе и людях.       Та, что в латексе, снова расхохоталось. Высокий парень подошел к ней, недвусмысленно приобнял за талию и стал истерически гоготать вместе с ней.       – Луффи! – рыкнул Донкихот. Осознание того, кто командует этой психушкой, пришло не сразу, но после того, как он раскрыл ее, с девушки и ее спутников исчезли маски.       – Что, млять, серьезно?!       Рядом с Луффи стоял его собственный брат, продолжая ее обнимать. Над «эпиляцией» методично, высунув от усердия язык, трудился ректор и его непосредственный начальник Сенгоку. А перья разбрасывала Нико Робин, преподавательница всеобщей истории.       Мужчина попытался вырваться, но из тела молодой женщины внезапно выросло около десятка рук, которые и удержали его. Дальше – больше. Нико Робин, зайдя со спины, наклонилась к его уху и… начала щекотать его. Пером. Розовым, мать его, пером от его любимой, едрить их подери, шубы! Дофламинго попытался вырваться, но женщина с неимоверной силой схватила его всеми руками за плечи и удержала его на месте, не прерывая своего увлекательного занятия.       Луффи подошла к Дофламинго и ущипнула его за щеку.       – Ночь только началась, малыш Доффи!       Дофламинго охнул и резко вскочил. Сон. Это всего лишь гребаный сон. Он, весь в поту, вскочил с кровати, подлетел к шкафу и распахнул его. Шуба преспокойно висела на вешалке. Мужчина опустился на пол, судорожно выдыхая.       Это всё возраст. И в 20, и в 30 лет тебе может присниться что угодно. Что ты лебедь, сделанный из мёда, рыгающий маленькими мармеладными медвежатами, которые бьют друг дружку по лодыжкам циркулями. Или же можно проснуться в ужасе от того, что ты пять часов слонялся по супермаркету, бубня: «Где бананы? Вчера они были здесь. Где же бананы?» У сна своя логика и свои законы. У Будды своеобразное чувство юмора, проявляющееся, в частности, и в том, что он не дает человеку отдохнуть от собственной дурости даже во сне.       Он просто заработался. Ему надо отдохнуть хотя бы один денек.       Позже, сидя на диване с чашкой кофе в руках, он старался обдумать то, что ему сегодня приснилось. Сновидение – полноценное психическое явление. Оно – осуществление желания.       Так что же, он хочет, чтобы его привязали к стулу и измывались? Он вроде садист, а не мазохист. Хотя, это просто бред его усталого мозга. Но парочку идей извлечь можно.       Дофламинго не любил, когда над ним издевались. С детства ненавидел. И он был очень мстительным. Все, кто делали что-то подобное, дорого заплатили за это.       Пусть это сон, но он такого не потерпит даже в своей голове. И наказывать стоит того, кто за это отвечал – главного зачинщика, а точнее, зачинщицу.       Ход его мыслей прервал звук открываемой двери. Росинант. У него есть ключ.       – Валяешься? – поинтересовался младший брат, заглянув в комнату.       – Отдыхаю, – поправил его Дофламинго.       – Ты вообще-то работу прогуливаешь.       – У меня есть официальный документ, так что не прогуливаю.       Донкихот младший только покачал головой.       – Слушай, – Росинант серьезно на него посмотрел, – может, прекратишь мучить девушку?       – Нууу, завел шарманку, – протянул Дофламинго.       – Ты ж ей жизнь ломаешь. Отступи. Выводы ты можешь додумать и сам.       – И не подумаю. Мне самому интересно, чем все закончится. Диссертация уже не при чем. По сути, вывод я уже сделал.       – Доффи...       – Я же просил не называть меня так! И вообще, ты только ради этого пришел?       – Я что, не могу к тебе просто так прийти? Ты же мой брат все-таки! – возмутился младший.       – Ты больше напоминаешь сварливую женушку, что выносит мне мозг. Так что прекращай, Росси, – отрезал Дофламинго. – Я не перестану, даже если она попросит. Не важно – ты, она, да хоть сам Будда.       Младший брат прикрыл глаза.       – Знаешь, в этом мире всем воздается по заслугам. Не думай, что отделаешься от этого так легко.       – Я не делаю ничего такого, за что мне бы пришлось расплачиваться, – ухмыльнулся старший Донкихот. – Это мое личное дело и тебя оно не должно касаться.       Тут в голове всплыл сегодняшний сон. То, как смеялась Луффи на пару с его братом. Мужчина раздраженно мотнул головой. Ну бред же. Да что она может ему сделать?       – А как она выглядит? – вдруг спросил Росинант.       – Кто?       – Ну, эта твоя подопытная.       – Зачем тебе?       – Интересно стало, каких ты девушек предпочитаешь, – усмехнулся Росси.       – Уж точно не таких как она, – фыркнул Дофламинго. – Обычная девчонка, короткая стрижка, на парня смахивает. Тем более, со шрамом на лице.       – Вот как, – кивнул Росинант.       – А с чего тебя это так заинтересовало?       – Да так, – уклончиво ответил брат.       Однако его мозг лихорадочно соображал. На парня смахивает, да? Шрам еще. Значит, это была она. Та девочка, которую он недавно встретил в кондитерской. Карие, почти черные глаза, испуганно и с каким-то ожиданием уставились на него, но, когда она поняла, что ошиблась, еще сильнее испугалась. Но чего? Того, что ей померещился Дофламинго, или того, что она от него ждала? Если бы Росинант сообразил сразу, то мог бы ее перехватить и поговорить с ней. А теперь, где ее искать?       Его размышления прервал стук, нет, грохот в дверь. Донкихот младший поспешил открыть и в квартиру ввалился Деллинджер, размазывая слезы по лицу. Увидев блондина, он кинулся ему на шею и зарыдал пуще прежнего.       – Россиии!       – Что случилось? – испуганно спросил Росинант, но паренек только икал и мотал головой. Мужчина недоуменно сжал плечи племянника.       Кое-как успокоив мальчика, он проводил его в комнату, и, оставив на попечительство брата, ушел готовить чай. Деллинджер сидел и глотал слезы, то и дело поглядывая на Дофламинго, который развалился в кресле, скрестив руки на груди.       – Так что произошло? – хмуро спросил он, когда Росинант принес парню травяной отвар.       Паренек замялся и стал нервно комкать платок, галантно одолженный ему младшим из братьев Донкихот.       – М-меня отверг-гли, – заикаясь, выдохнул Деллинджер.       Мужчины переглянулись и облегченно вздохнули. Значит, ничего серьезного.       – Я в-ведь со в-всей се-серьезностью… я, ко-кон-ечно не-не надеялся на отв-в-вет, н-н-но не-не-не думал, ч-ч-что б-будет-т так б-б-больн-но… А я-я-я так си-сильно люблю, бо-больше жизни…       – Ты смелый мальчик, раз смог признаться в своих чувствах, – Росинант ласково поглаживал парня по голове.       – Как зовут-то твою «любовь-всей-жизни»? – вздохнул Дофламинго.       – Л-ло. Трафальгар Ло-сан.       Дофламинго поперхнулся чаем и закашлялся. В широко распахнутый рот Росинанта мог бы заехать поезд.       – Ты хочешь сказать, что тебе нравятся парни? – сиплым голосом проговорил Дофламинго, пока Росинант пытался быстро сообразить, стоит ли отсесть от племянничка подальше или это будет слишком подло. В итоге он прикрыл глаза, глубоко вздохнул и мужественно остался на месте.       – Не парни, а Ло! – возмутился Делл.       – А Ло, значит, не парень? – саркастически приподнял бровь мужчина.       – Да какая разница, парень он или нет?..       – Ты гей?       – Да, видимо…       – Боже, час от часу не легче, – проворчал Дофламинго. – И что нам с тобой делать? Ты в курсе хоть, что я тебе наш бизнес передать хотел?       Парень уставился в кружку с чаем. Психолог встал и направился к двери.       – Ты куда? – озабоченно встрепенулся Росинант.       – Гулять, – буркнул Дофламинго. И, схватив ключи и куртку, хлопнул входной дверью.       Донкихот шел по улице, сунув руки в карманы. Раздражение достигло высшей точки кипения, хотя он и понимал, что Деллинджер тут не причем. Ну не повезло парню, что поделать. Хотя то, что он «на стороне зла», значительно усложняет жизнь семьи. Он планировал передать ему бизнес как наследнику. Конечно, не сейчас, но такой расклад предполагался, поскольку ни у него, ни у его брата детей не было. Мужчина ловко лавировал между незнакомцами в толпе, постепенно успокаиваясь.       Ритм большого города давно стал притчей во языцех. Сколько уже было всего сказано и пересказано о бешеном темпе жизни мегаполиса, о вечной борьбе за выживание в нем, о постоянном стрессе, непрекращающейся суете и хронической усталости, которые сопровождают каждое мгновение городского существования. Но сколько ни говори – ничего не меняется. Все продолжают жить так же, как и жили. К такому стилю бытия привыкаешь как к наркотику, подсаживаешься на него с первых дней и вскоре уже не представляешь себе, что можно существовать как-то иначе. В толпе ты чувствуешь себя одиноким. Этим людям, проходящим мимо тебя, нет дела до твоих проблем, отчего и нет чувства, как кто-то пытается залезть к тебе в душу и поковыряться там. Дофламинго нравился этот ритм. Это гораздо лучше, чем если бы он остался дома под назойливым взглядом младшего братца.       Солнце подло светило прямо в глаза, ослепляя своей лучезарностью. Как назло он в спешке забыл очки дома и теперь приходилось щуриться от лучей.       Он остановился и покрутил головой, стараясь понять, куда его занесло. Кругом сновали людишки. В их руках было столько сумок и пакетов, словно они участвовали в соревнованиях по переносу тяжестей, и лица такие забавные: сосредоточенные и покрасневшие от натуги. Торговый район, значит.       Проходя мимо кричащих и вычурных витрин, его взгляд остановился на одной из них. В голову пришла мысль. Хм, а почему бы и нет?       Зайдя в магазин, он взглядом поискал консультантов. Девушка вынырнула откуда-то из глубины бутика и несколько удивленно посмотрела на высокого мужчину.       – Будьте добры, заверните мне вот этот комплект, – он указал на манекен на витрине.       – Эм, вы даже не посмотрите размер? – обескураженно спросила девушка.       – В этом нет нужды, ее размеры я знаю прекрасно.       – Но все же…       – Я собственноручно исследовал каждый сантиметр ее тела. Вы все еще думаете, что я могу ошибаться?       Девушка густо покраснела, пробормотала извинения и пошла заворачивать. Дофламинго закатил глаза и стал ждать, пока она упакует товар. Хорошо хоть кошелек не забыл, точнее он оказался у него в кармане куртки.       Выйдя из бутика с небольшим нежно-розовым пакетиком, он решил заглянуть еще в одно место, только его еще найти надо. Пока он шарился в поисках магазина на данную тематику, ему на глаза попался предмет недавней истерики его племянника.       – Дофламинго-сенсей, – Ло остановился и кивнул в знак приветствия.       – Ло, – мужчина чуть улыбнулся, – какими судьбами?       – Да так, надо было кое-что купить, – в руках Ло сжимал пару книг. – А ты? Фетиш на женское белье?       – Это не мне. А ты выглядишь довольно спокойно для того, кто недавно разбил чужое сердце?       Трафальгар поморщился.       – Не переживай, я не стану тебя винить в этом, хотя тебе стоит прекратить с ним общаться, – взгляд Дофламинго стал острым.       – Не стоит волноваться, я и сам думал прекратить это. Честно говоря, до сих пор в голове не укладывается, – вздохнул врач.       – Не у тебя одного, – фыркнул Дофламинго. – Я решу эту проблему своим способом, не беспокойся.       – Тебе стоит быть помягче, он все же ребенок, успокоится со временем.       – Мне самому решать, что с этим делать и как поступить, – жестко отрезал Донкихот.       Трафальгар только вздохнул. И почему эти братья так не похожи?       – Ладно. Кстати, напомни ректору, что скоро будет медосмотр. А то, похоже, его секретарша забыла ему об этом сообщить.       – Хорошо, хотя я сам не появлялся на работе две недели.       – Чего так? – полюбопытствовал Ло.       – Внеплановый отпуск. Я напомню Сенгоку. Всего хорошего.       Трафальгар смотрел в спину бывшего преподавателя, в его голове крутились мысли, но он поскорее их отбросил и отправился дальше по своим делам.       Найдя-таки нужный магазин, Дофламинго слегка замешкался. В помещении царил полумрак, а полки ломились от всевозможной атрибутики.       – Чем могу помочь? – лениво спросила девушка за стойкой.       – Какие у вас есть костюмы для девушек?       – Хм, есть зайка, Красная шапочка, Госпожа…       – А пират есть?       – Есть, только он для мужчин больше.       – Покажите.       Девушка ушла вглубь магазина и через пару минут вернулась с объемной упаковкой в руках. Дофламинго развернул и окинул вещи оценивающим взглядом.       – То, что надо, – он удовлетворенно улыбнулся – только дайте самый маленький размер.       Вечером, зайдя домой, брата он уже не застал, ну тем же лучше для него, а то вынести еще один укоряющий взгляд в исполнении Росинанта он бы не смог.       Но вот Деллинджир все еще отсиживался на диване. Дофламинго подошел к парню, предварительно сунув пакеты с покупками в какой-то из шкафов.       – Почему ты не ушел домой?       – Я тебя ждал, – Делл насупился. – Ты сердишься на меня за то, что я… не такой как все?       Дофламинго тяжело вздохнул и потрепал его по голове.       – Не то чтобы сержусь, но я недоволен таким раскладом. Даже если Трафальгар тебе отказал, это не значит, что ты резко изменишь ориентацию и найдешь себе девушку, так что сильно это не афишируй.       – Понятно.       – Ты ведь никому об этом не говорил?       – Н-нет, – чуть дрогнувшим голосом ответил мальчик.       Дофламинго пристально посмотрел на племянника.       – Ну, только Мугивара знает.       – Кто это?       – Девчонка, с которой ты встречаешься. Твоя студентка.       – А, Луффи-чан! Она не моя девушка.       – Но ведь вас что-то связывает?       – Если и так, тебя это не касается, – отрезал Дофламинго.       – Ну, – Деллинджер встал с дивана, – как бы то ни было, ей явно на пользу то, что вы больше не видитесь.       – Хм? Даже так? – Донкихот чуть сощурил свои глаза.       – А то! Она когда узнала, что больше не надо бегать к тебе на свиданки, или что там у вас, аж чуть в обморок не упала от счастья. Да и потом, когда ее видел, она светилась от радости вся. Она так весело и беззаботно улыбалась, что мне даже жаль ее стало.       – Почему?       – Потому что как только ты вернешься в ее жизнь, от этой улыбки не останется и следа, а она у нее очень красивая. Ты же видел?       – Нет, она мне не улыбается, и вряд ли когда-нибудь улыбнется, – ответил Дофламинго. Слова парня поселили в нем какую-то непонятную тоску.