Ужин на двоих

Ему снился жуткий сон. Он снова и снова терзал собственную ногу огромным ножом, вонзая окровавленное лезвие в израненную плоть. Ему было ужасно больно, он орал, как полоумный, но рука продолжала подниматься и опускаться, причиняя своему же телу страдания. Над ним стояла женщина. Ее лицо было скрыто в тени, не разобрать. Она была одета в шикарное шелковое платье. Ткань струилась по ногам, собираясь от ветра в мягкие складки и обнажая прекрасные колени и бедра, облаченные в тонкие чулки. Смех ее был прекрасен. Он звенел, как лучшая музыка в мире. Как живительный ручей, втекающий в соленые воды океана. Он плакал от боли и хотел, чтобы она перестала смеяться. Но ничего не мог сделать, глядя то на ее красивые стройные ноги, то на свою - кровоточащий кусок мяса. - Заткнись!!! Заткни свой рот!!! Перестань... Перестань надо мною смеяться... - полу яростно, полу обреченно взмолился он. Невидимое лицо взорвалось новой волной очаровательного смеха. Он проснулся разбитым и некрасивым. Кожа его выглядела помятой и серой, под глазами залегли тени. Он плеснул воды на лицо и посмотрел в зеркало. - Каждую ночь ты хреначишь в мясо сам себя, парень. А какая-то сука издевательски хохочет над тобой. Красиво хохочет. Но издевательски. Узел галстука затянут. Брюки выглажены. Пылинки с них убраны. Ботинки приняли его ноги с прохладцей, а их поверхность, которой никогда не быть зеркалом, превратно отразила в себе открытое окно. Аккуратность - признак успеха. Спокойствие - признак умственного здоровья. Дверь тихо скрипнула и захлопнулась. Ступени скрипели под начищенными ботинками. На первом этаже стояла хозяйка мини-гостиницы, пропахшей дешевой мебелью и старым ремонтом. То была некрасивая оплывшая негритянка с седой шевелюрой и сиреневыми губами. Она курила сигарету, зажатую в мундштуке и смотрела на него подозрительным взглядом. Ей нечего было просить. Он оплатил проживание. Он не шумел. Он не водил женщин. Ее это пугало. - Здравствуйте, Детта. - Здравствуйте, Гарри. Все. Он дежурно улыбнулся ей и прошел мимо, стараясь не вдыхать сигаретный дым. Она считала его преступником, эта Детта. Или наркоманом. Ему было все равно. За проживание уплачено. Он раскроет это отвратительное дело, получит свой гонорар и свалит. А вот Детта никуда не свалит. Она будет так же некрасива и будет так же вонять сигаретным дымом. Звук собственных каблуков бил по ушам, а нога ныла, помня ночные несуществующие удары ножа. "Ты сходишь с ума, Гарри. Признай. Но каковы предпосылки? Усталость от собственной никчемности? Одиночество? Все возможно. Раскрой это дело. Внеси хоть толику завершенности в свою жизнь." Он поморщился при мысли о деле. Он ощущал, что его посещала вчера какая-то мысль... ощущение... которому он не нашел объяснения. Но вспомнить не мог. Так бывает. Бывает, что ты мучительно пытаешься вспомнить какую-то мелочь, которая еще вчера казалась тебе такой легкой для запоминания! А сегодня осталось лишь ощущение пустой тарелки в холодильнике. Тарелка есть, а что на ней было?.. Почему ее не убрали?.. И вдруг он вспомнил это ощущение. Юли мучительно знакома ему. Знакома, черт возьми! Только откуда? У нее красивые волосы. Возможно, светлые, возможно, темные - ведь природный цвет у них темно-каштановый. Красивая форма глаз. Две маслины, наружные уголки чуть задраны вверх, что добавляет им шарма. Небольшой прямой нос. Умеренно полные губы. Не тонкие ниточки, хотя возраст мог иссушить их, а уж горе - и того вероятнее. Она была очень привлекательна, и даже легкая сеточка морщин добавляла обаяния. И тут ему в голову пришло ее лицо, только значительно моложе. Смеющееся, счастливое лицо. Где это было? Она одета в коричневую куртку и джинсы, простые синие джинсы. На ее плече висит рюкзак, а в руках книжки. Да они же учились в одном университете! И она ему нравилась одно время. Он любил наблюдать за ней во время ленча, любил, как она улыбается, как смеется. Но влюбленность отошла на второй план - он учился на журналиста, прежде чем выявил у себя дедукцию и сильное желание приносить пользу пострадавшим людям. Вот откуда он знал ее, Юли. Когда он очнулся со специальностью и работой в руках, он увидел ее с другим. И разочарованно пустился в короткие и ничем не обязывающие отношения с другими девушками. Так ему и не повезло найти второй такой же симпатии в своем сердце. Так и не довелось надеть кому-то на палец кольцо. А Чарли довелось. Ей, Юли. С красивыми миндалинами глаз и звонким смехом. Он прошел по шумному коридору отделения милиции прямо к кабинету Койна. Койн обязан был допустить его к рассмотрению материалов дела. Он не относился к нему хуже или лучше других. Он презирал его. Но был ему должен. Поэтому у него просто не было выхода. Необходимо было мириться с этим человеком. - Мне нужно дело семьи Борски. Я расследую его по запросу Юли Борски. - начал он без приветствий. Койн редко ему отвечал. Обычно, он молча протягивал ему то, что он просил или нажимал кнопку вызова секретарши, чтобы она помогла ему с архивом. Получив то, что просил, Гарри обычно благодарил Койна и уходил под немым сопровождением его темных и внимательных глаз. Но сегодня было иначе. - Черта с два, Хьюберг. Ты надоел мне, знаешь? Ты детектив тот еще, тебе только кошек по окрестностям искать для безутешных любительниц пирожных! Оставь это дело. Его закрыли и так тому и быть. Наши лучшие парни с ним не справились, а ты, думаешь, вот так возьмешь и найдешь этого зверюгу, который растерзал детишек и престарелую матушку Юли? Да не смеши меня! Нет зацепок. Иди. Попей кофе. Почитай журнал. Перестань смотреть детективы. Они на тебя дурно влияют. - Он подтолкнул журнал поближе к Гарри и нахмурил брови. - О, вот, значит, как... - Гарри наклонился к нему поближе и тихо, но жестко сказал: - А про должок ты не забыл? Койн мрачно уставился на него исподлобья. Секунда размышлений, и дело покинуло стопку. Койн небрежно бросил его Гарри и сел глубже в кресло. Гарри победно улыбнулся и тепло попрощался с не проронившим более ни слова служителем закона. Автобус. Выхлопные газы. Две женщины с большими сумками, резкий смех и громкие пошло обыденные истории в кудрях от химической завивки. Дверной вздох и - хрустящий песок на обветшалых ступеньках уединенного прекрасного дома. После музыкальной трели дверь мгновенно открылась, будто Юли стояла прямо за ней, в ожидании детектива. - Гарри, здравствуйте! Вы пришли. Теперь так спокойно. - И она отстраненно улыбнулась, совершенно не выражая того спокойствия, о котором говорила. Она чесала руку, которая покрылась нежно-розовыми полосами от беспокойного почесывания. И этот шелестящий звук. Вперед-назад. Ногтями по коже. Гарри с силой отвернулся от ее действий и огляделся по сторонам. Его цепкий взгляд поймал несколько новых деталей. - Прошу, проходите в дом. - между тем произнесла Юли и сделала приглашающий жест рукой. - Вода в чайнике как раз вскипела. Гарри шагнул внутрь и почувствовал запах гари. Но он, не подавая виду, присел за стол и принял из ее рук чашечку с чаем. - Гарри, как ваши успехи в расследовании? - Я получил материалы по этому делу около трех часов назад. И хорошенько их изучил. Но они мало, что дали. Отпечатки на месте преступления принадлежат вашей семье. Никаких посторонних отпечатков не найдено. На заборе, через который, по вашим словам, кто-то перемахнул, найден клок одежды, принадлежащей вашему мужу. Это полностью подтверждает мое предположение о том, что он погнался за убийцей, и в ходе борьбы был им утоплен. Но на его теле так же нет отпечатков пальцев. Убийца был аккуратен. Следов от шин вокруг вашего дома не найдено, что может говорить о том, что он пришел пешком. Не найдено так же и следов ограбления. Убийство ради убийства. - Он покрутил чашечку на блюдечке и аккуратно поставил ее на стол. Юли внимательно слушала его, медленно моргая. Ее спина была настолько прямой, что складывалось ощущение - стоит провести ей по спине и наткнешься на трость, привязанную для осанки. - Но... скажите мне, ваша семья была застрахована? Юли непонимающе моргнула и ответила: - Нет, а как это причастно к делу? - Я стараюсь проследить личные мотивы. - Он облокотился на спинку кресла, приняв удобную позу. - Личные мотивы... Юли Борски. Юли сузила глаза и холодно улыбнулась. - О, конечно. Первые подозреваемые - выжившие члены семьи, да... - Да, классика. Но что вы скажете об этом запахе гари у вас в доме, который вы пытались замаскировать аэрозолями? И почему машина вашего мужа будто пострадала от банды нарушителей? Почему она залита краской и стекла ее разбиты? Что случилось этой ночью? Ведь еще вчера она была цела. Ведь еще вчера на вешалке я видел пальто вашего супруга, а на пороге стоял набор рыболовецких снастей, которые, наверняка, принадлежали ему же. Почему тогда детских вещей я не видел уже в прошлый свой визит, а вещи вашей матери до сих пор окружают нас? Быть может, исключались предметы, которые так или иначе могли вас скомпрометировать? Может, ваш муж убил вашу мать, а вы убили его и, повредившись рассудком, прикончили собственных детей? Может, это вы обставили все это, как спектакль? Грязный, жестокий спектакль, в котором тело вашей матери стало безголовой куклой, а дети - нанизанными на дерево игрушками маньяка? Возможно, ваша мать умерла от обычного не рассчитанного удара или толчка. Ваш муж, возможно, и не хотел даже убивать ее, но так вышло. Несчастный случай. А ваш больной разум привел к этому ужасному происшествию. Юли, как я могу подтвердить ваши слова о том, что вы спали в своей кровати, когда все это произошло?