***
Когда на северном острове Рук наступила ночь, а полумрак опустился на старинные развалины храма, в полуосвещенном помещении все еще находилась одинокая фигура девушки. Она сидела на полу, задумчиво рассматривая в окне миллиарды разнообразных звезд и созвездий. Такие ночи навевали те воспоминания, в которых она могла просто так сидеть с братом бок о бок болтая обо всем на свете. Жаль, что в прошлое ей не вернуться. «Если бы не Волкер, то Ваас бы остался с ней», — промелькнуло в голове у девушки. У них, конечно, не обходилось без ссор, но Хойт окончательно разорвал их семейную связь, когда тот подсадил Монтенегро на наркотики, вбив в его голову скверну. И если бы не он, то Ваас мог бы стать великим воином и вождем их народа. Но увы… теперь они заклятые враги. Теперь брат ненавидит ее со всей желчью и злобой, что поселилась в его прогнившей насквозь душе и сердце. Когда через окно проник сильный поток воздуха, который потушил большинство свечей, освещающих эту комнату от мрака теней, Цитра повернула голову в сторону источника шороха. В дальнем углу комнаты находилась бесформенная тень, смутно напоминая фигуру человека, только вот желтые глаза на фоне темноты выделялись больше всего. В них было что-то демоническое, не от мира сего. Да и вряд ли бы сущность острова Рук была бы похожа на человека. Подойдя чуть поближе к ней, сущность довольно оскалилась, обнажая на показ свои острые, как у акулы, зубы. — Я рад нашей встрече, жрица, — голос его был пропитан мраком. — Я также признателен тебе за то, что ты пробудила меня от многовекового сна, но у меня все же есть к тебе небольшая просьба. Согласно кивнув, Талугмай произнесла: — Да, конечно, все что захочешь. — Ты-то меня, конечно же, пробудила, но вот незадача, у меня все еще нет своего собственного тела, своей оболочки, — тяжело вздохнул в подтверждение своих слов. — Без него я не смогу полностью контролировать этот остров и использовать свою силу. А раз мы захотели очистить весь Рук от всей швали, то найти временную оболочку мне необходимо, пока я не создам себе свой собственный облик. Однако я могу еще сильнее упростить тебе эту задачу, — преобразовал из неоткуда иллюзию стоящего в полный рост Райли. — Сегодня, этой ночь, он и парочка лысых мартышек приматов проберутся на одну из недавно освобожденных твоими войнами деревень. Как я узнал, им нужна какая-то важная бумажка, на поиски которой будет и отправлено мое временное тело. Я хочу, чтобы никого в эту ночь в деревне там не было. Пусть твои войны нападут на их отряд тогда, когда они этого не будут подозревать — в самом конце. Только вот тут есть одно условие, никто и пальцем не должен будет тронуть этого мальчишку. Чувствуя, что их небольшой диалог в скором времени подойдет к концу, девушка спросила уже так давно тревоживший ее вопрос: — Когда мы победим и освободим остров, что будет потом? Что будет с моим братом? — Я не трону Вааса, как и обещал тебе. И ты сможешь родить от него ребенка, как ты того и хотела, — заверил он ее. — Однако… сейчас мне придется закончить наш разговор и покинуть тебя, мне очень охотно пронаблюдать за тем, как моя временная оболочка будет ходить и прятаться в разнообразных укрытиях в пустой деревне, окутанной иллюзией, думая, что в ней действительно присутствуют твои войны.***
— Сильно переживаешь? Сказать честно, Райли может быть и не переживал, он по большей мере боялся неизвестности. И он был, в некотором роде, прав. Кто знает, как может повести себя местный дикарь, если его загонят в угол? Стоять на одном месте пока его убивают, он точно не будет. — Я не переживаю, я просто не знаю что будет, если меня засекут Ракьят. Я не знаю что будет, если… — Все пройдет быстро и гладко, мелкий, обещаю, — заверил парня Бен, замедлив свои шаги. — Мы почти пришли. Видишь вон тот холм? — Там бункер, верно? — Верно. Знаешь, Райли, не знаю как ты, но чем ближе мы приближаемся к нашей «цели», тем сильнее появляется у меня такое чувство, будто за нами следит кто-то или что-то. «Надо же, а эта мартышка все же может чувствовать мое присутствие», — довольно усмехнулось нечто в голове парня. Постояв некоторое время на одном месте, Бенни вновь ускорив свой шаг: — И я имею в виду не про ту парочку ракьятских дикарей, на которых мы наткнулись по пути сюда. — Если ты у нас начал тему о странностях, то я скажу тебе лишь одно — это все дичь и лажа чистой травы, — парировал ему наемник из самого начала строя, которого все завали Маркусом. — В смысле, Маркус? Что ты имеешь в виду? — скептически поинтересовался у него Бен. — Да все в том же прямом смысле. Тебя серьезно не насторожил тот факт, что за тот путь, который мы прошли, никого кроме них не обнаружили? Или тебя не удивляет тот факт, что поблизости стоит такая мертвецкая тишина, что любой чих слышен за милю. Где, черт возьми, вся живность, не могли они дружненько свалить с этой местности. — А я откуда знаю, что могло прийти в голову их отбитой на голову жрице и ее ручным псам, — недовольно фыркнул Бен. — Да ты всегда и ни черта не знаешь, Бенни, — вставил свои пять копеек Лино с нотками злорадства в голосе. — Уж тебя-то здесь точно никто не спрашивал. — Ой-ой, какие мы обидчивые и злые, — довольно протянул наемник. — Кстати, мелкий, ты там все еще не успел пожалеть, что влез в это дерьмище с руками и ногами? Идущий в самом конце строя Райли, который до этого момента молча шел и слушал их небольшую перепалку, задумчиво посмотрел куда-то в сторону: — Нет, не пожалел.***
— А тут довольно комфортабельно… — медленно протянул Райли, рассматривая изнутри сам бункер. — Я бы на твоем месте, парень, так не считал бы, уж поверь мне на слово, — Бен махнул рукой вокруг себя. — Когда-то во времена второй мировой этот бункер построили японцы. Как они нашли неотмеченный остров на карте, я точно не знаю, это ты тут к Баку обращайся — он хорошо в этом деле шарит. Но одно я знаю точно. Именно здесь, в этой самой камере, раньше была пыточная. Людей резали на кусочки, сжигали заживо, срезали кожу, дробили кости… Смотря за тем, как быстро начало меняться лицо парня, Лино мысленно отметил себе, что мелкий слишком безнадежен и доверчив. Он бы и дальше остался здесь и последил за страхом в глазах парня, но слушать занудные нравоучения ему не хотелось. — Бенни, ты малого раньше времени не шугай, а то у него такое лицо, будто он уже решил преждевременно откинуть свои копыта. «Серьезно, мартышка, а он, кстати, прав. Что за балет ты мне тут устроил? Ты же вроде не кисельная баба, чтобы в обморок падать из-за рассказов, в которых твоих собратьев приматов разнообразно пытают. И вообще…» Не сказать, что эту сущность слушать было неприятно или этому мог сопутствовать его манера речи, просто Райли было некомфортно слушать его монологи о том, что все люди до ужаса беспомощные. Кроме этого, чем больше эта сущность проявляла свою активность, тем сильнее появлялось в Райли желание ответить или возразить ему, но если он произнесет это вслух, все его тот час же посчитают съехавшим с катушек. А там уже и не трудно догадаться, что, может, неминуемо в итоге последовать. «Если бы ты хотел мне что-то ответить или же возразить, то ты мог бы включить свое серое вещество, которое ты зовёшь мозгом и мысленно спросил бы у меня. Ответил бы или нет — это уже на мое усмотрение. Да и с какой это стати великому мне, отвечать на вопросы плебею, который не видит всеq правды дальше своего собственного носа?» — Райли, ты меня вообще слушаешь, в конце-то концов? — вывел его из раздумий голос Бена. — Вот видишь Бенни, малой уже, кажется, отрубился от твоих россказней, — хохотнул Лино, прежде чем скрылся в проеме двери, которые разделял помещение надвое. — Я в порядке, в полном, — ответил Бену, замечая на себе слегка обеспокоенный взгляд голубых глаз. — Уверен? — Уверен. — Ты извини. Дерьмовая, конечно, штука вышла. Да и сказать честно, япошки крайне мало прибегали к таким методам. Они в основном пользовались простыми клинками, — тяжело вздохнув, Бен покачал головой, повысив свой голос на несколько тонов выше так, чтобы все, кто находились внутри бункера, могли его услышать. — Так! Значит, суть задания нам всем ясна. Мелкий пробирается в деревню, забирает докладную и возвращается сюда. Если что-то пойдет не так, и его все же обнаружат дикари, то тут вступаем уже мы. Убиваем всех до единого, никто из Ракьят не должен выйти за пределы деревни живым. Вам все ясно? Ну, вот и отлично. Кстати, мелкий, вот, держи. — протянул Райли наушник с микрофоном. — Я не буду на все сто процентов уверен, что дикари не раздобыли у американцев прослушку, но все же… если что-то пойдет не так, просто свяжись с нами, понял? Когда найдешь нужную папку, сразу же возвращайся обратно. Выступаешь ты через тот же ход, по которому мы и пришли. Тебе нужно будет найти отверстие в ограждении и через него попасть в деревню. Ну, а дальше там ты должен найти оружейную, скорее всего эта папка находится там. Тебя все ясно? — Да.***
Переместившись с глухим хлопком из старого храма в деревню, существо мельком оглядело ее взором бездны. Мальчишка нашелся быстро, да и напрягаться ему не пришлось. Райли как раз пролез через дырку в заборе и начал медленно красться сквозь кукурузные посевы. — Глупец… — задумчиво произнес демон. — Он даже не видит всей правды, которая находится буквально у него под носом. Он, конечно, об этом знал и раньше, что человек по своей натуре будет слепым к тому, что он не может осознать и завладеть. Но ему почему-то хотелось, чтобы людишки были хоть немного сообразительнее и дальновиднее, чем когда-то. Но, увы, такого не произошло. По мнению самого демона, они стали намного тупее, чем раньше. Однако смотреть и упиваться их страданиями, было намного интереснее, чем быть запечатанным в «нигде». Это место вроде бы и существует во времени и пространстве, но чем больше он исследовал тот мир, тем сильнее он ему надоедал. Сказать честно, тот мир надоел ему даже очень быстро. Скитаться в темноте, зная, что оттуда нет выхода в мир, так как чтобы выбраться отсюда, нужно открыть клетку, на которую была наложена печать древнего война Ракьят, можно было только в мире живых. Но как? Он же не будет унижаться и умолять война, который, собственно, и запечатал его там, снять наложенную им же печать и вновь позволить демону творить безнаказанные бесчинства. Ответ на этот вопрос пришел сразу же сам. Шифр. Пусть ничтожные мартышки разгадывают его загадки и решают, как поступить так, чтобы они не зашли в тупик в своих же поисках. Этот план также фатально провалился, как и все его надежды выбраться из этого чертового мирка. А все лишь потому, что как только эти смертные ничтожества начинали разгадывать его загадки, они могли слышать шорох из бездны или, как называл это место сам заточенный демон, — «нигде». На этом все и заканчивалось. Людишки слышали у себя в голове шум насекомых, а затем, когда их паранойя достигала пика безумия, они сами убивали себя без раздумья. «Глупцы…» — в который раз повторил демон, люди были и всегда останутся наивными идиотами. Еще его смешил тот факт, что смертные относились к нему по-разному. Кто-то называл его сущностью, демоном, монстром, галлюцинацией… в одном они были правы, он — демон. И никто иной. Вскоре ему даже наскучило общаться с людьми и, решив потратить свою вечность на что-то более интересное, он решил превратить бездну в свою обитель. На это ушло достаточно много времени и его собственных сил, но он смог подчинить это место своей воле. Теперь он мог видеть вместо сплошной необъятной темноты серое пространство с летающими в хаотично направлении островками. А в самом центре этого пространства он создал свой трон и возле него — зеркало, которое было пропитано его всепоглощающей ненавистью ко всем. Так он смог наблюдать за тем, что происходит там… в мире живых. Он был изгнан из того мира, скитаясь в бездне, он чувствовал себя пленником, пока не подчинил себе это место. Теперь он стал королем. Королем всех демонов и он был этим доволен. Однако для смертных он оставался бездейственным наблюдателем до тех пор, пока жрица Ракьят, Цитра Талугмай, не сняла печать с его клетки. Взамен на его освобождение она потребовала вернуть себе того, кто когда-то покинул ее племя. Он согласился. Когда он попытался вернуть себе контроль над островом, он просто проиграл. Он потерял свое собственное тело и единственное что он сейчас мог, так только скитаться по острову безтелым духом. Когда у него будет свое тело, он сможет использовать свою силу, но на создание новой оболочки уйдет как минимум три месяца. Но и здесь появилась проблема для магии ему нужно тело, пусть оно будет временным, но все же хоть что-то. Кстати о его временном теле. Мальчишка довольно-таки резво скакал из укрытия в укрытие, приближаясь к оружейному складу. Наблюдать за его действиями демону было забавно и смешно. И честно признаться, Райли довольно умело прятался от фантомных ракьят. Пусть пока собирает надежду о его псевдо хорошо оконченном задании без последствий. Чем больше у смертного надежды, тем громче упадет на него реальность сурового мира. — Бен, я нашел папку. Возвращаюсь обратно… — донесся до слуха демона еле различимый шёпот мальчишки. Что происходило дальше, его не волновало. Он знал, чем это все закончится с самого начала, да и с этой слежкой за своим временным телом, он итак потратил много времени. С остальным справится жрица и ее американский воин. Как там его звали, Грант Броди?***
Вальяжно развалившись на матраце в углу, Лино с довольным лицом наблюдал за Бенни. Когда скрылся мелкий по направлению в деревню, то он долго смотрел в ту сторону. Часа через полтора передатчик начал издавать помехи. Как оказалось, это был Райли. Он смог. Он справился с заданием, и он возвращается обратно сюда живым и невредимым. Лино, конечно, слышал разговор Бена с младшим Броди с самого начала и до самого конца, но вот позлить своего бывшего подопечного все же решил. — Хей, Бенни, как там поживает твоя шлюшка? Небось, уже успела копыта отбросить или нашла себе нового ебаря, а? Это наверно и было последней каплей в океан терпения Бена. Его не волновало, что будет потом, но за свои слова этот ублюдок Лино Охаро все же ответит. Когда он пересек половину бункера, которая разделяла его от довольно ухмыляющегося Охаро, он резко ухватился руками за его воротник наемнической куртки, прошипев сквозь стиснутые зубы: — Думаешь, ты самый умный? Придумать что-то по оригинальнее нельзя или что? — Правда глаза режет? — перехватил пальцами чужие запястья Лино. — Твой мальчишка сбежит от тебя намного раньше, чем ты думаешь. А Волкер прирежет тебя за порчу его личного имущества. Или ты действительно думаешь, что наша маленькая сучка будет из-за этого переживать? Он же сбежит под крыло Хойта и жить будет припеваючи. Растянув губы в усмешке, Бен скептически поинтересовался у него: — И кто интересно ему это все расскажет? Не ты ли, часом? Ты серьезно думаешь, что я не знаю, почему ты так выебываешься, да? — еле слышно для него добавил. — Я ведь знаю, что он тебе отказал так же, как и я когда-то. Однако, думаешь, раз уж он не принадлежит тебе, то пусть не принадлежит никому? Так вот? Вот такого поворота событий Лино, конечно же, не ожидал. Недовольно поджав губы, сделал при этом вид, будто не слышал последних две фразы Бена. Поэтому он одарил его подобной улыбкой, что и он, делая свой оскал более желчным, чем раньше. — Может он мне и не принадлежит, но я бы с удовольствием использовал его по назначению. Если ты понял, о чем я. И да, пожалуй… я так и сделаю, как только мы вернемся с задания. А так как он ничей, то драть его можно так же как и любую шлюху на этом острове. — И с какого перепугу ты так решил? Или настолько осмелел? — А я разве когда-нибудь боялся тебя? — сладко улыбнулся ему, от чего Бена передернуло от омерзения. — По большей мере из нас двоих это ты чаще меня боялся, а не я. Но не будем об этом. Вернемся о волнующей нас теме. И если говорить о страхе, то я бы насладился страхом нашей шлюшки. Скажем так, затащил бы его туда, где нет камер и тонких стен. А уж тут ты мне не помешаешь. — А ты не боишься, что тогда тебя не постигнет та же участь что и меня? — скептически поинтересовался у него Бен, отходя на небольшое расстояние. — Задам тебе тот же вопрос, Бенни. Кто расскажет? Мертвецы не говорят, если ты не забыл. А остальные меня не сдадут. Он брат самого Белоснежки, так что большинство сами захотят поиметь во все щели того, кто связан с убийцей наемников. Самодовольно посмотрев на Охаро, наемник ответил: — Ну, Хойт то поверит мелкому, небось. — Все равно ты рано или поздно сдохнешь, — резко поднялся на ноги. — А когда мелкий надоест ему, то он отдаст его нам. А там… — Это уже не тебе решать, а Волкеру, — парировал его ответ Бен. — О да, конечно, не переживай, Бенни, — ядовито усмехнулся в ответ на свои слова, но прежде чем покинуть бункер бросил ему через плечо. — Знаешь, существует масса способов что бы умереть. К примеру, несчастный случай. Лино покидает бункер, даже не обратив внимания на чьи-то оклики, кажется, это был Маркус или кто-то еще, он не вслушивался. «Нахер это все», — судорожно пронеслось в голове у парня. Ему срочно нужно проветриться, а еще ему крайне необходимо скурить пару сигарет. Пока он стоит в тени возле входа в бункер, он невольно подмечает, что действительно ревнует мелкого к Бену. Пусть тот его и отшил давным-давно, но все равно это не дает ему покоя. Конечно, строить из себя ебучую мать Терезу это не в его стиле и… На секунду из густых зарослей сельвы слышится легкий шорох. Это заставляет Охаро невольно напрячься, достав из кобуры берету. В следующую секунду из кустов выходит и сам создатель этого шума. Райли, мать его Броди. Собственной персоной. Кто же мог бы быть кроме как не он. «Легок на помине», — недовольно проносится в голове у Лино, но выставленную наготове берету он все же убирает. По испуганному взгляду Райли и так видно, он от него чуть ли не от смерти шугается. И правильно делает. Лино не Бенни, он не жилетка для чьих-либо слез. Он может быть отличным другом, товарищем, собутыльником, но никак не кисельной бабой. Но для приличия все же стоит спросить как там он. — Не ранен? — получил в ответ неуверенно отрицательный кивок головой. — Тогда иди уже, обрадуй всех остальных с твоим первым успешным заданием. Потоптавшись на одном месте, Райли спрашивает: — Что-то не так? — Тебе-то какое до меня дело? Иди уже и не зли меня, мелкий. Да, по нему видно, что с наемником что-то произошло, но он вряд ли расскажет об этом парню. Они раньше не настолько тесно общались, чтобы безоговорочно довериться друг другу. Да и вряд ли язвительно опущенные фразочки Лино в сторону младшего Броди считаются за дружбу. Промямлив что-то смутно напоминающее извинения, Райли направляется в сторону входа в бункер. Где-то на периферии своего сознания он слышит оклик. — Стой, мелкий, подойди сюда. Будешь? — протянул ему пачку сигарет. — Я не курю, — отозвался в ответ Броди. Скептически пожав плечами и убрав обратно к себе в задний карман, продолжил: — Знаешь, Райли… И он рассказал ему все, без иронии или ядовитой лжи. Он не знал, почему именно ему, но что-то внутри говорило, что именно это будет правильно. Неужели он стал таким же сентиментальным как Бенни?***
— Мелкий! — окликнул парня Лино, перед тем как войти в бункер. — Если тебе понадобится помощь — скажешь. — Хорошо… Когда они оба входят в бункер, Лино уходит в другую часть комнаты. Остальное все проходит для парня как в тумане. Бен что-то говорит ему или обещает, что-то вроде того. Потом они отправляются обратно. Сняв с джипов камуфляж, Райли вздрагивает как от огня. Буквально в паре сантиметров от его лица, в дереве торчит самодельная стрела. Через пару мгновений сквозь ночную тишину раздался громкий клич, и из кустов сельвы вылетают еще пару стрел. Тогда до Райли доходит, почему тот голос весь их обратный путь так мерзко смеялся. Неужели что-то пошло не так?..