Серебристая

      Чем больше меня гоняли Саске с Наруто, тем больше я понимала, что это мой предел. По силе и скорости я достигла уровня среднего чунина. Засим — всё. Подняться выше этого уровня мне не удавалось. Рухнув на одной тренировке с дерева и подвернув ногу, я высказала эту мысль несущему меня домой на руках Саске.       — Не сдавайся, Жина-чан! Я уверен, ты можешь стать ещё сильнее, — Наруто, в своей извечной манере, попытался поднять моё настроение и вернуть боевой настрой.       — Наруто. Сильнее, чем сейчас, мне не стать. Я имею в виду физическую силу, — я прижалась в груди Саске, слушая ровный ритм сердца.       Никак не могу привыкнуть к тому, что меня парни на руках таскают. Вот и стараюсь словить кайф по максимуму. Саске я, конечно, воспринимала только как брата, но всё-таки, если отбросить моё к нему отношение, довольно красивый парень несёт меня на руках и не возмущается, что я тяжелая. Всю жизнь бы так каталась. К тому же Учиха, не смотря на всю свою холодность и неприступность, очень любит, когда его обнимают, гладят по голове и вообще как-либо ласково касаются. У них с Наруто это общее. Только если Наруто вообще старались лишний раз не касаться и для него это всё в новинку, то Саске просто соскучился по тактильным ощущениям. Так что я старалась как можно чаще изливать на них свою любовь, гладя по головам, набрасываясь с обнимашками, и вообще чаще им улыбалась. Саске, держа имидж, ворчал, но не отталкивал. Наруто же приходил в такой бурный восторг, что мои обнимашки превращались в совместные. Так и живём.       — Но как же так? — блондин явно расстроился моим упадническим настроением.       — Ну, у меня же есть вы. Надеюсь, не бросите в беде? — я вскинула уголок губ в улыбке. — Мне нужно развивать те способности, которые у меня есть, — я задумалась.       Я в принципе не представляла, как я это буду делать. Хотя панический ужас перед пламенем и утих, но сама я вызвать его не могла. Чем может в бою помочь видение аур людей и чтение мыслей — я не представляла. А те спонтанные телепортации больше не проявлялись. Хотя, если подумать, хорошо бы было выучить все более-менее распространенные техники, которыми пользуются шиноби. Это может дать мне пару мгновений во время боя, чтобы предупредить своих и уйти от атаки самой. Или направить команду на нейтрализацию. Хм, и я даже знаю, как мне это сделать.       — Саске, ты мне завтра будешь нужен. Мы идем к Хокаге...       Я встала очень рано. За окном даже птицы еще не пели. В голове были разброд и шатание. Мой план был отчасти безумной импровизацией, и мне было страшно. Я должна была вручить свою большую тайну чужому человеку, о котором практически ничего не знала. Покрутившись с бока на бок, я поняла, что больше не засну. Отбросив одеяло, я одела голубой свободный льняной сарафан до колена, с лентой под грудью, в котором рассекала по дому.       Как можно тише выйдя из комнаты и спустившись вниз, благо моя комната была у лестницы, я шмыгнула на кухню. Самые тяжёлые мысли лучше укладывались в голове, когда руки были чем-нибудь заняты. Ориентироваться на запах в холодильнике было довольно забавно. Сложные блюда, требующие много ингредиентов и постоянного контроля, я готовила только с кем-нибудь, но простую яичницу с черным хлебом и колбаской я могла и сама осилить.       Надев на пальцы левой руки специальную перчатку из плотной кожи, защищающую руки от порезов, я принялась за нарезку. Перчатку приволок Наруто, который боялся, что я себе что-нибудь отрежу. Перчатка была скроена так, чтобы подушечки пальцев были открыты, а сверху на ногтях были небольшие стальные пластинки. Очередной раз шкрябнув ножом по краешку пластинки, я вознесла предусмотрительности и заботе блондина хвалебные оды. Постепенно в ходе монотонной привычной работы в голове начали укладываться мысли, постепенно построился диалог и варианты ответов. Что можно рассказать, а о чём лучше умолчать. Но всё равно, слишком много переменных. Я ведь не так часто пересекалась с Хокаге, чтобы точно знать, как он отреагирует. В сознании Наруто и Саске Третий — мирный и добрый старик. Но если хорошо подумать, любой правитель, а уж военачальник тем более, имеет набор масок для каждой категории подчинённых. Для детей он — всё понимающий добрый дедушка, но для шиноби постарше он наверняка другой.       — Ммм, слишком много неизвестных...       — Не переживай, Хокаге не станет тебе вредить, — на кухню протопал сонный Наруто.       — Разбудила?       — Немного, — блондин от души зевнул, плюхаясь на стул.       — Зевая всласть, не забудь прикрыть пасть, — по-русски сказала я. Клацнули челюсти. Наруто смущенно хехекнул, ероша волосы на затылке.       — Прости.       — Живо умываться!       Периодически мы переходим на мой родной, чтобы выученное не забывалось. Парни уже могли довольно сносно на нём общаться, хоть и с жутким акцентом. Но я это исправляла. Сакура зверски бесилась, но её я учить отказалась. И парням запретила. На вопрос Наруто: «Почему?», я рассказала о нашей ссоре. Саске презрительно фыркнул, заявив, что, в общем-то, не удивлён поведением девушки. А в сердце Наруто проскользнули первые отзвуки холодности в отношении розововолосой напарницы. Я же искренне начала презирать девушку. Вместо того чтобы задуматься над моими словами, она просто возненавидела меня, виня в том, что Учиха вообще перестал на неё обращать внимание, полностью переключившись на то, чтобы поднять меня на ноги.       Пока я предавалась думам, рассвело, Наруто умылся, накрыл на стол, спустился Саске. Во время завтрака упокоенные было мысли, снова взбаламутились. Надо сходить на холм.       — К Хокаге пойдем днём. Я, пожалуй, на холм схожу.       — Тебя проводить? — Саске, как последний проснувшийся, мыл посуду.       — Нет, спасибо. Сама дойду, мне надо подумать...       Я редко приходила сюда, только раз в год, на годовщину смерти своих вторых родителей и в такие моменты, когда нужно было подумать о чём-то серьёзном. Собственно, с этого холма я и развеяла их прах. Привлёк он меня тремя соснами, растущими на вершине. Между ними лежал большой плоский камень. Там я и устроилась. Сезон дождей закончился пару дней назад, так что опереться спиной об одно из деревьев я не могла. Сев на захваченную из дома плоскую подушку, скрестив ноги и сложив на них руки, я впала в некий транс, пытаясь успокоить разум. Поэтому не сразу сообразила, что тени тяжёлых мыслей, проползшие на периферии, не мои. Ну, и на автомате ответила на них:       — А может, ты не чувствуешь себя прощённым потому, что не можешь простить сам себя?       — Что?! — так, этот голос мне не знаком.       — А? — не менее умно отозвалась я, выпадая из транса.       — Ты только что с кем разговаривала? — голос мужской, тягучий и немного хрипловатый от напряжения.       — А я это вслух сказала? Стыдно-то ка-а-ак, — рука тут же легла на повязку в привычном для меня жесте смущения. В голосе у объекта моей временной неадекватности творился не меньший сумбур, чем у меня с утра. А мысли больно знакомые. Где-то я его уже слышала. — А вы кто, кстати?       — Меня зовут Хатаке Какаши.       — А-а-а, точно. Вы же наставник Наруто и Саске. Вы опять на кладбище ходили?       — Опять?       — Ну, я часто замечала вас, когда еще видела. А потом вы же постоянно присутствуете на наших с мальчишками тренировках, — мужчина напрягся. — Каждый раз вы возвращались с кладбища с такой похоронной физиономией, что выводы напрашиваются сами собой.       — Ты очень наблюдательна, Учиха Жина. А с чего ты решила, что я ищу прощения?       — Это видно по вам, — меня понесло. Как тогда с Сакурой. Моя любовь открывать людям глаза когда-нибудь выйдет мне боком, но я не перестану этого делать. — Вы постоянно пытаетесь совместить в себе несколько чужих черт, что делает вас немного безликим. Вы постоянно опаздываете, хотя я уверена, что это черта вам несвойственна. Вы как будто пытаетесь прожить свою жизнь за двоих, примеряя на себя то одну, то другую модель характера. При этом вы остаётесь очень печальным человеком, который пытается этим нелепым образом вопросить прощения у кого-то. И, если совместить это с вашими постоянными походами на кладбище, выходит, что вы ищите прощения у мертвых. Хотите, я открою вам один секрет?       — Жажду, — едва слышно выдохнул полностью шокированный Хатаке.       — Мертвым не нужна ваша вина. После смерти уходят все отрицательные чувства. Ты просто становишься одной из песчинок бурного потока душ. Там нет ни гнева, ни обиды, там есть вечное спокойствие и ожидание нового перерождения. Поэтому нет смысла виниться перед мертвыми. Надо обратить внимание на живых. А вы продолжаете тревожить свою память о них, вымаливая прощение, которого не можете получить потому, что ненавидите и не можете простить себя. Если продолжите в том же духе, встретитесь с ушедшими раньше, чем планируете.       Закончив тираду, я начала собираться. Словесная пощечина Какаши привела меня в нужный мне боевой настрой. Мужчина же стоял полностью оглушенный моим детальным анализом его личности. Он-то думал, что его никто не может прочитать. А я всего лишь выдала его мысли за свои размышления. Но его отношение к парням и их тренировкам меня сильно смущает. Они в моей компании и то больше изучают, чем с учителем. Это не есть хорошо. Когда я проходила мимо Хатаке, он схватил меня за плечо и крепко его сжал. Несколько минут он собирался с мыслями.       — Кто ты, Жина Учиха? Для ребёнка своего возраста ты мыслишь слишком по-взрослому.       — А где вы видите детей, Какаши... сан. Взрослые отнимают у нас детство, посылая на войну, как только мы можем отличать острие куная от рукояти. Вы, взрослые, построили идеальную военную машину. Вы каждое поколение развязываете войны, отсеивая слабых детей, дабы оставшиеся произвели сильное потомство, чтобы уже среди них отсеять слабых и снова произвести сильных. Для власть имущих мы не люди. Мы подопытные мыши, которых не жалко пустить в расход для достижения своих целей. Но за мышами надо следить и выводить новую более сильную породу, — Какаши отшатнулся от меня. — Вы никогда не задавались вопросом, за что мы сражаемся? Что и от кого мы защищаем? Посмотрите на историю нашего мира. На каждое поколение приходится хотя бы одна война. Я внимательно читала хроники. Вы знаете, почему развернулась последняя война? А никто не знает. И не узнает уже. Знаете, самые жестокие и кровопролитные войны обычно начинаются с заговора и какой-то ерунды, которая и служит поводом для разворачивания оного заговора, — я провела руками по лицу, стирая негативный осадок от слов, которые сказала. Какаши стоял как громом поражённый. Казалось, он даже не дышал. Жаль, я не вижу выражение его лица. — Я бы хотела надеяться, что на мою долю войн не будет, но я почти на сто процентов уверена, что бои будут. Поэтому я прошу вас. Вернитесь на землю. В вас нуждаются ваши ученики. Если вы не будете их учить, как следует, они передохнут в первом же серьёзном сражении. У них должен быть шанс выжить, спастись и рассказать детям, что они пережили. Вы мне можете это обещать?       — Сделаю всё, что в моих силах.       М-м-м, близкое общение с Наруто приносит свои плоды. До его мозговыноса мне ещё, конечно, как пешком до луны, но пробить с нахрапа такого закалённого в боях шиноби, как Хатаке Какаши — это прогресс. Правда, мне немного совестно, что пришлось пройтись по больным мозолям. Но, в конце концов, результата я достигла. Давно уже планировала с ним поговорить, да никак повода не было.       Перед дверьми кабинета Хокаге меня немного потрясывало. Сидящий рядом со мной Саске как мог, ободрял меня, отвлекая вялым разговором ни о чём. Наконец, секретарь разрешил нам войти. Я глубоко вздохнула, потом резко выдохнула и распахнула двери. Третий сидел за столом напротив входа. Стол немного поскрипывал, когда старик писал. Судя по шуршанию, весь стол был завален разнообразной макулатурой.       — А, Жина-чан и Саске. Давно вас не видел, — я практически слышала, как со щелчком переключились маски. В момент из сосредоточенного немного усталого старичка, он превратился в радушного дедушку, встречающего своих внуков.       — Хокаге... сама, — я когда-нибудь повешусь с этими суффиксами, — у меня есть для вас несколько очень любопытных новостей.       — Каких же? — заботливый дедушка был свергнут. Ну, судя по тому, что я успела изучить, старик был достаточно добр и великодушен для правителя, так что я практически ничем не рискую. А для подстраховки у меня есть Саске, который не пропустит давления на себя и меня.       Начать пришлось издалека. Рассказав, что я видела смерть своих родителей и всего клана задолго до официальных событий (это подтвердил Саске, также он признался, что не сразу мне поверил), потом, что видела несколько эпизодов, которые подтвердили отчёты Хокаге, я перешла к тому, что видела перед тем, как потерять зрение. Рассказав, зачем я позвала с собой именно Саске, я начала беззвучно описывать сражение на крыше. Сражение самого Учихи перед этим я лучше дома расскажу. Третьего это никоим образом не касается.       Всё это время Хокаге сидел и внимательно меня слушал. Судя по его мыслям, все донесения шпионов, наконец, обрели смысл. Его рациональная часть, конечно, пыталась поспорить, но факты упорно подтверждали моё пророчество. Также я попросила открыть мне доступ к библиотеке техник, дабы начать просвещаться. Наконец, Сарутоби пыхнул трубкой, поблагодарил и отправил нас домой с фразой: «Понял, разберусь». А я вычленила из его мыслей имя того змееподобного мужчины. Орочимару. Про библиотеку он сказал что-то невразумительное, но вроде был не против. Ну, слава богу.       — Зачем тебе доступ в библиотеку? Ты же не можешь использовать ниндзюцу.       — Знаешь, у меня дома часто произносилась одна фраза. Незнание закона не спасает от ответственности, а вот знание — запросто. Если я буду знать хотя бы основные техники противника, это даст мне шанс подготовиться. И к тому же, хоть я и не могу их применять, зато можете вы с Наруто. А мне ничего не мешает их запомнить и предсказать.       Вечером, послав Наруто за продуктами, я рассказала первую часть моего видения. Про его бой с Орочимару и как он поставил на него какую-то печать с частью своей ауры. Саске, как и Хокаге, выразился, мол, разберёмся. Стребовав с него обещание, что он будет осторожен, я успокоилась. Всё, что могла, я сделала.