***
- Как думаешь, куда они могли пойти? – почесывая висок, в очередной раз поинтересовался Оуэн, выжидающе косясь на блондина. - Я не знаю. Город большой, - в который раз, - третий, или, кажется, уже четвертый? – повторил Алистер. - Но ты же здесь как рыба в воде... то есть, прости, как собака в грязи, разве нет? - Слушай, - светловолосый Страж развернулся, ткнув в младшего пальцем, - отвяжись! Зачем ты вообще за мной увязался? Остался бы вон с Дайленом, книжек умных почитал. Может ума бы поднабрался и уважения к людям! - Решил на личности перейти, Благородство? Смелости прибавилось? – брат напрягся, втянув живот, нахмурился. – Вспомним, кто тут у нас главный, а? Заметь, не я в рот воды набрал, когда в Башне Круга до дела дошло! Или в штаны наложил? Щурясь, Алистер с четверть минуты играл с соперником в молчаливые гляделки, представляя, как тело Оуэна выгибается и деформируется под сильными ударами его ног и кулаков. Затем тряхнул головой, прозрачно усмехаясь, заранее зная, что снова, как дурак, на эту провокацию не купится, – не маленький, уже проходили, – и отвернулся, вышагивая дальше, ведя плечами из стороны в сторону, дабы не задеть увлеченных разговорами и торгами шумных горожан. Во второй половине дня город буквально оживал, до краев переполняясь местными и приезжими. Мало кого трогал наступивший Мор и периодические нападки порождений за стенами каменной крепости. Они казались просто шипящим шумом, какой издают волны Амарантайнского океана в редкие дни своего стихийного безумия. Периодически какофонию голосов нарушал лай местных, упрямых мабари, почетно зачисленных в ряды караула, или гортанные звуки портового горна, возвещающие о прибытии в гавань все новых и новых кораблей. Казалось бы, куда еще, ведь стены Денерима не могут по щелчку пальцев расширить свои границы, захватывая в лапы все большие и большие площади близлежащих земель, обращая их в городские кварталы, да и смотреть тут особо не на что: нет ни орлейского блеска, ни тевинтерского ядовитого величия. Однако люди все равно притекали, как вода, от любопытства или же из глупости, а порой так тут и оставались, пуская корни, в конце концов свыкаясь с незаметной на первый взгляд наглостью, своенравностью, грязью и нахальством местной жизни, ловко укрытыми гипнотизирующим спокойствием и обезоруживающим бесстрашием. - Так что? Куда? – уныло поинтересовался младший. Он был явно недоволен тем, что его мальчишеская попытка провокации с треском провалилась, и теперь раздражающе вздыхая, шел нога в ногу с блондином, периодически щелкая костяшками пальцев рук. - Понятия не имею, - честно ответил светловолосый мужчина, останавливаясь перед узким прогулочным мостиком, ведущим к Нижним Докам. – Это как искать уголку в стоге сена. - А ты пробовал? На секунду прикрыв глаза, - я бы на его месте не сдержалась и влепила брату подзатыльник, - Алистер вновь их распахнул и широким шагом пересек деревянный настил, оказавшись на том берегу. Младший поспешил следом, из соображений минутной скуки вновь пытаясь доконать «заклятого друга» кучей бессмысленных вопросов. - Я, к слову, так и не понял, отчего многоуважаемый эрл Эамон запретил нам захватить с собой мечи? Город же не мирской уголок и не поле цветочков, неизвестно из-за какого угла выскочит тот или иной оборванец-бродяга, а? - Так положено. Броское оружие носить при себе запрещено. Стилет можно, но у меня нет. - По-моему, стилет опаснее меча... А кто сказал? - Логэйн. - О, я мог бы догадаться, - стукнув себя раскрытой ладонью в лоб, произнес Оуэн. – Старый трус трясется за свою никчемную предательскую шкурку! - Радуйся, что до подштанников не раздели. - А так тоже можно? Вот демон! У Мак-Тира точно с головой что-то не... – замолкнув, брат чуть вытянул шею, прислушиваясь к внезапному шуму. Для горластых полупьяных песен тональность не подходила, зато для бурных споров, готовых перетечь в отменный мордобой, отдаленно смахивала. Облизав губы, младший усмехнулся и, обогнав товарища, направился на звук, в котором, по мере приближения, различалась мелодичная нота пятиструнной бардовской гитары. Как и положено в любых портах, отхвативших у города немалый кусок в виде Верхних и Нижних доков, в денеримском было шумно, грязно, многолюдно и навязчиво воняло отлежавшейся рыбой. Тут и там мелькали веселые физиономии матросов, а на горизонте покачивались пришвартованные к длинным причалам разномастные судна: от дряхлых рыбацких лодок до двухпалубных торговых кораблей. Чуть в стороне от бочек с товарами, закинутыми в сети, и от забитых длинными гвоздями ящиков, в которые изобретательные купцы, пихая для смягчения тюки соломы, прятали хрупкие изделия, тянулась вереница двухэтажных развлекательных учреждений, начиная с известного всем столичного борделя, и заканчивая полуразвороченными изнутри кабаками с дешевыми койко-местами на верхних этажах. Именно у одного из таких кабаков, прижавшегося кривым боком к чистенькому притону с пафосным названием «Жемчужина», и происходил громкий спор, издалека привлекший внимание Оуэна. Да и не спор это был, сказать честно, лишь легкая разминочка перед увеселительным боем, на который подобревшие от эля моряки ставили остатки своих честно заработанных серебряков. Пробравшись к огороженной невысоким забором площадке-арене, Оуэн уперся руками в бревно перекладины, не без удивления наблюдая за тем, как знакомый ему здоровяк Бегун как щепку поломал более крупного парня-оппонента, повалив его в пыль. Тут же над головой победителя поднялось полупрозрачное удушливое облако, а гомон восторженных голосов в унисон вторил протестам, разжигая костер очередного неуместного конфликт. Обстановку разрядил невозмутимый, слащавый говор выскочившего на ринг светловолосого распорядителя, собирающегося в тряпочный мешочек звонкие монетки. - Так, господа, в чем дело? Бой выигран! В который раз! Победитель ясен, так что прошу раскошелиться, друзья! – шум не унимался. Зевран обворожительно улыбнулся. – И всем эля за счет победителя! Бурные полупьяные овации и гогот тут же разнеслись по всем Нижним докам, добравшись даже до самых вшивых подворотен. Боец, – бывший оборотень, – утер кровь с виска, одергивая прилипшую к спине рубаху, и исключительно из соображений товарищества поднял на ноги пораженного соперника, позволяя покачивающемуся от головокружения парню справиться со своим позорным поражением. Проигрыш и правда был довольно удивителен. Бегун – красновато-розовый от загара ферелденец, среднего роста, подтянутый и жилистый против высокого, широкоплечего мускулистого смуглого ривейнского моряка, с юношеских лет не знавшего ни усталости, ни страха. Когда проигравший окончательно пришел в себя, они по-дружески пожали друг другу руки и разошлись, так и оставив зрителей томиться в догадках – бой был подставным или, и правда, не всегда все решает гора выпирающих мышц? - Так и думал, что якшанье с этим наемником не приведет ни к чему хорошему, - негромко прокомментировал Алистер, пробираясь к имитируемой арене сквозь поредевшую толпу неотесанных людей. - Не будь занудой, Благородство, - развернувшись в полоборота, ответил брат. – Не забывай, именно этому наемнику ты косвенно обязан жизнью, - отвесив шуточный поклон, Оуэн отодвинул блондина в сторону и прошел мимо, исчезая в дверях «Жемчужины», за порогом которой с минуту назад растворилась спина довольного Зеврана. - Не будь его, может и в долгу ни у кого оставаться не пришлось бы, - себе под нос пробубнил Страж, вглядываясь в постепенно темнеющий горизонт, на фоне которого мерно покачивались корпуса кораблей с голыми пиками мачт. Порт смотрел на восток, рассвет тут был чудесен, если забыть о рыбной вони и отборной ругани, которой не гнушались даже некоторые лорды-завсегдатаи местного притона. Но сейчас, ближе к вечеру, место это казалось не менее унылым, чем удушливые гномьи катакомбы. Задумчиво щурясь, Алистер оттолкнулся от перил, принимая вертикальное положение и, пересекая опустевший двор, направился в бордель – место, полное разврата. Будь его воля, он бы давно уже ушагал прочь, продолжив искать меня с Морриган и Лелианой, или же вернулся в поместье Эамона, составив компанию скучающей парочке: магу и кунари. Но что-то подсказывало, что вечер обещал быть долгим, а при подобных обстоятельствах оставлять Оуэна один на один в компании Зеврана означало бы добровольно сдать его в лапы городской стражи на радость пыточным камерам Хоу. И не важно, если бы проку от истязаний не вышло, главное ведь сам процесс, а информация – это так, побочный продукт, тем более что от «гостя» требовалось лишь присутствие, без обязательной церемониальной речи. В «Жемчужине» было душно. Пахло тимьяном, лавандой, розмарином и горьким ароматом спиртного. Приглушенные огоньки свечей-светильников под потолком, шумные беседы, заглушающие вздохи и ахи, доносящиеся из дюжин комнат на втором этаже, разномастные девицы всех цветов, расхаживающие по просторному залу едва ли не голышом, звон бутылок, шорох игральных карт и мелодичная нота бардовской гитары, – это место походило на некое подобие Златого града на самом пике его существа, вот только порочности тут, пожалуй, было куда больше, и грязи, не физической, но моральной. Кое-как найдя глазами Оуэна, блондин направился в дальний конец общего, на треть полного общительной публикой, – ведь не зря это место именовали «публичным домом», – зала, где брат вел недлительный, но уже довольно непринужденный разговор с Зевраном, Бегуном и темноволосой, смуглокожей девушкой с золотой серьгой под нижней губой. Завидев Стража, эльф махнул ему рукой, приглашая присоединиться к компании, параллельно заказывая бармену еще пять кружек «того отменного» вина. - Эй, друг мой, позволь представить тебе королеву восточных морей и первую фехтовальщицу всего Лломерина – мадемуазель Изабеллу! – торжественно продекламировал Араннай, представляя незнакомку. - Это все, конечно, очень забавно, но ты повторяешься, мой дорогой, - в тон наемнику отозвалась девушка. Голос у нее был звучный, командный, насквозь пронизанный нахальным кокетством. Переведя взгляд с Оуэна на Алистера, она поинтересовалась: – Еще один Серый Страж? - О да, сэр Благородство, самый неповторимый! – ответил младший, пододвигаясь на скамье, чтобы бывший храмовник смог уместиться за общим столом. - Очаровательно, и чем же этот молодой воин заслужил подобный титул? - Титул? – потирая подбородок, брат сделал вид, что задумался. Затем улыбнулся, пригубив подоспевший напиток и, покачивая головой, со вздохом восхищения произнес: – Это суть его натуры! Смысл жизни, что говорится! Ведь Алистер у нас – рыцарь без страха и упрека, даже порождения, завидев его, тут же проваливаются сквозь землю, настолько он лучезарен и великолепен в своем честолюбии! – дружный смех под аккомпанемент красного вина и, блондин неуверенно, отчасти смущенно, растянул губы, готовый провалиться хоть сейчас сквозь ту самую землю, вдогонку к порождениям. Бард в зеленой шапочке, переводя дыхание, присел на стул в углу, прячась за широкими синеватыми листьями декоративного деревца и, примостив гитару на колене, положил пальцы на струны, медленно по ним пробежавшись. - Так что там с моими деньгами, дорогой? Зевран встрепенулся, залюбовавшись одной из куртизанок, и перевел взгляд на Изабеллу, изобразив самое что ни на есть честное лицо. - Мой уважаемый друг, Бегун, устроил снаружи самое настоящее представление, Стражи свидетели, ты разве не слышала? Я верну долг, даю слово, но вино и эль сами себя не выпьют, согласись? - Я знаю твои уловки, Зевран, и помню, как торжественно ты махнул мне на прощанье шарфиком, покидая корабль, в капитанской каюте которого осталось остывать тело мое мужа. - Ты же знаешь, Изабелла, что это была просто работа, которая, кстати, пошла тебе на пользу, - улыбка не сходила с уст остроухого. Она там будто приросла и вопрос «а не сводит ли у него порой скулы?» волновал бы меня, присутствуй я при тех событиях лично, в первую очередь. – Ты ведь, как я понимаю, унаследовала корабль? - Хм, - протянула девушка, - пожалуй, я всегда ненавидела жирного ублюдка, да и «Сирена» слушается меня куда лучше, чем его. Но не отклоняйся от вопроса. Что там с деньгами? Карточный долг дороже жизни, помнишь? Алистер перевел взгляд с Ворона на Изабеллу и обратно, затем глянул на заинтригованного Оуэна и невозмутимого Бегуна, и удивился, почему это бывший оборотень не участвует в разговоре, когда, казалось бы, на кону стоят его, заработанные кровью и потом, монеты? Смиренный, подозрительно притворный вздох эльфа разрядил затишье, и наемник вытащил откуда-то тряпочный мешочек, высыпая его содержимое в заранее расчищенном центре стола. Монеты со звоном завертелись на деревянной столешнице, задевая рифлеными боками стекло пустых бутылок. Девушка, довольная собой, откинулась на спинку скамьи, радуясь своему триумфу, смакуя «игрушечное» поражение давнего знакомого, а по совместительству бывшего любовника, что становилось очевидным, если обратить внимание на чуть более длинные задержки между фразами, контакт «глаза в глаза» при разговоре и колючее, пискливое напряжение, ни то страсть, ни то ненависть, зависшее меж ними, как незримый метафизический барьер, отделяющий наш мир от Тени. - Кто я такой, чтобы спорить с такой прекрасной дамой, а? В тот момент, когда последний серебряный мабари капелькой рухнул на вершину денежной кучки, дверь борделя с шумом распахнулась и внутрь вместе с запахом морской тины и рыбы ввалилась толпа веселых, облаченных в легкие кожаные доспехи, молодцов. Со стороны они казались безоружными, но младший заметил и кожаные боксерские цестусы на руках, и рукояти коротких ножей, торчащие из-за поясов. Нахмурившись, брат отодвинул кружку с вином, прислонился спиной к стене, вытянув под столом ноги, и в ожидании «представления» сложил на груди руки. Бардовская мелодия тем временем магическим образом стихла, вошедшие в кураж посетители, даже не пытаясь скрыть своего недовольства, обернулись на вновь пришедших. - Проваливайте все! – завопил самый главный из новоприбывших. – Сегодня ночью здесь гуляют только Белые Соколы! - Это общественное, приличное заведение, в чем дело? – обратилась к новоявленным Соколам хозяйка борделя. Мужчина-лидер смерил ее надменным, немного похабным взглядом, усмехнулся и вскинул руку, обращаясь непосредственно к бармену: - Самого лучшего эля! – он глазами пересчитал своих людей. – Девять кружек, для разогрева! – затем, продолжая в той же невозмутимой манере игнорировать комментарии хозяйки «Жемчужины», солдат подозвал к себе троих напрягшихся бордельных вышибал, вложив в их ладони по соверену, – вопрос относительно материального состояния неотесанного субъекта-Сокола остается открытым, – и велел им выпроводить всех гостей. Чем охранники, естественно, и занялись: не каждый же день в дрожащие руки попадет поблескивающий, отливающий золотом рычащий королевский мабари. - А я-то думала, будет скучно, - медленно протянула Изабелла, поглядывая на буянов. – Что скажите Стражи, покажем господам их место в сточной канаве? - Нам не стоит привлекать внимание, - хмуро заметил Алистер, вспоминая свое недавнее неприятно предчувствие. – Логэйн только этого и ждет. - Не будь размазней, Благородство, засунь свое рыцарство куда поглубже и сделай благое дело – помоги очистить это милое место от невоспитанных скотов, - со всей серьезностью заявил Оуэн, выскальзывая следом за повеселевшим Араннаем из-за стола. Горка серебряников так и осталась лежать в центре столешницы в окружении кружек и обтянутых третьесортной кожей стеклянных бутылей. - Не вижу разницы между волками и людьми, Страж, - неторопливо, сдержанно заметил Бегун, делая еще один глоток эля. – Только вот волки не рвут глотки без повода, этим, как правило, развлекаются шакалы. - Опыт? – отстраненно поинтересовался блондин. - Нет. Хороший учитель. И мне казалось, что я усвоил ее урок, - мужчина встал из-за стола, разминая плечи. – Но насилие сродни наркотическим зельям: сложно сопротивляться. За окнами «дома терпимости» едва начинало темнеть, а большая часть посетителей была уже благополучно выпровожена за двери. Вальяжно рассевшись за тремя столами, ближе к входу, обнаглевшие вояки, больше смахивающие на отбившийся от основного костяка отряд наемников-барахольщиков, уже вовсю попивали доставленный им в спешке эль. Девушки-куртизанки, сидя на коленях у новых клиентов, отрешенно наблюдали за тем, как вышибалы поочередно, стараясь не распускать рук, – власть ведь рано или поздно сменится, а работа все равно будет нужна, – выталкивали в застенки заведения обеспеченных гостей и допотопных обнищавших моряков, инстинктивно рвущихся в драку, сдавая позиции шатающейся под ногами земле. В комнаты на верхнем этаже никто до сих пор так и не сунулся, что неудивительно, и потому звуки интимных оргий еще сильнее резали слух, вгоняя и без того задумчивого, взволнованного Алистера в розовую краску смущения. - Эй, уважаемый, сыграй-ка нам что-нибудь веселое! – заорал наемник-главарь. Бард дернулся, словно очнувшись ото сна, облизал пересохшие губы, покосился на гитару в руках и резко ударил по струнам, задавая душному, пропитанному запахом трав и порочности, воздуху игривый танцевальный мотив. - Эй, уважаемый, кажется пир окончен, - в тон Соколу слащаво протянула Изабелла, оперевшись руками о стол. Мужчина, - смуглый, короткостриженный воин, - смерил незнакомку заинтересованным взглядом, улыбнулся и жестом пригласил присесть напротив, только потом обратив внимание не ее немногочисленную свиту. - Чем обязан, красавица? Может вина? - Возможно, но как-нибудь в другой жизни, где ты, милый мой, будешь цел и невредим, а не превратишься в ободранную свинью, глотающую свое дерьмо из сточной канавы. Улыбка пропала с губ мужчины, он подтянулся, выпрямился, сощурился, еще раз глянул на капитана «Зова сирены», на миг замер, разомкнув губы, не зная, что ответить. Подумав, нарочито дружелюбно поинтересовался: - Это угроза? - Приглашение на танец, - без тени усмешки ответил Зевран. - Вы немного потревожили наше застолье, обидели хозяйку заведения, да еще и вытолкали взашей добрых миролюбивых посетителей. По мне, так это в меньшей мере беспардонно, - манерно, подобно говору герринского управляющего, продолжил Оуэн, затыкая секундные паузы короткими жестикуляциями. – Обсудим? Со скрипом деревянных ножек сидений по отдраенному полу, Соколы поднялись на ноги. Не встал лишь лидер наемников. Откашлявшись, он сменил долгим взглядом брата, перевел глаза на Алистера, затем на Бегуна, с отвращение покосился на Зеврана и вновь вернулся к Изабелле, задержавшись на глубоком декольте ее обтягивающей рубахи, поверх которой был накинут темно-синий кожаный жилет. - Вы люди Рэндона Хоу? - Еще чего! – возмутился младший и горделиво ляпнул, толком не подумав: - Мы – Серые Стражи! - В таком случае, это мы удачно заглянули, - хохотнул коренастый наемник с густой рыжей бородой, поправляя металлическую пластинку левого цестуса, вшитую у костяшек кулака. – Вечер обещает быть веселым. До сих пор неясно, кто именно сделал первый выпад. В суматохе чужие движения смазываются подобно картинке мелькающего в уголке глаза пейзажа, когда, сжимая между ног круп коня, несешься к неизвестности, слушая завывания ветра. Палитра красок из сочной пестроты окрашивается в болезненный оттенок алого, отзываясь отчетливым хрустом чужих или собственных костей. Да и вообще – кулачные бои не идут не в какую ровень с битвами стали. Сражения рук, размахи кулаков, со всей силы врезающихся в поджарые, трещащие от напряжения тела, сухие хрипы – одна только эта картина заставляет с благоговением вздохнуть и слабо улыбнуться, четко осознавая подскочивший от всплеска адреналина пульс, ударивший в подернутую пеленой пьяного дурмана голову. Тот самый момент, когда ум еще не встряхнулся, возвращаясь в трезвую реальность, но тело уже поддалось порыву, вступая в неравный бой с незнакомым оппонентом – бесценен. Треснутая пополам столешница сдалась под тяжестью мешкообразного тела, сложившись на спине безымянного наемника лаконичным карточным домишкой. Оуэн отскочил в сторону, уходя от очередного удара, все еще ощущая вкус крови во рту и неприятное покалывание в области рассеченной нижней губы. И все равно он не переставал довольно улыбаться, впервые за долгое время дав волю скопившейся внутри злобе. Злобе неосознанной, нечеткой, больше смахивающей на юношеское негодование, немой песней скверны расшевелившее внутреннего Демона. Никто ведь не безгрешен. В то время Алистер, не слишком пьяный для дебоша, но и недостаточно трезвый для того, чтобы не ответить обидчику, тяжело переводя дыхание, во все глаза смотрел на бородатого, хрустящего костяшками пальцев, противника, который загнал его, блондина, в угол зала, лишив всяких путей к отступлению. Страж, в общем-то, и не собирался сбегать. Он едва-едва, на свой страх, вошел в кураж, решив выбросить из головы всякие мысли о своем «благородстве» – подобная чушь в данных обстоятельствах не больше чем кусок дорогой парши, валяющийся на пыльной дороге после ночного дождя – о нее равнодушно вытрут ноги и забудут, не посчитавшись. Мужчина напротив усмехнулся, делая выпад, а бывший храмовник неловко шагнул в бок, врезавшись бедром в покачнувшись столик. Пара пустых бутылок тут же рухнула на пол, разбиваясь. Глаза наемника метнулись к осколкам, дав толчок не самым честным мыслям, а Алистер, улучив мгновение, в которое он впервые в жизни не растерялся, схватил оппонента за плечо, подтягивая к себе, и со всего размаха, - правда немного кривовато, ибо вояка к тому моменту уже очухался от грез, - врезал кулаком в чужой живот, точно поддых. Противник чуть обмяк, хватая ртом воздух, а одна-единственная не скатившаяся со злосчастного стола бутылка, на четверть полная темно-бордового вина, с характерным треском-хлюпом-звоном, обрушилась на светло-русый затылок, окончательно повергая врага в бессвязные сны. - Один есть! – зачем-то крикнул блондин, довольный своей победой. Но слова его потерялись в ворохе чужих хрипов и рыков, так и оставшись незамеченными, в то время как с верхнего этажа из уединенных комнат, перепрыгивая через низкие перила, на пол главного зала по одному, тут же выпрямляясь, приземлялись бывшие бресилианские полуволки. В энном количестве, считать которое совершенно не хотелось, они помогли подавить «бордельное восстание», к счастью без жертв, вызвав на лицах наемников гримасы дикого, первобытного ужаса – не каждый день приходится видеть, как твоих собратьев швыряют о стены, как сосновые щепки, толком даже не напрягшись. - Я сдаюсь, сдаюсь! – в конце концов залепетал главарь, опускаясь на колени, а следом за ним приняли свое поражении и двое до сих пор державшихся в сознании прихлебал. – Я все понял! Мы уйдем, уйдем!.. - Вы уползете, друг мой, прямиком в сточную канаву, ибо не припоминаю еще не единого случая, когда эта прекрасная мадемуазель, - Зевран элегантным жестом указал на Изабеллу, - была бы не права. - Да... да, в канаву, - заикаясь, быстро добавил мужчина. – Только... только не убивайте! Меня! Хотя бы меня! - Тебя? А с какой это стати? – вмешался в разговор Оуэн. – Один из ваших угрожал мне разбитой бутылкой и если бы ни воля случая я валялся бы уже где-нибудь за стойкой трактирщика с перерезанным горлом! Подскочив к мужчине вдвое, если не втрое старше него, брат схватил того за ворот, ненавистно щурясь. – Из-за таких трусов как ты, не готовых драться до последней капли крови, однажды погиб мой отец, - желваки на его щеках нетерпеливо задергались; главарь наемников сглотнул, пытаясь выдавить из себя бесстрашную ухмылку, но не вышло. – Боишься Хоу, да? Почему, говори! - Под Логэйном только пригретое тронное местечко и скудный гарнизон форта, а Хоу умело подгреб под себя и городскую стражу, и торговый дом, не исключая работорговли, - помедлив, уже смелее отозвался лидер наемников, посчитав себя хозяином положения, что говорится «баш на баш»: я вам информацию – вы мне родную шкуру. - Рабы? Какие такие рабы? – встряхнулся Алистер, до сей поры пораженный внезапным появлением подмоги в виде бывших оборотней, облаченных по такому случаю в быстро накинутые на голые тела хлопчатые рубахи и холщевые штаны. - Остроухие же, - хохотнул один из «выживших» и тут же поправился, поймав косой взгляд Зеврана. – Эльфы то есть. Все знают, только никто не говорит. Раз в неделю в порт приходит имперский корабль. Один пришел – другой ушел, по ним уже можно дни сверять. - И где товар хранят? – так, словно речь идет о бочках с солеными огурцами или каких-то безвкусных тряпках, а не о живых существах, поинтересовался Араннай, умело не выдавая своих истинных чувств. Все-таки Вороны воспитывают в своих бойцах не только терпение и силу воли, но и выдержку, способность в критической ситуации дождаться нужного мгновения и лишь тогда пустить в ход когти. - Понятия не имею, - отозвался побежденный боец, тут же схваченный за шиворот Бегуном. – Правда! Не знаю! Может в... в одном из складских помещений! Сейчас многие пустуют, - неприятное это чувство – висеть в десятке дюймов над землей, неловко болтая в воздухе ногами и ощущать, как материя жилета неторопливо выскальзывает из плотно сжатого кулака высоченного мужика с оскалом волка. Не смертельно конечно, но неприятно. К тому же грош-цена той информации, подлинность которой не докажешь. - Может их все-таки прирезать? – неторопливо протянула Изабелла, кокетливо скользнув пальцем по губам. – Что скажешь, Страж? - Нет, - отпуская лидера, отозвался Оуэн. Затем дошагал до дверей борделя, распахивая их и выглядывая на темнеющую улицу, где по мощеной дорожке барабанили крупные капли дождя. – Червям тут как раз должно понравиться, верно?***
Время по предварительным прикидками едва перевалило за полночь. В «Жемчужине» было непривычно тихо. Тела побежденных, но живых врагов, были гостеприимно вышвырнуты, как и было обещано, под мрачное, льющее над спящим Денеримом горькие слезы, небо. Деньги Изабеллы были ей окончательно возращены, а заначки Соколов, звенящие в подкладках их поношенных сюртуков, были честнейшим образом изъяты и отданы хозяйке заведения в плату за нанесенный ущерб. Не сказать, что мадам Санга – так звали управляющую – была удовлетворена скудной компенсацией, но в данных обстоятельствах это было больше, чем ничего. Да и урон, в общем и целом, оказался не так критичен, так что женщина смирилась, угостив «защитников» еще одной порцией выпивки и позволив им провести в притоне ночь: - Погода за окном не так любезна, как полагалось, так что вы, так и быть, можете остаться. И вот теперь в пустом зале за узким столом все тем же набором восседала «посвященная пятерка». Бегун лениво потягивал спиртное из узкого бутылочного горлышка. Алистер, ломая подсохший ломоть хлеба, крошил его в пустое блюдце. Зевран выводил на бумаге кусочком заостренного уголька набросок городского порта. Оуэн, задумчиво потирая подбородок, следил за рукой эльфа. А Изабелла, насвистывая себе под нос игривый мотивчик, подбрасывала в воздух блестящий серебряк, каждый раз успевая поймать его в паре дюймов от неминуемого падения. - Если хочешь знать мое мнение, Страж, то самый логичный вариант – это вот здесь, - Араннай ткнул пальцем в черные полоски, исчертившие серую бумагу, обратив тем самым пару угольных параллелей в несколько кривых. – Я, конечно, не так сведущ в расстановке местных построек, но последний раз, когда мне посчастливилось побывать в Денериме, тут, - наемник до сих пор не убирал пальца с имитируемой карты, - проводили подпольные бои. Занятное было мероприятие. Вот только после разрухи, которую там устроила стража, не думаю, что кто-то осмелится вернуться под ту крышу. - Я видела в гавани корабль с имперским флагом. Быстренько же они его скрутили... - внезапно произнесла фехтовальщица. – Стоит у Южного причала. Пустой склад как раз неподалеку. - Почему ты раньше не сказала? – голос младшего сквозил подозрительностью. - Никто не спрашивал. - Сейчас тоже не спросили. - А сейчас мне стало интересно, как далеко вы готовы зайти, идя на поводу у глупой сентиментальности, милые мои, - молодая женщина улыбнулась, откидывая в сторону выскользнувшую из пучка темную прядь. - Вы хотите заняться этим сегодня? – хрипло поинтересовался бывший оборотень, шумно откашлявшись. Донышко опустевшей бутыли с глухим звоном опустилось на столешницу. Мужчина поднялся из-за стола и, не дождавшись ответа, добавил: - В таком случае я спать. Уже дошагав до лестницы на второй этаж, он замер и, заинтригованный, обернулся, окликнутый мягким голосом ривейнки: - Может составить тебе компанию? - Было же неплохо. Изабелла кокетливо усмехнулась и выскользнула из-за стола. Дальнейшее действо никакой смысловой нагрузки не несет, так что подробности его так и остались в тайне, закрытые от чужих глаз одной из дубовых бордельных дверей, похороненные под запахами лаванды и тимьяна в объятиях шелковых, накрахмаленных простыней. - Она всегда была верхом экстравагантности? – как бы невзначай поинтересовался Оуэн, дождавшись хлопка закрывшейся двери. - Если хочешь присоединиться, мой юный друг, думаю, они не будут против, - лениво хохотнул Араннай. Брат замер, смутившись, закашлялся. - Нет уж, благодарю. Как-нибудь в другой раз... - Дело твое, - эльф поднялся. – Я вас покину на мгновение, - походя мимо окна, Ворон прижался к стеклу пятерней, вглядываясь в ночные мрак. Где-то на темнеющем горизонте мелькнул огонек, тут же погаснув. Зевран исчез за дверью – с навеса крыши на мокрую землю капали остатки дождя. Быстро вернувшись, бывший наемник кинулся подпирать столом вход. – Кажется, к нам пожаловали очередные гости. Нужно делать ноги! Младший и блондин синхронно подскочили. Снаружи послышался гул и лязг стали. Кто-то попытался проникнуть в бордель, но, потерпев неудачу, подошел к узкому окну, заглядывая внутрь. - А... Серые Стражи и наш дорогой, уважаемый друг! - громко продекламировал мужчина по ту сторону стекла, пропустив через пальцы стоящие торчком темно-каштановые патлы. – Как здоровье? Не пригласите на кружечку, что-то в горле пересохло?