Здравствуй, папочка.

Стальной, прожигающий взгляд, ровная осанка означали, что Локи ждёт разъяснений. Он зол, напряжён, стараясь скрыть порывы души. Словно загнал внутри сердца хищного зверя в клетку и теперь всеми силами старается сдержать взаперти. Под гнётом прожигающих глаз становилось не по себе, приходил некий неосознанный страх, который внутри, в самом подсознании бил тревогу. Казалось, ещё секунда и я сгорю в пламени. Вжавшись в одеяло, поспешно схватила руками красную ткань и с силой сжала в кулаке, что даже косточки стали белыми. Сглотнув и тяжело, вымученно выдохнув, собрала все свои мысли и медленно сопоставила то, что знаю о великанах. Сняв напряжение с тела окончательно, ещё раз сыграла в переглядки с Локи и, чуть откашлявшись, как это делают мудрецы перед огромной важной речью, начала своё повествование. - Ты ведь хочешь знать всё с самого начала? - перед тем, как начать рассказ-выдумку, спросила я у трикстера. Он лишь кинул, что означало, что разговор будет долгим и спать сегодня мне не дадут. – Я уродилась обычным асом внешне, как и говорила. Мама нарадоваться не могла, что я родилась, всегда оберегала от любой напасти, а я поддерживала её, как могла. В детстве, сам знаешь, по дому во многом нельзя помочь, но я не хотела, чтобы мама перетруждала себя. А я совала свой носик туда, куда не стоит, чтобы помочь. И тогда узнала, что не такая, как все дети. Моё обличие великана появляется либо, если я в опасности, либо если не хватает сил держать оболочку аса. Тебе, папа, наверное, проще. Я же девушка, - и я возвела глаза к потолку, тонко намекая, что великан бушует и тогда, когда приходит красный батальон. Лицо мужчины скривилось от мысли, но он остался сидеть, и больше не дрогнул. Статуя, а не человек. – Так вот. Однажды я решила сварить что-нибудь, а тогда мне было где-то года четыре. Я встала на стульчик и поставила воду. А вот когда начала сыпать ингредиенты, не рассчитала и нечаянно задела посуду. Вода, к тому моменту, хорошенько вскипела, и меня окатило кипятком. Как реакция защиты, появилась внешность великана, которая остудила воду. Как-то так, - и я пожала плечами. Авось, поверит. - А где была Эдели в тот момент? – скептически, холодным тоном спросил он. - Вечно сидеть она со мной не могла. Пошла купить продуктов. Оставить с кем-то она меня не могла, у неё не было друзей. Мама была добрым, но замкнутым человеком. - И как вы справлялись с обликом великана. Мать узнала о том, что ты не такая, как она? - Конечно, узнала. Я же её дочь, а матери очень чуткие и всегда знают, что ребёнка беспокоит. Хотя, как она рассказывала, было сразу понятно, что со мной что-то не так. Я заперлась у себя в комнате и не выходила. Я не знала, как убрать облик и меня это пугало. И пугало то, что мама, увидев меня такой, просто отвернётся. Но мои опасения не оправдались, - тут я запнулась, чтобы удостоверится, что слова действуют на Локи. Мужчина снова нацепил непроницаемую маску отчуждения. Не доверяет? Скорее всего. Я печально вздохнула и, насупившись, взглянула на него исподлобья. - Как-то так. Больше я не смогу сказать, надо вспомнить, - и повела рефлекторно плечами. Немного подумав, решила перевести разговор в другое русло. Сколько бы мы не общались, я сама не знала, как он узнал о своей особенности, конечно, кроме шушуканий слуг и придворных дам. – Папа, а как ты узнал, что являешься великаном? Ледяная маска дрогнула, на лице появилась некая ухмылка. Я чуть поежилась и поспешила немного отползти на другой край кровати. Мало ли, что взбредёт в голову Локи. Плавали, знаем. Я легонько дотронулась до шеи, а после вопросительно взглянула на отца. Его передёрнуло, ухмылка сползла с его лица. - Прости, - тихо прошептал он. Видимо, его снова переклинило. Как только упоминаются великаны, он будто сам не свой. Его настроение меняется с завидным постоянством, стоит только напомнить, что он монстр. - Ничего. Если ты не хочешь говорить, я пойму. Наверное, я позволила себе затронуть то, что тебе заведомо неприятно. Я понимаю, каково быть изгоем и не такой, как все. Я давно поняла, что гложет тебя. Фальшивые лица, постоянные слухи, которые берутся буквально с потолка. Это чертовски неприятно, ведь ты всё слышишь, но стараешься делать вид, что нет. Что это говорят не про тебя. Так проще, оградить себя, - и опустив глаза на свои руки, я тяжело вздохнула. – Ведь так проще и естественней для нас, богов. Величие, за которым не видишь других. Всё ради себя! А что после? Что? – чуть ли не кричала я. Волной нахлынули воспоминания. О маме с папой, о Егорке, о их тёплых объятиях, поддержке. Они всегда были рядом, чтобы со мной не происходило. И ведь нет ни единого шанса, что я их когда-нибудь встречу снова, дотронусь до них с той же лаской, что и прежде. Не будет больше слов: «Мы тебя любим». Не будет их радостных улыбок и слёз счастья. Не будет друзей, пускай и заносчивых, но добрых и весёлых. Даже одноклассники, несмотря на то, что они делали мне хуже, когда мне было ужасно плохо. Но я всех их люблю по-своему, и хочу увидеть. С глаз посыпались предательские слёзы. Глотку разрывало, хотелось кричать, выть. Теперь я не ограничивала себя. Я лишь пешка, которая никому не нужна здесь. Асгард – одна большая тюрьма, наполненная фальшью и страхом. Сильный всхлип и закрываю глаза ладонями, чтобы трикстер не видел слёз. Он не поймёт. Он такой, как все асы. Он великан, по-настоящему холодный, который всегда думал лишь о себе. Истерика нарастала, подгоняемая мыслями и слишком радужными воспоминаниями прошлого. Больно, сердце сжимается и будто плачет вместе со мной, не в силах сдержать напряжения. Плакала долго, навзрыд, так, что не хватало воздуха. Накипело, слишком сложно все чувства держать в себе. Все обиды и боль, которую мне нанесли чужие мне люди. А ведь я всегда действовала по плану, действовала так, что сомнений никогда не должно быть. Но, даже несмотря на то, что я продумывала всё до мелочей и планы шли, как и должны, от этого не становилось легче. Почему нет той радости от содеянного, а одни слёзы да упрёки? Почему всё так сложно? Слёзы прекратились лишь тогда, когда руки Локи легли мне на плечи, а сам мужчина сел рядом и крепко прижал к себе. Он словно накрыл меня большим, тёплым крылом, отгоняя боль и высушивая слёзы отчаяния. Как отец, настоящий и любящий. - Тише. Ты не должна плакать, Вийет. И кто говорил о будущем? Кто утверждал, что вместе мы преодолеем все проблемы? Ты, Вийет. Ты об этом говорила, ты наступала на свои желания ради меня. Но разве это семья? Разве мы не должны делится тем, что нас беспокоит? Ты ведь уже совсем взрослая и мы должны крепко друг за друга держаться. Ведь ты моя дочь, а я твой отец, - слишком ласково произнёс он мне на ухо, а я подняла на мужчину немного удивлённые глаза. Я всё ещё всхлипывала, но слёзы уже не капали из глаз. А ведь я и не надеялась на такие тёплые слова с его стороны. Не думала, что преступника можно изменить. Что за предрассудки? Локи может быть добрым, он им был когда-то. И сейчас в нём просыпается доверие. Он не открыт всему миру, но раз отворяет двери своего сердца для меня, значит не всё потеряно. Локи не отец мне, но почему же я думаю иначе? Я привязалась к нему, да, именно привязалась. - Спасибо, папочка, - и я обхватила его шею, прижимаясь ближе, не забывая радужно улыбаться. – Ты самый лучший. Он и я разные, но такие близкие. Не отец и дочь, но всё же родные. Нам не нужно многого, лишь доброта и доверие.