Внести в мир новую жизнь – одно из высших творческих деяний. Эрин Харт. Земля призраков
День ото дня живот Луффи рос и становился больше. В конце лета девушка стала чаще ходить на УЗИ. Ло предупредил, что скоро малыш начнет пинаться, чем несказанно удивил наивную Луффи. Трафальгар объяснил, что плод уже умеет спать и двигаться, а на пятом месяце начнет различать день и ночь, так что станет более активным в определенные промежутки дня. После его слов девушка стала чаще прислушиваться к себе, точнее, к будущему малышу, и то и дело прикладывала руки к животику, словно ждала, что он вот-вот начнет движение. Однако этого все не случалось. Девушка забеспокоилась и снова обратилось к Трафальгару за советом. Врач сказал, что у тех, кто вынашивает ребенка в первый раз, это начинается только на восемнадцатой или двадцатой неделе. В сентябре начался новый семестр, и девушка пришла в университет. И это, само собой, стало предметом множества сплетен. Кольца на пальце не было, и люди делали соответствующие выводы. Девушку вызвали к ректору. Сенгоку глянул сперва на Луффи, потом на ее животик. – Позвольте узнать, какой месяц? – поинтересовался ректор. – Пятый. – Пинается? – Нет, – ответила погрустневшая Луффи. – Мальчик, девочка? – Траффи сказал, что пока не видно. Он там как-то повернулся, что все закрыл. – Траффи? – Ага, мой врач. Он у вас учился тут. На медицинском. – Понятно, а отец кто? – Он в отъезде. – Я спросил не где он, а кто он? – Я не думаю, что это вас касается, – спокойно ответила девушка. – А знаете, что думаю я? Ваш срок пять месяцев, то есть осчастливили вас либо в конце апреля, либо в начале мая. Но узнали вы об этом, наверно, где-то в середине или конце мая. Самое интересное, что именно на это время приходится увольнение моего преподавателя Донкихота Дофламинго. И вот сейчас его студентка приходит в университет и выясняется, что она беременна, и как раз на пятом месяце. Забавное совпадение, не находите? – Забавное, но я тут причем? – пожала плечами Луффи. – Вы сказали, что отец ребенка в отъезде? Как давно? – Давно, он узнал о том, что я беременна, как раз во время поездки. Он пообещал, что постарается вернуться как раз к началу родов. – Монки старалась, чтобы ее голос звучал ровно. Девушка все так же продолжала верить, что Дофламинго вернется. Она не знала о его разговоре с Росинантом, тот ничего ей не рассказал, но еженедельно отчитывался брату о состоянии девушки и ребенка. – А учеба? Вы собираетесь посещать занятия? – Конечно, пока я смогу их посещать, то буду. – Вы так любите учиться? – Мне нравится это, тем более, я хочу стать великой писательницей, – широко улыбнулась девушка. Сенгоку вздохнул. – Вот как. Ну что ж, хорошо. Я от вас все равно не добьюсь ничего путного. Но я посоветовал бы вам купить обручальное кольцо и одеть его на палец, это хотя бы избавит вас от лишних слухов. – Мне нет никого дела, что люди говорят за моей спиной, – беззаботно сказала Луффи. Ректор взглянул на девушку. В ее взгляде было столько спокойствия и умиротворения, что он готов был поклясться, что она думала вовсе не о тех, кто ее окружает, и не о предстоящей учебе, а о ребенке, что живет у нее под сердцем. – Можешь идти, – устало проговорил мужчина. – Насколько я знаю, рано или поздно тебе понадобится справка о том, что ты временно не можешь посещать занятия, так что я распоряжусь, чтобы тебя к тому времени перевели на свободное посещение. – Спасибо, – просияла девушка. Выйдя в коридор, где ее поджидали друзья, девушка успокоила их, сказав, что все более чем прекрасно и нет нужды для беспокойства. Санджи все же настаивал на том, чтобы девушка не ходила на занятия, но Луффи только улыбнулась и махнула рукой, мол, все обойдется. Через пару недель, сидя на лекции и слушая преподавателя и шепоток за своей спиной, она вдруг почувствовала легкую боль, даже не боль, а словно что-то слегка ударило ее изнутри. Девушка удивленно уставилась на свой живот. «Может, показалось?» – подумала она, и вновь сосредоточилась на лекции. Однако толчок снова повторился, теперь гораздо ощутимее. Девушка ойкнула и выронила ручку из онемевших пальцев. Преподаватель обеспокоенно взглянул на нее: – Что-то случилось? – Толкается… – прошептала девушка. – Что? – не понял тот. – Мой малыш толкается! – радостно воскликнула девушка. Глаза мужчины полезли на лоб. Он даже не знал, что ответить на такое.***
На седьмом месяце Монки перестала посещать университет. На этом настоял Ло. Он наказал ей чаще отдыхать, но время от времени обязательно выходить на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. На восьмом месяце у Луффи началась паника. Она располнела и с трудом передвигалась. Плод развивался быстро и хорошо, но она все равно боялась за него. Приступы паники бывали все чаще и чаще. Брат пытался ее успокоить, но у него не всегда это выходило. – Ты не должна волноваться, – он поглаживал живот, иногда прикладывая ухо к нему, чтобы послушать, чем там занят его племянник. Он поднял голову и посмотрел на Лу. – Все будет хорошо, у тебя все получится. – Знаешь, прошло всего восемь месяцев с того момента, как моей самой большой проблемой была пара по психологии или невыполненный реферат по современной литературе, а кажется, что целая вечность. А теперь у меня будет ребенок. Ребенок. И он будет со мной в понедельник, вторник, среду, четверг, пятницу, субботу и воскресенье. У меня не будет ни выходных, ни каникул. Я не смогу взять отгул или притвориться больной. Теперь я стану мамой. Мне страшно, Эйс. Он поцеловал ее в щеку и осторожно обнял. – Страх – это нормально, но ты же сама сказала, что ты сильная. И не забывай, что у тебя есть те, на кого ты всегда можешь положиться. – Трафальгар сказал, что пора ложиться в больницу. Там ему будет легче присматривать за мной. – Ну, раз сказал, то надо. Девушка сильно сжала пальцы брата. Трафальгар готовил документы к операции, когда к нему в кабинет заглянул Росинант. – Чем обязан? – спросил Ло, после секундного замешательства возвращаясь к бумажкам. – Я спросить хотел, как Лу рожать будет? – Тебе-то зачем это? – Ну… – Я не знаю, вообще надеюсь, что сама родит, но к операции тоже подготовлю документы. – А она сможет сама? – По показателям может, но лучше перестраховаться. – На какой день назначены роды? – Недель через шесть, – усмехнулся Ло. – Понятно. – Блондин помялся еще с минуту. – Ну я, пожалуй, пойду. – Это все, что ты хотел спросить? – Да. – Тогда дай и мне проявить любопытство. Неужели твой гулящий брат решил проявить интерес к тому, что скоро станет отцом? – Давно уже, – тихо ответил Росинант и вышел. Он до сих пор не сказал Луффи о том, что Дофламинго звонит каждую неделю. Он всегда слушал, не перебивая, затем прощался и клал трубку. Зачем и почему, Росинант не понимал. Не проще ли ему самому приехать и быть рядом с ней? Однако, как только он решался задать этот вопрос брату, тот, видимо предчувствуя это, отключался. Росинант не хотел заранее обнадеживать девочку. Ей и так сейчас нелегко. Он даже не знал, приедет Доффи или нет. Когда Монки положили в больницу, он, как и все остальные, регулярно навещал ее. Санджи, Зоро, Нами и Юстасс приходили каждый день ближе к вечеру. Эйс и Сабо через день – их работу никто не отменял. У Луффи не было ни одного дня в больнице, чтобы она осталась одна. Ло ворчал и говорил, что ей надо больше отдыхать. Сроки подходили и девушку начали готовить к родам. Однако мы предполагаем, а Бог располагает. Ребенку приспичило выбраться на свет как раз тогда, когда девушка возвращалась с УЗИ. Поначалу она даже не особо обратила внимание. Спазмы внизу живота у нее бывали, а последнее время участились, так что девушка неспешно пошла дальше. Следующий спазм был в разы сильнее предыдущего. Девушка почувствовала, как по ногам потекло что-то теплое. Пока она пыталась понять, что происходит, новая вспышка боли скрутила ее со страшной силой. Она схватилась за стену, чтобы не упасть. И девушка закричала первое, что ей пришло в голову: – ТРАФФИ!!! – разнеслось по всей больнице. Благо она не успела уйти далеко от кабинета, поэтому удивленный врач подскочил к ней через минуту. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что происходит. – Каталку быстро! Луффи уже не следила за действиями врачей. Ей было не важно, что они делают. Ее на что-то положили, куда-то повезли, что-то вкололи. – Эй, Луффи, ты меня слышишь? – перед ее глазами возникло сосредоточенное лицо Трафальгара. – Да… – Сейчас у тебя схватки, нам нужно подождать, пока шейка матки раскроется, чтобы ребенок начал выходить. Схватки могут продлиться от девяти до восемнадцати часов. Ты должна терпеть, будет больно – кричи, так тебе станет легче. И постарайся дышать глубоко и ровно в перерывах между ними. Девушка кивнула. Через минут десять ее скрутило так, что ей казалось, что внутри все рвется на части. Луффи закричала.***
Прошло часов десять. Из операционной доносились крики. Каждый раз, слыша вопль боли, Эйс бледнел. Как только Трафальгар закончил подготовку к операции, он тут же позвонил Портгасу. Тот прилетел в больницу минут через пятнадцать, наплевав на все служебные обязанности. За ним подтянулись и все остальные. Росинант нервно мерил шагами коридор. Сабо, сидевший рядом с Эйсом, внешне выглядел спокойным, но пустая алюминиевая баночка из-под кофе в его руках была смята и теперь была толщиной не шире листа бумаги. Каждый раз, как он слышал потуги девушки, он сжимал несчастную жестянку так, словно это было последнее, что он держит в своей жизни. Гарп названивал каждые полчаса. Зоро, скрестив руки на груди, сидел и сосредоточенно смотрел в одну точку. Рядом с ним сидела Юстасс, то и дело дергая его за рукав. Санджи и Нами стояли неподалеку и о чем-то переговаривались. Внезапно из палаты вылетала медсестра и куда-то убежала. Минут через пять она вернулась, а за ней бежал худенький паренек на вид лет семнадцати. – Сюда, Чоппер-сан! Парочка скрылась за дверью операционной. – Что за?.. – Эйс вскочил. Росинант побледнел. – Я его знаю, – сказал кто-то. – Он тут работает. Анестезиологом. Надо сказать, прекрасный специалист. Даром что двадцать три. Все повернулись на звук голоса. Зоро и Санджи дернулись, но их удержали девушки, на чьих лицах отразилось презрение. Рядом с кофейным автоматом стоял Дофламинго, сунув руки в карманы. – Вы кто? – хмуро спросил Сабо. – О, так вы не знаете. Позвольте представиться, Донкихот Дофламинго. Эйс вскочил, в глазах полыхнул гневный огонь. Сабо удержал его за локоть. – Пошел вон! – спокойным, но пробирающим до дрожи голосом произнес блондин. – Ты здесь не к месту, ублюдок! – Позволь не согласиться, – усмехнулся мужчина. – Там мой ребенок! – Он не твой! Если ты не успел вытащить свой инструмент, это не значит, что он твой! – хриплым от злости голосом произнес Эйс. – Мне нет дела до того, что ты думаешь, – холодно отозвался мужчина, направляясь к Росинанту. – Ты долго, скорый поезд от Киото идет максимум три часа, – младший брат посмотрел на старшего с укором. – Главное, что вовремя. – Ты сказал, что он анестезиолог, это значит… – Да, значит, что больше они ждать не могут, сама она родить не сможет, они ее режут и… – То есть как режут?! – охнула Нами. – Значит, что воды отошли и ребенка больше нельзя оставлять в утробе матери, иначе он погибнет, – хмуро отрезал Донкихот. – Ее кесарят. Эйс побледнел еще сильнее и упал обратно на стул. Он даже не помнил, как оказался на ногах. Из операционной раздался крик. Но это была уже не Луффи. Это был первый крик человека, который появился на свет. Вместе с этим дверь снова распахнулась и вылетела все та же медсестра, на этот раз ее лицо было еще сильнее перекошено. Она бормотала себе под нос: – Успеть!.. Третья, третья… Вслед за ней вышел парень, которого Дофламинго назвал анестезиологом. – Чоппер-кун! – окликнул его мужчина. Тот вздрогнул и поднял глаза. Они у него были большие и наивные, как у олененка Бемби. И очень усталые. – О, Дофламинго-сан, вы что, тоже роженицу ждете? – Да, я вообще как бы папа. Парень вытаращил и без того большие глаза. Теперь они стали как блюдца – такие же круглые. – Что там происходит? – А… Девушка потеряла много крови, необходимо переливание. Нами и Кид разом охнули. Дофламинго крепче сжал зубы, чуть глубже вздохнул и спросил: – Все так плохо? – Трафальгар-сан с ней и делает все возможное, просто доверьтесь ему, – чуть улыбнулся Чоппер и пошел в ординаторскую. Мимо них проскочила медсестра с громыхающей посудиной в руках и залетела в операционную. Через минут десять оттуда вышел усталый и измученный Трафальгар. – О, никак папаша пожаловал, – усмехнулся он, увидев Дофламинго. Затем обратился ко всем. – Расслабьтесь, все нормально. А тебя поздравляю с дочкой, Дофламинго. Я пошел, приложу к руке лед, а то у нее хватка нечеловеческая. В коридоре с минуту стояла тишина, а потом раздался дикий ор. Девочки ревели навзрыд, а парни наперебой поздравляли Эйса. Росинант облегченно вздохнул, и повернулся к брату, но того уже не было рядом. Донкихот чуть улыбнулся. – Эй, куда он свалил? – рыкнул Эйс, вырвавшись из объятий друзей. – К ней, я полагаю. – Да как он посмел?.. – Знаете, он звонил мне на протяжении всего этого времени, начиная с июля месяца. Я отчитывался о ее состоянии до мельчайших подробностей, иногда чуть ли не записывая все то, что мне говорил Ло. Я ему рассказывал, как ходил с ней на УЗИ, про то, как развивается малыш, когда у него появилось сердцебиение, ручки, ножки. Когда ее положили в больницу, он звонил почти каждый день. – Это еще ничего не значит! – Ну как посмотреть, по мне то, что он тут, уже многое значит.***
Луффи чувствовала себя так, словно ее прокрутили через мясорубку, слепили наспех в форме человечка, затем заставили пробежать тридцать кругов, а потом пустили потанцевать на ней стадо слонов. Но все это стоило того. Держа в руках свое маленькое персональное счастье, она, затаив дыхание, наблюдала, как девочка посасывает, причмокивая, молоко, как ее носик смешно морщится, а длинные реснички чуть подрагивают. Сперва она услышала радостные крики. А затем на пороге появился он. Глаза девушки чуть расширились. Но сил удивляться уже не было. Дофламинго неслышно подошел к ним и заглянул Луффи через плечо. – Девочка, да? – Ага, на тебя похожа. – Да ну? – Очень, вот смотри. Дофламинго чуть улыбнулся. – Я знала, что ты придешь, – тихо сказала Луффи. – Ты бы не бросил… – Не бросил, – кивнул Донкихот. – Но я не буду извиняться. – А я и не прошу. В конце концов, ты никогда не сожалеешь о содеянном. Мужчина чуть улыбнулся и коснулся губами виска девушки. – Ты молодец! Затем осторожно взял у нее из рук свою дочь. В его огромных руках сверток казался совсем маленьким. Малышка накуксилась и открыла глазки. На Донкихота уставились серые зрачки, а розовые губки приоткрылись. Впервые за множество лет у него задрожали руки, и он еще крепче прижал малышку к себе. – Знаешь, – хрипло проговорил он, – девочка – это неприемлемо. – Что?! – Мне нужен мальчик. Наследник. – Ну, знаешь, как сам старался, – прошипела Лу. Он осторожно передал дочь матери. – А ты права, действительно, на меня похожа, – он одобрительно закивал головой. – Но будем делать мальчика, – тоном, не терпящим возражений, заявил Донкихот. – Да хоть десять, – рассмеялась Луффи. Это было первый раз, когда она засмеялась при нем. Звонко, от души, радостно и тепло. – Ну, за язык тебя никто не тянул. И Донкихот Дофламинго улыбнулся.