Климов 1.1

Вернувшись из больницы в особняк, кое-как отвязавшись от следователей, Грачевы приехали домой. Кира помогла Грачеву лечь, она все боялась, чтобы не разошлись швы, делала перевязку уже ночью, руки её дрожали. Стараясь не сделать ему больно, она осторожно касалась его бедра, прежде вколов обезболивающее, замечая, теперь, что от процесса перевязки он пришел в возбуждение и теперь так похотливо исподлобья смотрел…, что Кира даже немного смутилась… - Я сделаю… - закончив перевязку, она откинула полу его халата, желая помочь ему снять напряжение, немного сама успокоившись после произошедшего, хотя когда они зашли домой и она увидела кровь, которую так и не отмыли от пола до конца, стало снова жутко. - Хочу нормального секса… - вздохнув, проговорил Грачев. – Может…? - Жень, у тебя швы… - полностью раскрыв его халат, Кира прилегла рядом с ним, пройдясь пальцами по его груди. – Я тебе сделаю…, а потом завтра мы…. Попробуем…Ну, не расстраивайся… Я поцелую тебя… всего-всего… - взглянув в его глаза, она коснулась губами его плеча. – Женечка…, мой хороший, любимый… - с каждым словом опускаясь дорожкой из поцелуев все ниже и ниже шептала она. Кира все посматривала на повязку, теперь не зная, что делать с Машей, как вообще с нею видеться, как отдавать Пашу в руки человека, который не контролирует своих эмоций настолько, чтобы выстрелить в деда своих внуков… Когда Паша заболел Грачев его спас, а вместо благодарности получил пулю, а теперь даже Миша не позвонил, не узнал, как отец. Кире было обидно за Грачева, он всегда все делал для сына… забрал детей, когда Миша попросил, а Маша даже не пыталась столько месяцев увидеть детей, попросить прощение за все, что сделала… Утром Кира собиралась сама позвонить Мише, сказать, чтобы тот зашел к отцу, хотя и не представляла, что Маша могла наговорить и как все это выставить в его глазах… Конечно, она вполне была способна рассказать все так, словно это Грачев был виноват, спровоцировал…, да и вид у неё был довольно эффектный, хоть Кира и мало помнила, что там сделала с нею, только как волочила по лестнице, остальное как-то стерлось… Она так самозабвенно целовала Грачева, поглаживая низ его живота, скользила губами по его… делая все так, как он любил, ощущая, как он все больше напрягается, как смотрит так испытующе, чувствуя что его все сильнее охватывает вожделение…. - Иди ко мне… - не выдержав, он схватил Киру за руки, давая понять, что хочет, чтобы она оказалась сверху. – Ничего… я хочу… пожалуйста… детка, я хочу… - Я осторожно… - сама охваченная таким возбуждением, она не смогла удержаться, перекинув через него ногу, медленно опустившись, но уже будучи на взводе и чувствуя, что Грачев настолько перенапряжен, начиная сразу же двигаться так стремительно, уперевшись ладонями в его грудь. - Милая… в больнице… там ты даже не посмотрела на Петрова… когда он заходил в палату… - сжимая её талию руками, проговорил Грачев лихорадочно глядя на возлюбленную. - Он заходил? – спросила она, но увидев, как шокировано на неё взглянул Грачев, добавила как-то рассеянно: - Ну да… заходил… я просто забыла, наверное… Однако внутренне она вся похолодела, не помня, чтобы Петров был в палате и прежде с ней такого не бывало. Сейчас охваченная таким возбуждением близясь к оргазму, она отбросила эту мысль, все более учащеннее приподнимаясь, сжимая его в себе, стараясь сделать так, чтобы каждый подъем ощущался более остро…, затем опускаясь так резко, чувствуя, как он проникает до самого основания, от этого переходя сама в крик. Только потом, опустившись рядом с Грачевым, конвульсивно вздрагивая, рассеянно целуя его руку, Кира снова попыталась вспомнить, что было в палате и не смогла… - Жень…, - начала она, собираясь спросить не пошутил ли он, но не решилась, чтобы Грачев не подумал, будто она спятила, как тогда, после ангара. – Как твоя нога? Болит? Женька, я так испугалась… Жизнь моя, Женечка… Ты так кричал, боже мой… - всхлипнув, она уткнулась лицом в его плечо, ей начинало теперь казаться, что её охватывает настоящее безумие. - Теперь недели две придется в этом долбанном кресле…А этот сукин сын даже не позвонил… урод… - наконец с едва скрываемой обидой проговорил Грачев, приобняв Киру одной рукой и она поняла, что он ждал звонка Миши или приезда, но… Утром Кира несколько раз набрала Зотова, но он не брал трубку, а потом и вовсе сбросил вызов. Она не сказала об этом Грачеву, не желала его обижать, думала, как встретиться с Мишей, поговорить, заставить приехать к отцу, объяснить, как было на самом деле, но ей отчего-то казалось, что Маша может выставить именно её в невыгодном свете… садисткой… Сделав Грачеву несколько уколов – обезболивающие и антибиотики, она переменила повязку, чтобы не тревожить рану, помогла ему надеть халат, а ноги укрыла теплым клетчатым в пледом, усадив в кресло, уже в зале, сведя туда, держа под руку, он сам так хотел, хотя и каждый шаг давался ему с болью. - Тебе тепло? Врач сказал, что нельзя простужать рану, я скажу Сереже, он закроет все окна в доме.... чтобы не просквозило, - опустившись на колени у его кресла, она плотно укутала его ноги, надев теплые носки, Грачев с интересом смотрел на то, как она все это делает. - Мне тепло… - улыбнулся как-то особенно мягко он, и Кира любила его улыбку и глаза его в такие мгновения так сверкали. – Сейчас Петров должен прийти у него что-то о Климове… - О Климове? Что? – изменившись в лице, Кира только успела спросить, как её спину обдало холодом, когда входная дверь открылась и ещё промозглый мартовский ветер так ударил по ногам и пояснице. Она поднялась с колен и отошла за кресло Грачева, когда в дом зашел Петров. - Кира, иди в спальню… - сказал Грачев, обернувшись к ней, тем вызвав удивление Петрова. - Хорошо, позови меня, если что-нибудь будет нужно, - согласилась она, поцеловав возлюбленного в щеку и ещё раз инстинктивно поправив его плед. Она не поздоровалась с Петровым, быстро ушла, поднявшись по лестнице. - Я чем-то её обидел? – недоуменно глядя на все это, спросил он. - Ближе к делу, что с Климовым? – спросил довольно агрессивно Грачев, вспоминая о том, что Кира ему рассказала. - Он напал на меня, я поместил его в закрытую лечебницу, собственно и все… - растерявшись, проговорил Петров. – Я не понимаю, что происходит? Грачев поднял на него глаза, столкнувшись с его взглядом. - Спасибо за Климова, - протянув ему руку, произнес Грачев и когда тот подал ему свою руку, он сжал так крепко и сильно. – Тебе лучше не приходить больше в мой дом. Ты зачастил… Вырвав руку из руки Грачева, Петров молча вышел из особняка, не понимая, чем вызвана столь странная реакция и откуда столько неприязни и в нем и в Кире… Сев в автомобиль, он обернулся на особняк, ясно ощутив, что Грачевы отчего-то закрыли для него двери в свой дом и он не понимал, чем это заслужил… Даже не в состоянии предположить, казалось, Кира к нему хорошо относилась, а с Грачевым они давно примирились, но сейчас он не увидел в них ничего прежнего по отношению к себе, словно бы став сам того не заметив в какой-то момент их врагом... Прислонившись к спинке сидения, склонив голову набок, он смотрел в окно, на дорогу, когда водитель обернулся, спросив: - Куда едем, Григорий Павлович? - Не знаю… - ответил он, прижавшись виском к холодному стеклу. – В квартиру… Поднявшись по ступенькам, он зашел в квартиру, дверь была открыта, в прихожей стояли чемоданы, Аня суетливо собирала вещи, хотела успеть до прихода Петрова, однако он пришел раньше, чем обычно. Остановившись возле стола, в гостиной, она быстро спрятала в сумочку загранпаспорт. - Куда ты? – окинув её взглядом, несколько растерянно, но все же словно бы и готовый к этому, спросил Петров. - Понимаешь… тот искусствовед… Рихтер… он позвал меня… в Мюнхен… - пожала она плечами немного виновато и с улыбкой. – Он говорит, что у меня талант… - Всего хорошего… - пройдя мимо неё, в сторону спальни, негромко ответил он. Услышав, как за ним закрылась дверь, Аня перекинула сумочку через плечо и, взяв свои чемоданы, вышла из квартиры.