Навсегда перестал мечтать

Грустно осознавать, что тот, с которым ты недавно пил дерьмовый кофе в холле больницы и сдружился за тот промежуток времени, что наши любимые провели на больничных койках, сам оказался госпитализирован. Я давно уже понял, что все мы попадаем в больницу не просто так. Не просто так надо мной надругались и изуродовали. Не просто так Женя чуть не свернул себе шею. Не просто так Сережу чуть не задавили. Не просто так Илье сломали руки железной трубой, хотя хотели позвоночник. Верхушку этого дерьма я вряд ли найду, но зато солью одну пешку. Красить волосы одному довольно долго. Я бы, наверно, всю ночь просидел и не покрасил, если бы сталкивался с этим не впервые. Так у меня ушло не так уж много времени. Как хорошо, что у моей палаты есть ванная. Она маленькая, зато есть. Я могу вытворять в ней что захочу, и никто об этом не узнает. Даже Женя. Надеваю линзы и моргаю. Слезы текут с непривычки, но я их быстро стираю. Давненько я не менял свой образ... Беру тоналку на несколько оттенков светлее, чем моя кожа, и наношу на лицо. За все то время, что я провел в больнице, шрамы успели высветлить, и они перестали слишком сильно уродовать мое лицо. С кожей они вряд ли сольются, но так они хотя бы не так ужасны. А вот с тоналкой их не видно, если вблизи не рассматривать мое лицо. Беру карандаш для бровей и рисую темно-коричневые изогнутые линии. Не зря же я брови высветлял. Задом чувствовал, что пригодится. Вот покрасил бы в черный, а сейчас черный точно не контактирует с цветов моих волос. Лизнув свои красные покусанные губы, я улыбнулся отражению и вышел из ванной, забирая все свои дамские принадлежности с собой. Тихо ступая, чтобы не разбудить уснувшего Женю на стуле, я взял куртку и направился к двери. Аккуратно ее открыв и закрыв, я наконец оказался на свободе. Я шел и теребил в куртке небольшой целлофановый пакетик с несколькими небольшими таблетками. Когда я выходил из больницы, на меня никто не обратил внимания. Конечно, во мне теперь вряд ли узнаешь того больного с большими грустными голубыми глазами и со шрамами чуть ли не на все лицо. Достаю телефон и смотрю на время. Уже ранее утро... Быстро я справился, однако. Покупаю в ближайшем магазине сигареты и закуриваю у станции метро. Не любил курить, но сейчас это почему-то жизненно необходимо. Может, потому что нервничаю? Хах, я бы посмотрел на того, кто бы не нервничал, когда шел к тому человеку, который тебя изнасиловал и пустил по кругу. Кинув на дорогу недокуренную сигарету, захожу в метро. Не очень люблю общественный транспорт, но сейчас у меня не велик выбор. Его вообще нет. Я сидел и смотрел в окно на проносящиеся мимо стены. Устав их рассматривать, я посмотрел на свое отражение. Рыжий, зеленоглазый и такой наивный. Как одуванчик. Миленький, конечно, образ, но не под мой характер. Парочка пересадок, полчаса ходьбы, и вот я стою напротив квартиры этого урода. Жму на звонок и слышу громкие маты. Подумаешь, всего-то семь утра и выходные. Нормально. Дверь распахивается, и я лицезрю растрепанного и сонного мужика с щетиной. Миленько. - Ты кто? - спрашивают меня, а я, нагло его отпихнув, вошел в квартиру. - Конь в пальто. Разве не видно? - складываю руки на груди и смотрю на него. - Мишка? - Прошу называть меня Михаил Алексеевич, Валентин. - О, так ты, оказывается, жив. Приятный сюрприз, - закрывает дверь на несколько оборотов, и это не уходит от моего внимания. Не успел я отпрыгнуть от него, как он схватил меня за руку и, заломив ее, вжал в стену. - А тебя ничему жизнь не учит. Пришел ко мне повтора просить? - шепчет на ухо, опаляя горячим дыханием. - Не дождешься, - шиплю и пытаюсь отпихнуть его от себя. - Не смеши меня, малыш, своим дерганьем. Я в разы сильнее тебя. - Да ну? - Лучше бы держал язык за зубами, - выдыхает и, развернув меня к себе лицом, валит на пол, разводя мои ноги своим коленом. - А рыжий тебе идет. Посчастливится же мне трахнуть тебе еще и рыжим. Блондин, шатен и черненький в моей коллекции уже находятся. - Псина бешеная, - пытаюсь выдернуть руки из его всего лишь одной. Начинаю паниковать, когда чужая рука залезает ко мне под толстовку. Тело еще помнит прошлые "ласки", поэтому и реагирует неадекватно. - Ммм, киса, боишься меня? На глазах наворачиваются слезы, и я умоляюще смотрю на Валентина, который сейчас ощупывал каждое мое потайное место. Когда он взглянул на мое лицо, его ладонь на моих запястьях ослабла, чем я и воспользовался. Я резко ударил его ребром ладони в горло, а когда он закашлялся, перегруппировался и дал неслабый удар в живот. После моей "ласки" он приложился об угол тумбочки. Только после этого я дал волю эмоциям и очень быстро задышал, гася нарастающую истерику. Медленно встаю и продолжаю быстро дышать. Держась за стенку, медленно ступаю по полу в сторону кухни. Облокотившись одной рукой о кухонную тумбу, врубаю все конфорки и только после этого с глубоким вздохом сажусь на стул. Нахуя сюда поперся? Конечно же, чтобы отомстить самому! Зачем принимать чью-то помощь, когда можно сделать все самому? А после приводить себя в порядок и пытаться не устроить истерику? Конечно, лучше поступить так, как я! Так, надо держать себя в руках. Я должен быть спокоен, я не должен истерить. Сейчас не время для истерик... Достаю целлофановый пакетик с таблетками и держу напротив глаз, думая, пить или не пить. Нельзя, не здесь и не сейчас. Надо подождать. Немного. И все тогда закончится. Жаль только, что я больше не почувствую нежности Жени. Да и ему, наверно, не очень хочется меня трогать, а тем более - трахать меня. Как ни крути, но во мне побывало человек пять. С этим не поспоришь. Какая же я шлюха. Конченная блядина. Это же надо было так блядствовать, чтобы меня группой выебали. Пиздец. На глазах сами собой наворачиваются слезы, только на этот раз настоящие. Я сам виноват во всем. Сам подставлялся под каждого встречного, слепо доверяя себя всем, а теперь ною из-за того, что меня всего лишь изнасиловали и изуродовали. Да меня убить надо было после такого. Только жаль больше всего Женю. Он любил меня, дарил свою нежность, поддерживал, а теперь ему противно на меня смотреть. Я же все вижу. Вижу, как он иногда на меня смотрит и отворачивается, часто избегает зрительного контакта. Чувствует, наверно, себя виноватым. Но я же его не виню. Он вообще тут не при чем. Мои проблемы. Не понимаю, зачем он крутится вокруг меня. Ушел бы домой и сидел там. Наши отношения точно не станут прежними, я ему в лицо сказал. Не вижу смысла в этих ночевках у моей постели, разговорах, подбадриваниях. Я бы все равно ушел от него, как только выписался, и уехал в другой город. Так он делает только больнее, хоть и осознает это. Не хочу ничего. Надоело все. Хочу сдохнуть.

* * *

Даня мне, наверно, надает по шее за то, что я так поздно ушел из дома к ветеринару. Ну не виноват я, что Моте плохо и что он нормально ничего не кушает. Вдруг с ним что-то случилось. В больнице меня успокоили, сказали, что он съел что-то не то, вот ему и плохо стало. Всего лишь. А я прошел весь парк пешком, разделяющий мой дом и больницу. Ладно, хоть прогулялся, а то так совсем нет времени. Мотю я засунул в куртку, и он сидел нормально, но когда я прошел половину пути, начал грызть мою кофту. Твою мать! - Мотя, фу! - начинаю быстро расстегивать куртку. Хватаю его и отстраняю от себя. Дырку он мне приличную сделал. - Ммм, какой узор, спасибо тебе, срань ушастая. Кролятина, немного повисев, начала задними лапами бить мне по ладонями. Я не удержал и уронил его, сразу хватаясь за одну ладонь. Поцарапал, гад такой. Облизываю порез и, наступив на поводок, чтобы негодник далеко не убежал, застегиваюсь. Хочет сидеть на холоде - пусть сидит. Поднимаю его на руки и иду дальше. Прохожу мимо скамейки, на которой сидит улыбающийся рыжий парень, и, не предав ему значения, иду дальше. Останавливает меня окрик: - Максим! - оборачиваюсь, смотря на рыжего. - Мы знакомы? - Хе-хе-хе, не узнал, - хихикает. - Миша я. - Миша? - удивленно округляю глаза и подхожу к скамейке. - Ты же, вроде, в больнице должен быть. - Я решил прогуляться, - расплывается в улыбке и кладет ладошку рядом с собой на скамейку. - Присаживайся. Я спокойно сажусь рядом, а он, достав из куртки какую-то таблетку, кидает в рот. Любопытно интересуюсь: - Что это? - Да так, от головы, - улыбается, а потом сразу переключается на другую тему. - А это что за пуфыстик? - выговаривает, как маленький ребенок без передних зубов, и тянет руки к Моте. Я вручаю ему эту жирную тушку, и он забирает этого хомяка к себе на коленки. - Всегда мечтал потискать кролика, - хихикает, гладя его уши и голову. Мотя от ласки прикрыл глаза и распушился еще сильнее. Когда Мишкины пальцы коснулись его маленького белого хвоста, он им дернул и попытался спрятать его, но куда спрячешь что-то от этого приставучего пацана. Только подозрительный что-то он. - Как у тебя дела? - спрашиваю, а в ответ он смеется. - Великолепно. Недавно врага своего в могилу отправил, а скоро и следом за ним пойду, - продолжая хихикать, поглаживает спину Моти, а потом возвращает мне его обратно. - Что? - растерянно спрашиваю, но он игнорирует и смотрит на черное небо, усеянное звездами. - Красиво, правда? - интересуется, не отрывая взгляд от ярких мерцающих точек. - Красиво... - эта ситуация начинает меня напрягать, и я медленно тянусь за телефоном. Во-первых, сейчас Миша должен быть в больнице, а во-вторых, кажется мне, что те таблетки вовсе не от головы. Я только хотел написать Арику смс-ку, как рыжего скрутило пополам, и его мучительно вырвал желчью. Я думал, что он сейчас выпрямится или хотя бы останется в таком же положении, но его потянуло вперед, прямо в его же лужу. Хорошо, что я успел среагировать и поймал его, усадив обратно. Без сознания. Так и знал. Сразу хватаю выпавший на скамейку телефон и звоню Арику. Он долго не брал трубку, и я уже начал очень сильно паниковать, как он ответил. - Макс, что случилось? - Арик, я Мишу нашел в парке у своего дома. Он странный какой-то, скорее всего под наркотиками. Сейчас он без сознания, его только что вырвало. Я не знаю, что делать. Он еле дышит. - Блять. Где вы именно сейчас? - Где-то в центре, я не знаю. Арик, что мне делать? - кусаю ноготь на среднем пальце и начинаю грызть, даже не осознавая этого. - Жди меня. Я скоро буду. - А мне-то... - не успеваю договорить, как он сбрасывает, - что делать? Мотя, оказавшись на свободе, решил побежать подальше от скамейки, но я его вернул обратно и держал на руках. Я все сидел и наблюдал за состоянием Миши, понимая, что помочь никак не могу, и надеясь, что Арик успеет. За место Арика сюда примчался первее всех Даня. Он сразу бросился к Мише, кладя руку ему на шею. Нащупав пульс, он выругался: - Больной придурок. Потом парень перевел внимание на меня и, подняв со скамейки, отвел в сторону и нежно поцеловал, гладя по спине. Я не мог обнять его в ответ из-за Моти, но это не мешало мне отвечать на поцелуй. - Я тебя хотел наругать, но сейчас осознаю, что если бы не ты, то этот чудила загнулся бы тут. - С ним все будет нормально? - Если Арик успеет, то все будет хорошо. А если нет... - молчит, а потом смотрит за мою спину. - А вот и он. Я оборачиваюсь и вижу, как к нам бежит брат Дани, а за ним незнакомый парень. - Дышит? - подбегая, спрашивает Арик. - Да. - Значит успел, - кидается к скамейке, так же, как и Даня, проверяя пульс. Самостоятельно убедившись, что Миша жив, он облегченно вздыхает. - Вить, тащи его в машину и вези по этому адресу, - вручает парню какую-то визитку. - Я вызову такси и приеду туда, а сейчас мне надо поговорить с Максом. Витя безоговорочно послушался и, подхватив безжизненное тело, быстрым шагом направился в ту сторону, из которой недавно прибежал вместе с Ариком. Арик, проводив его взглядом, подошел к нам и заглянул мне в глаза. - А где твоя машина? - интересуется Даня. - Я немного пьян. - И от чего же тебя отвлекли? - От налаживания отношений с Марком. Пиздец, блять, проблемы везде. Дома, в институте, с друзьями. Что за хуйня? - Мне самому порой становится интересно, - пожимает плечами парень и сильнее меня обнимает. - Макс, расскажи быстро, как его встретил. - Я... я шел от ветеринара. Моте вечером плохо стало, вот я и повел его туда на ночь гладя... - Давай без подробностей, - перебивает Арик, а я дергаюсь от его голоса. - Мы не на допросе, - заступается Даня за меня, но на него шикают и возвращают мне внимание. - Я шел и не обратил на него внимания. Это он меня окликнул. Предложил сесть - я сел. А потом он достал таблетку из кармана и кинул в рот. Я спросил, мол, что это такое, а он ответил, что таблетки от головы. Потом он посмотрел на небо, побубнил, и его вырвало. - Какие у него были зрачки? - допытывается Арик, а я все ближе прижимаюсь к Дане, забывая про кролика на своих руках. - Я не помню. Не обращал внимания. Только у него были зеленые глаза, а не голубые. - Линзы... Вот же обдолбавшийся придурок. Когда откачаем, он у меня получит такой пизды... Ладно. Было еще что-то запоминающееся в словах или действиях? Он говорил тебе что-нибудь? Предлагал те же самые таблетки? Что ты ему говорил? Что сам делал? - Арик, не дави, - снова вмешивается Даня, недовольно смотря на брата. - Я помню, вроде... Он сказал... что какого-то своего врага убил, а теперь может пойти за ним. - Врага? Имя не сказал? - Нет. Просто сказал, что вогнал в могилу врага и все. - Понятно... - Арик задумывается, залипая на пару секунд, а потом приходит в себя и обращается к брату: - Следи за Максом. Из поля зрения не выпускай. Ни на какие провокации не ведись. Охраняй его, понял? Хрен знает, кто следующий. Однако, кажется мне, что эта "лихорадка" скоро придет и к нам. - Будь спокоен. Я его никому не отдам. Иди давай, тебя там ждут, наверно. И про Марка не забывай. - Спокойной ночи, - машет рукой и уходит, доставая из кармана телефон. - Солнышко, посмотри на меня, - поднимаю взгляд на Даню и смотрю в его голубые глаза. - Ты же знаешь, что я тебя люблю? Только тебя? Помни это, помни всегда. Не знаю, что случится в будущем, но помни это. Даже если я сделаю тебе неосознанно что-то плохое, знай, что я все равно люблю тебя. - Я тебя тоже люблю! - Я знаю, зайка, знаю, - берет в руки мои щеки и, гладя большим пальцами мягкую кожу, смотрит на меня. - А ты знай, что любить я буду тебя любым. Мне плевать, что с тобой может случиться, я несмотря ни на что буду любить тебя. Всегда буду любить. Эй, ты что? - всхлипываю. - Не плачь. Тихо-тихо-тихо. Не надо плакать. Глазки опухнут и раскраснеются. А через несколько лет у тебя появятся морщинки. Ты хочешь морщинки? Ты не хочешь морщинки. Вот и хорошо. Так что не надо слезок. Он продолжал нести какой-то бред, успокаивающе гладя меня по спине, и специально отвлекал от мыслей. Когда я успокоился и отлип от него, то он, посмотрев на меня, покашлял в кулак. - Макс, кхм, люди спят, ты громко не ругайся, но... Посмотри-ка на свою куртку. Я удивленно уставился на парня, а потом опустил взгляд. - Мотя! Зассанец! Как ты посмел?! - возмущенно спрашиваю у него, а он молчит. - О боги Древней Греции, за что мне это? А ты чего смеешься, а!? - гневно смотрю на Даню, который стоял и почти неслышно хихикал. - Не ругайся, Солнышко. Я тебя все равно люблю. А теперь пошли домой. Я тебя приласкаю, сделаю массажик, накормлю и уложу спатеньки. Последовательность можешь расставить сам. - Массажик он мне сделает, - фыркаю, но иду в сторону дома. Мотю я все же ударил слабенько пару раз по попе, чтобы знал, как писать на меня. Я топал, делая озлобленный вид, а брюнет шел рядом с улыбкой до ушей, видя в ситуации только забавное. Я быстро сдался и тоже пошел с улыбкой домой. Теперь придется куртку стирать. Надеюсь, что Данины слова были от чистого сердца. Надеюсь, что он правда будет любить меня любим. Ведь я всегда буду с ним. Постараюсь всегда быть с ним...