Заурядный человек

Кажется, меня никто так и не потревожил за ночь, потому как проснувшись в пять утра я не обнаружил никого рядом. Меня не разбудили. Странно всё это. Решив потратить время с пользой, я встал и пошёл искать кого-нибудь. Никого в додзё в такую рань не оказалось, и я, обнаружив в одной из комнат тренировочный манекен, решил пока отработать… нет, даже не настоящие удары, а их ки-составляющую – удары Апачая были очень уж интересные. Правда, движения сложные, но в подсознании у меня будет несколько дней для непрерывной отработки. Это обнадёживает… Сев в том же домике, где проснулся, в позу лотоса, я погрузился в медитацию и оказавшись в привычной темноте подсознания, вырисовал перед собой Апачая. Удары он наносил быстро, при этом помогал себе ки, многократно усиливая их. Без ки такие быстрые движения повредили бы сосуды в руках. Я принялся за отработку ударов один за одним. По виртуальному манекену. Мне это быстро надоело – смысла нет никакого. Пока не подтяну физическую силу такой удар только травмирует мою собственную руку. Тяжко вздохнув, я вывалился из медитации и встав, пошёл на тренировку. Заставим Акисаме-сана отрабатывать заплаченные денежки! Но сходу найти Акисаме-сана не удалось, зато я встретил Сигуре-сан. – Сигуре-сан! – улыбнулся я ей, подойдя ближе, – утро доброе. – Кенчи… кун… – произнесла она с задумчивым видом. – Он самый, Сигуре-сан. А я тут искал Акисаме-сана, что бы начать тренировку. – Не видела… – она развернулась, что бы уйти, но я решил рискнуть здоровьем: – Сигуре-сан, а вы чему-нибудь учите? Она смерила меня очень пристальным взглядом, после чего прыгнула на крышу соседнего дома со словами: – За мной… Вот так загадочная женщина… я последовал за Сигуре-сан. Хорошо ещё что прыгать научился у Миу, иначе не успел бы ни за что. Сигуре бежала впереди, после чего спрыгнула вниз. Я последовал за ней. Она привела меня в классический японский домик. В отличии от европейских японские интерьеры были слишком уж… минималистичны. Зал для тренировок – маты на полу и расставленное вдоль стен оружие. – Чему… ты хочешь научиться… – спросила она, делая паузы между словами. – Ну… вы, кажется, занимаетесь оружием… – я посмотрел на стены, – у меня пока что нет достаточной физической формы для фехтования. Но, думаю, основы то вы можете пояснить? – Хорошо… – она прошла вглубь дома, отодвинув дверку и через минуту вернулась оттуда, неся в руках что-то большое. Этим большим оказались тяжеленные стальные накладки на ноги и руки. – Одень, – она протянула мне их. Я еле удержал – тут не меньше тридцати килограмм! Кое-как я справился со шнурками, после чего, с трудом встав, спросил: – Что дальше? Сигуре кинула мне деревянный меч, который я еле поймал – из-за утяжелителей была сильная инерция и двигаться было непривычно, как и тяжело. Перехватив меч, я выставил его перед собой. Сигуре тут же набросилась на меня, став наносить быстрые удары. За счёт своей техники я видел их, но отразить уже не успевал… Но некоторые удары всё же успевал отбить, тогда Сигуре накидывалась с удвоенной скоростью и мне перепадало. Но всё же сопротивляться пришлось. Это было ещё хуже, чем Коэтсудзи, так как у того надо было просто сидеть, да и вес был раз в пять меньше. Если бы не ки и сопутствующая регенерация, то мне бы пришлось умереть от потери крови и гематомы всего тела – Сигуре била куда только глаза глядят. Мне пришлось смотреть и запоминать её движения, что бы вовремя вставить в свои. К сожалению, она не уклонялась, поэтому пришлось на неё напасть… зря я это сделал, так как она посчитала, что взяла слабый темп, и, уклонившись, опять на меня набросилась. Через четыре часа я почувствовал усталость, несмотря на постоянную подпитку с помощью внутренней энергии, и попросил Сигуре остановиться. К тому моменту она уже перешла на свой обычный меч и без зазрения совести оставляла на мне царапины, порой довольно глубокие. Огонь, а не девушка. Я точно влюблён. – Стой, Сигуре-сан, стой! – остановил я её… – Что? – не поняла она. – Довольно. Моё тело не выдержит больше. – Хорошо… – Сигуре вложила меч в ножны и я отвязал утяжелители. Интересная тренировка – всё тело ноет, хотя махал я только руками и двигал ногами. Зато каким лёгким я показался себе, когда их снял! Это рай на земле. Утро уже было не раннее и я спросил у мастера: – Сигуре-сан, может, выпьем чаю? – Завтрак… ещё не начался… – отказалась она. – Ну так я приготовлю, – пожал я плечами. – Ты умеешь готовить чай? – она показала тень эмоции. Ох, ну и красавица же! – Ну да. Правда, я не так уж и хорошо готовлю, как Миу-сан, но всё же… кое-что умею. – Хорошо. Сигуре закинула ножны за спину, и вышла, оставив меня в зале. Сквозь бумажную дверь она сообщила: – Переоденься. Да, я вспотел и очень сильно вспотел. Принять душ – та ещё задачка. Но, слава богу, в додзё с этим проблем не было – в домике Сигуре, а это её жилище, за дверью обнаружился душ, да и одежда у меня была, но только школьная форма. Я быстро сбегал за ней к мотоциклу, так как она была свёрнута в маленьком багажнике, и прихватив одежду, побежал обратно. Перед этим, правда, всё же воспользовался аптечкой из мотоцикла и перевязал самые тяжёлые ранения, которые быстро не затягивались. Кровь то я остановил, но… на плечах и торсе было много порезов. Затянутся за пару часов, но… Вместе с Сигуре мы пошли в сторону кухни. Кухня в Рёдзанпаку была летняя, то есть отдельно от основного дома, там Миу и трудилась. Жалко её – надо будет предложить свою помощь. Но сейчас – я воспользовался своим «божественным оком» и увидел Миу, она была за кухней. – У тебя интересные тренировки, – сказал я, что бы поддержать беседу, – если бы не ки, то я бы и пяти минут не продержался. – Боец должен использовать ки, – буркнула Сигуре, идущая рядом. – И всё же, тренировки Акисаме-сана не учитывали использование ки. – Фехтованию учатся после контроля… ки… – ответила Сигуре. – Вот как… – я задумался, – я обучался контролировать свою ки в буддистском храме. Я пришёл туда, когда мне было семь лет и настоятель научил меня... контролю. Сигуре, казалось бы, заинтересовалась. Я же кое-что захотел у неё выяснить: – Ки Акисаме-сана и твоя не такие, как у других… – я задумался, как повежливее сказать, всё же – перерождение – довольно тяжёлая процедура. Я то с трудом вообще остался в этом теле, а не сломался. Вот тут Сигуре, кажется, заинтересовалась. – Что… ты имеешь в виду? – Перерождение… – она вздрогнула, – знаю, это не та тема, которую хочется обсуждать за завтраком, – поднял я руки, – и всё же, я рад, что встретил тут таких же, как и я. – Вот как… – она сильно задумалась, бросая в мою сторону заинтересованные взгляды. Мы вошли в кухню – я быстро поставил чайник на огонь и поискал по шкафчикам чай. Он оказался на верхней полке. А чай у них в додзё хороший, нечего сказать. Сигуре наблюдала за всеми моими манипуляциями и, кажется, запоминала. После того, как я залил в заварничек кипяток, взял его и чашки, и пошёл в маленький обеденный зал рядом с кухней. Там можно было попить чаю. Сигуре-сан я вручил чашки и мы сели около маленького столика. Колдунство над чашками завершилось – удалось найти пачку печенек и мы приступили. Лучшего момента, что бы поговорить, наверное, не выдастся. – И всё же, твои тренировки интересные. Но я не понимаю, как тебе удаётся пропустить ки через меч? Он же не живой… – Меч… – Сигуре нахмурилась, – как ты догадался? – Техника божественного ока. Ты её не знаешь? – удивился я. – Нет, – Сигуре отхлебнула ещё немножко из чашки. – Я научу. Это одна из буддистских техник, не относящихся к боевым искусствам. Очень полезная… Сигуре заинтересовалась, судя по выражению глаз. – Ты… учишься с Миу? – спросила она заинтересованно. – Да, мы в одном классе, – медленно кивнул я, – очень… интересная девушка. Тебе так не кажется? – Нет… – Сигуре отвернулась, а я, подождав немного, продолжил: – Странно. Все в Рёдзанпаку интересные. Ты – самая интересная, – Сигуре дёрнула бровью, после чего я, приняв это как знак внимания, продолжил. – Но я здесь слишком мало. Надеюсь, мы поладим. Сигуре не ответила… она задумалась. Безумное чаепитие продолжилось. После того как чай немножко поостыл, разговор вновь начался. Сигуре спросила: – Когда ты… начал изучать ки? – Когда мне было семь лет. Я медитировал и раньше, но тогда ещё не мог сознательно влиять на ки. Настоятель местного храма, Матсуэда Шинджи, многому меня научил. – Чему? – искренне заинтересовалась она. – Только две техники. Но мне этого достаточно. Техника «божественного ока» и «медитация тройного цветения» … – Никогда… не слышала… – заинтересованно сказала Сигуре. – Я научу. Полезные знания… – Спасибо, – она слабо улыбнулась краешками губ. Через пару минут спросил уже я: – Интересно, чем занимаются мастера в додзё? – спросил я. – Только тренируются. – Нет, – тут же опровергла мои мысли Сигуре, – иногда… появляется работа. – Понятно, – я уткнулся в чашку с чаем. Мы потихоньку изничтожали запас печенек, подливая себе чая из заварника, обдумывая сказанное. Сигуре не вытерпела на третьей минуте молчания: – Ты… будешь учиться в додзё? – она с интересом посмотрела на меня. – Ещё… не передумал? – Почему-бы мне передумать? – пожал я плечами. – Для обычного человека такие тренировки покажутся адом… Но, как я и сказал вчера – тот, кто цепляется за жизнь, умирает, а тот, кто бросает вызов смерти – живёт. Сигуре задумалась ещё раз, и теперь надолго. – Интересная мысль… – сказала она. – Это не я сказал. Один самурай. Давно. Вместе с Сигуре мы ещё некоторое время молча пили чай. Она молчала, причём задумчиво глядя перед собой, а я подливал ей чай, пока в чай в чайнике не закончился. Сигуре посмотрела на последнюю чашку. Так как чашечки были маленькие… что-тут пить-то? Она задумчиво посмотрела на меня и спросила, чего я не ожидал: – Ты… странно ко мне относишься, – она чуть склонила голову, – почему? Что ответить в такой ситуации? Обычный человек наплёл бы какую-нибудь чушь, но я придерживался своих принципов. Говори правду, будь невозмутим, смотри на мир проще. Подумав над тем, насколько инертен я стал в таких вопросах, я поднял на неё взгляд. Сигуре смотрела выжидающе. – Честно? Я в тебя влюбился, – сказал я будничным тоном. – Понятно, – по удивлённому лицу Сигуре нельзя было понять, о чём она думает. Оказывается, о другой девушке: – А Миу… – она задумчиво посмотрела на моё лицо. – Миу – нет. Это не значит, что совсем нет. Любовь – сложная штука. Сигуре непонимающе моргнула, помолчав несколько минут. Она, как я понял, любит тишину. После чего Сигуре искренне улыбнулась: – Ты тоже интересный человек. Как раз в этот момент вошла Миу-сан. И что она могла подумать застав улыбающуюся Сигуре, что уже нонсенс, рядом со мной, тоже улыбающимся? Кажется, приревновала, так как развернулась и деревянной походкой отправилась обратно, со словами «извините, что помешала». Я решил закругляться: – Думаю, пора заканчивать чаепитие. Девушка, не говоря ни слова, встала и поправив одежду, вернув на лицо маску невозмутимости, отправилась по своим делам. Я остался собирать чашки и относить их на кухню… А там была, кто бы вы подумали, Миу. – Миу-сан! – улыбнулся я ей. – Извини, что начали чаепитие раньше положенного. Миу стояла ко мне спиной. – Ничего, Кенчи-сан, – она дёрнулась, чуть не обрезав палец острым ножом, – я понимаю... Тебя Акисаме-сан искал… – Ох, тогда побегу! Я сполоснул чашки и чайник, и убежал, оставив Миу готовить завтрак. Акисаме-сан обнаружился около своего домика. Там была вообще большая зала для тренировок – даже больше, чем у Сигуре-сан. – Где ты был! – тут же заорал Коэтсудзи, как только я приблизился. – И почему на тебе школьная форма? – Извините, Коэтсудзи-сан! – тут же ответил я начальству. – Не обнаружил вас после пробуждения. – И решил сбежать от тренировок? – зловеще спросил он. – Никак нет! – вытянулся я по стойке смирно. – Обнаружил Сигуре-сан и попросил её потренировать меня! – Вот как… – Акисаме тут же смягчился, – и как? – Ну… Сигуре-сан хороший учитель! – улыбнулся я. – Она меня немного побила своим мечом, а я её чаем напоил. – Вот как? – уже удивлённо сказал Акисаме. – Странно. На мой взгляд ничего странного не произошло, но я оставил эти мысли при себе. Акисаме, как только закончил крики, повёл меня на площадку для тренировки. Там уже он заставил меня снова облачиться в тренировочную одежду. Вид изрубленной и окровавленной одежды ввёл его в небольшую задумчивость, и он разрешил заниматься как есть, в одних штанах, которые были почти не повреждены. На голову мне снова встала плошка с горячей водой, а в руки кувшины. В землю были врыты десятка три-четыре брёвнышек, на разном удалении, и Коэтсудзи, встав рядом, заставил меня идти между этих колышков… Ох, и нетривиальная же задача! Правда, я нашёл способ схитрить после того как третий раз получил палкой по голове. – Коэтсудзи-сенсей, а можете показать, как правильно выполнять это упражнение? – Запросто. Он встал между колышков, а я врубил технику божественного ока. Ки он не использовал – только собственный вестибулярный аппарат. Только сейчас до меня дошло, что значит переступать двумя ногами сразу. Это как в танце, где нужно продолжать движение вокруг своей оси, таким образом изменяя только угол разворота голени, но не смещать стопы, что бы они оставались параллельны друг другу. Я попросил тайм-аут на несколько минут и сел в медитацию. Этой техникой медитации, насколько я понял, никто не пользовался, так как она была чисто буддистской. И такая прелесть прошла мимо мира боевых искусств? Похоже, что да. Я выпустил свою ки, сняв все внутренние ограничители, и сосредоточившись на подсознании. Выстроить полный аналог той площадки оказалось просто, и я приступил к тренировкам. Через час я стал замечать, что колышки расставлены в каком-то порядке. Попробовав повторить нужное движение, я понял, правда, только с сотого или тысячного раза – колышки позволяют двигаться зигзагообразно. Причём правильно пройти площадку можно, лишь двигаясь правильным образом. Я ещё немного потренировался в движении ногами и вышел из медитации, вобрав в себя всю ки, которая была разлита в воздухе. Как я уже говорил, вид эта техника имеет впечатляющий, так как пространство вокруг необходимо наполнить невообразимым количеством энергии. После того как туманная дымка рассеялась, я встал. – Охохо, – хохотнул Коэтсудзи, который сел в позу лотоса на деревянный столбик макивары, – Миу рассказывала об этом. И что же ты сможешь сделать с помощью техники? – спросил Акисаме. – Сколько бы техник ты не выучил, твоё тело слабо. Ты должен тренировать тело, Кенчи-кун! – Знаю, Акисаме-сан, – кивнул я, – эта техника позволяет лучше понять своё подсознание и управлять им… в какой-то мере. Я встал около площадки и взяв в руки горшки, прошёл всю площадку в ритме танца. Это удивило Акисаме-сана, который заинтересовался медитативной техникой. – И что-же ты сделал? Это какое-нибудь жульничество? – Нет, сенсей. Жульничество – глупость по своей природе. Эта техника называется медитация тройного цветения… она позволяет погружаться в подсознание, в пустое пространство, подобное сну, и в нём создать силой мысли объект тренировок. Позволяет использовать его, тренироваться, возможно даже, создать себе спарринг-партнёра из подсознания и проводить мысленные спарринги… хотя слово «мысленные» тут не совсем точно, – задумался я, – скорее моделирование. Точно, моделирование. – Интересно… – заинтересовался Акисаме – почему я никогда не слышал о такой технике? И почему ты так быстро смог понять принцип прохождения? – Не быстро, – качнул я головой, – время в подсознании течёт иначе. Мысль быстрее тела, поэтому внутри прошло…. Ну, если подумать, то сейчас я отсутствовал по моему субъективному времени часов шесть. И шесть часов, раз за разом, проходил эту тренировку, пока не выработалась нужная моторика и понимание. – Интересно, – Акисаме сверкнул глазами, – где ты узнал такое? И почему я впервые слышу о ней? – Узнал в буддистском храме… – пожал я плечами. – А почему не слышали… скорее из-за того, что буддисты редко кого обучают таким продвинутым техникам… и потому, что в мире очень мало перерождённых, – вздохнул я. Акисаме загрузился, причём сильно, но всего через минуту уже коварно сверкнул глазами: – Значит усилим тренировки! – воодушевлённо сказал он. – За мной! И повёл меня в сторону здания. Каких только пыточных инструментов там не было! – Значит, твоя главная проблема – слабое тело, – заключил мастер, – и прежде чем мы сможем приступить к настоящему обучению, придётся сделать тебя намного сильнее! Он надел мне на ноги утяжелители, а так же на руки и повторил экзекуцию с автомобильной шиной. Повязать верёвку на пояс и бегом! И ведь ещё плётку в руки взял… На этот раз я вернулся, едва волоча ноги – раны от Сигуре-сан ещё не затянулись, так что солёный пот только добавил «прелестных» ощущений. Если бы не философское отношение к жизни, то я бы взвыл. Хотя так я не ныл – жизнь, по умолчанию – боль. Мешок с мясом, который называют «тело», постоянно болит, или не болит, таково его свойство. Ничего всё равно не изменить, пришлось стиснув зубы, бежать. Из-за этого, наверное, останутся тонкие, но шрамы. Неприятно. После пробежки я чувствовал себя убитым окончательно – возвращение в додзё только к моменту, когда было уже пора идти в школу.