"Выбор"
Кровь стекает по подбородку густой струёй. Хочется сплюнуть противную массу, которая заполонила весь рот. Руки чувствуют мелкую дрожь, а ребра ноют от лишних движений. Попытка встать не увечилась успехом – девушка свалилась с ног, как надломленный росток. Мышцы, будто выкрученные на изнанку, посылали болезненные импульсы по всему телу. Крики не выходили из горла. Вместо этого вытекала кровь под приглушенные стоны лежащего тела. Сердцебиение участилось. Чувство, будто даже Питер слышит удары ее сердце. Но есть одна загвоздка – парню все равно. Плевать на то, что она задыхается, плачет и преподносит свои жалкие попытки защититься. Нужно просто покалечить, растоптать и, если надо, добить. Необходимо вырываться, стать первым и, в конечном счете, избавиться от слабаков, которые стоят и смотрят, как избивают бедную Беатрис Прайор. Эрик, скрестив руки на груди, оценивающе смотрит на то, что происходит на ринге. Его сосредоточенное выражение сложно прочитать. То ли он рад, или, возможно, злиться. Не понять. Лишь стоит и оценивающе глядит на бесстрашного, который готовится подставить подножку. Затем пытается вывести девчонку из строя, когда она успевает отойти. Здорово выходит, в особенности тогда, когда парень валит ее на мат и беспощадно колотит в ребра. Четыре ухмыляется. Чувствует прилив радости от одной мысли, что скоро эта бедолага покинет их фракцию и станет изгоем. Зачем лишняя обуза, которая лишь мешает? Прошла целая неделя боевых подготовок, а она так ничему и не научилась. Глупая, не кому не нужная дырка. Самое место протирать задницу на грязной земле и давать бомжам за еду. Прайор лишь вытянула вперед руку. Питер, схватившись за кисть руки, повалил ее снова. И, смотря на Трис сверху вниз, беспощадно ударил ногой по конечности. Громкий хруст наполнил все помещение, вперемешку с чьи - то вздохом. Девушка не кричала, не плакала. Лишь лежала на спине и захлебывалась собственной кровью. Противный шум в голове заполнил ее голову. Ничего не слышно, словно вакуум. Ощущение того, что сердце останавливается, неумолимо. Смерть, кажется, близко. Кругом тьма. Всепоглощающая, странная и пугающая темнота. Словно выдавили глаза. Ничего не видно. Тихо и даже крик, собственный девичий голос, не слышен. Старается кричать еще сильнее, громче, напрягает горло до боли, но ничего не выходит. Изо рта вырывается пустой звук. – Она будет жить? – спрашивает голос, дрогнув в конце. Он знакомый, певучий, но настолько пугливый, что становится не по себе. – Думаю, да, – говорит незнакомый, мужской баритон. – Трис, – позвал кто - то шепотом, и ощущение теплоты на ладони стало приятным. Беатрис пыталась открыть глаза, моргнуть пару раз, но веки не открывались. Будто пришитые, они не колыхнулись, когда девушка попыталась увидеть белый свет. – Вы, думаете, она слышит меня? – теперь Трис узнала этот голос. Это была Кристина. Слава богу, что хоть кто – то беспокоиться о ней . Не уходит, когда у него дела или он просто хочет поспать. Просто сидит, держит за руку и ждет. Если бы Беатрис была в сознании, она бы улыбнулась. – На этот вопрос я не могу дать ответ. Остается только ждать, когда она придет в сознание. Прошла, наверное, вся вечность. Время тянулось долго, растягиваясь, как резинка для волос. Неизменная темень, чьи – то всхлипы, непонятные звуки, голоса – все это окружало Трис каждую секунду. Захотелось крикнуть, но никто не слышал, даже она сама. Крики, застревавшие в глотке, будто навсегда оставались внутри, томились в недрах души, разрывая легкие на куски. Мысли путались, нарастала паника. Она мешала, лишала надежды, самообладания и стойкости. Страх сковывал, теперь она понимала отчетливо – она не бесстрашная. Никогда ею не станет. От этой мысли хочется рыдать, биться в истерике и проклинать тот день, когда бесстрашие получило капельку ее крови. Просто забить себя до смерти, выколоть глаза, выпустить всю кровь. Главное - не выбирать эту фракцию. Она губит, калечит и не делает сильнее. Сильны лишь те, кто готов к этому. Но она не настолько сильна. Слабая девчонка, никчемная, растоптанная, еле дышащая, пытается найти выход. Но глупость, молодость, неопытность, не знание мира, все это губит молодые умы и тела. Что в конечном итоге? Лежит в больнице, захлебывается своей кровью, чувствует запах собственной блевотины, плачет, пытается кричать, но это невозможно. Не в состоянии. Сломленная, поникшая, жалкая ... Бесстрашия здесь нет. Все вытянул страх. Ужасный, смеющийся в ее душе, страх. Смотришь на эту дуреху и губы невольно кривятся в усмешке. Руки немеют, превращаются в ледышку, ощущение жизни пропало, кажется парализовано все. Глаза "бьются" за попытку разглядеть силуэт, сидящий рядом. Боль ударяется в голову и веки опускаются. Трис моргает, пытается сбросить с глаз болезненные ощущения, но, конечно, ничего не выходит. Зрение подводит, мышцы гудят, стоит ей только повернуть руку. Чувствуется, как кости, готовые срастись, отдалены друг от друга. Мимолетное движение и тело "сшибает" неконтролируемая боль. Хочет вымолвить слово, но горло как - будто забыло, что это - снова говорить. Обсохшие губы пытаются приоткрыться, но, черт, ничего не выходит. Пропади все пропадом! Силуэт приподнимается, снова тянет теплые ладони, в попытке дотронуться до пальцев больной. Неимоверное тепло, касающееся побелевшей кожи, пробегает по всему телу. Трис чувствует мурашки. Улыбка одаривает ее губы, боль немного притупилась. – Эй, – голос такой же умиротворяющий, как и прикосновения: мягкие, нежные, легкие движения в области боли - правая рука. Там и концентрировалась вся палитра раздирающих ощущений. – Слава Богу, – тихо шепчет человек рядом. Ее шепот касается уха. Легкое дуновение поодаль головы снова приносит приятные чувства. – Кристина, – выдавливает Беатрис, против воли организма. Он бастует - горло будто разорвали на части. – Тише, – подруга паникует, боится, что Трис станет только хуже. – Тебе нельзя говорить, – вспоминает она слова доктора. – Плевать, – в ответ кряхтит девушка и кашляет. – Я сейчас позову доктора, – настойчиво одергивает Кристина и поспешно поднимается. – Стой, – умоляюще шепчет Беатрис. Ее рука, та, что движется и не находится в гипсе, тянется за расплывчатом силуэтом, но ничего не выходит. Кристина уже вышла из комнаты. Она лежит на какой - то странной кушетке, видит всевозможные проводки, торчащие из немыслимых аппаратов. Почти все прикреплены к ее телу. Неприятное писк наполнял не только помещение, но и ее комнату. Вот бы вырубить эту штуковину. Как только Трис прикоснулась к одной из трубок, дверь с грохотом отворилась. Вздрогнув от неожиданности, девушка приметила уже две фигуры, которые шли к ней. Одна, видимо, мужская, шла быстро, незамедлительно и как - то беспокойно. Вторая же плелась следом, прикрыв за собой дверь. – Хорошо, что жива, – подмечает грубый баритон. Он раздраженно вертит что - то в руках, наверное, ручку. – Что с моим глазами? – снова жалкая попытка заговорить нормально. Вместо привычного голоса слышен противный скрежет. Говорить было совершенно неудобно, будто ей вставили новую челюсть. – Трис, – начинает он и вздыхает. Это немного пугает. Не очень хорошее и радушное начало. Ее имя, слетевшее с губ доктора, было какое - то обреченное, усталое и размытое. Совсем не похожее на имя для бесстрашной. Из ее уст оно звучало как - то увереннее. Учитывая то, с какой стыдобой она произносила его (имя) перед Четыре, было понятно, что интонация Трис была не такой ... мрачной. – Тебе стоит переживать не только за зрение. Оно восстановится. Будь уверена. Но твоя рука ... – он снова остановился и выдохнул. Будто вовсе не дыша до этих слов. – Что с ее рукой? – спрашивает Кристина. – Ее возможно восстановить? – Да, но для этого нужны силы. Немалые силы. Ей нужно выбрать. Либо она будет бороться и останется в бесстрашии, либо сдается и вылетает из бесстрашия. Прямиком к изгоям. Эти слова эхом раздаются в голове. Становится тошно от одной мысли, что ее столкнут с поезда, прямо к изгоям. Наверняка это захочет сделать сам Четыре. Или не откажется Эрик. С победоносным выражением лица, узнав, что девчонка не сможет стрелять, метать ножи, да и попросту ходить, они не задумываясь вышвырнут ненужный балласт прямо за борт. Только сейчас Трис замечает, что плачет. Слезы, оставляя мокрые дорожки, стекают по лицу, касаются ранок, заставляя девушку почувствовать покалывание в области щек. Мысли градом падают в ее сознании и разбиваются об жестокую реальность. Родители, боже, как же они отреагируют? Что будет, если они узнают, что их дочь - изгой? Как выжить среди тех людей? И я , черт возьми, не смогу вернутся домой! Даже отец не сможет помочь. Я обречена. Зачем я вообще поперлась сюда? Зачем прыгнула? Зачем тренировалась заранее зная, что провалюсь. Я всегда знала, что я никчемная. Глупая, глупая Трис. Что же теперь будет? Как жить с этим? Детство давно закончилось. Помощь людям, семья, родной дом - это лишь сладкое прошлое. Манящее, сказочное прошлое. Пути назад просто нет. Перед тобой лишь выбор, который нужно сделать. Совладать с собой, взять в руки всю свою внутреннюю силу, бороться за право быть здесь. Стать солдатом, драться до потери пульса, выбивать все дерьмо из каждого, кто помешает добиться цели. Единственная сложность - поверить в то, что все получиться. Сказать про себя "я сильный!"- это лишь малость, которая совершенно не поможет. Надо действительно поверить в это, стать для самой себя бойцом. Не ныть, когда больно. Не плакать, когда плохо. Не сдаваться, когда бьют. Если бросают в яму - выкарабкивайся. Если плюют в лицо - ударь в челюсть. Если принижают - дай отпор. Все до безобразия просто, но вместе с этим сложно. – Мне кажется, я не выдержу, – Беатрис плачет еще сильнее, всхлипывая. В миг забывается вся боль в горле. Рыдания рвутся наружу. Невозможно контролировать. – Я верю в тебя, – Кристина подходит, легонько сжимает руку Трис, улыбается. – Ты еще надерешь им задницы. – Да, в первую очередь Питеру,– слезы постепенно спадают на нет. Хочется улыбнуться в ответ, но не выходит. Даже изобразить улыбку очень сложно. – Ты сможешь, – добавила смуглая девушка, вытирая своими ладонями дорожки слез с лица плаксы. – Я настолько сломлена, Кристина ... – выпаливает она горько. И вот опять - снова на глазах наворачивается влага. Казалось, она больше не будет плакать, но стоит ей вспомнить про этот ужасающий выбор, как паника нарастает с новой силой. – Если ты сдашься или бросишь меня - я сломаю тебе вторую руку, – Кристина старается вложить в свои слова всю серьезность, на которую способна. Но улыбка все равно появляется на ее пухлых губах. – Да, твои слова определенно помогли мне сейчас, – ирония, не поддельная и светлая, проскальзывает в хриплом голосе. Трис в ответ сжимает руку Кристине. Та садиться рядом, поглаживает большим пальцем тыльную сторону ладони Беатрис, и с улыбкой рассказывает, как Уилл забавно рухнул с кровати, как Молли набила морду Питеру на ринге, и как Четыре проводил урок по метанию ножей.Прошел месяц.
Вы можете представить какого это? Бегать по пятьдесят кругом, захлебываться воздухом, а потом отжиматься? Сколько нужно приложить усилий, чтобы добиться недовольного ворчания Четыре и услышать "Завтра. В зале. Ровно в семь". Ты облегченно выдыхаешь, бежишь в душ, стараешься смыть всю грязь, пот, и ощущение усталости. Еда не лезет в желудок. Совершенно не хочется говорить, ходить, дышать. Пять часов для сна - это не достаточно для того, чтобы снова тренироваться. Ничего не остается, лишь подниматься с постели, и идти. Под едкие комментарии своего Лидера, ты пытаешься выделиться, стать лучше, сильнее, но им все мало. Они кричат, злятся, наказывают. Оплошность - и ты получишь отборных тумаков. Прямо на ринге. Бить девушку в бесстрашии - это нормально, в порядке вещей. "В первую очередь мы солдаты,а во вторую - люди." - эта фраза как клеймо, выбитое в ее сознании. Первые недели было сложно. Рука ныла, ноги стали деревянными от постоянным приседаний, желудок все время скручивало, частенько тошнило, знобило. Из носа иногда текла кровь. Попытки скрыть свои болезни были жалкими. Друзья приставали к ней, донимали вопросами, говорили, что хотят сделать лучше. Беатрис отмахивалась, делала вид, что не понимает о чем речь, твердила, что все прекрасно. Она в норме. Я выдержу. Но девушка все равно имела одну слабость - постоянно реветь в подушку, пока все спят. Она не чувствовала обещанную себе уверенность. Никчемность до сих пор разгуливала внутри нее. Она до сих пор тряслась от страха, когда ее заставляли прыгать с поезда. Не могла унять дрожь в руках при стрельбе. Падала, когда пыталась нападать. Получала новые синяки, которые не сходили с тела. Как только проходили старые царапины, появлялись новые. Болезненные гематомы, шрамы, порезы ... – Ты в красной зоне, – осведомил девушку Ал и виновато опустил взгляд. Будто это он провинился и запихнул ее под красную линию. – Я знаю, видела,– вяло протягивает Трис, доедая овощной суп. Проглотив последнюю ложку, девушка смотрит на часы. Через 15 минут тренировка с Четыре. – Тебе уже пора? – задает Уилл риторический вопрос,заметив поспешность его подруги. – Удачи. – Ага, – просто бросает Беатрис, подбирая с собой бутылку воды. – Она мне пригодится, – шепчет уже для себя. Время еще есть для того, чтобы закинуть другие вещи в комнату. Проходя мимо ямы, следует новый поворот в тусклый коридор. Сделав пару шагов по коридору, Трис увидела знакомую дверь, ведущую в их жилище. Она была приоткрыта. Чертыхнувшись, бесстрашная нащупывает рукой выключатель и нажимает на него. Свет озаряет все помещение. Поблизости никого не было. Все наверняка ужинали в столовой, либо сидели в Яме, разговаривая друг с другом. Положив вещи на свою койку, девушка поправляет свои волосы - завязывает в более тугой хвост. Снимает куртку, делает глоток воды, выдыхает, старается успокоиться и уверить себя, что все будет нормально. Это всего лишь тренировка, очередной день страданий, упражнений и криков Четыре о том, какие девушки бесполезные ... Трис уже хотела выйти и направится в зал, как послышался чьей - то всхлип. Нет, скорее стон. Громкий, протяжный стон. Такие звуки немного смущали и подталкивали юную Беатрис подсмотреть. Что - то странное происходило в душевой. Шепот, чье - то сбивчивое дыхание,звук стекающейся воды ... все это очень обескураживало и интриговало. Может, стоит отдернуть себя? Зачем лесть не в свое дело? Уверенность в том, что это обойдется ей боком, было сильным. Но, чертово любопытство, выиграло. Дверь, в отличии от той, что вела в комнату, была плотно прикрыта. Шаги девушка старалась приглушить, но пол скрипнул, выдавая ее. Бесстрашная зажмурилась, проклиная себя и одновременно вслушиваясь. Стоны продолжались, ее никто не услышал. Так же тихо, трясущаяся рука потянулась к ручке двери. Поворачивая ее, Трис опять зажмурилась, будто это спасет и она станет невидимой. Скрипа больше не последовало. На тело навалилось чувство облегчения. Открыв глаза, Трис уставилась в маленькую щелочку, прищурив глаза. Как только Беатрис присмотрелась по лучше, она остолбенела. Ахнув и отпрыгнув от двери, тело девушки рухнуло на пол. Грохот заставил ее замереть на месте. Сердце бешено заколотилось. Казалось, что все - это конец. Сейчас выйдет Он и найдет того, кто помешал им заниматься непристойными делами прямо в душе! Увидит нелепо сидящую на полу, судорожно вдыхающую воздух и настолько раскрасневшуюся девчушку, что наверняка рассмеется или наоборот - заорет, как сумасшедший и прихлопнет, как блоху. Не может быть ... Она не могла поверить в происходящее. Ей хотелось верит в то, что это сон. Или дурацкая шутка, которая была совсем не смешной. Боже, да как такое вообще возможно? Стоны прервались. Послышались какие - то перешептывания и чье - то шаги. Беатрис резко вскочила на ноги и рванула к двери. Еще бы секунда и ее заметили. Пулей вылетев из этого дурдома, Трис чуть не врезалась в стену. Миновав оплошность, ее понесло в соседнюю комнату. Свет отсутствовал, кругом была тишина, лишь ее дыхание казалось до неприличия громким. Накрыв рот ладонью, девушка напрягла слух. – Ты думаешь нас кто - то видел? – тихо спросила Кристина, выпрыгивая из душевой. Она даже не успела одеться. Просто стояла и как - то испуганно смотрела на своего "любовника". – Конечно, блять, видели. Если этот " кто - то" разболтает об этом, я ему голову сверну, – злобно прошипел Четыре, натягивая на голый торс свою куртку. Кристина лишь стояла на месте и оглядывала комнату. Ничего, вроде бы, не поменялось. Вот только странно одно - куртка Трис лежала на кровати. Хотя минут двадцать назад ее не было. Девушка хотела что - то сказать Четыре, но он уже вышел из комнаты, оставляя ее одну наедине со своими мыслями. А говорил, что девушки бесполезные. - пронеслось в голове у Трис. Она выскочила из каморки и побежала. Куда - не важно. Главное, чтоб не увидел Он.Оставляйте комментарии по поводу главы. Пожалуйста. И простите за ошибки.