Навсегда перестал мечтать

Марку я запрещал рисовать и долго писать даже после того, как ему сняли швы. Он очень долго дулся, хмурился, даже пытался бунтовать, но вскоре затих, смирившись. В любом случае я делаю это не для себя, а для него. Для его же здоровья и безопасности. Некоторые вещи в нем начали меня конкретно напрягать. Как не зайду на кухню - он сидит, вертит в руках нож и о чем-то думает, уставившись в стену. Ладно, это я перетерпел и попросту отбирал нож. Потом пришлось отбирать и циркуль, ибо я однажды зашел в свой кабинет, куда сунул стол и для него, и увидел, как он самым острием в пальцы тыкает. Не до крови, но все равно. Циркуль был изъят, как и ножницы. Мало ли что. А вот сегодня этот волосатый кусок умственно отсталого идиота очень меня испугал. Захожу я, значит, на кухню, а там сидит Марк и снова с ножом играется. Разложил на столе свою пятерню и давай тыкать самым кончиком в прорехи между пальцами, с каждым кругом ускоряясь. Я отобрал у него этот проклятый нож и выкинул в окно, а потом, вызвав знакомого психиатра, утащил это чудо в гостиную, подальше от остро колющих предметов, и вручил сок с шоколадкой. Кнопа немного повеселел и избавил нашу Землю от еще одной бренной шоколадки. Как только прибыл психиатр, я отправил их в спальню, чтобы они смогли поговорить наедине. Не думаю я, что Марк стал бы оголять свои личные проблемы передо мной. А вот перед врачом - пожалуйста. Надеюсь, он не подумал, что я хочу его сбагрить в ближайшую психушку, а то он любит лишнего надумать. Случай Кнопы оказался не таким уж и редким. Постоянное эмоциональное давление, институт, недосып, недоедание (я ваще охренел от такой предъявы, ведь парень ел все, что я ему давал). Мне дали рецепт со списком таблеток, сказали, что надо больше с ним общаться и проводить больше времени вместе, стараться почти не оставлять его наедине с собой. Так же мне посоветовали дать ему выпустить пар. Наилучший вариант - спорт, наихудший - драка. После ухода врача брюнет все недоверчиво косился на меня, но потом все же заговорил: - Ты считаешь меня ненормальным? - спрашивает, садясь рядом со мной на диван в гостиной. - Нет. Просто ты стал себя странно вести. А это перестраховка. Не хочу, чтобы ты снова с собой что-нибудь сделал, - вовлекаю его в легкий поцелуй и отпускаю. Он продолжает так же недоверчиво глядеть на меня, слегка хмуря брови. Картина маслом. - Подремли, а я пойду куплю лекарства, - встаю, но Кнопа хватает меня за руку. - Арик, - оборачиваюсь и смотрю в его огромные уверенные в своих словах глаза, - я не сумасшедший. - Я знаю. - Я. Не. Сумасшедший. - Снова повторяет, еще сильнее хмурясь и пытаясь довести суть своих слов до меня. Поворачиваюсь полностью к нему лицом и присаживаюсь на кофейный столик. - Я уже сказал, что знаю. Я тебя никогда таким не считал, - провожу рукой по его щеке. - Не загоняйся и ложись, поспи немного. Могу дать валерьянки. - Не надо, - отпускает мою руку и опускает взгляд в пол. Порасматривая его, я поднялся и пошел в спальню. Там, вытащив из шкафа хорошую мягкую подушку и теплый плед, я забрал зимнее пальто с вешалки и вернулся к Марку. - Держи, - кладу подушку у подлокотника, а Кнопу закутываю в плед. Он особо не сопротивлялся, всего лишь немного поругался, а потом прилег и прямо передо мной вырубился. Я удивленно похлопал глазами, но будить его не стал и попросту ушел в аптеку. Купив все, что было написано в рецепте, я поехал обратно домой, по пути заскочив в магазин и купив недостающих продуктов. Также еще заехал в кондитерскую, где купил парочку различных пирожных и небольшой тортик, а потом сразу помчался домой. Сонная тушка до сих пор лежала на диване и улыбалась, рассматривая различные картины в глубине своего сознания. Идея пришла в мою голову очень неожиданно. Эта идея ужасна и плоха, да и Марк потом будет очень долго отходить от отрицательного эффекта моей мысли. Но надо все же рискнуть, даже зная, что по отношению к Кнопе это будет слишком жестоко. Я аккуратно поднял его на руки и отнес в спальню, где очень осторожно положил его на кровать. После того как его голова коснулась подушки, он зачавкал во сне и, почесав нос, затих. Облегченно вздохнув, я взял его руки и положил у изголовья, а потом полез в тумбочку за веревкой. Вместе с веревкой нашлись и ленты. Ладно, лучше ленту, так он себе руки сильно не сотрет. Я аккуратно связал его запястья, привязав к столбику в углу кровати. Взяв вторую ленту, я положил ее на его сомкнутые веки и, обернув пару раз голову, завязал на боку. Самое время его будить. Уже не детское время, и если он сейчас не проснется, то ночью точно спать мне давать не будет. Слишком долго я ездил по магазинам. Стягиваю с него домашние штаны и отправляю в недолгий свободный полет. Следом на пол приземляются трусы. Включаю светильник на своей тумбочке и максимально уменьшаю свет. Марк заворочался, наморщил нос и причмокнул. Н-да... Придется играть по другим правилам. Опускаюсь к его животу и начинаю исцеловывать лобок, приближаясь к самому основанию невозбужденного члена, а потом перемещаюсь на бедровые косточки. Тело, вспомнив такую привычную ласку, задрожало, а плоть брюнета шевельнулась. Сам парень расплылся в улыбочке, наверно, думая, что это всего лишь сон. Я целовал и ласкал, ласкал и целовал, а Марк продолжал валяться в царстве снов. Когда мне уже поднадоело это, я слабенько щипнул его за внутреннюю сторону бедра. Кнопа замычал, но просыпаться отказывался. Тогда я начал щипать его везде, быстро перемещаясь из одной части тела в другую. Когда он все-таки соизволил проснуться, то дернулся. Попытался поднести руки к своему лицу, но лента натянулась и не дала выполнить задуманное действие. Боязливо замерев на секунду, я услышал легкий шорох - парень моргнул, и его ресницы прошлись по шелку, издавая легкий и еле слышимый звук. Потом он помотал головой из стороны в сторону и еще раз дернул руки. После своих махинаций он перестал дергаться, но запаниковал, начиная очень быстро дышать через рот. Я сразу же на него навалился, прекращая быть наблюдателем, и успокаивающе зашептал на ухо: - Тихо, не бойся, это я, - провожу носом по его ушной раковине, а он заметно напрягается. - Арик, Арик, Арик, пожалуйста, не надо. Арик, развяжи. Не надо, развяжи. Пожалуйста, - на Марка накатила паника, и он очень хрипло зашептал, а потом и вовсе расплакался. Я начал нежно оглаживать его бока и влажно говорить ему на ухо успокаивающие и возбуждающие вещи. - Доверься мне. - Я не могу, Арик, мне страшно! Я не могу... - я чувствовал, положив руку на его грудь, как сердце быстро и загнанно бьется. На пару мгновений мне стало его до одури жаль, но потом я понял, что если не сделаю это сейчас, то Кнопа еще довольно долгое время будет избегать меня. - Давай, маленький, я же знаю, что ты можешь, - целую в мокрую подставленную щеку, а потом в губы, слизывая все его слезы. Брюнет жалобно заскулил, как щенок, и выгнулся от моей руки на своем паху. Целую его шею, кадык, ключицы, кусаю набухшие соски, слегка их оттягиваю, не отрываясь веду языком по подрагивающему животу, облизываю впадинку пупка, на что получаю толпу мурашек по всему его телу и глухой негромкий стон. Одной рукой ласкаю его член, а второй поглаживаю бедро, параллельно спускаясь к входу. Не брезгая, провожу языком по сжатому кольцу розовых мышц и слышу громкий выдох. - Арик, не надо... не так, - начинает хныкать, несмотря на все мои действия, которые, вроде как, должны дарить наслаждение. - А как? - интересуюсь, не отрываясь от своего занятия. - Я боюсь, боюсь, что ты что-нибудь сделаешь плохое. Боюсь, что неожиданно ударишь, - быстро выговаривает. - Развяжи хотя бы глаза. Умоляю. - Ты должен мне доверять несмотря ни на что. Даже несмотря на то, что у тебя связанны руки и что ты лишен зрения. - Я не могу так сразу тебе довериться! Я тебе не компьютер, чтобы сразу исполнить твою команду! - Я не прошу тебя сразу исполнять команду. Я прошу тебя получать удовольствие от процесса и не бояться меня. Разве я не сказал, что больше не причиню тебе боли? - в ход пошла смазка с приятным мятным запахом и мои пальцы. - Твои слова ничего не стоят! Ничего! Я устал быть новорожденным котенком и слепо доверять тебе! Ты ужасен! И продолжаешь издеваться надо мной, когда я тебе это все говорю! - два моих пальца ловко скользят в нем, а губы не отлипают от такой сладкой шеи. - Я не готов, Арик! Не готов довериться! - Значит я заставлю тебя довериться мне, - не отлипаю от его пряной кожи на вкус и добавляю третий палец. - Ты только и можешь, что заставлять, - всхлипывает, и снова его захлестнули рыдания. - Эгоист! - Но ты все равно продолжаешь меня любить, - беззастенчиво говорю и целую, одновременно проникая в него и раздвигая его нежные стенки своим членом. Я подождал, пока он привыкнет и пока хоть немного перестанет плакать. Обнимаю его, поглаживая и продолжая мягко успокаивающе целовать, и медленно начинаю толкаться, входя каждый раз до конца. Марк прекратил противиться себе и наконец раскрылся для меня полностью, отдаваясь, как он сказал, слепо доверяя моим рукам. Я его не обижу. Теперь точно не обижу. Никогда не обижу и не подниму руку. Кнопа постанывал, иногда кусая губы, а я размеренно двигался, то ускоряясь, то замедляясь. Его член я принципиально не трогал для того, чтобы он смог кончить только от того, что я внутри него. Я буду его очень долго ласкать и трахать, пока он не выполнит мое желание. Брюнет просил и умолял прикоснуться к себе, но я игнорировал, целуя за ухом и под подбородком. Засосы я старался ставить на не очень заметных местах, дабы не смущать лишний раз. Этими метками я доказывал и себе, и ему, что он мой, только мой, всегда будет только моим. Стонать будет подо мной. Смущаться будет только моих развязных рук. Просить ласки будет только у меня. Позволять метить себя будет только мне. - Ты мой, - прорычал я ему в ухо, чувствуя, как начали сокращаться его мышцы вокруг моего напряженного до предела члена. Белая струя опалило его тело и мое легким жаром. Его громкий стон и дрожь тоже заставил с рыком последний раз толкнуться в жаркую тесную глубину и излиться. Марк глубоко дышал прямо мне на ухо, но мне даже нравилось слышать, как он отдыхивался от секса со мной. Я чертов собственник. Однако, поделать ничего с собой не могу, да и Кнопе, вроде, нравится, когда его не выпускают из вида. Особенно когда я не выпускаю из вида. Я не выходил из него, оставаясь лежать на нем и оставаясь чувствовать, как мое достоинство медленно опадает. Только я хотел выйти из него, как он обвил мои бедра ногами, не давая отстраниться, и еле заметно улыбнулся. Я продолжил лежать и перебирать его волосы, наслаждаясь интимностью момента, пока мой член окончательно не опустился и сам не выскользнул. Марк глубоко вздохнул и попытался найти мое лицо. Ткнувшись мне в губы носом, он слегка двинулся вверх, проводя влажным языком мне по губам. Моментально поняв его, я вжал его голову в подушку и поцеловал с громким смычным чмоком. Он продолжал со мной заигрывать, на этот раз случайно лизнув меня в нос. Брюнет засмеялся и негромко взвизгнул, когда я куснул его за нос и начал щекотать его ребра. Постельную игру прервал звонок. Я недовольно глянул на вибрирующий телефон, лежащий на тумбочке, и взял его. Марк тоже повернулся на звук, а когда услышал взволнованный голос своего друга, заерзал на кровати. Я слушал, как Макс быстро рассказывает, что произошло, и бледнел. Миша, твою мать. Придурок. Приказав Максу ждать меня, я быстро позвонил Дане и сказал, чтобы он бежал в парк к своему парню. Сам же я начал быстро одеваться, хотя половина одежды осталась на мне. Склонившись над брюнетом, целую его и говорю: - Не волнуйся, я скоро вернусь. - Развяжи меня только, - просит, но я качаю головой, хотя он и не видит. - Я скоро буду. Не бойся только, я тебя не брошу. Верь мне, - опускаю его футболку до паха и накрываю его, чтобы не простудился. Я только хотел выйти из спальни, как услышал дрожащий голос Кнопы, хотя он и пытался скрыть дрожь. - Я верю тебе...