Молекулярная кондитерская доктора Фергюсона

Идея отца Михаэлю совсем не нравилась. Если начистоту, то эту шутку безумного кондитера его сын мог бы принять и даже понять, но всё портило отвратительного цвета платье. Оно было не то голубым, не то сиреневым и таким грязно-сероватым, что чем больше подросток смотрел на него, тем больше в нём возрастало желание сделать что угодно, лишь бы этот ужас никто не увидел. – Мишель, милая, надеюсь, ты не занята ничем важным? – тихий голос матери, в который она старалась привнести немного веселья, отвлёк парня от мрачных мыслей. Он гневно посмотрел в сторону двери, которую уже открывала довольно молодая женщина с короткими волнистыми волосами, посчитавшая молчание согласием. Михаэлю, пожалуй, стоило возмутиться или как-нибудь выразить своё недовольство, но так уж повелось, что он не особо показывал свои чувства. А ещё так уж повелось, что он всегда соглашался с отцом, когда тот впадал в странное состояние, которое сам называл «вдохновением». В такие моменты в его глазах загорался сумасшедший огонь, а губы когда шептали, а когда и кричали в полный голос гениальные идеи. Порой Михаэль боялся, что унаследует это безумие. Порой его отец боялся, что сын никогда не станет похожим на него. Порой даже Эллис боялась. Ей было больно видеть, что отец и сын всё никак не могут найти общий язык. Михаэль обречённо вздохнул и упал на кровать рядом с аккуратно лежащим на ней отвратительным платьем. – Какой-то ты невесёлый, – констатировала Эллис. Да уж, скудность эмоций сына вполне компенсировалась проницательностью матери. – Где же этот наделавший шуму подарок? Михаэль только повернул голову и неопределённо мотнул ей в сторону платья. Эллис довольно долго стояла и критически оглядывала злополучный предмет одежды, но, в конце концов, хмыкнула и решительно заявила: – Это совершенно никуда не годится. Михаэль удивлённо взглянул на мать, потом на платье, и на лице его отразился отблеск надежды. – У твоего отца замечательные идеи, ты же знаешь, порой даже гениальные, но вот со вкусом бывают проблемы. Я, конечно, предполагала, что так получится, так что… – с этими словами она вышла из комнаты и через пару минут зашла с красивой коробкой, села на кровать и развязала оранжевую ленту. Под картонной крышкой обнаружились слои бумаги и что-то нежно-оранжевое и чуть розоватое. Эллис осторожно извлекла на свет длинное и довольно миленькое платье. – То есть нормального костюма на маскарад мне не ждать, да? – с наигранной грустью поинтересовался Михаэль. – Ну, ты же знаешь, что если твоему отцу что-то взбрело в голову, его уже не переубедить. Чем больше парень смотрел на платье, тем больше ему хотелось узнать, сможет ли он провести хоть кого-нибудь из новых знакомых… *** Конечно, он невероятно волновался. Михаэль жутко боялся выйти к гостям, среди которых были самые знаменитые, богатые и властные личности города. Но, с другой стороны, фигура его отца всегда была окутана ореолом таинственности, смешанной с успехом, а поддерживалась эта таинственность как раз тем, что он не задерживался долго на одном месте, воздвигая свои фабрики то в одном, то в другом городе, а также тем, что никто точно не знал, дочь у него или сын и есть ли дети вообще. Так что Михаэлю было крайне интересно, насколько хорошо он может сыграть выпавшую ему роль. Маскировка у него была воистину безупречна – длинное платье идеально преподавало хрупкую подростковую фигуру, воздушный шарф повязан на шее, а волосы до плеч уложены и забраны с одной стороны заколкой с маленькой бежевой розой. В принципе всё должно было получиться, поэтому Михаэль, больше теперь похожий на Мишель, уверенно улыбнулся своему отражению и вышел из комнаты. *** Все приёмы в этом городе были одинаковыми. Рей был почти уверен, что они вообще везде одинаковые. Хотя этот и отличался небольшой оригинальностью – все гости изобразили своими нарядами маскарадные костюмы – разговоры здесь были всё те же, что и всегда, а интересных занятий, как и принято, не было. И молодому парню здесь было совершенно нечем заняться, потому что здесь не было подростков его возраста, а те, кто постарше, не воспринимали его всерьёз. Рей цедил из высокого бокала какой-то сок, но когда по лестнице начали спускаться… Он поперхнулся этим самым соком. Действительно поперхнулся и даже закашлялся, а когда снова взглянул на лестницу, готов был поклясться, что по лестнице спускалось самое прелестное существо на свете. Но поперхнулся он вовсе не от восхищения. Просто это совершенно определённо был парень, одетый в длинное персикового цвета платье. Рей не знал точно, что его выдавало – он очень даже грациозно спускался, держа под руку, видимо, своего отца, фигура его вполне походила на девичью, да и миловидное личико, обрамлённое короткими пшеничного цвета волосами, могло оказаться женским. Но что-то неуловимое в нем не давало Рею покоя. Оно выдавало этого парня, и оно же к нему притягивало. За его разглядыванием Рей даже не расслышал, как отец семейства представлял свою жену и дочь. И только когда это чудо потонуло в толпе, Рей панически стал прорываться к лестнице, благо, за этим занятием он и наткнулся на милое существо в персиковом платье. С минуту он стоял рядом, решая, как привлечь к себе внимание, но, наконец, парень повернулся и очаровательно улыбнулся. Рей даже немного усомнился в своих выводах. – Рей, – представился он. – Мишель, – ответил парень с секундной задержкой и привычно протянул ладонь для рукопожатия. Нет, конечно же, он не ошибся. Поняв, что сглупил, Михаэль попытался убрать руку, но Рей проворно схватил её и прижал к губам длинные холодные пальцы. – Очень приятно познакомиться, – произнёс он. Кажется, настолько красного лица он не видел ни разу в жизни. Этот парень выглядел так растерянно, что Рей решил поскорее успокоить его, пока тот не сбежал куда подальше, чтобы избавиться, наконец, от неудобного платья. – Вы, кажется, чувствуете себя не очень уютно здесь. Может, покажете мне сад? Михаэль несколько секунд колебался, а потом кивнул и начал пробираться к выходу на веранду, откуда сквозь открытые двери в зал врывался свежий воздух. Но Рей галантно расчищал путь, ведя за собой своего спутника и чуть улыбаясь тому, как тот всё сильнее смущался. На веранде было значительно просторней, да и людей здесь было немного, но Рею хотелось увести это чудо куда-нибудь подальше от лишних глаз. Весь сад был в его распоряжении, поэтому он показал в самый дальний его конец и спросил: – А что там за рощица? Михаэль поднял взгляд и чуть заулыбался. – Там растут фруктовые деревья, – он сам и не заметил, как шагнул на тропинку, ведущую к ним. – Яблоки, в основном. Моя мать их любит и собрала несколько деревьев разных сортов, чтобы они давали плоды несколько месяцев в году, а она могла готовить яблочные пироги. – Она готовит? – с недоверием усмехнулся Рей. – Почему же не поручит это кухарке? – Она не любит нанимать прислугу. Даже убирается обычно сама, когда отец не покупает совсем уж большой дом. Да и вообще ей нравится готовить. Это у нас семейное. И тогда Михаэль одарил Рея такой счастливой улыбкой, что у того сердце подскочило на месте. По извилистой тропинке, огибающей декоративный прудик, они подошли к уголку, где диковато хаотично были расположены несколько яблонь и… – Это персики? – Рей сорвал один фрукт, осмотрел его и собирался насладиться его вкусом, но Михаэль остановил его и взял персик. – Они обработаны от насекомых, – пояснил он и прошёл вглубь аллеи, где из каменной стены струился холодный маленький ручей. – Вы же приехали на прошлой неделе, да? – спросил Рей, наблюдая за тем, как вода омывает оранжево-розовый фрукт. Михаэль кивнул. – И ты уже так хорошо знаешь этот сад? Парень отряхнул плод от лишних капель и протянул Рею. – Мне нравится этот сад, – он, казалось, забыл играть свою роль и был самим собой, – к тому же отец сказал, что мы останемся тут надолго и мне показалось, что следует изучить местность, раз уж я тут останусь. Он выбрался из высокой травы, подбирая полы длинного платья, и уселся на скамейку. А Рей кусал персик и думал о том, как прекрасны такие вот довольно спокойные и приятные моменты, в которые, однако, ты никак не можешь предугадать, что случится дальше. Поэтому, не пытаясь думать наперёд, он сел рядом и продолжил неспешную, ставшую внезапно дружеской беседу. Потом, когда солнце окончательно село, на темнеющем бархатном небе стали зажигаться первые огоньки, и по саду прошёлся прохладный ветерок, Рей стянул с себя пиджак и накинул на плечи Михаэля. Тот немного смутился, но отказываться не стал, потому что ему совсем не хотелось возвращаться в дом, откуда доносились громкие голоса подвыпивших гостей и музыка. А в саду было тихо и спокойно, и Михаэль и сам не заметил, как оказался в крепких объятьях. Он хотел отстраниться, конечно, но одновременно и не хотел. Он всё не мог избавиться от мысли, что, пожалуй, переиграл и водит теперь этого милого парня за нос, давая ему ложные надежды. Но это также было невероятно приятно – вести неспешные разговоры, смотреть на звёзды и вдыхать ароматы вечернего сада... Он лишь на секунду прикрыл глаза, когда почувствовал тёплое прикосновение на своих губах. Вот тут уж у него не возникло сомнений в том, что надо закончить этот театр и объясниться. А Рей уже скользил кончиком языка по сжатым губам, приоткрывая их и проникая внутрь, и чем больше Михаэль пытался оттолкнуть его, тем сильнее оказывался прижат к парню. Наконец, тот отстранился и посмотрел в испуганные зелёные глаза. – Рей... – Михаэль не знал, что сказать, но был уверен, что должен разорвать воцарившуюся тишину. – Мы хорошо провели время, но я не думаю, что ты понимаешь, кто я на самом деле... Он опустил взгляд. Ему было страшно взглянуть в глаза внезапно ставшего ему таким близким человека. Михаль подумал, что ослышался, когда услышал тихий смех. – Ты о чём-то определённом? – поинтересовался Рей. – Да! И я говорю совершенно серьёзно, не понимаю, что здесь смешного. – Он набрался смелости и поднял голову. – Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Именно не ТОТ. Это всё мой отец придумал. Маскарадный костюм для сына... Чёрт. Михаэль, конечно, знал, что рано или поздно придётся разоблачиться, но не думал, что это будет так больно. Он зажмурился и искренне надеялся, что когда вновь откроет глаза, не увидит перед собой упрекающего выражения на лице Рея. – Прости, ты отлично сыграл свою роль, но я ни на минуту не купился. – Правда? Михаэль открыл глаза и с нескрываемой надеждой посмотрел на Рея. – Ты такой необыкновенный, что я не смог бы принять тебя за кого-то другого. Свои собственные слова показались Рею довольно странными, но в то же время другого ему на ум не пришло, так что он улыбнулся и поцеловал Михаэля, который на этот раз был совсем не против. Они долго сидели вот так в обнимку и были вполне счастливы, только вот Рею всё казалось, что это может очень скоро измениться…