No sleep today Не спится сегодня, Can't even rest when the sun's down Не могу даже отдыхать, когда солнце заходит.
- Что с тобой, Пит? – шёпотом спрашивает Пози, дёргая меня за рукав. Я не свожу глаз с телевизора. Сноу выкрикивает какие-то поздравления Огненной девушке, воспевает её отвагу и героизм, и камеры на несколько мгновений ловят изображение Китнисс. Бесстрастное лицо, обескровленные губы, на которых помада выглядит клоунской раскраской, бледное лицо… Либо поражена, либо напугана. Первое не исключает второго. - Что он сказал? - Ничего, милая, - качаю головой и смотрю на лист в её тоненьких пальчиках. - Поразительно! - У девочки явный талант – в её возрасте я рисовал непонятнее. А у неё получается вполне различимо. И забрасывать такой дар нельзя – я просто обязан направить её способности в нужное русло. - Мама говорит, ты грустный в последнее время. Это потому что Китнисс уехала? – детская непосредственность этого ребёнка порой обескураживает меня. - Немного. Кушать хочешь? - Неа. А когда приедет Китнисс? - Скоро, - отвечаю односложно и смотрю в окно. Когда наступит это самое мифическое «скоро» - не знаю. Может, через неделю. Если не повезёт – месяц. - Ты и вчера говорил, что она приедет скоро! – обиженно восклицает девочка. - Если бы я знал, Пози, - вздыхаю и закрываю лицо руками – лишь на минуту. Нужно привести мысли в порядок перед тем, как вернуться к разговору. - Я не маленькая, - обиженно сопит она. – У Китнисс проблемы, и поэтому вы все молчите? Вик хотел спросить у мамы, но она сказала, что об этом нельзя говорить. Вот ведь находка для шпиона! Трель телефона пронизывает напряжённую тишину между нами. - Я отвечу.And nobody's watching you now И никто не смотрит на тебя сейчас.
- Пит! Облегчённо выдохнув, я до побеления костяшек сжимаю трубку. - Китнисс. На той стороне провода облегчённо всхлипывают. - Я теряю рассудок. Он угрожал тебе, Гейлу… Я так боялась, что он тебя достал… - Тише, солнышко, всё в порядке. - Ничего не в порядке, Пит! Он угрожал тебе Играми! Он угрожал всем! Из-за меня… Это я виновата! Мне нужно было умереть на Играх… Он хотел этого… - Выслушай меня! - Не могу. Ты опять начнёшь убеждать меня в том, что все в порядке, в том, что я не виновата. Я знаю, что виновата! Я должна была подписать эти чёртовы бумаги, я должна была играть по его правилам, я должна была подчиниться, но что я сделала из этого всего?! Ни-че-го! Ничего, Пит, а расплачиваться предстоит вам! Она плачет там, вдалеке, а я даже не могу успокоить её, потому что между нами это чёртово расстояние в несколько Дистриктов. - Расплачиваться? Ты так называешь то, что было оставлено нам семьдесят пять лет назад? Я знаю, что это за конверт, Китнисс! Но виновата в Играх не ты! - Нет, я! - Не ты! - Я! - Хорошо, ты! Всхлипы на той стороне трубки прекращаются. - Успокоилась? - Почти, - обиженно бормочет она. Шмыгает носом. - А теперь выслушай меня. Я знаю, что тебе страшно. Но не тебе одной. Мне, Гейлу, Пози – всем нам страшно. Но впадать в истерику – это не выход. Просто сожми кулаки и не сдавайся. Докажи мне, что девушка, которую я люблю, все ещё внутри тебя! - Манипулятор чёртов, - ворчит она, и я представляю её улыбку, слегка прикрыв глаза. - Вот это моя девочка, - едва заметно улыбаюсь сквозь тревогу. - И не зацикливайся на том, что Сноу угрожает всем нам. Мы опаснее. Когда приедешь, мы приготовим ему пирожки, - я улыбаюсь, на обратной стороне век видя её недоумённое лицо. – С морником.When we were children we'd say Если бы мы были детьми, мы бы сказали, That we don't know the meaning of Что мы не знаем значения слова Fear, fear, fear Страх, страх, страх.
- Я люблю тебя, - шепчет она. Голос Цинны я слышу приглушённо, но слышу. - У тебя кончается время. - Скоро я буду дома. - Люблю тебя. Не сдавайся, Китнисс. Сердце всё ещё щемит, когда я слышу частые гудки в трубке. Громкие шаги за дверью рикошетом отталкиваются от стен. Пози настораживается, и карандаш вычерчивает в её руке неровную прямую линию. Люди в белых мундирах с автоматами наперевес вваливаются в коридор, и тут же я попадаю под их прицел. Пози на кухне ныряет под стол, а потом быстро убегает через заднюю дверь. - Чем могу, господа? – пренебрежительно скрещиваю руки на груди и ненароком собой перекрываю ход дальше – на второй этаж и в кухню. – Меня не предупреждали о вашем визите. - Ещё бы, - гнусавит один из пришедших. – Если бы о нашем визите предупреждали, то мы бы не сделали и половины того, что успели за семьдесят пять лет. - О чём идёт речь? – не понимаю я. Вместо ответа они с чувством опускают на мой затылок какой-то тупой предмет. * * * - Не спи! – недовольно ворчит Китнисс, старательно выводя линии на бумаге. Я с усилием сажусь обратно, не желая её расстраивать. – Как рисовать дальше? Собравшись с силами, я смотрю на лист в её тонких пальцах. Рисование - это явно не её занятие, хоть она и старается, о чём говорят миллион с хвостиком раз стёртые линии. - Если кое-что подправить, - медленно начинаю я, перехватывая её ладонь и направляя её своей рукой, - вот здесь, здесь и здесь, то получится как раз то дерево, которое ты хотела нарисовать. - Да, пожалуй, художница из меня никакая, - уныло произносит девушка. – Прав был папа: каждому своё. Ты здорово рисуешь, а я неплохо охочусь, -придирчиво говорит она, тут же теряя интерес к занятию. - Твой отец был прав, - соглашаюсь я, тут же ныряя обратно в тенёк и блаженно прикрывая глаза. – Но всему можно научиться. Главное – научиться принимать помощь. - Спи уже, старикашка, - хихикает она. Её голос затихает: вероятно, пятнадцатилетняя непоседа решила опять испробовать воду. - Мне всего-то девятнадцать, так что не надо тут! – возмущаюсь я, оскорблённый до глубины души. - Старикашка… Когда я прихожу в сознание, то первые секунды пытаюсь привыкнуть к темноте, окутавшей всё вокруг. Я слышу какое-то шевеление, словно укутан в толстое ватное одеяло. Что происходит? - Придурок ты, Эд… - С ним можно было просто поговорить… - Девчонка и так согласится… - Ещё бы! Теперь ей не отвертеться. Такой у нас аргументик! – и после этих слов кто-то хлопает меня по животу. Не подавая признаков того, что очнулся, я пытаюсь понять, что всё-таки происходит. Вернее, куда меня несут и про какую девчонку идёт речь. Хотя со второй частью проще: наверняка речь идёт о Китнисс. Резко крутнувшись, я оказываюсь на полу. Видимо, похитители не ожидали от меня подвоха, поэтому руки и ноги не связаны, и я не беззащитен. В голове гудит после удара, но, ударив под дых локтем одного из громил, я бегу прямо на них, чтобы прорваться. Силы явно не равны, но я не оставляю надежды, что сегодня удача будет на моей стороне. - Ох ты ж, - выругивается один, приходя в себя. – Эй! Питер! Стой! Ненавижу своё полное имя. Никогда на него не откликался и не собираюсь. - Да погоди ты! Эй, парни, ловите его! – верещит за мной ещё один тяжело дышащий товарищ. Один ловит мою правую руку, второй перехватывает кисть левой, и мой удар получается смазанным. После того, как мне заломили руки за спину, бороться не представляется возможным. - Кто вы и что вам от меня нужно? – шиплю сквозь зубы. Они порядком пробежались и пытаются отдышаться. - Истинный мужик: сначала бить, потом спрашивать, - фыркает один из белых мундиров. Стянув шлем с головы, женщина поворачивается ко мне. – Меня зовут Лиз, и мы хотим с тобой поговорить. Эй, парни, отпустите его. Неудобно разговаривать с заломленными руками, не находишь? Пока я потираю затекшие запястья, исподлобья рассматривая снявших шлемы людей в белом, женщина включает несколько фонариков. - Прежде всего извини за то, что притащили тебя сюда подобным образом, - виновато говорит она, садясь на землю. – Я предлагала снотворное, но Эд у нас всех умнее, да? Сковородка – и все дела. - Эд? – тупо переспрашиваю я, оглядываясь в поисках умника. Один из мужчин строит мне рожицу. Вздохнув, я поворачиваюсь обратно к женщине. - Не надо заговаривать мне зубы. Зачем было вытаскивать меня из пекарни? Если вы не заметили, то там была маленькая девочка, которую вы перепугали. - Кстати о девочке, - громким басом осведомляется умник. – Кто она? Она не создаст проблем? - Только тронь, - предупреждаю я. - Какого чёрта вы притащили меня сюда? - Его подружка спросила то же самое, - гогочет тот же тип. - Эд, если не заткнёшься, - предупреждает женщина, - то я за себя не ручаюсь. Ты хоть иногда можешь прикрыть рот? - Неа, - простодушно улыбается он. – Не тяни резину, милочка, а то у парня скоро кончится терпение. - Да уже, - язвительно просвещаю их я. - Мы из Дистрика-13, Пит. И мы хотим предложить тебе сделку. - Дистрикта-13? Это чья-то тупая шутка, или мир вдруг сошёл с ума? - Да, Дистрикт-13 не стёрли с лица Земли семьдесят лет назад. Было трудно выжить, но мы выжили. А теперь готовимся поднять восстание. Ты с нами? – раздражённо вступает в разговор ещё один мужчина, которому, по-видимому, надоело ждать. И он спрашивает об этом так легко?! - Китнисс уже в курсе. Она символ этой Революции, но что-то мне подсказывает, что без тебя мы её согласия не добьёмся, - говорит женщина. – Мы хотим уничтожить Сноу и Голодные Игры. Сам подумай: если Революция выиграет, то вашему с Китнисс будущему мешать ничего не будет, - давит на больное. Подло! - А если проиграет? – прищуриваюсь я. – Вы снова спрячетесь, а остальных оставите на растерзание? Тринадцатый уничтожен, Двенадцатый, в котором мы находимся, следующий на очереди. Я не могу рисковать жизнями всех. - Чёрт, ты ведёшь себя так, будто от твоего согласия или несогласия зависит жизнь Дистрикта, - закатывает глаза ещё один. – Парень, не ломайся. Проще рискнуть всем, чем всю жизнь бояться, что Сноу заберёт у тебя самое дорогое. Твоя певчая птичка все ещё под угрозой. Учитывая то, что правила Квартальной Бойни уже объявлены, тебе проще согласиться. - Чтобы подвергнуть её жизнь ещё большей опасности? Она всё ещё в Капитолии, и лучшее из того, что я могу сделать – это не высовываться, чтобы Сноу не устроил ещё один взрыв! – выхожу я из себя. - Строго говоря, взрыв устроил не Сноу, - спешит вмешаться умник. – Круто вышло со взрывом, да? Я даже сам не ожидал, что так получится. Хотел сымитировать нападение – и получилось вот так. Они не успевают сориентироваться. Мои пальцы стальной хваткой впиваются в его рубашку. Удивление в его глазах быстро сменяется ужасом, когда я прижимаю его к стене. - Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что натворил?! – тихо рычу я, испепеляя его взглядом. – Я почти уверен, что погибли люди. А если бы ты убил всех? - Да оттащите вы этого психа! – обиженно сопит Эд. Его нижняя губа забавно дрожит, и я почему-то смягчаюсь: невооружённым взглядом видно, что это просто великовозрастный ребёнок. Ребёнок, которого мало отчитывают за шалости. Разжав руки, я не свожу с Эда строгого взгляда. Он отряхивается, после чего отходит от меня подальше. Остальные расслабленно выдыхают, видя, что я остываю. - Эд, конечно, заслуживает хорошей трёпки, - неуверенно говорит женщина, - но он не желал никому зла. На нас лежит задача оповестить тебя и твою невесту о Революции и уговорить присоединиться к нам. Без Китнисс – символа – восстание обречено. Люди пойдут за ней, а чтобы заручиться её поддержкой, нам надо, чтобы ты тоже был с нами, Пит. Мы можем рассчитывать на тебя? Наверное, сковородка приложила меня сильнее, чем я думал. - Я не могу соглашаться или отказываться в таких условиях. Давайте вернёмся в пекарню, - устало говорю я. На лице блондинки появляется улыбка. * * * - Как же ты не видишь?! - раздражается Китнисс, забавно морща нос, - вот уши, а вот глаз! - А клюв тебе ни о чём не говорит? – парирую я, готовый до смерти стоять на своём. – Это какаду в халате! - Это такса! – упрямится девушка. С минуту мы прожигаем друг друга прищуренными глазами, а потом начинаем смеяться, не в силах сдержать весь хохот, что скопился внутри. - Пусть эти оба облака соединятся и получится замок с кривыми башенками, - предлагаю я компромисс. Девушка пожимает плечами, продолжая хохотать. - Я, конечно, извиняюсь, но долго задерживаться нам неохота, - беспардонно вторгается в мои мысли Элизабет. – Сойка ещё не определилась, а вот ты… - Сойка? – переспрашиваю я, с трудом улавливая связь. – Брошь Китнисс? - Так точно. Символ Революции – сойка-пересмешница. Символ непокорности и силы. Виват, Китнисс Эвердин! – хитро улыбается Эд. – Или уже Мелларк, и Сноу опять не в курсе последних новостей? - Пока ещё Эвердин, - на автомате бубню я. Голова лопается от переизбытка информации. - Да? – разочарованно лепечет мужчина. – А я надеялся первым узнать о радостном событии… - Перебьёшься, - отрезает его молчавший товарищ. – Тридцать лет, а ума как в три… - Вот не надо мне тут про цифры! – потрясает умник кулаком в воздухе. – Тридцать не пятьдесят! - И эти люди занимаются организацией восстания? – с иронией спрашиваю я у Элизабет. Она пожимает плечами и тщетно пытается скрыть улыбку, змеёй скользящую по полноватым губам. - Порой они ведут себя как дети, но серьезнее этих ребят трудно найти. Ты поймёшь, когда познакомишься с ними поближе, - уверяет она. Вблизи она симпатичнее, чем в полумраке подземелья: яркие зелёные глаза, к цвету которых невероятно трудно привыкнуть здесь, в Двенадцатом, красивое полноватое лицо, на котором горят эти мудрые, полные любви к жизни глаза. Но память тотчас же рисует мне другие, наполненные трепетом и благоговением, и гипнотическая сила глаз Элизабет тает. - Хотите чаю? – радушно предлагаю я. – Боюсь, чтобы узнать решение Китнисс, вам придётся подождать её саму. Порой я и сам не догадываюсь, что творится у неё в голове, поэтому предугадывать её ответ не буду. Думаю, если останется трое, то это не будет слишком подозрительно, - лихорадочно просчитываю я варианты развития событий. - В каком смысле? – подозрительно спрашивает Эд, внезапно отвлекшийся от перепалки со своим приятелем. - Я должен как-то вас отблагодарить за то, что здесь больше нет устройств слежения, - пожимаю я плечами, набирая в чайник воду. – Вдобавок, трое из вас могут остаться, чтобы подождать Китнисс. Допустим, мои дядя и тётя из… -…Четвёртого, - услужливо подсказывает умник, ловя за хвост мою мысль. – Всегда хотел пожить в Четвёртом. А третий из тех, кто останется? - Просто давний друг моего отца, - выкручиваюсь я. – Родственников Китнисс лучше не изображать, потому что все знают о том, что она побывала в приюте. А мой вариант безопаснее. - Долго думал? – скептически осведомляется угрюмый собеседник умника. - Не особо, - отмахиваюсь от него, опираясь поясницей о высокую столешницу. - Тогда почему твои дядя и тётя не приехали, когда погиб твой отец? – прищуривается он. - Семнадцатилетнего парня опекать? – парирую я. – Вдобавок, никто особо не переживал на мой счёт. Зачем им бумажная волокита с двумя сиротами, если один скоро станет совершеннолетним? Вдобавок, можно всё списать на медленную почту между Дистриктами. Мол, письмо написали, но оно затерялось в дороге, а когда пришло, то оказалось неактуальным – мне уже было восемнадцать, - на ходу придумываю я. Почему бы и нет? Я и впрямь не могу предсказать решение Китнисс, так что лучше им узнать его у самой девушки. Кстати о ней… - Как Китнисс отреагировала на существование Тринадцатого? Кажется, моя улыбка так же очевидна, как и смятение Лиз. Чтобы не отвлекать гостей от рассказа, я принимаюсь расставлять чашки. Свежая партия булочек, испечённых только утром, аппетитной горкой громоздится на тарелке, аромат травяного чая заполняет весь воздух. На кухне и без того душно, так что я тянусь к форточке. - Угощайтесь, - говорю я и выхожу, оставляя их наедине. Потому что мне тоже надо подумать.No sleep today Не спится сегодня, Can't even rest when the sun's down Не могу даже отдыхать, когда солнце заходит.
Полчаса спустя в пекарню робко заходит Пози. Ну, как заходит? Точнее уж проскальзывает, готовая броситься наутёк в ту же секунду. И её явно сбивает с толку вид Лиз, Тома и Эда, мирно уплетающих булочки. - Пит? – тихонько зовёт меня она, и я в который раз откладываю свои мысли в сторону, чтобы сосредоточиться на реальности. - Что такое, малышка? – беззаботно интересуюсь я, подходя к ней и усаживаясь на корточки. Она испуганными глазами смотрит на взрослых, которые, в свою очередь, не спешат свести с неё внимательных взглядов. Такое чувство, что впервые в жизни ребёнка увидели, честное слово! - А кто это? Сама того не ожидая, девочка стала идеальным кандидатом на роль распространителя моей «легенды». - Познакомься, Пози – это моя тётя Элизабет и дядя Эд… - …мунд, - вставляет умник, улыбаясь новой знакомой. – А Пит как раз рассказывал нам о своей маленькой очаровательной подружке. Ты видела нас, да? Вот захотели племянничку сюрприз устроить… Напугать! А то он, болван, даже на свадьбу нас не пригласил, забыл, представляешь? Ну и как после этого верить людям? – сокрушается он, хватаясь за голову. Лиз поджала губы, тщетно пытаясь скрыть улыбку, а Том просто отвернулся, но его выдали дрожащие плечи и громкий хохот, так что мастер конспирации из него был никакой. - И я по тебе скучал, дядя, - сипло выдавливаю я, закрывая глаза и кладя руку на плечо обалдевшей от напора «дяди» девчушке. – Булочку будешь, малыш? Неуверенно кивнув, Пози с опаской подходит к столу. Я протягиваю Элизабет тарелку и, пока она кладёт в неё тёплые булочки, наливаю молоко. Растерянная малышка все ещё исподлобья косится на новых знакомых, а потом настороженные серые глаза останавливаются на Томе. - А кто вы? - Друг, - криво улыбается он. – Меня зовут Том. - А я Пози, - вздыхает она. Маленькие пальчики, покрытые сахарной пудрой, осторожно ставят на стол стакан, и она тянется за очередной булочкой. – А почему вы не приезжали раньше? Презентуя детское любопытство на десерт своим новым знакомым, я в изнеможении поднимаюсь в спальню. Затылок ломит (видимо, сковородка-таки ещё о себе напомнит), а от впечатлений у меня уже лопаются извилины. Наскоро приготовив две спальни, я запираюсь в той, которая по праву считается нашей с Китнисс. В одиночестве здесь не так уютно. Постель, разобранная с утра, тёмные брюки и майка Китнисс, висящие на спинке стула, не сдвинутые ни на миллиметр. Когда их не трогать, то не так паршиво дожидаться, когда их хозяйка вернётся. Не покидает ощущение, что она все ещё здесь. Со мной. В безопасности… * * * Время тянется, как карамель, когда приходится ждать кого-то. Но хуже всего то, что эта карамель горькая, она заливается в уши, нос, глаза и рот, отчего совершенно невозможно спать. Спустив с кровати ноги, я подхожу к календарю. Тонкий проблеск Луны, пробивающийся сквозь шторы, разделяет комнату надвое. Я отчётливо вижу каждый предмет, но почему-то не могу найти карандаш, чтобы зачеркнуть ещё одну цифру. Почему моя жизнь вдруг перевернулась с ног на голову? Почему сердце стучит где-то в горле? Почему я не могу расставить приоритеты? Почему весь мой мир, который я так старательно возвожу, рушится? Усмехнувшись отсутствию ответов, я пересчитываю не зачеркнутые клеточки с цифрами. Две клеточки. Внезапно моё внимание привлек абсолютно чёрный квадратик, до которого оставалось не так уж много времени. Шестое июня. Жатва. Что, если Том прав, и стоит рискнуть один раз всем, чтобы обрести надежду на призрачное счастье? Что, если мы сможем довести до победы готовящееся восстание?