Гамбит Чёрной Королевы

Серое каменное здание, грозно возвышающееся в самом центре Лондона, встретило тяжёлой атмосферой страданий и боли. В этих старых больничных стенах Луна всегда задыхалась от миллиона самых различных эмоций, чувств и ощущений, которые набрасывались на неё ещё до входа в больницу. Она ненавидела это место – столько ужаса, отчаяния и безысходности могло быть разве что в Азкабане. Но, несмотря на это, Больница Святого Мунго славилась талантливыми врачами, которые были способны излечить практически все недуги. В этом месте надежда и беспросветность, жизнь и смерть шли рядом, выбирая себе спутников, которые были обречены или, напротив, награждены спасением. Стараясь хотя бы немного оградить сознание от разрушительных чувств тех, кто находился в этих стенах, Луна поспешила на пятый этаж, туда, где находились самые тяжёлые пациенты – жертвы заклятий. Увы, среди них оказался и её друг, хотя, видит небо, она желала, чтобы все дорогие ей люди никогда не знали дорогу сюда! Мимо по коридору быстро пронеслись два санитара в специальной зелёной больничной форме с круглыми нашивками с изображением герба больницы. Её этот герб всегда немного пугал – скрещенные волшебная палочка и кость – чем-то смертельным веяло от этого изображения, пусть и служащего лишь пустой эмблемой. Но, видимо, это так и оставалось лишь её субъективным мнением. Её отец, талантливый доктор и исследователь когда-то забросил карьеру врача, объяснив это жестокостью методов и устаревшими взглядами на лечения. И Луна не могла не согласиться с ним – его чудодейственное зелье смогло излечить шрам Астории, с которым не мог справиться ни один медик Больницы Святого Мунго. Это давало надежду, что, возможно, им удастся вернуть магические силы Рону, когда тот поправится – и всё будет по-прежнему… По-прежнему… Такие светлые и безвозвратно потерянные слова – уже никогда не будет того, что осталось в прошлом. В дальние лабиринты памяти и воспоминаний унеслось слишком много хорошего, а о будущем даже мимолетно подумать было мучительно и страшно. И всё-таки надежда умирать не должна. Никогда. Только она даёт силы и жизнь – и в этих больничных стенах, наполненных безнадёжностью и отчаянием вдруг понимаешь это особенно ясно. Возможно, именно сейчас и здесь Луна нашла то, к чему всегда стремилась её душа. Она хотела жить, помогая людям – это могло бы хотя бы немного искупить её ошибки – уже сделанные и те, что она продолжала совершать. Помогать тем, кто уже лишился надежды, кто уходил прочь от именитых врачей, разводивших руками – и возвращать веру и силы к жизни и борьбе. Она и не заметила, как перед ней возникла палата с цифрой «18» и надписью зелёными чернилами на дверной табличке «Рональд Уизли». Резко остановившись, она бесшумно открыла дверь и тихо вошла вовнутрь. Вместо дежурной медсестры рядом с Роном, как и говорила Гермиона, сидела Лиз. Луна почти не обратила на неё внимания, быстро кивнув, и поспешила к другу, который, к её огромной радости, уже был в сознании и слабо улыбался ей. - Рон, как ты? – голос Луны звенел от волнения и счастья. Друг расплылся в улыбке ещё шире, на бледном лице начал появляться лёгкий румянец: - Всё хорошо, Луна. Врачи говорят, что через недельку смогу отправиться домой. Луна хотела было что-то спросить, но Лиз опередила её: - Что тебе нужно?! – она негодующе сверкнула синими глазами, поднимаясь с места. – Разве ты не знаешь, что Рон – ценный свидетель? Ты хочешь что-то пронюхать раньше разбирательства, да?! - Мне известно, что Рон – мой друг, - отрезала Луна, удостоив мимолетным взглядом Лиз. – А навещать его я могу в любое удобное для него и меня время! - Что, потеряла своего воздыхателя – теперь уже и к Рону лапы протягиваешь!? – крикнула Лиз. Луна едва не задохнулась от возмущения, но сдержалась от восклицаний и криков, спокойно произнеся: - Отделение для душевнобольных - по коридору направо. Лиз уже хотела ответить что-то гневное, но Рон остановил её, слегка приподняв ладонь: - Лиз, Луна и правда мой друг. Всё хорошо. Пожалуйста, сходи за чаем – очень пить хочется. Ещё раз сверкнув глазами, она выбежала прочь из палаты. - Сочувствую, - многозначительно произнесла Луна, улыбнувшись Рону. Тот усмехнулся: - Всё нормально. Она хорошая – только очень ревнивая. А тебя и не узнать, Луна! Она бросила удивлённый взгляд. - Ты ведёшь себя, как настоящая слизеринка, - улыбнулся друг. Луна отмахнулась – для неё это уже давно не секрет. Счастье, что он всех её «подвигов» не знает – а то и вовсе упал бы в обморок. - Рон, скажи, ты помнишь что-то о том вечере на приёме у Гарри? – пока не вернулась Лиз, нужно было узнать самое важное. - Да, - его лицо помрачнело, было заметно, что ему неприятно вспоминать об этом. - Прости, Рон, давай не будем об этом, - поспешила сменить тему Луна и, рассмеявшись, воскликнула. – Ой, смотри, на тебя бабочка села! Рон хотел было обернуться, но она жестом приказала ему не двигаться, протянув руку к изголовью и проведя ей над подушкой Рона. Вместо бабочки в изящных пальчиках был зажат цветочный лист. - Улетела, - разочарованно произнесла Луна. Рон улыбнулся, непонимающе взглянув на Луну. - Ах, так о чём мы говорили? – задумалась она. - Ты напоминаешь истинную слизеринку, - напомнил Рон. Луна скорчила шутливо-обиженную гримасу: - Вот ещё! Я – истинная когтевранка! – хлопнувшая дверь заставила её на мгновение обернуться – к ним направлялась Лиз с чашкой чая на меленьком подносе. – Ну, я пойду, Рон. И не забывай периодически прогонять из палаты мозгошмыгов – уж очень много их здесь развелось. Рон кивнул, удивлённо уставившись на Лиз: - Я не просил чая, - возразил он, отстраняя от себя поднос. Лиз несколько раз моргнула глазами, переводя взгляд с Рона на чашку и затем на Луну, а та, махнув рукой на прощание, выскользнула из светлой, но такой неуютной палаты. Что-то странное она уловила, когда спросила Рона о произошедшем на площади Гриммо. Вспомнив всё, он почувствовал негодование, страх, боль – это было ожидаемо – но ещё и какое-то сильное, тяжёлое чувство, сжимающее изнутри и не дающее ему покоя ни на минуту…. Что же это? Луна отчаянно вспоминала его малейшие оттенки, восстанавливая в памяти то, что почувствовала пару минут назад. Оно мучило его, терзало душу, не давало успокоиться… Это было чувство стыда! Да, теперь она поняла это совершенно ясно! Но отчего? Что такого он сделал или сказал, что до сих пор не мог простить себе этого? В сознании вновь всплыли образы воспоминаний Драко – Рон вне себя, что-то зло кричит вслед, смеётся – но не как всегда, а непривычно злорадно и издевательски… В тот момент он был совсем не похож на самого себя. В тот момент весь мир упал вниз, перевернувшись и разбиваясь… Но кто же виноват в этом?.. Луна почувствовала, что больше не сможет держать все эти мысли и знания, разрывающие её душу, внутри. Был лишь один человек, которому она могла доверить эту тайну – свою собственную и двух родных ей людей. Остановившись в холле больницы, она направилась к столу писем и, наскоро набросав пару строк на маленьком клочке пергамента, передала его небольшой серой больничной сове. Та ухнула, получив монетку, и неслышно вспорхнула с места, исчезая в синеве безоблачного неба за окном. Если идти – то до конца. Они прошли весь путь вместе – а значит, она должна знать. Их дорога терялась в тумане и зарослях терновника, острыми шипами ранившего сердца – белое и чёрное. Вот только, какое сердце у неё самой, Луна так и не могла понять. На шахматных росчерках клеток жизни всё смешалось в тот миг, когда мир упал, взрывая чёрно-белое поле боя… У Чёрной Королевы вдруг оказалась белоснежная душа, а Белая лишь недавно заметила трещину в сердце, охватывающую чёрной пустотой всё вокруг. Уже никогда не будет «по-прежнему»… Белое не станет белым, чёрное – чёрным – осталась лишь чёрно-белая красота смертельно опасного танца жизни на самой грани – роковая, непобедимая, отчаянная… *** Уют чаепития и приятный поздний завтрак нарушили три совы, одновременно влетевшие в распахнутое окно гостиной. Три конверта, разрзая воздух, мягко упали на столик между Асторией и Драко. Её встревоженный взгляд столкнулся с ледяным спокойствием серебристо-серых глаз. Он не мог не видеть, что на верхнем письме ярко выделялся золотой печатью герб Министерства Магии – и, тем не менее, даже не шелохнулся, чтобы прочесть его. Впрочем, зачем – суть этого письма была прекрасно известна им обоим. Астория поспешно разорвала конверт и пробежала взглядом по изящным ровным строкам, усердно выведенным кем-то из министерских работников. - Завтра в шесть часов вечера, - собственный голос показался ей далёким и глухим. Драко лишь умиротворённо кивнул, рассматривая конверт с письмом, предназначавшимся ему. Как странно – уже и вовсе забываешь о человеке – и вдруг получаешь от него записку. Он расправил небольшой кусочек пергамента и внимательно прочёл текст, написанный округлым аккуратным почерком. Стальные искры ярости на мгновение вспыхнули в глазах, тут же уступая место прежнему спокойствию. Это лишь ещё одно предупреждение, что он не зря переживал о глупостях самых дорогих ему людей. Но эти ошибки всё-таки можно исправить. Самый простой и быстрый способ – переступить через гордость. Ради себя он никогда не пошёл бы на это – но сейчас жизнь той, кто так дорог его сердцу, в серьёзной опасности – а значит, к чёрту предрассудки и принципы! Он тепло улыбнулся: - Астория, мне нужно будет ненадолго отлучиться по делам. Обещаю – к вечеру буду дома. Она кивнула – и лишь тревога в её глазах выдала её волнение. - Всё хорошо – это так, мелочи, - он легонько коснулся уголка её губ, глядя в глаза цвета самой ночи. Как бы сейчас хотелось остаться с ней, забывая обо всём на свете, не замечая ничего вокруг, кроме этих потрясающих глаз-звёзд и чёрного шёлка волос, струящимся по дышащей огнём белоснежной коже… Драко тряхнул головой, словно отбрасывая непослушную чёлку, на самом деле стараясь прогнать наваждение, от которого через миг уже не сможет уйти. Она выглядела немного спокойнее, но всё-таки тревожные огоньки он различал даже сейчас – их не удавалось скрыть за подрагивающими ресницами. Он подбадривающее улыбнулся, приобняв её, и спешно направился к выходу, на ходу укладывая полученное письмо в конверт отправителя. Сейчас нельзя терять ни секунды – неизвестно, что ещё может взбрести в голову этой странной обладательнице округлого аккуратного почерка… Проводив взглядом Драко, Астория перевела взгляд на разорванный конверт с золотистым гербом Министерства. Завтра, в шесть часов вечера… Разбирательство назначено именно на это время – а значит, Уизли уже пришёл в себя и даже нашёл силы дать показания. Что же он скажет? По всей видимости, Драко это ничуть не волновало, в отличие от второго письма. Что в нём было? Должно быть что-то очень серьёзное – раз он сразу же поспешил по этому делу. Но что может быть важнее разбирательства – сейчас, в его положении? Какая-то опасность… Она не понимала, а скорее, почувствовала это, заметив, как его жесты приобретают хищную медлительность и умиротворённость – точно так же леопард направляется к своей цели… О небо, почему она всё время сравнивает его с хищником-убийцей?! Ведь в мире множество других примеров красоты и грации, гармонии и совершенства. «Но ему подходит именно это сравнение», - коварно шепнул внутренний голос. Но он воин, а не убийца! Это возражение не показалось достаточно убедительным её подсознанию, и она попросту поспешила отогнать прочь ненужные мысли, лишь усиливающие тревогу в душе. Взгляд её остановился на нераскрытом конверте, лежащем на столике – третьем послании за сегодня. Оно было адресовано ей – а она и думать забыла об этом письме. Астория разорвала верх конверта, извлекая записку. «Астория, прости, что вмешиваюсь, но мне необходимо увидеться с тобой сегодня вечером. Если сможешь – приходи к шести часам – к этому времени я завершу все работы с фестралами. Мне кажется, я всё знаю – или уже просто схожу с ума. Ты должна знать всё. Буду ждать. Луна.» Тон записки не внушал оптимизма, хотя и причин убедиться в обратном тоже не давал. И снова это проклятое время – шесть часов вечера… Астория внимательно рассмотрела пергамент письма, повертев его в глазах. Едва заметный зеленоватый оттенок, запах медикаментов и целебных зелий… Скорее всего, это листок из больничной почты – а значит, Луна уже побывала Уизли и всё знает. Либо ничего не знает – он ведь мог попросту ничего не вспомнить. Она ещё раз перечитала короткую записку с нервными, острыми буквами, в которых лишь благодаря витиеватым завитушкам на «р», «у» и «ф» угадывался всегда аккуратным почерк Луны. Отчего же та так волнуется? Астория грустно усмехнулась – увы, в последнее время, поводов для тревог было предостаточно – она бы гораздо сильнее удивилась, если бы подруга была спокойна и невозмутима. Чёрт побери, когда же эта череда тупиков лабиринта закончится?! Или она оказалась права – и этот лабиринт без выхода? Астория своевольным жестом отбросила назад прядь волос. Нет – выход есть всегда! И если уж действительно Судьба играет ими, словно шахматными фигурами на доске жизни – то и решение всегда найдётся! На то это и игра – чтобы обманывать саму Судьбу! Да, но только что же сказал Уизли?..