Свет мертвой звезды

- Это перекрывающие данные, мистер Скотт. Зеркальное отражение первичной информации. Попробуйте расширить диапазон в обратной полярности. - Мистер Спок, данные по прямому воздействию "зараженных" дилитиевых кристаллов. - Благодарю, мистер Джонсон. Проведите сравнительный анализ с состоянием кристаллов на «Энтерпрайз», необходимо убедиться, что они не повреждены и не представляют угрозы в перспективе. - Да, сэр. Вулканец с легкостью ориентировался в, казалось, бесконечном потоке информации, десятке окон на двух экранах, нескольких говорящих одновременно голосах, постоянно сменяющих друг друга цифрах, графиках, таблицах. Отвечая сразу всем и при этом давая быстрые, четкие и лаконичные указания. Пальцы почти беспрерывно бегали по виртуальным клавишам. Только неестественная бледность, усиливающаяся с каждой минутой, напоминала о том, что это своеобразное совещание старший научный офицер проводит с больничной кровати, а не из одной из научных лабораторий, в которой необходимо его непрерывное присутствие. Капитан, успевший посетить мостик с короткой инспекцией и снова вернувшийся в лазарет, с тревогой отмечал нарастающую бледность старпома. Даже ему, не-врачу, было понятно, что выигранное МакКоем для Спока время стремительно подходило к концу. Последние полчаса Кирк, не вмешиваясь в дебри высокой физики, наблюдал за импровизированным симпозиумом со Споком в роли главного генератора идей и модератора. Со стороны могло бы показаться, что наблюдал просто с интересом и здоровой долей нетерпения, если бы не руки, стиснутые до белизны, и не капитанский сапог, периодически начинающий нервно постукивать об пол, но почти тут же останавливаемый хозяином. Спустя еще двадцать минут активного обсуждения, вулканская бровь недоуменно взметнулась вверх в ответ на довольный возглас шотландца: - Кажется, получилось, мистер Спок! - "Кажется" – это не точная формулировка, мистер Скотт, здесь не может быть промежуточных вариантов. - Мне придется собрать прибор для проверки, те, что у нас есть, не потянут, но минут за сорок, думаю, я управлюсь. - Держите меня в курсе, мистер Скотт. Научному отделу – рапорт по всем данным каждые десять минут. - Принято, сэр. Оставив связь "на прием", старпом перевел взгляд на своего капитана. - С вероятностью в 86,732 процента нам удалось найти компенсирующее излучение, сэр. – Спок закрыл глаза, борясь с накатившей волной усталости и боли, но в следующую секунду уже снова уверенно смотрел на своего командира. Капитан кивнул и, подойдя к кровати, положил руку на плечо своего старпома. - Отлично, Спок. Ну а что он должен был еще сказать? Что его совершенно не устраивает приходящийся на смерть Спока процентаж? Но он отлично знал, что было сделано все возможное и даже откушен кусочек от невозможного. А все, что сейчас мог сделать лично он – это только поддержать. Так что капитан постарался как можно уверенней улыбнуться, хоть и знал прекрасно, что Спок в первую же секунду разглядит все, что на самом деле скрывалось за этой улыбкой, и крепко сжал плечо под своей рукой. - Мы выигрывали и при гораздо более низкой вероятности успеха, верно, Спок? - Именно, капитан, – вулканец посмотрел на капитана спокойным, как всегда, взглядом, словно стараясь поделиться с другом этим спокойствием. Короткий сигнал корабельного интеркома прервал их разговор. - МакКой лазарету, – раздался в динамиках привычно-ворчливый голос начмеда. – Джим, если вы с учеными уже закончили издеваться над моим пациентом, то, думаю, вас заинтересует наше открытие. В голосе корабельного медика звучало торжество и то, что вполне могло оказаться тщательно скрываемым облегчением. Джим встрепенулся, бросил короткий взгляд на Спока и чуть не бегом кинулся к интеркому. - Боунс! У вас получилось?! – из тона капитана напрочь исчезли казалось бы навечно укоренившиеся в нем командирские нотки, и теперь в нем звучал только искренний мальчишеский восторг и неприкрытая радость. - Не то чтобы совсем получилось, – нехотя отозвался доктор, и даже сквозь динамики было слышно, как не хочется ему отнимать у своего капитана этот неожиданный кусочек радости. – Я бессилен что-либо сделать, пока Скотти не найдет способ блокировать излучение. Но мне удалось подобрать формулу, которая замедлит процесс трансмутации крови и обеспечит лучшее связывание атомов кислорода. По крайней мере, ваш старпом перестанет задыхаться, – он резко замолчал. – Я собираюсь еще проверить антидот на грызунах, но, судя по предварительным тестам, он действует. Он задумался о чем-то – в динамике четко было слышно попискивание работающего на холостом ходу трикодера – и закончил с преувеличенной бодростью: - Словом, дополнительные часов шесть у твоего остроухого будут, если только... - Если только что? – резко переспросил Джим. Боунс оборвал себя на полуслове, словно сообразив, что случайно сказал то, что говорить не стоило. Повисло напряженное молчание. - Если только не будет осложнений из-за его смешанной крови, – виновато отозвался он наконец. – Я врач, а не чудотворец, Джим! Антидот может вызвать непредсказуемую цепную реакцию. Но у нас нет времени просчитать вероятность случайной флуктуации, ты же понимаешь... Джим с силой прижал к переборке стиснутый кулак. - Да, Боунс, я понимаю. Спускайтесь, как только будете окончательно готовы, мы ждем вас. - Конечно, Джим, – с явным облегчением от того, что капитан не требует – теперь и от него – изменить законы природы, отозвался тот. – Я спущусь через двадцать минут, как только получу результаты последних тестов. - Принято. Конец связи, – капитан нажал отбой и медленно отвернулся от интеркома. Скотти с недовольным выражением лица швырнул на стол темный кристалл, который развалился от удара на несколько частей. - Инженерный лазарету. Мистер Спок, вы там? - Разумеется, мистер Скотт, другой вариант совершенно нелогичен. - Я только что закончил с прибором и... - Данные, мистер Скотт? - Два дилитиевых кристалла в одном из наших двигателей попали под это излучение. Они пострадали в меньшей степени, чем кристаллы на "Вашингтоне", и я попробовал на них обратное излучение. Один из кристаллов удалось очистить, другой... Полностью разрушен. - Уровень излучения в помещении, мистер Скотт? - Меньше единицы в непосредственной близости от кристаллов. - Повышенный уровень безопасности, мистер Скотт. Передайте все данные в научный отдел. Вулканец отключился, и Скотти потрясенно уставился на интерком. Слышавший весь разговор капитан взволнованно посмотрел на своего старпома. - Спок? - По информации на данный момент, "Энтерпрайз" в безопасности, капитан, но блокирующее поле вероятно требует доработки. Эффективность пятьдесят процентов. Кирк медленно кивнул. - Итак, наши шансы только что упали с восьмидесяти шести до пятидесяти процентов... – тихо произнес он, – У нас есть время на доработку, чтобы поднять шансы хотя бы на прежний уровень? Джим знал, что вопрос надо адресовать доктору, а не Споку, но слова слетели с губ сами. - Данных для такого анализа не достаточно, капитан, – невозмутимо ответил вулканец, – Однако, основываясь на имеющейся информации, могу предположить, что на доработку уйдет в среднем пятьдесят шесть минут. При условии, что удастся найти причину "ошибки". Рассчитать время на подобный поиск, не участвуя в нем напрямую, я не рискну. Шипение дверей турболифта прервало его речь. МакКой появился на пороге, мрачный, словно ему только что огласили программу Судного Дня и обязали присутствовать на торжественном открытии сего мероприятия. Игнорируя взгляды друзей, он молча прошел к постели Спока и принялся с преувеличенным вниманием проверять показания приборов. Скривился, бросив красноречивый взгляд на неестественно бледного вулканца – но, вопреки ожиданиям, комментировать не стал. Молча увеличил подачу в кровь триокса и лишь затем повернулся к напряженно ждущему вердикта капитану. - Черт бы побрал эти машины, – со злостью, сквозь которую явственно прорывалась беспомощность, произнес он. – Мистер Скотт уже говорил с вами, Джим? Пятьдесят на пятьдесят, как вам расклад, а? Средние века какие-то, а не двадцать третий век! И что, по его мнению, я должен делать?! Я доктор, а не волшебник! Он сложил руки на груди и, не в силах смотреть на Спока, уставился на капитана, словно ждал от него ответа. Кирк выпрямился и посмотрел на доктора с уверенностью, которую на самом деле не ощущал. - Просто сделайте, что сможете, Боунс, – тихо сказал он. - Доктор, – вулканская бровь взметнулась вверх, – Вы так часто повторяете эту фразу, что напрашивается логический вывод о вашей попытке убедить самого себя в том, что вы не волшебник. Губы Спока едва заметно дрогнули. Посмотрев на капитана все с той же едва заметной улыбкой, он сосредоточился на своем компьютере. - Согласно имеющимся у меня данным, излучение крайне нестабильно. Незначительный для нормальной работы двигателя дефект в структуре дилитиумного кристалла мог оказаться критическим при воздействии излучения. Разумеется, это всего лишь гипотеза, которую мы не можем проверить, так как кристалл уничтожен. Но я бы назвал это предположение верным с вероятностью шестьдесят восемь целых и триста двадцать семь тысячных. Оставшиеся тридцать один целых и шестьсот семьдесят три тысячных процента, вероятно, следует отнести к конфликту уровня излучения. Исходя из этого и с учетом моего состояния... Я нахожу уровень риска вполне приемлемым, капитан. - Зато я не нахожу! – мгновенно вспылил МакКой, не дав и слова вставить капитану. – Пока что вы еще мой пациент, мистер Спок, и пока вы здесь, решать, что для вас приемлемо, а что нет, буду я. Глядя, как вулканская бровь споро поползла вверх, Кирк счел нужным вмешаться – сейчас было не самое подходящее время для знаменитых боунсо-споковских перепалок. - Безусловно, доктор. И чем раньше вы приступите к тому, за чем сюда пришли, тем будет лучше, – и он многозначительно посмотрел на Боунса. - Вы, кажется, решили дать мне медицинскую консультацию, капитан? – недобро прищурился МакКой. Джим подавил желание прикрыть лицо рукой и лишь посмотрел на дока с мягким осуждением. - Ну что вы, Боунс. Просто, если вы вдруг забыли, у моего старпома в венах гуляет кислота, и надо что-то с этим поскорее сделать. А разговоры давайте отложим до лучших времен, хорошо? Доктор странно посмотрел на своего капитана – словно подозревал его в умственной отсталости, но спорить не стал. - Как скажете, капитан. Сестра Чэпел, подготовьте пациента к внутривенной инфузии. Следите, чтобы артериальное давление оставалось на текущем уровне, при малейших отклонениях зовите меня, – он отвернулся от постели, перепоручив вулканца бледной Кристине, и добавил, прищурившись. – Джим, пойдемте пока в мой кабинет. - Хорошо, – бросив короткий ободряющий взгляд на Спока, капитан направился следом за доктором. Как только пневматическая дверь кабинета закрылась за ними, начальник медслужбы повернулся к капитану и без предисловий заговорил: - Джим, я надеюсь, ты осознаешь, на что мы идем. Я могу ввести этот препарат Споку хоть сейчас, он действительно работает – по крайней мере, он работает на образце его крови. Трансмутация замедляется почти на 60 процентов. Но… – Леонард поморщился, как от зубной боли, и сердито передернул плечами, словно отметая этим движением все вышесказанное. – Словом, этот препарат до предела истощит всю систему воспроизводства крови. И вызовет острую недостаточность печени и селезенки, но это тебя уже не касается. После инъекции Спок продержится примерно 6 часов, возможно немного больше, а потом начнется резкое падение всех жизненных функций. Ты представляешь, что случится, если к этому времени у нас не будет возможности полностью нейтрализовать излучение?! 70 целых и сколько-то там тысячных! – он сердито фыркнул. – Это то же самое, что и пятьдесят на пятьдесят! Ничем не лучше. Черт бы побрал этот «Вашингтон»! Середина двадцать третьего века, а я должен разыгрывать жизнь пациента в «голову или хвост», как в каком-то диком средневековье! - Вы хотите сказать, Боунс, что для Спока будет безопасней, если мы сперва доработаем методику нейтрализации излучения, чтобы у нас было больше гарантий его эффективности? – задумчиво нахмурился капитан, – Но не слишком ли высок для него риск продолжать оставаться в его нынешней агонии? Его ресурсы в этом плане тоже не бесконечны ... - Я уже ни в чем не уверен, – устало откликнулся МакКой. – Но лично мне было бы спокойней, если бы мы, начиная травить его очередным медикаментом, были бы готовы предложить ему настоящее лекарство, а не временную отсрочку. Я не знаю, сколько он еще продержится, но пока что он относительно стабилен. Разумеется, при условии, что он не будет и дальше тратить ресурсы собственного организма на разговоры и расчеты. Они, как ты верно заметил, не бесконечны, – он со вздохом потер ладонью лицо и мрачно добавил: - Не люблю этого говорить, но у меня нет никаких гарантий. Если приступ будет развиваться так же быстро, как в прошлый раз – не знаю, успеет ли подействовать ингибитор. Но задержка может дать Споку лишние полчаса, если Скотти не успеет за шесть часов... А может убить. Он вскинул на капитана воспаленные глаза, и в них внезапно отразилось настоящее отчаяние и ужас неправильного решения, которое – проклятье любого врача – уже нельзя будет исправить. Опоздать, оставив медленно умирать без помощи, в надежде на чудо – или поспешить, лишив этим шанса дождаться лекарства. Кирк потупил взгляд. - Я не знаю, Боунс, – подняв глаза, он с глубоким сочувствием посмотрел на доктора, – ситуация совершенно патовая. Я сам выбрал бы действие, – медленно произнес он, устало проведя рукой по лбу. – Но самым правильным мне кажется спросить самого Спока. Мы не имеем права делать выбор за него. Доктор бросил на друга странный взгляд, его губы на какое-то мгновение искривила беспомощная, горько-саркастическая усмешка – и тут же, раньше, чем Кирк успел задуматься о смысле этой пантомимы, МакКой отвернулся. На несколько секунд в кабинете повисла недобрая тишина. Руки доктора бездумно теребили гипошприц, выщелкивая и вновь вставляя ампулу со смертельно опасным лекарством. Нервные, суетливые движения были совершенно не похожи на обычное поведение начмеда Энтерпрайз – хотя, кто мог назвать ситуацию обычной? Наконец, он глубоко, прерывисто вздохнул, пытаясь успокоиться. И, повернувшись к капитану, неохотно кивнул. - Не могу сказать, что такой вариант меня радует, Джим. Но я согласен с тобой. И, не дожидаясь возможного ответа капитана, резко развернулся к выходу, так, что автоматические двери едва успели раздвинуться перед ним. Кирк, задумчиво прищурившись, несколько секунд продолжал стоять, глядя в удаляющуюся докторскую спину, но потом решил отложить обдумывание всего увиденного на лучшие времена и быстрым шагом поспешил следом. *** В палате за прошедшие минуты почти ничего не изменилось. Разве что аппаратов вокруг Спока стало еще больше, да Кристина Чэпел, закончив, видимо, свою работу, застыла в нескольких шагах с лотком в руках, в ожидании, когда доктор даст ей очередные указания. МакКой придирчиво осмотрел своего пациента, мрачно скривился – в его исполнении это могло означать и удовлетворение результатами, и предчувствие кризиса – и покосился на подошедшего Кирка. Впрочем, дожидаться, когда капитан соберется с мыслями и решит что-нибудь сказать, он не стал, а сразу обратился к вулканцу: - У нас с капитаном возникло некоторое разногласие по поводу вашего дальнейшего лечения, мистер Спок, – ворчливо произнес он. – Вы, я так полагаю, уже успели посмотреть спецификацию к медикаменту, который должен будет замедлять воспроизводство кислоты в вашем организме? - Разумеется, доктор, – невозмутимо ответил вулканец, – Ваша беседа с капитаном дала мне достаточно времени для ознакомления с данными ваших исследований и оценки возможных последствий в обоих случаях. Основываясь на них и на расчетах мистера Скотта, я считаю логичным применение препарата с сорокаминутный задержкой. В этом случае вероятность удачного исхода 80,97 процента. По предварительным оценкам, разумеется, более подробные расчеты я смогу предоставить в течении двадцати трех с половиной минут. - Ну что же, Боунс, я полагаю, ответ получен, – деловито сказал Кирк доктору, и, когда он снова повернулся к вулканцу, его взгляд потеплел. - Я более чем склонен полностью доверять даже предварительным оценкам, если они исходят от вас, Спок. И если более точные расчеты не повлияют на процесс лечения, а только оценят вероятность его успеха, я думаю, вам лучше отдохнуть и немного восстановить силы, – мягко сказал он. - Что ж, – кривовато, но с заметным облегчением усмехнулся МакКой, – В кои-то веки наши мнения совпадают, мистер Спок. Джим, – короткий взгляд в сторону капитана. – Если ты намерен и дальше топтаться в лазарете, вместо того, чтобы заниматься делом, то будь добр, не путайся под ногами! Я подготовлю станцию переливания крови и инфузор, в случае кризиса мы сможем подключить нашего гоблина за полминуты. Он нагнулся над регулировочной консолью и нахмурился, пытаясь как можно точнее подобрать концентрацию поддерживающих медикаментов и транквилизаторов. Выжать из чертовых аппаратов – и из агонизирующего организма – все оставшиеся ресурсы, чтобы заставить храбрящегося самоубийцу продержаться эти сорок минут, не такая уж простая задача. Уникальность ситуации требовала постоянной импровизации, регулировать подачу лекарств приходилось чуть ли не наугад. МакКоя это не могло радовать, но выбора не было. Вряд ли в современной медицине существовал хоть один список рекомендаций по действиям при таких ранениях, и уж точно ни одного, который учитывал бы смешанную физиологию вулканца-полукровки. Леонард сейчас чувствовал себя практически как интерн на первой в жизни операции. Вот только рядом не было опытного хирурга, который мог бы исправить его ошибку в случае чего. И человека, с которым можно было бы разделить ответственность, не было тоже. Что бы ни сказал сам Спок, что бы ни приказал капитан – решения в лазарете принимал лишь он, и лишь он будет нести ответственность в случае, если спасительная отсрочка обернется катастрофой. И даже самому себе он не хотел признаваться, что больше всего на свете боится совершить ошибку. Выбрать из двух мучительных перспектив не ту. Несколько лет назад за его ошибку, за поспешное решение, принятое из любви и сострадания, заплатил отец. Теперь?.. ...Кристина Чэпел, молча стоявшая рядом с начальником медслужбы, подняла взволнованный взгляд на капитана. Через силу улыбнулась. Улыбка погасла так же быстро, как и появилась – скорее выражение сочувствия и поддержки, чем проявление радости. Спок, передохнув, снова заговорил: - Будет более логичным, капитан, если я помогу мистеру Скотту с его прибором. Это также может повлиять на скорость и результативность процесса. Однако десятиминутная медитация в сложившейся ситуации также будет логична. МакКой только закатил глаза в ответ на это. - Опять это слово на "л", – раздраженно сообщил он, на секунду отрываясь от медицинских приборов, чтобы взглянуть на своего пациента. – Мистер Спок, у меня уже идиосинкразия на вашу логику! Вам сейчас необходим полный покой, и если мне понадобится вкатить вам успокоительное, чтобы его обеспечить – я это сделаю! - Боунс, Боунс, Боунс, – торопливо вмешался капитан, предпочитая переключить гнев нервничающего доктора на себя, – Нам нужно, чтобы процедура прошла с максимально возможной эффективностью, так? – он наградил доктора не привычным дружеским, а самым что ни на есть капитанским взглядом. – Очень разумно, – он сделал акцент на последнем слове, – Приложить все силы, чтобы это обеспечить. Глупо поберечь Спока сейчас и обречь его на смерть потом. В некотором роде, попытка сменить объект раздражения оказалась успешной. Сердитые голубые глаза уперлись в его лицо, пылая самым что ни на есть праведным гневом. - Джим, ты вообще понимаешь, что предлагаешь?! Глупо гнаться за результатом, до которого твой драгоценный старпом не доживет! У него в крови настоящий коктейль из кислоты и медикаментов, сердце работает на пределе, регенератор сосудов уже не справляется. Повысь внутривенное давление – и в любой момент может развиться инсульт или внутриполостное кровоизлияние! Я не намерен рисковать своим пациентов, в надежде что вот "может, вместе с ним мы через сколько-то там изобретем"... Он внезапно резко замолчал, словно подавившись собственными словами. Закрыл на секунду глаза, переводя дыхание. Пальцы, сжавшиеся на медтрикодере, побелели так, словно вот-вот сломают хрупкий прибор... Или хрустнут сами. В лазарете повисла пугающая тишина. Кирк ждал, не перебивая и не торопя. Наконец, доктор медленно перевел дыхание, перевел совершенно больной взгляд с капитана на вулканца и, в один момент ссутулившись, обреченно махнул рукой. - Ладно, чем черт не шутит. Я надеюсь, что вы не угробите себя окончательно во время этой "помощи", – он покосился на строго глядящего на него капитана и продолжил. – Давайте, шаманьте, или что вы там собираетесь делать. Десять минут, и ни минутой меньше, вам все ясно, Спок? А будете протестовать – получите дозу нейролептика, ради такого дела я рискну-таки вашим здоровьем. И торжествующе, хотя и невесело, ухмыльнулся, ясно давая понять, что последнее слово осталось за ним, и менять свои предписания он не намерен. Кирк посмотрел на Спока, вопросительно приподняв бровь. Вулканец лишь недоуменно посмотрел на доктора, изогнув бровь. Затем отложил в сторону компьютер и, откинувшись на подушку, повернул голову к капитану и едва заметно кивнул. После чего закрыл глаза и замер. Через несколько мгновений приборы пронзительным писком сообщили, что показатели пациента упали до предельно низких и застыли на этом уровне. Доктор дернулся было встревоженно к Споку, но взглянул на приборы, фиксирующие стабильное состояние глубокого транса, потом – на напряженного, обманчиво-спокойного капитана, и неохотно отступил назад. Убедившись, что, судя по реакции Боунса, состояние Спока пока относительно стабильно, Кирк отошел к интеркому, чтобы справиться о положении дел на мостике. А после этого вернулся на свой сейчас гораздо более важный пост. Прошло десять минут, потом еще пять и еще, однако вулканец по-прежнему оставался в глубоком трансе. Его легко можно было принять за мертвеца, если бы не показатели приборов. (Впрочем, судя по ним, он мало чем от него отличался...) Еще пять минут спустя Спок начал метаться в постели. Датчики показывали стремительное погружение в еще более глубокий транс, что явно противоречило первоначальному плану. - Мостик - лазарету. Капитан, вам лучше подняться. - Вашу мать, – сквозь зубы выругался капитан и бросил короткий взгляд на МакКоя, – Боунс, держите меня в курсе ситуации. Получив кивок от доктора, Кирк прошел к интеркому, решив для начала все-таки прояснить ситуацию – красная тревога, или хотя бы желтая, не были объявлены, значит, экстренного ничего не происходило. - Кирк мостику, – вдавив кнопку интеркома, он активировал канал связи, – Мистер Сулу, что там у вас? - "Вашингтон", сэр... Корабль меняет форму, и... И кажется состав обшивки. Капитан стиснул кулак, сдерживая желание ехидно поинтересоваться у Сулу, не стала ли склонность мямлить заразной болезнью. В конце концов, Сулу был не виноват в проблемах со Споком и, соответственно, в том, что капитан был в связи с этим "на взводе". - Конкретнее, лейтенант, – сухо уточнил он. - Простите, капитан! – Сулу откашлялся и закончил свой отчет уже более подобающе для офицера звездного флота. – Звездолет "Вашингтон" меняет форму, сэр, это выглядит так, словно он оплавляется изнутри. Согласно показателям сенсоров, состав обшивки звездолета меняется на молекулярном уровне. Изменения не завершены и научный отдел не берется предсказать результат и уровень опасности для "Энтерпрайз". - Сейчас буду. Конец связи. Войдя на мостик, капитан быстро прошел к вахтенному за научной консолью и резковато спросил: - Ну что там, мистер О`Лири? О'Лири посмотрел на капитана с таким видом, словно собирался сообщить свой собственный приговор. - Корабль меняет структуру, капитан. Я не могу определить причины. Показания сенсоров полностью исключают друг друга. - Мистер О`Лири, вы офицер по науке. Что именно показывают сенсоры? Ваши предположения по возможным причинам и рекомендации – именно для этого вы здесь, мистер. - Сэр, – научник вытянулся во фронт. – Мы не сталкивались ранее ни с чем подобным. Данные сенсоров полностью противоречат друг другу. Единственное предположение, которое я могу выдвинуть, основываясь на них... «Вашингтон» по каким-то причинам трансформируется в антиматерию вместе со всем, что находится на борту. Окружающее его поле предотвращает контакт с материей нашей вселенной, но изменчивость структуры не позволяет спрогнозировать время, в течение которого будет сохраняться это поле и его необходимая интенсивность. Давать подобные прогнозы не решится даже мистер Спок, сэр. - Рапорт командованию отправлен? – выпрямился Кирк, сурово сдвинув брови. – Есть ли какая-то возможность стабилизировать это защитное поле? Возможно, путем воздействия каких-то энергий, полей? - Рапорт отправлен, сэр. Эксперименты по внешнему воздействию на поле пока не дают никаких результатов. Увеличивать интенсивность я не рискну из-за риска полного разрушения. - Отрицательный результат – это тоже результат. Ваши предложения, мистер О`Лири? – капитан строго взглянул на лейтенанта. - С точки зрения безопасности корабля, сэр, я рекомендовал бы деактивировать зонд и покинуть это место как можно скорее. С точки зрения безопасности галактики в целом и этого сектора в частности... Разрушение защитного барьера неминуемо. И это приведет к столкновению материи и антиматерии. Последствия такого столкновения катастрофические, сэр. С учетом размеров звездолета "Вашингтон", взрыв полностью уничтожит все в радиусе пяти секторов и значительно повредит еще два. Но вариантов решения этой проблемы на данный момент я предложить не могу, так как механизм преобразования совершенно не ясен. На данный момент идет активный анализ имеющихся данных, но в данном случае время работает против нас, капитан. Кирк задумчиво покусал губу. - А если рассмотреть такой вариант: наоборот вернуться и подойти как можно ближе к "Вашингтону", завести бомбу с антиматерией и взорвать его? По крайней мере, этот взрыв будет на несколько порядков менее масштабен, чем взрыв от контакта материи и антиматерии. О'Лири в задумчивости посмотрел на капитана. - С учетом нестабильности поля, эффект может быть обратным, сэр. Но я займусь анализом подобного сценария немедленно. *** Спок судорожно вцепился пальцами в термоодеяло, показатель уровня боли, несмотря на трансовое состояние, взлетел до уровня 9 и так же резко рухнул обратно. Кристина озабоченно посмотрела на пациента и перевела взгляд на доктора в ожидании указаний. Но тот не смотрел на свою ассистентку – все его внимание было направлено только на мечущегося не то в агонии, не то в отчаянной попытке очнуться пациента. Он почти готов был насильно прервать транс вулканца, ставший ловушкой... Если бы только был уверен, что это не убьет его. Натянутая поза доктора выдавала волнение, которое он испытывал. Плотно сжатые губы, напряженные руки – вцепиться, вырвать из жадных лап костлявой старухи ее жертву! Для любого врача самое страшное испытание – бессильно наблюдать за чужими страданиями, не имея возможности вмешаться. Стократ страшнее, когда на диагностической постели не кто-то чужой, неизвестный и безымянный пациент, а друг. С которым не раз сцеплялись в яростном споре, не раз, забыв все разногласия, рисковали жизнью в опасных высадках. Безоговорочно доверяя – как рукам и знаниям друг друга, так и взаимной неспособности предать. Показатели боли вновь взлетели в самый верх шкалы. МакКой стиснул зубы. Медлить больше было нельзя. - Кристина, два кубика кордразина внутривенно, кардиостумулятор в режим ожидания, – коротко приказал он.