Гамбит Чёрной Королевы

Утром Астория проснулась с чувством крайнего отвращения к самой себе. На губах ещё оставался горьковатый привкус его крови, но в душе было гадко и омерзительно. Она злилась на себя за эту слабость, которую проявила по отношению к нему, подарив ещё один день жизни. Её всегда воротило от самой себя после совершенных ошибок, но подобное было лишь однажды. И тоже утром. Воспоминания добавили злости и отвращения. Тогда на шестом курсе, в один из зимних вечеров, она заметила, как Драко, смеясь, увлекает Марианну к себе в комнату. Её едва не стошнило от радостного вида этой серой мыши, которая грезила оказаться в его объятиях. По игривому взгляду Драко Астории стало ясно, что этой ночью грёзам Марианны суждено исполниться. Она едва не выбросилась из окна. Сердце обжигал яд его смеха и улыбок, предназначенных другой. Она могла терпеть многое, даже его поцелуи со своими пассиями посреди гостиной - но это было слишком. Жажда мести - хотя бы незначительной - захлестнула её. Она должна доказать ему, что он ничего не значит, что она сможет жить и без него! И тогда она совершила самую грандиозную и нелепую глупость своей жизни. Астория сама не помнила, какая сила повлекла её в гостиную Слизерина, где Блез делал домашнее задание. Не промолвив и слова, она набросилась на него с жадными поцелуями. Он был потрясён, но отвечал ей с не меньшей страстью. Астория давно знала, что лучший друг Драко без ума от неё ещё с первого курса. Она потащила ничего не соображающего Блеза в свою комнату. Порой ей казалось, что он вовсе не понимает, сон это или явь, но её это не волновало. Она просто мстила тому, кто все эти годы не замечал её, кто с упоением разбивал её сердце, а может, и вовсе не подозревал о наличии сердца у неё. Она сбросила одежду, бросаясь в объятия Блеза. Он был нежен и внимателен, но ей было всё равно. В потоке ласк и поцелуев она лишь старалась представить на его месте другого, с серыми льдинками холодных глаз, того, чьи прикосновения и поцелуи снились ей каждую ночь, того, чей надменный голос стал музыкой для её сердца. Сначала сознание не слушалось её, но, закрыв глаза, она смогла одержать победу над реальностью. И всё же что-то было не так. Она знала, чувствовала, что он целовал бы её иначе - она не знала, как, но точно по-другому. Всё было бы не так. Стараясь не думать ни о чём, она с закрытыми глазами отвечала на поцелуи Блеза, испытывая даже какое-то жалкое подобие удовольствия. Её криком стало его имя. Пять букв отчаяния, боли, ненависти, любви и наслаждения. И ей было плевать, что в этот момент подумал Блез. От одного лишь имени она ощутила прилив экстатического счастья, которое ворвалось в её сердце, а потом так же внезапно испарилось, оставив лишь пустоту и боль. За всю ночь она не задремала ни на миг, глядя в пустое беззвёздное небо и стараясь не думать о Блезе, который крепко спал, обнимая её. А утром, когда ей удалось изобразить улыбку и проводить его, намекнув, что более в его услугах не нуждается, ей вдруг стало гадко от самой себя. Кому же она отомстила? Только себе – доказав, что она не сможет забыть его никогда, что его имя выжжено калёным железом на её сердце, что он всегда будет жить в ней самой. Навязчивой идеей, желанной мечтой, недосягаемой вершиной… Всегда. И вот сейчас, спустя полтора года, все чувства повторились. Но на этот раз иначе – она не смогла представить на его месте другого. Не смогла совершить то, к чему так упорно шла. Чем ближе он – тем слабее она, тем сильнее боль. Но она должна переломить себя и исправить свои ошибки. Сегодня же она сделает это. Возможно, судьба просто дала ей возможность насладиться вкусом его смерти – пусть и немного дольше, чем она рассчитывала. Это не меняет ничего. *** До самого вечера Драко провозился с цепными наручниками – их ничто не брало. Магия здесь и вправду не действовала, а крепкая сталь не позволяла вырваться с помощью силы. Когда запястья уже начали кровоточить и ощутимо болеть, он решил оставить бесполезное занятие. Астория всё ещё не приходила. Может быть, она забыла о нём? Наивность предположения развеселила: ну уж не для того она меняла имя, скрывала внешность и выманивала его сюда, чтобы оставить и забыть. И сам вариант её «забывчивости» навевал не слишком радостные мысли: лучше уж умереть от «Авады» - быстро и легко, чем здесь, в долгих мучениях погибнуть от голода и жажды. Но всё-таки - что ей нужно? Драко подозревал, что даже те немногочисленные кучки оставшихся Пожирателей могут быть опасны и вынашивать планы мести, которая, в первую очередь, будет направлена на предателей, кем он и является для них. Но она утверждала, что мстит не за Тёмного Лорда, и он чувствовал, что это искренние слова. Но тогда за что? Она сказала, что Драко предал её. Он так и не мог понять сути этих слов. В школе они почти не пересекались, в их компании он больше общался с Пэнси и Блезом. Стоп! Блез – она упомянула его смерть, которая была на совести Драко. Эта самая совесть ничуть не мучила его, так как он просто отплатил предателю тем, что тот заслуживал. Но именно с Блезом он чаще всего видел Асторию. Может быть, она любила его и теперь хочет поквитаться с убийцей возлюбленного? Он не мог быть уверен в этом – даже если их и связывали какие-то чувства, он не обращал на это внимания. Драко призадумался: а ведь действительно – красавица Астория Гринграсс всегда проходила мимо его внимания. Она была всего лишь идеальной красоткой, каких сотни он видел с самого детства. Обыкновенная чистокровная волшебница из обыкновенной чистокровной семьи – манеры, грация, красота, холод во взгляде и чувствах и безукоризненность во всём. Неживые куклы без мыслей и эмоций. Подобные создания вызывали у него отторжение. Астория его не раздражала, но он предпочитал не замечать её. Он усмехнулся: вот так – проходишь мимо кого-то, а потом не знаешь, за что тебя собираются убить. Но всё-таки вариант с Блезом и местью за любимого казался самым вероятным. Возможно, и в душе этой красотки проснулись чувства, а он прервал их на середине полёта. Да и какая она теперь красотка?.. В глазах Драко блеснула догадка. А может быть, она мстит за потерянную красоту? Но, чёрт побери, он даже и подумать не мог тогда, что искра его режущего заклятия попадёт в неё. Она была поверженным противником, а сражаться с такими – не в его правилах. В тёмном проходе пещеры появилась изящная фигура, будто напоминая, что поверженный сейчас – он сам. Астория шагнула вперёд, и свет луны упал на её лицо. Выглядела она усталой и раздражённой. Палочка в руке доказывала серьёзность намерений. «Скорее бы уже», - подумал Драко, представляя зелёную вспышку смертельного заклятия. Всё происходящее изрядно выматывало и надоедало. - Скажи, - она заговорила первой, голос был утомлённым, - чем она лучше других? Он удивлённо посмотрел на неё. Очередной приступ сумасшествия? За прежней Гринграсс такого не водилось. - Кто – она? – насмешливо спросил он. - Твоя Полоумная, - она опустилась на камень у входа в пещеру и внимательно посмотрела на него. Драко фыркнул и не стал отвечать. - Ну ладно, Полумна, - исправилась она. – Или как ты её называешь? Луна? Он не понимал, отчего ей вдруг понадобился отчёт о его личной жизни. Разговаривать не хотелось, но желание поставить на место эту холеную красотку взяло верх. - А ты считаешь себя лучше неё? – ответил он вопросом на вопрос. Она пристальнее посмотрела на него и кивнула: - Несомненно. Назови хотя бы одну причину, по которой она лучше меня. Он ухмыльнулся: - Она живая. Теперь уже пришла её очередь удивляться: - Живая? А все остальные, можно подумать, нет? - Она настоящая, - он следил за её реакцией - даже сейчас он чувствовал своё превосходство. Удивление на её лице сменилось крайним изумлением: - И всё? – уточнила она. - Этого достаточно, - с насмешкой ответил он. Астория поднялась с места и прошлась из одной стороны в другую, задумчиво глядя перед собой. - Но она не так красива… Драко рассмеялся: - О, с этим бы я поспорил. И потом, если сравнивать с тобой – то очень даже… Это был удар по самому больному. Резко развернувшись, она ответила ему сильной и болезненной пощёчиной. - Ты неоригинальна, - поморщился он. - И чем же я хуже этой ненормальной? – спросила она, прямо глядя ему в глаза. - Ненормальную я знаю лишь одну - тебя, - ухмыльнулся он и тут же скривился от нового удара, из разбитой губы вновь потекла струйка крови, что не мешало поигрывать улыбкой. – Ты слишком идеальна. Он видел, как она едва не задохнулась от ярости. Он знал её слабость, а видеть её проявление было вдвойне приятно. Астория ничего не сказала, а лишь начала отходить к дальней стене, отсчитывая шаги. Вторая попытка? Ну что же, удачи. Она протянула палочку, но почти сразу зачем-то опустила её. - Ты умрёшь медленно, - с предвкушением удовольствия произнесла она. Астория достала из небольших ножен на поясе блестящий фигурный кинжал редкой эльфийской работы. Когда её готовили к главному ремеслу Пожирателей, наставники не раз говорили, что у новичков бывают сложности с убийствами. Если не можешь убить одним способом – выбери другой. Она всегда лишала жизни с потрясающей лёгкостью, вызывая восхищение у более опытных Пожирателей, и думала, что этот совет никогда не понадобится ей. Но только что в очередной раз жизнь убедила её в обратном. Она не хотела применять к нему заклятие. Всё могло закончиться с таким же позором, как вчера. Запасной вариант оказался очень кстати. Сжимая холодную рукоятку, она подошла вплотную к своему пленнику. Его глаза были холоднее стали, а равнодушие в них едва не сводило с ума. Блики лунного света плясали в его взгляде, смеясь над ней, вонзаясь острыми иглами в сердце, в каждую из пяти букв его имени, которое было выжжено на нём. Она поднесла сверкающее лезвие к вороту его рубашки. Лёгкого движения стало достаточно, чтобы несколько пуговиц упали на пол, а белая ткань открыла светлую кожу на ключице. В его глазах по-прежнему сверкали холодные льдинки презрения и равнодушия. Неужели ему всё равно: будет он жить или нет?.. Острым кончиком кинжала она слегка надавила на кожу ключицы, чувствуя, как под лезвием пульсирует горячая жилка. Небольшая капелька крови обагрила сверкающую сталь. Астория неспешно вела тонкую линию вниз, отпустив, когда появилась неглубокий разрез, алой полосой выделяющийся на бледной коже, сияющей в свете луны. Она снова поднесла кончик лезвия к верхней точке линии и вновь, легко нажимая, провела новую черту, немного отклоняясь от первой. Первый отрезок стал удлиняться, струйкой стекая на его грудь и выделяясь небольшим красным пятнышком на белоснежной ткани рубашки. Третья черта, совсем небольшая, соединила середины двух предыдущих, образовав букву «А» - первую в её имени. Утопающая в крови, порождение боли и ненависти – как и сама Астория. Она крепче сжала кинжал, готовясь к смертельному удару. Взгляд холодных глаз держал её на прицеле, излучая ненависть и привычное презрение. Нет, лучше заклинание. Она достала палочку, положив кинжал обратно в ножны, и отошла к стене напротив. На его губах играла улыбка, смешанная с кровью, а буква «А» на ключице превратилась в алый треугольник, края которого оставляли красные пятна на рубашке. Она вскинула палочку и прицелилась. Как раз на уровне сердца алело яркое пятно, словно указывая точку в мишени. Она сконцентрировалась, стараясь не смотреть в его глаза. Это не он. Это может быть кто угодно - но это не он… Блеснула ослепительная вспышка, луч света попал как раз в алое пятно на его груди. Веки мягко закрыли слегка удивлённый взгляд, спокойная расслабленность вошла в каждую клеточку его тела. Астория в ярости ударила ладонью о холодную каменную стену. Хотелось кричать, плакать и выть волком на эту проклятую луну, которая так ясно озаряла его. Она снова не смогла завершить своё дело. Только оглушающее заклинание – и ничего больше. Ни кинжал, ни заклятие не помогли ей. Против него в её руках они были бесполезны. Она перевела взгляд на ладонь, которая теперь почему-то ныла от тупой боли. Острый камень пробил кожу, и теперь небольшая лужица крови выделялась у основания пальцев. Чёрт, какой-то кровавый день вышел! А ведь можно было бы всё решить бескровно, быстро, с помощью яркой зелёной вспышки губительного света… Проклиная саму себя, Астория подошла к оглушённому пленнику. Она достала тонкий шёлковый платок и начала осторожно вытирать края буквы «А» на его ключице. Когда белоснежный платок стал почти полностью ярко-красным, она бережно сложила его и убрала в кармашек платья. Она легко коснулась пальцами алой черты на бледной коже. Капелька крови с её ладони упала на букву, вновь делая её похожей на треугольник. Она не стала стирать её – в этом знаке смешались две капли крови, став одним целым, создав то, чего никогда не могло бы произойти в жизни. Он и она всегда будут противоположными полюсами, и один полюс никогда не сможет сократить расстояние между ними. Она коснулась его рук, таких сильных и нежных одновременно. Они манили в свои объятия, ощутить которые ей было не суждено. Она легонько поцеловала его в уголок губ, чувственный изгиб которых дарил грёзы о поцелуях, почувствовать которые она уже не сможет никогда, сколько бы сама не целовала его вот так – когда он не знает и не может ответить ей холодом своих глаз. О, эти глаза! Она бы отдала всё – только бы увидеть в них хотя бы на мгновение не презрение и лёд, а совсем другое, то, о чём всегда мечтало её сердце… Если и так уже всё безвозвратно потеряно – чего же она боится? Почему не решается сделать заветный шаг, навсегда поставив точку в их неначавшейся истории? Астория вздохнула. Сегодня всё равно уже поздно что-либо менять. Она сможет. Она всё завершит завтра…