It's getting dark and it's all too quiet Становится все темнее и тишина обволакивает нас.
- Пит? Может, устроим привал? Я не вижу, куда нам идти дальше, - просит Китнисс, останавливаясь. - Как мы спустимся? Хотя, можно спрыгнуть – здесь вроде невысоко, - я щурюсь, пытаясь разглядеть что-нибудь внизу, но тщетно. Что ж, тогда у нас есть только один способ проверить. Вручив Китнисс рюкзак, я сначала сажусь на корточки, а после повисаю на руках, пытаясь нашарить под ногами хоть что-нибудь. - Как успехи? - Понятия не имею, где опора. Я не чувствую земли, - сообщая неприятные новости, я тайком любуюсь серебристыми глазами союзницы – мне всегда нравилось их сияние в темноте. - Может, поднимешься, пока не поздно? – нерешительно предлагает девушка. Я невесело усмехаюсь и застываю. - Лучше все же пойти ва-банк. Кажется, твое безумие заразно, - невесело усмехаюсь я и отпускаю стену. Я не успеваю даже осознать то, что делаю, как чувствую под ногами твердую опору. - Пит? - Сбрасывай рюкзак и прыгай. Здесь действительно невысоко, - выдохнув, говорю я. Пару мгновений ничего не происходит. А потом громкий звук фанфар заставляет меня подпрыгнуть от неожиданности. И в это же мгновение Китнисс бросает рюкзак, который я тут же отбрасываю в сторону, готовясь ловить кое-кого гораздо более ценного. Зажмурившись, Китнисс повторяет мои действия. Поймав свою драгоценную ношу, я ставлю ее на землю, после чего перевожу взгляд на небо – все же, новостная сводка бывает не так часто. В полнейшем молчании мы смотрим на лица погибших и, я готов поклясться, оба задерживаем дыхание, дожидаясь, пока появится последнее лицо. На экране появляется только лицо Рубаки. Сжав кулаки, я пытаюсь взять себя в руки, но что-то едкое сворачивается на дне сознания - ядовитая змея, прижившаяся внутри меня и пускающая яд в мою кровь. - Почему мы не услышали выстрел пушки? – срывающимся голосом спрашивает Китнисс. - Не знаю. Соорудив из подручных средств некое подобие костра, я наблюдаю за быстрыми пальцами охотницы, которая зажигает спичку и поджигает какую-то бумажку, чтобы развести огонь. Ее пальцы дрожат, как бы она ни храбрилась – я вижу, что она растеряна и напугана. Не мне ли приходилось видеть ее таком состоянии в детстве? - Может, ты все же прекратишь свою игру в молчанку? – уязвимость в ее голосе в каком-то роде забавляет меня. - А это необходимо? Вздрогнув, как от удара, она сутулится и отходит, поворачиваясь ко мне спиной. Но во мне нет ни капли вины – я прав. Единственное, чего мне хотелось – защитить её. Идя на Арену, я бездумно верил, что умру, но она останется… И что я получаю?! - Я облажалась, доволен?! Мне казалось, что это гениальная идея – пойти вместо Делли и помочь тебе выжить. Пит, пойми: не станет тебя – не будет меня. Я помню свои долбанные чувства на проклятой прошлой Арене – это ни черта не хорошо, когда некому довериться. Или когда ты один. Видимо, ты считаешь иначе, и я не могу тебя за это винить. Не вини и ты меня. Сжав зубы, я никак не реагирую на её исповедь. Я знаю, что она ждёт утешения или какой-то похожей реакции, но у меня нет для этого никаких сил.You and I walk a fragile line Мы с тобой ходим по острию ножа, I have known it all this time Я всегда это знал, But I never thought I'd live to see it break Но никогда не думал, что увижу, как мы сорвемся вниз.
- Ты только это хотела мне сказать? – спрашиваю у её спины. - Порой лучше помолчать, чтобы не усугубить ситуацию. Мы можем сказать друг другу ещё больше гадостей, но это не изменит ситуации – мы оба на Арене. А вражда здесь закономерна. - Я не хочу враждовать с тобой, - возражаю я. - И я не хочу, - она поворачивается ко мне лицом. Неловкая пауза. Мы словно дети, которые не могут найти общий язык. - Почему ты не сказала мне? - Потому что ты бы стал меня отговаривать… - Да, стал бы! – взрываюсь я, но вовремя заставляю себя говорить тише, понимая, что мы под покровом ночи и неизвестно, что ожидает нас за ближайшим же углом. - … и был бы чертовски прав. Но напомни-ка мне, когда я в последний раз хоть кого-то послушала? Я обещала тебе, что Делли выживет. И она жива. Не этого ли ты добивался? – невесело улыбается девушка. – То, чего ты так хотел… Оно сбылось, разве нет? Делли жива, а ты умрёшь. - Было бы не так паршиво, если бы и ты жила, - с болью произношу я. В этом вся Китнисс: она сделала именно так, как я хотел, но подставилась при этом сама. Однако она ещё смеет утверждать, что исполнила моё желание! - Было бы не так паршиво, если бы Игр не существовало. Я вряд ли выберусь отсюда живой, так что пусть мне простят мои грехи, - пожимает плечами девушка. Не допущу ее смерти. - И упрямство, - добавляю я. - И упрямство, - усмехается девушка. – Ладно. Отдохни – я и сама могу понаблюдать за округой.And I can't trust anything now Сейчас я ничему не могу верить, And it's coming over you like it's all a big mistake А тебя посещает чувство, что все это было огромной ошибкой.
- Чтобы ты снова всадила мне в спину нож? - пытаюсь я пошутить, но нервы Китнисс сдают. - Если тебе хочется сказать мне что-то – не молчи! Давай, выплесни всё на меня! Терпеть не могу недосказанностей, - рычит девушка, вскакивая на ноги и нависая надо мной. – Сколько ножей ты в меня ещё загонишь своим молчанием прежде, чем мы начнём оговаривать границы, за которые лучше не выходить? - Серьезно? Мы уже начинаем говорить о границах? Нет, не так! Ты уже начинаешь говорить? - Это просто умолчание, Пит, - тихий рык в ответ на констатацию факта. - Ты не понимаешь, что натворила, Китнисс, - я зарываюсь пальцами в волосы, после чего устремляю глаза в бетон, высасывающий не только тепло живого человеческого тела, но и душу. - Так объясни мне! Это же наша излюбленная схема: я ошибаюсь – ты исправляешь. - Я не могу исправить на этот раз. Я верил тебе, Китнисс, но ты предала моё доверие, а это то, что нельзя исправить. Это не ваза, которую можно попытаться склеить, и не тарелка, которую можно купить, если в том будет необходимость. Я не хотел верить, что ты здесь. Ты сделала это так легко – обманула Сноу, меня, подставила Цинну, людей, которые верили в тебя… Почему ты просто не позволяешь мне защищать тебя? Дрожа то ли от ярости, то ли от бессилия, девушка прячет лицо в ладонях. - А тебе не совестно ставить меня перед выбором – ты или Делли?! Не совестно делать выбор за меня?! Я попыталась бы найти выход, я нашла бы его! – струйки слёз чертят полосы на её запыленном лице. Дыхание спирает, но я заставляю себя остаться на месте. – Если уж я такая плохая, то чего со мной носиться?! Давай, скажи уже то, что вертится у тебя на языке! Задворком разума понимая, к чему она клонит, я изумлённо прищуриваюсь. - Как ты можешь это знать? - А хочешь, я озвучу то, что у тебя не хватит смелости сказать? – Китнисс вздёргивает подбородок, и я снова узнаю ту не покорившуюся воле обстоятельств девочку, которая смогла выжить. – Это конец. Я убила твоё доверие, и теперь как прежде не будет. Вот только в отличие от тебя, я могу это произнести! Выкрикнув последнее слово, она спрыгивает с каменного обломка, и её всхлипы растворяются в тишине бетонного царства. Вытирая на ходу щеки, она стремительно уходит, ныряя в ближайший проулок. Ледяной страх сковывает мое сердце: несмотря на ссору, я все ещё больше смерти боюсь ее потерять.Ohh, I'm holding my breath Ооо, я задерживаю дыхание - Won't loose you again Я не потеряю тебя снова...
- Китнисс! Стой! Не отвечает. Не на шутку перепугавшись, я повторяю ее имя снова и снова. Но лишь тихое эхо и завывание ветра мои единственные собеседники. Спустя мгновение к этим звукам прибавляется еще и шорох. Глухой стук. - Китнисс? Держа нож наготове, я прощупываю взглядом, а после и ногами, каждый дюйм, на который ступаю. Снова копошение. И выстрел пушки. Очертя голову, я бросаюсь к источнику таинственного шума. В голове бьётся единственная мысль – только не она, только не она, - а обезумевшее сердце практикуется в чечетке на ребрах. Свернув за угол, я спотыкаюсь обо что-то и растягиваюсь на бетоне. Потирая ушибленный затылок, я разглядываю стену. - Китнисс? Нет, пожалуйста, нет… Ответа нет. В темноте ощупывая что-то, что послужило причиной моего падения, я с ужасом понимаю, что это что-то теплое. Подхватив на руки знакомое по тяжести тело и молясь всем известным и неизвестным мне Богам, я несу ее к нашему импровизированному лагерю. У нее мертвенно-бледное лицо. На секунду я лишаюсь дара речи, но, приложив ухо к ее груди, я отчетливо слышу слабое биение ее сердца. От моего собственного сердца немного отлегает, но оно по-прежнему грохочет, намереваясь выпрыгнуть и лично выяснить, что с ней. * * *Come on, come on don't live me like this Ну, что же ты, не оставляй меня вот так! I thought I had you figured out Я ведь думал, что "узнал" тебя, Something's gone terribly wrong Но что-то пошло катастрофически не так.
Пока Китнисс лежит без сознания, я успеваю проклясть Распорядителей, жизнь, ее упрямство и, самое главное, себя раз двести. Тяжелый камень висит на шее – это ведь я позволил кому-то напасть на неё, взъелся за собственную беспомощность на девушку, заставив ее уйти. Мне не вернуть слов, сказанных ей, но можно попытаться заслужить ее прощение: она действительно не заслужила моих нападок ещё раз. Если она, конечно, очнется. Мое тело реагирует на тихий стон быстрее, чем рассудок. Я не успеваю осознать, что она не умерла – а мои руки уже крепко прижимают слабое тело. Крепко прижав ее к себе, я утыкаюсь головой в плоский теплый живот. Её пальцы подрагивают, и я ловлю и крепко сжимаю тонкую ладонь. - Что произошло, Китнисс? - Понятия не имею, - стонет она, не вырывая у меня руки. Второй она осторожно ощупывает затылок, негромко охает и отдергивает пальцы, морщась от боли. Перехватывая инициативу, я встаю на колени и заставляю ее нагнуть голову – в свете костерка на темных прядях переливается кровь. - Убью, - выплевываю я сквозь зубы. – Почему ты ушла? Ты видела, кто это сделал? - Ну, извини, я была немного расстроена, - она жмурится и, покачиваясь, пытается встать. – Ох… Не поможешь? Подхватив ее на руки, я переношу ее к какому-то валуну. Она устало приваливается к нему, после чего призывно хлопает ладошкой по месту рядышком с собой. Спрятав улыбку, я тут же пользуюсь ее расположением: приземлившись рядом, я как можно осторожнее притягиваю ее к себе, осматривая пострадавший затылок. - Как голова? - Жить буду. Меня несильно ударили. А перед этим, кажется, что-то вкололи – и это меня волнует гораздо больше. Продолжим нашу увлекательную беседу? Я как раз скоро отключусь. Наверное, – она выгибает бровь и улыбается краешком рта, и я начинаю смеяться, даже несмотря на то, что смешного во всем этом чуть. Она обиженно надувает губы, потом раскрывает рот, но обида, которая комком застряла в груди, взрывается под натиском радости от того, что она жива. - Наплевать. Раз уж ты здесь - моя задача… - … плыть по течению вместе со мной. И если мне суждено погибнуть, - начинает она, но я тут же прерываю ее пламенную речь, кладя пальцы на ее губы. - Тебе не суждено. И мне не суждено. Нам давно пора найти управу на Тринадцатый. Если им так важен их символ, то пускай найдут способ его спасти. На меньшее я не согласен. - Хоть по какому-то поводу да мы не спорим, - тихо произносит она. Повернув ее спиной, я, не обращая внимания на слабые протесты, извлекаю на свет аптечку. Пока она шипит и ворчит, я осматриваю рану. Действительно, ощущение, будто кто-то ударил ее по голове, каким-то предметом с острым краем, который и оставил, собственно, кровавый след. И почему с Китнисс так всегда: если она осталась одна дольше, чем на пять минут - снискала проблемы на свою голову? Причем в прямом смысле… - Ты даже ориентировочно не знаешь, кто это? - Сказала же – нет, - качает головой девушка. Прижавшись к моему плечу, она пользуется долгожданной свободой – рана обработана и заклеена. Притянув колени к груди и пригревшись, она начинает клевать носом, но я тут же дергаю ее за плечо, стоит ей закрыть глаза. - Нельзя, родная, нельзя, - как заклинание повторяю я, чуть сжимая тонкие плечи. Она недовольно мурлычет, капризно морщит носик и вздыхает. - Знаю, но ничего не могу поделать – мне адски хочется спать, - жалуется она. – Черт, можешь посмотреть, что у меня на плече? - Без проблем. Она осторожно пытается отодвинуть ворот футболки, но, видимо, это не то место, которое её волнует. Раздраженно выдохнув, она сдергивает с плеч куртку, а после нее и футболку, оставаясь в одном только бюстгальтере. Удивление и желание, вызванные маленьким шоу с раздеванием вытеснило негодование: в том месте, куда, по мнению Китнисс, попала иголка, расплылся синяк, что подтверждало ее опасения. Обведя пальцем контур лилового следа на ее теле, я, не выдержав, прижимаюсь к нему губами. - Пит! - Есть плохая новость: тебе действительно сделали укол. Плохая новость номер два: мы понятия не имеем что именно и как оно действует. Как ты себя чувствуешь? - Полуобнаженной? – хмыкает она. Мои руки крепче сжимают точеные плечики. – Мне нужно одеться, наверное, - тихонько-тихонько раздается ее голос рядышком с моим ухом. Когда она успела повернуться? - Думаю, да. Тогда почему она меня целует? Слегка надавив ладонью на мою грудь, девушка заставляет меня лечь, усаживаясь мне на живот. Торчащие лопатки упираются в мои ладони. - Мне кажется… - поцелуй. – Сейчас не самое удачное время, Китнисс… - А по мне – самое то, - от теплого дыхания девушки по моей шее разбегается толпа мурашек. Она касается своим носом моего, а в глубине серых глаз с безумно расширенными зрачками горит пламя, не виденное мною до этого дня. Словно и она, и не она. - Китнисс, угомонись, - прошу я, пытаясь контролировать предательское тело и свои руки, уютно пристроившиеся на пояснице девушки. – Пожалуйста… Я… Мне и так сложно себя контролировать… На тебя и так напали. Сжавшиеся до размеров булавочной головки и вновь расширившиеся зрачки остановились на моем лице. Нежно, но твердо сжав тонкие запястья в одной руке, второй я нащупываю ее сброшенную одежду. Футболка, куртка… Словно на маленького ребенка, я натягиваю на нее верх. Она смотрит сквозь меня своими стеклянными глазами, и на меня накатывает ужас. - Китнисс? Она не реагирует, вжав голову в плечи и смотря на огонь. Сжав ее ледяное лицо в ладонях, я пытаюсь достучаться до нее, но бесполезно. Лишь когда я легонько, по-отечески, касаюсь губами ее лба, она отмирает. - Пит? Что случилось? Когда я успела одеться? - Ты ничего не помнишь? – спрашиваю я, кладя руку ей на лоб. Она качает головой, и я, вздохнув, прижимаю девушку к себе. Моя ладонь гладит ее шею, и я тихо целую ее в лоб. – Наверное, они вкололи тебе какой-то наркотик, - чуть погодя говорю я, проглатывая слова про афродизиак, который наверняка имел место быть там. - Я что-то натворила? Понятия не имею, что происходило последние пять минут, - жалобно говорит девушка, хмурясь и едва сдерживая слезы. – Что со мной творится? Я будто ушла в себя… а когда вернулась, то поняла что пялюсь на огонь. - Похоже, это все-таки сотрясение. Засыпать тебе ни в коем случае нельзя, поэтому будет лучше, если ты расскажешь мне хоть что-нибудь. Главное – занимайся чем-нибудь, отвлекающим ото сна. - Я постараюсь, - она зевает и прижимается ко мне. И я знаю, что обязан защитить ее. Любой ценой. Некоторое время спустя Я просыпаюсь от того, что кто-то остервенело трясет меня за плечо. Еле-еле раскрыв глаза, я мгновенно сажусь, потому что события минувших часов снежной лавиной обрушиваются на мою голову. - Пит! Это не похоже на голос Китнисс. Где она? - Где Китнисс? – вторит моим мыслям обеспокоенная Джоанна. Ее топор лежит около ног, а освободившимися руками она обхватила мою руку, помогая встать. – И что, черт возьми, произошло, когда вы от нас отстали?! Финник, ты нашел кого-нибудь? Морской красавец отрицательно качает головой. Мэгз, которая стоит за его спиной, окидывает меня подозрительным взглядом но в следующую секунду я кривлюсь и хватаюсь за затылок. Тупая ноющая боль в висках не успокаивается – мне будто зарядили сковородкой по голове. Снова. Почувствовав на пальцах влагу, я готов поспорить, что на них кровь. Темная кровь на темных волосах. Синяк на точеном плечике. Скинув футболку, я поворачиваюсь спиной к застывшей Мейсон, которая с упавшей челюстью наблюдает за моими действиями. - У меня есть синяки на плечах? Маленькие, как от уколов? - Ты меня пугаешь, женишок. - У меня есть синяки? – сквозь зубы спрашиваю я, сжимая кулаки. - Маленький на плече. Крохотный совсем, - послушно отвечает она, отступая назад. Одевшись, я бросаюсь к тому месту, где в последний раз сидела Китнисс. - Я спал, - шепчу я, не в силах справиться с эмоциями. Волосы встают дыбом, когда я осознаю весь ужас ситуации. – Я спал. По щекам начинает ползти непрошенная влага. Рухнув на колени, я запускаю руки в волосы и тяну в разные стороны, намереваясь разорвать себя на части. Она была ранена и нуждалась во мне. А я не уберег ее. Опять.