And when you feel that everything is lost Когда ты чувствуешь, что всё потеряно, You need to know there's no life without tears Тебе нужно знать, что не бывает жизни без слёз.
- Мне жаль, что мы знакомимся при таких обстоятельствах, однако позвольте выразить признательность, что вы все же согласились на встречу, - безукоризненная вежливость этой женщины, одетой в приталенный костюм без единой складочки, лишь вызывает усталую усмешку. - Ну, у меня много свободного времени, - я пожимаю плечами. - Я сочувствую тому несчастью, которое случилось с вашей… подругой, но мое дело не терпит отлагательств. Полагаю, вы помните осенний визит моих людей? - Когда вам требовалась моя поддержка революции, как гарантия участия в ней Китнисс? – уточняю я, но моя формулировка не особо впечатляет женщину, и ее лицо кривится. - Я бы назвала это иначе, но суть вы поняли. Уже тогда вы дали положительный ответ, и это положило начало нашему сотрудничеству. Мы хотели начать действия как можно быстрее, однако обстоятельства сложились таким образом, что вмешаться мы смогли лишь сейчас. - Можно узнать почему? - Нам удалось склонить на нашу сторону одного из Распорядителей лишь несколько недель назад. Именно он помог замаскировать исчезновения с Арены под смерти трибутов. Все прошло несколько не так, как планировалось, однако мы быстро учимся на своих ошибках. - Значит, Рубака не просто исчез, да? – с моих плеч сваливается один из камней. – А та уродливая кукла, которую видели мы с Китнисс? - О, Рубака в порядке. Почти. Просто по прибытии он нуждался в небольшой помощи, потому что не слишком удачно приземлился, когда под ним открылся люк. - Не слишком удачно приземлился? – это предложение вызывает у меня саркастический смешок. – Так вы называете то, что человек с поврежденной ногой проваливается в бездну? - Рубака знал о наших планах забрать Победителей с Арены, Пит. Тех Победителей, которые присоединились к Революционному движению. Мы предвидели, что Президенту Сноу не понравится решение о помолвке, и он решит отыграться на Китнисс, поэтому наши планы строились достаточно быстро. Пришлось подкорректировать изначальное видение - но когда было объявлено, что родные и близкие победителей будут следующими трибутами, с нами связались те, кому было не наплевать на них и те, кто уже успел потерять если не всех, то многих. И решено было действовать. Победители знали, на что шли. - Почему я узнаю об этом только сейчас? - Чтобы Капитолий ничего не заподозрил, потребовалось воссоздать ваши биологические тела, чтобы выиграть время. Рубаку забрали с Арены, но его тело не было воссоздано в нормальном понимании этого слова. Ему требовалась помощь - и мы понадеялись на быструю замену и недостаточно пристальное внимание камер. Как уж это объясняли Распорядители я и знать не хочу - однако со всеми остальными все прошло достаточно хорошо, что не может не радовать. Ваше тело, тело мисс Эвердин и остальных трибутов мы успешно подменили - чтобы временно ввести в заблуждение Капитолий. Камеры показали смерть Китнисс - и вашу - и хоть мы планировали забирать мисс Эвердин из Тренировочного центра, она спутала нам планы, когда заменила девушку с Жатвы. На данный момент она находится в Тринадцатом, вместе с вашим ментором. - И где сейчас Рубака и остальные? - вылетает вопрос прежде, чем я успеваю подумать. Я рад, что Делли в порядке, что наш бывший союзник в порядке, но мне не дает покоя мысль о том, что я его здесь не видел. Внезапно происходит понимание - так вот почему не было пушки по Рубаке. Полагаю, что первый блин у них вышел комом - и вот к чему она говорила про быстрое исправление ошибок. - Предпочел присоединиться к своим в Одиннадцатом. Настроения там революционные, и поднять дух своих земляков он согласился сразу же. Они видели подобие его смерти на Арене - и вот уже он живой и здоровый в подполье. Ну чем не чудо? - она усмехается. - Другие трибуты решили тоже побыть нашими временными агентами в родных дистриктах - это довольно полезно, учитывая лояльность некоторых Дистриктов к Капитолию. Однако недовольные есть везде. Как и есть разные представления о том, кто именно должен быть лицом Революции. Китнисс не захотела подчиняться правилам Капитолия и нарушила их, заменив на Арене мисс Картрайт. Капитолий не мог бы пропустить такое - если у себя под носом он пропустил такое, если обычная девушка из Двенадцатого смогла его обставить, смогла обыграть его - то я не удивлена, что она будет объявлена их врагом номер один, как только появится на экране. Система Капитолия расшаталась, и это доказательство. Пока весь Панем будет верить, что она мертва, у Сноу будет время подумать о том, куда она запропастилась. И когда он нанесет удар по нам - мы возродим Сойку. Восставшая из пепла, она должна вдохновить жителей Дистриктов переродиться - из страны рабов в страну свободных людей. - Тогда какого рода помощь Вам требуется от меня? – просто скажите, что я могу уйти и дальше нести свой пост у палаты Китнисс, куда меня не пускают. - Китнисс вряд ли сможет кого-то вдохновить, лежа на больничной койке. - Люблю деловых людей, - улыбается она уголком рта, но в глазах застывает какое-то непонятное мне выражение. – Так как символ Революции не в состоянии выполнять свои обязательства, - на этих словах она выдерживает эффектную паузу, - вы, как лицо, которому Сойка-Пересмешница безоговорочно доверяет, сделаете это за нее. - Я возглавлю Революцию? – переспрашиваю я, хмуро рассматривая женщину из-под бровей.Welcome to your life Добро пожаловать в твою собственную жизнь
- Только до тех пор, пока ваша девушка не придет в норму. Мы подумали, что не только Китнисс будет лицом, но и все победители, которые готовы сражаться на нашей стороне, - невозмутимо отвечает Койн и спокойно встречает мой растерянный взгляд. – Вы ведь понимаете, что жизнь в ней поддерживают аппараты, не так ли, мистер Мелларк?There's no turning back Нет пути назад.
Отлично. Это, как говорится, выборы есть, но выбора нет: шантаж чистой воды, выглядывающий, как из-за ширмы, из слов этой женщины, выливается в презрительный смешок с моей стороны. Хочешь – не хочешь, а ответ мой – это просто формальность, незначительная галочка в списке пунктов дел на сегодня этой женщины, которая давным-давно все уже решила. Самостоятельно. - У меня ведь уже нет права отказаться, верно? * * * Кажется, что я снова на поезде, везущем меня на смерть. Только в этот раз все было страшнее: тогда я, по крайней мере, знал, что умру. А сейчас… Неопределенность удавкой висит на шее, на которую Койн забросила вторую веревку – чтобы жизнь мёдом не казалась, видимо. Чем дольше я жду, тем утомительнее и страшнее становятся минуты. Каждая последующая - хуже предыдущей. Что-то сродни тупому ножу, срезающему кожу: и не видно вроде результата, не получается ничего, но больно адски.There's a room where the light won't find you Свет не найдёт тебя в этой комнате
Полночь – это то единственное время, когда стены Тринадцатого перестают давить так сильно, потому что именно в полночь около Китнисс дежурит Кристи, одна из медсестер, которую угнетают белые своды больницы и которая за пару разноцветных рисунков готова пускать меня в палату, хоть на немного. - Мистер Мелларк? – тоненько зовет меня девушка. – Десять минут, не больше. - Спасибо, - горячо шепчу я и, передав ей нарисованные портреты, как можно бесшумнее проскальзываю в палату, тишина которой нарушается поминутно пищащими датчиками. Бросив взгляд на громоздкие аппараты, я не сразу отыскиваю среди них хрупкую фигурку девушки. Маленькая, тоненькая, хрупкая… Лицо такое умиротворенное и расслабленное, что даже не по себе: обычно она хмурится даже во сне, будто продолжает решать какие-то вопросы, словно она вечный двигатель. - Что же с тобой такое, родная? Тонкие смуглые пальцы лежат на одеяле безжизненно и неподвижно. Ладонь прохладная и сухая, а на запястье прочно держится какой-то браслет, считывающий, как позже до меня доходит, ритм биения ее сердца. Раз, два, три… - Пожалуйста, приходи в себя, - я перебираю тонкие пальчики и касаюсь губами расслабленного лба. – Невыносимо не слышать твой голос. Снова. Дана неловко стучит в дверь, давая мне знать, что отмеренные десять минут уже истекли.It's my own design Таков мой собственный замысел, It's my own remorse Таково моё раскаяние, Help me to decide Помоги мне решить
Бросив последний взгляд на острые голые плечи с выпирающими косточками ключиц, я понимаю, что принять предложение Койн – единственно верное решение. Почему? Потому что кроме меня эти хрупкие плечи защитить некому. * * * Следующие недели проходят в бурном режиме. Оказывается, быть символом Революции – не самое легкое занятие на свете, как я себе представлял. Во-первых, внешний вид: - Как ты можешь быть символом Революции с таким ужасом на голове?! Хотя… В этом есть плюс. Увидев твою прическу, Президент Сноу сдастся в плен добровольно, - как сказал первый из стилистов. Во-вторых, одежда - специально разработанный Цинной крепкий костюм-бронежилет, гарантирующий мое выживание: - Это, что называется, и практично, и эстетично, - довольно цокнул зыком Плутарх Хевенсби. В-третьих, это постоянная связь с Эдом – первое время мне даже казалось, что он поселился у меня в голове, но потом это странное состояние даже начало мне нравиться, потому что всегда есть тот, кто подскажет, как действовать. В том числе и что сказать во время съемок, коих в моей жизни стало слишком много. Теперь я понимаю Китнисс, которой пришлось перенести бремя Победителя и стать рекламным болванчиком Президента. Наши судьбы до смешного похожи: чтобы Сноу не трогал меня, марионеткой была Китнисс; чтобы выжила охотница, моими ниточками управляет Койн.Nothing ever lasts forever Ничто не длится вечно, Everybody wants to rule the world Каждый хочет править миром.
- Тебя нарекли Пересмешником, - ухмыляясь, произносит Кларк, и по его лицу пробегает тень. - Завидуешь, братишка? – прищуриваюсь я. - Еще чего. Просто нечестно: ты еще не успел оправиться после Арены, а они посылают тебя вдохновлять обиженных и голодных. Из огня да в полымя! И я не берусь сказать, что инт… страшнее, - вовремя поправляется он, но присутствующих не обманешь – что я, что Хеймитч, что Эд прекрасно поняли его скрытый намёк. - Ты бы попридержал язык, мелкий Мелларк, - качает головой ментор. – Твоему брату в последнее время и так несладко пришлось, а тут ты еще со своей глупой жаждой геройствовать. У Пита нервы, конечно, стальные, кажется, но не всякая сталь выдержит столько. Я тобой горжусь, малыш. Как девочка? – в этом весь Хеймитч: сначала завуалированно похвалить, а потом съехать со скользкой темы. - Меня к ней по-прежнему не пускают, - пытаюсь как можно безразличнее пожать плечами, рыбак рыбака (а в нашем случае – лжец лжеца) видит издалека: усмехнувшись в бороду, он пристально смотрит на меня. - Неужто? А мне вот как-то в полночь не спалось… Строго глянув на старика, я глазами прошу его заткнуться, пока у Кристи не появились проблемы. Он хмуро ухмыляется, после чего кивает на дверь, мол, поговорим позже. - А что в полночь-то? – напоминает о себе Кларк. - Да думал у медсестрички какой-нибудь спиртику попросить, но заняты все – дежурят, бестии. А помочь старому больному мне не в состоянии! – он дурашливо разводит руками, и Кларк понимающе улыбается – я вижу в его улыбке нашего отца, от чего становится еще грустнее. - Сухой закон – это просто смерть для тебя, да, Хеймитч? – рассеянно подкалывает ментора Эд, отрываясь на долю секунды от монитора своего мощного компьютера, чтобы стереть мелкие горошинки пота, стекающего по лбу. – То, что я вижу тебя трезвым – уже достижение. Кстати, ребят, хотел спросить: если бы у вас был выбор, на кого бы вы поставили – на лису или на собаку… Кого бы выбрали? - Собаку, - выпаливает Хеймитч. – Всегда животину хотел. - На лису – она живучей, - пожимает плечами Кларк. - Пит? – весело спрашивает Эд. - А тебе зачем? – настораживаюсь я. Мало ли что взбредет в голову этому гению! - Спортивный интерес, - пожимает плечами мужчина. – И от этого зависит сколько времени ты проведешь завтра в кресле перед стилистами, - гаденько улыбается он. - Собака, - роняю первое, что приходит в голову. - Неправильно! – словно ребенок восклицает местный гений. – Ставить нужно было на Эда! За остальным я наблюдаю как в замедленной съемке: вот Джоанна и Финник стоят друг напротив друга, но руки их пусты. В глазах – непоколебимость и ожидание. Голос Клавдия Темплсмита раскатами грома приказывает им вооружиться и явить капитолийцам Победителя с большой буквы. Но тут уж и ребёнку понятно, что ни Финник, ни Джоанна не пойдут друг против друга – слишком уж сильная связь между ними, старыми друзьями. Распорядители, нужно отдать им должное, умеют устроить красивое шоу: раскаты грома, струи дождя, разбивающиеся о землю и о плечи финалистов, мутные серые облака, похожие на комки грязной ваты, черное небо – картина и впрямь завораживает. - Нравится шоу? – довольно спрашивает Эд, пакостливо улыбаясь. – Сейчас мы им малинку подпортим… И он нажимает какую-то кнопку, которая вмиг посылает на Арену фанфары. От этого звука по коже бегут мурашки, но я не в силах оторвать глаз от экрана, где разворачивается настоящая битва титанов. Вместо предполагаемого сообщения Клавдия на невидимые планолеты транслируется… мое изображение, та самая запись, которую мы делали с утра. Мой текст менялся со скоростью полета мысли Плутарха, его собственные мысли его же не устраивали, и в конце концов не выдержал именно я, убрав карточки и обобщив все то, что пытался сказать Распорядитель. - Мы прерываем трансляцию 75-ых Голодных Игр, чтобы сообщить важное известие: Дистрикт Тринадцать, стертый с лица Панема семьдесят пять лет назад, жив. Жив и готов бороться. Огонь восстания, назревавшего под гнетом президента Сноу, вспыхнул, и его не потушить привычными средствами. Я Пит Мелларк, и я призываю вас, граждане Панема перейти на нашу сторону, сторону свободы! Долой старый режим! Долой страну рабов! Долой сла… Мою проникновенную речь обрывает на полуслове компьютерщик Президента. - Эй, скотина, - возмущается Эд, подлетая к своим хитрым штучкам, - там ж самое интересное начинается! Ай, зараза, такой момент испортил! – сокрушается гений, едва не плача. - Эй, Эдди, - раздается за моей спиной недовольный голос Джоанны, с которой ручьями течет вода. - Обязательно было устраивать это шоу? Меня бы устроил старый добрый вариант с внезапным исчезновением. - Это был финал первой части плана Революции, мисс Мейсон, и на мой взгляд, он получился красивым. Не обернуться на этот голос просто невозможно. - Первая часть плана? - Тринадцатый вышел из подполья. У Революции появилось лицо и мученик. Теперь люди знают о нас, и многолетний план наконец-то начинает свершаться, - довольно завершает президент Койн, снизошедшая до нас, простых смертных. Хеймитч, как заботливая мама, подает полотенца промокшим финалистам последних в истории 75-ых Голодных Игр. Эд, бормоча что-то себе под нос, воюет за прерванный эфир. Лиз и Том что-то тихо обсуждают, бросая встревоженные взгляды на президента, лицо которой светится самодовольством и гордостью. Шоу начинается, братцы кролики. Удавы уже наготове.Everybody wants to rule the world. Каждый хочет править миром.