Гамбит Чёрной Королевы

Утро и день следующего дня Драко провёл в томительном напряженном ожидании. После двух суток, проведенных здесь, большая часть магических сил была потрачена на поддержку жизни без пищи и воды, и теперь медленно наползающая слабость давала знать, что запасы магии на исходе. Конечно, после хорошего отдыха он бы полностью восстановил силы, но об этом было даже глупо мечтать. Сейчас ему хотелось лишь одного – решительности Астории. Если отправилась в путь – пусть идёт до конца, и завершает начатое дело. Уж лучше бы она сразу убила его, чем устраивать эти медленные пытки в сочетании с медленно надвигающимися вялостью и ослабленностью. Бороться с цепями он больше не собирался – ещё вчера они доказали, что одолеть их не в его силах. Израненные запястью ныли от боли, правая часть лица, на которую пришлось четыре неслабых удара, тоже пылала огнём, рассеченная губа кровоточила от малейшего движения, да ещё и на ключице ощущались свежие порезы («И какого чёрта ей понадобилось устраивать это представление с кинжалом?!»). Он ненавидел ощущать себя больным и разбитым, каким, по сути, сейчас и был. Гораздо легче умереть в приличном виде, чем вот так жить – израненному, в окровавленной одежде, каждый день дожидаясь несостоявшегося убийцу, надеясь, что в этот раз её рука не дрогнет. Неужели потерянной красоты и убитого любимого недостаточно, чтобы в одно мгновение прекратить его истязания? А ведь правда: насколько он помнил, она была настроена очень решительно, собиралась убить его в первый же вечер. Так почему не сделала этого? Он не мог её понять – чем больше он думал о ней и её поступках, тем больше возникало вопросов без ответов. А впрочем, какая разница? Он будет убит в любом случае, и ему осталось лишь верить, что это произойдёт не позже, чем сегодня, пока ещё его магические силы позволяют сохранять человеческий облик. Почему всегда, когда зовешь смерть, она не торопится?.. *** Астория медленно шла по узкой скалистой дорожке, поднимаясь всё выше, туда, где на вершине небольшой скалы была скрыта от человеческих глаз заветная пещера. Она весь день размышляла над тем, что будет делать сегодня. На душе было тяжело и скверно. Её снова воротило от самой себя – слишком редкое чувство, но слишком частое в последнее время. Эти «слишком» брали верх над ней. Он был слишком красив, слишком горд и бесстрашен, а она – слишком слаба, со слишком чувствительным сердцем. Чем ближе он – тем сильнее боль… Так почему она не может раз и навсегда покончить с ней? Тысячи «почему», тысячи вопросов без ответа роились в мыслях. Он был её проклятием и мечтой; убегая от него, она лишь бежала навстречу, чтобы с новой силой разбиться о скалы льда его серо-серебристых глаз. Драко… Пять букв, выжженные калёным железом на её сердце, с каждым днём кровоточили всё сильнее. А у него осталась лишь одна буква её имени, которая уже не болит и не ноет. Просто царапина – и не более того. Она для него – ничто… Она подходила к пещере, приняв окончательное, бесповоротное решение. Оно было единственно верным. Хватит ходить туда и обратно, каждый раз умирая, встречаясь с ним взглядом, и целовать его безжизненные губы, когда он находится под действием заклятия. Сегодня она поставит точку в этой проклятой истории – их истории, которая так и не началась. Чёрная Королева объявила шах белому королю, теперь за ней – решающий шаг их поединка… *** Драко сразу заметил знакомый силуэт у входа. Она сегодня не спешила входить, глядя на луну вдалеке («Странное место, время и компания для любования пейзажами.»). Постояв так минут десять и размышляя о чём-то своём, она обернулась и устало опустилась на камень у входа в пещеру. - Драко… - её голос звучал тихо и неуверенно. – Ты сможешь меня понять, если я сделаю это? Он кивнул («Может быть, с третьей попытки всё-таки получится?..»): - Я жду этого, Астория. Она вздрогнула и устремила на него печальный взгляд чёрных, словно ночь, глаз. Медленно она поднялась с места, сжимая волшебную палочку в руке: - Ты ведь понимаешь, что другого выхода нет? Драко подбадривающее улыбнулся: - Я знаю. Палочка уже была нацелена на него («Ну же, давай, Астория, смелее!»). Сверкающая вспышка разрезала темноту холодной пещеры и ударила в него. Он почувствовал, как цепи распадаются, исчезая прямо на руках. От внезапной свободы он едва устоял на ногах – тело слишком привыкло к неподвижности. Драко не сводил с неё глаз. Астория убрала палочку и в задумчивости опустилась на валун в пещере, закрывая лицо руками. Драко подошёл к ней, не в силах понять такую резкую перемену: - Астория… - Убирайся! – крикнула она, убирая руки от лица, он заметил слёзы в её глазах. – Убирайся, пока я не передумала. И не спрашивай ни о чём! - Но я не понимаю, почему… - Я сама ничего не понимаю! – со слезами в голосе закричала она. – Уходи, Драко! Прошу, уходи! Оставь меня! Он молча направился к выходу. Если она просит – он уйдёт, но только вопросов от этого меньше не станет. У выхода из пещеры он обернулся. Астория беззвучно плакала, спрятав лицо в ладонях, её выдавали лишь вздрагивающие плечи. Тяжело вздохнув, он направился к скалистой тропке, ведущей к замку. *** Трое суток прошли в пустоте и боязни заглянуть в его сознание. Луна не знала, где он и с кем, но чувство приближающейся опасности, какой-то неотвратимой беды становилось всё отчётливее. Вечером на третий день она не выдержала и, забыв о гордости и страхе, решила написать ему записку. Он должен узнать это, хотя Луна не была уверена, что опасность исходит именно от этого человека, и не является ли приближающаяся угроза замыслом самой судьбы. В любом случае, он должен знать. Записка заняла всего несколько слов. А как бы хотелось написать гораздо больше! Забыть все прошлые обиды, закрыть глаза на все недоразумения и попробовать снова быть счастливыми. Ради этого Луна была согласна на всё. Простить – и всё пойдёт, как прежде. Это ведь такая мелочь, такая ничтожная цена за безграничное счастье, которое она всегда испытывает рядом с ним! Но пока она не смогла написать об этом ни слова. И дело не в гордости или предрассудках, а в том, что она не знала, хочет ли этого он сам. Может быть, его устраивает и другая жизнь, где нет места Луне, и он счастлив и любим, и даже в мыслях не возвращается к прошлому. А может, просто вспоминает те счастливые дни, как приятные страницы книги, которые уже прочитаны и остались позади. Луне было тяжело думать об этом, но она точно знала: его счастье (неважно, с кем обретённое и где) – будет и её счастьем, пусть даже разбавленным в слезах, которых никто не увидит - но оно будет настоящим, искренним счастьем! Сова с запиской скрылась в темноте ночи. Луна вздохнула. Как хотелось, чтобы этот клочок бумаги что-то открыл для него, может быть, он лучше неё самой разберётся в ситуации. А она лишь будет рядом. Всегда. Несмотря ни на что. Она ещё год назад выбрала свой путь, и теперь будет идти по нему до конца. *** Вместо тёплого ужина и уюта в замке Драко встретили тихая пустота комнат и два нераскрытых письма. Одно было от Поттера. Он витиевато написал о том, что послезавтра приглашает его на приём в честь открытия музея, объяснив это тем, что он и Грейнджер считают виновным не только его, но и Уизли, и неся прочий благородный гриффиндорский бред. Идти на это мероприятие, да ещё и созерцать там Уизли, не было никакого желания, но придётся пойти – всё-таки нехорошо игнорировать благородные порывы Поттера и Грейнджер. Второе письмо напоминало записку. Маленький кусочек пергамента и одна фраза: «Виктория Оттон – это Астория Гринграсс». И больше ничего: ни подписи, ни объяснений. Драко усмехнулся. Подобное известие стало для него открытием раньше, чем для автора записки. Он, можно сказать, на себе узнал, кто такая «Виктория Оттон». А ведь он её и правда не узнал, пока она сама не открыла своё лицо! От прошлой Астории в ней осталась лишь половинка лица. Он вспомнил, как она говорила с ним, как вела себя и смотрела, даже как плакала, когда отпустила его. Эта Астория была живой, пламенной, а не холодной бесчувственной куклой. И несмотря на чудовищный шрам на лице, она была намного красивее себя прошлой. Яркая, огненная, опасная, дикая и даже смертоносная (хотя с этим пунктом вышла небольшая неувязочка). Надо же: Блез увидел в ней всё это, а он – нет! Чёрт побери, она так сильно любила его покойного друга-предателя, что готова была мстить за его смерть! Астория Гринграсс способна любить, теряя разум и забывая обо всём, даже о своей красоте! Да это просто в голове не укладывается! И что, выходит, такой она стала благодаря Блезу или из-за его смерти? Потрясающе! Даже покойный Блез мог вызвать укол ревности. Драко подошёл к старинному зеркалу, критически осматривая себя. Внешний вид, конечно, оставлял желать лучшего. Рубашка испорчена, на запястьях красными полосами выделяются следы от цепей, под глазами залегли тёмные тени, а разбитая губа вновь кровоточит («Какого чёрта ухмыляться каждые пять минут?!»). Внезапно его взгляд остекленел и замер, глядя в одну точку на отражении. На его ключице чётко виднелась начертанная кинжалом буква «А». Первая буква её имени. От осознания и шока было невозможно дышать. «А» - Астория! На его теле! Он всё понял! И разрушительный ураган ворвался в его мысли, где были чётко сложенные выводы и умозаключения. Вихрь перевернул всё вверх дном и унёсся, оставив его посреди новых открытий, врывающихся из воспоминаний и обрывков фраз, взглядов и жестов. Блез был ни при чём! Это он сам сделал её такой, едва не убив равнодушием и надменностью! Это он рвал её душу, заставляя совершать безумные поступки! И в один момент, не выдержав, девочка-кукла превратилась в одержимого местью убийцу. Она шла по его следам, заманивая в ловушку, но в последний момент так и не смогла осуществить задуманного. Как же нужно любить, чтобы после многих лет равнодушия и обид, страданий и боли, полюбить ещё сильнее, подарив своему мучителю жизнь, а себе – ещё большие мучения?! Драко коснулся кончиками пальцев буквы, алеющей на ключице. «А» - Астория… Он бросился в комнату, на ходу снимая окровавленную рубашку и набрасывая чистую. Сегодня он многое понял и открыл для себя и в самом себе. Он будет жить так, как подсказывает его сердце. Есть лишь сегодня- завтра может и не наступить вовсе! Он не будет выбрасывать в пропасть дни своей жизни – и так многое безвозвратно потеряно! И всё равно, что подумают или скажут все вокруг! Уже выходя из замка, он напряжённо вспоминал адрес дома в стареньком городском квартале, где бывал лишь однажды в детстве. Сейчас скромный домик с покосившейся крышей и цветочными клумбами был намного милее величественного замка «Чёрная Роза»…