* * *
Он постепенно ускользает из моих рук, но я всеми силами стараюсь его не отпускать, чтобы поспать подольше и понаслаждаться таким наркоманским бредом. Кто-то обнял меня и глубоко выдохнул в шею, но я не придал этому значения и продолжил опускаться в темноту, надеясь, что еще смогу уснуть и что головная боль меня не встретит. Однако мои лелеянные мечты не сбылись, и сон начал уступать головной боли, рвущей мою бедную голову. Я приоткрыл глаза и увидел, что в комнате давно светло, потому и сразу зажмурился. Через какое-то время я снова открыл глаза и посмотрел, кто ко мне так жмется. Увидев совершенно не Даню, я испугался, но когда понял, что Марк меня использует как подушку, то успокоился и начал его трясти. Сонно открыв глаза, брюнет вскрикнул, видимо, явно не ожидая увидеть меня в своей постели, и испуганно уставился на меня, но потом заскулил и прикрыл голову руками. - Макс, что случилось? - проговаривает, валяясь на разворошенной кровати, пока я встаю и ковыляю к двери. - Мне самому интересно знать. Кое-как выхожу в гостиную и вижу Даню с Ариком, которые неплохо разлеглись у дивана на белом мягком ковру. Подойдя к своему храпящему парню, пинаю его прямо по печени и, взяв со столика бутылку и ложку, которая тут прямо кстати, начинаю стучать во вред как этим обоим, так и себе. Даня заругался, а Арик моментом подскочил и принял сидячие положение. - Твари, зачем надо было нас спаивать? Знаете же, что мы пить не умеем. И нет, чтобы сказать, что не надо пить эту гадость и отправлять себе организм, вы, наоборот, подливаете и заставляете выпивать. Да, любимый? - еще раз пинаю Даню, но он меня хватает за лодыжку и дергает, а я заваливаюсь назад, прямо на подвернувшийся очень удачно диван. - Не ругайся, солнышко, - еще раз дергает, и я падаю уже на пол, а он нависает надо мной и улыбается. - У тебя голова не болит? Если ругаться будешь, то она еще сильнее заболит. - А у тебя, как я вижу, ничего не болит? - хмуро смотрю на него, а он продолжает улыбаться. - Я вчера, по крайней мере, выпил совсем немного, и сейчас как огурчик. - Поздравляю, - громко фыркаю и смотрю на Арика, который положил голову на согнутое колено и смотрел на нас. - Арик, дай аспирин, пожалуйста. - Лучший способ избавиться от головной боли - кончить, - похабно улыбается, рассматривая мое лицо. - Тогда сходи и помоги Марку, - улыбаюсь ему и облокачиваюсь о диван, прикрывая глаза. - Правда плохо, что ли? - Даня наконец перестал лыбиться, как всегда любит делать, чтобы позлить меня, и убрал мою челку со лба. - А ты думал, что я тут театр разыгрываю? - обиженно приговариваю и снова повторяю свою просьбу, после которой Даня наконец-то поднимает свою задницу и уходит на кухню за аспирином для меня и для Марка. Сначала спасительную таблетку дали мне, которую я запил водой, а потом Арик ушел в спальню к своему личному больному горю. Если до этого меня слегка подташнивало, то после воды мой желудок взбунтовался, и мне стало еще хуже. Я сидел на полу, облокотившись о диван, и незаметно дышал ртом, чтобы избавиться от этого. - Ну как? С тобой нормально все теперь? - Даня садится на диван и трепет мои волосы. - Нормально. А потом, резко почувствовав желчь во рту, я подскочил и убежал в туалет, врубая свет ладонью не только в сортире, но и на кухне с ванной. Залетаю внутрь, захлопывая дверь, и падаю на колени, сразу же нагибаясь над унитазом. Успел. Волосы упали на лицо, и у меня не было даже сил их убрать, чтобы не испачкать. Из-за очень сильного первого рвотного позыва у меня брызнули слезы из глаз, а тело начало содрогаться. Уши заложило, и я даже не услышал, как за мной кто-то зашел и опустился ко мне на пол. Я заметил, что в комнате не один, когда мои волосы бережно убрали с лица, а по вздрагивающей спине начали нежно гладить. Вчера я пил, считай, на голодный желудок, теперь мое тело содрогается в спазмах, и меня все никак не отпускает. Когда более-менее мой организм перестал бунтовать, я облокотился на Даню и глубоко вздохнул. Он же нажал на кнопку смыва и оторвал туалетную бумагу, чтобы вытереть мне рот, а потом выкинул ее и погладил меня по ноге. - Мне надо в ванную, - хрипло приговариваю и начинаю вставать, опираясь на унитаз. Я медленно выполз из сортира и пошел в ванную, держась за стенку, а парень следом за мной. Оказавшись у умывальника, я прополоскал рот и умылся, а Даня подошел ко мне и обнял кольцом из рук за талию. Я повел плечом и вытер моську полотенцем, а потом посмотрел на свое отражение и скривился, увидя свои красные глаза. Брюнет же положил подбородок мне на плечо и посмотрел на меня через зеркало: - Ты как? - Плохо. Разве не видно? И ты что-то поздновато начал заботиться обо мне. Раньше, когда спаивал меня, не мог подумать хоть немного и прекратить? - злобно фырчу и пытаюсь вырваться из кольца рук, но у меня получается только повернуться к нему лицом. - Прости меня, солнышко, - целует в шею и начинает щекотать носом, водя вверх-вниз. - Думаешь, что я тебя прощу только из-за одного жалкого поцелуя в шею? - изображаю отвращение и ухожу в сторону от его прикосновений. - Простишь, ведь знаешь, что я люблю тебя.* * *
"Знаешь же, что я люблю тебя". Так же он любил говорить? И интересно, правда ли он любил меня и любит ли до сих пор. Может за эти полтора года я ему совсем надоел и уже давно не нужен ему. Может, именно поэтому он не забирает меня отсюда. "Извини, но я не могу остаться, мне надо идти". Я буду до последнего верить, что Даня меня любил. Если бы не любил, то вряд ли бы встал на колени и умолял о прощении. Если бы не любил, то не стал бы терпеть все мои выходки и истерики. И если бы не любил, то он не смог бы так реалистично врать, что я для него все. "Я сегодня буду поздно". "У меня работа". "Макс, хватит, прекрати уже реветь". От резкого, сильного и обжигающего кожу удара я захлебнулся в своем крике, а ноги подкосились, но цепи, стирающее нежную кожу на запястьях, не дали мне упасть на ледяной пол. Я, словно рыба выброшенная на берег, начал быстро хватать ртом воздух, пытаясь справиться с болью. "Мы с ней переспали несколько раз, подумаешь". Второй удар был не слабее первого, но на этот раз он опустился на больную поясницу, отчего я вновь закричал и заплакал от боли. Держаться на ногах становилось все труднее и труднее, боль на запястьях стала намного сильнее, и по моим рукам медленно потекла теплая алая кровь. "Думаешь, он тебя любит и ищет? Не смеши меня". От следующего удара, пришедшегося на ягодицы, я просто заскулил и пошатнулся, но остался стоять на дрожащих ногах и быстро дышать, что уже попросту не помогало. Послышались шаги, и краем глаза я уловил, что мой мучитель медленно, будто хищник, разглядывающий свою пойманную жертву, двигается по кругу и останавливается недалеко от меня. Я посмотрел на него сквозь пелену слез и зажмурился, когда он снова замахнулся. "Ты никому не нужен". "Ты будешь вечно в моих руках". Два удара приземлились на мою грудь, причем один из них попал прямо по соску и содрал кожу, и образовали две слегка кровоточащие ровные полосы в форме креста. Я громко взвыл из последних сил и повис на цепях из-за ослабленных ног. Кровь покапала мне на голову и даже на лицо, мешаясь с солеными слезами и попадая в глаза, образовывая размытую красную пленку, из-за чего мир начал казаться кроваво-красным. Мужчина грациозной хищной походкой подходит ко мне и проводит кнутом от самого начала живота до груди, а я подвываю, когда он касается саднящих ран. - Ты понял, что так делать нехорошо? - Да, - тихо произношу, хрипло дыша. - Не слышу, - рявкнул мой личный мучитель. - Может, еще пять ударов? - Нет... хозяин, - доламываю остатки своей гордости и, опустив голову, прошу, роняя слезы вперемешку с кровью на холодный каменный пол, - не надо, пожалуйста. - Умница, хорошая девочка. Наконец-то ты признал меня.