Навсегда перестал мечтать

— Какой же ты ублюдок, — пинаю Влада, а он корчится на земле от боли и хрипит. — Надо же быть такой крысой, чтобы предать собственного друга. Сплевываю на землю и отхожу от него. Витя стоит позади меня и смотрит на парня, который смог немного привстать. Подхожу к нему и произношу: — Постарайся, чтобы этого мудака уперли за решётку, а Валентина продолжай искать. Арик отдал тебе свой приказ, а я отдаю свой, — ещё раз оборачиваюсь, встречаясь с ненавистным взглядом Влада. — Надеюсь, что в тюрьме твоей заднице найдут достойное применение, и ты ощутишь все то, через что прошли те, над кем ты так жестоко поиздевался. Разворачиваюсь и шагаю к выходу. Возле выломанной двери останавливаюсь, обдумывая идею, пришедшую к голову. Точнее не свою, а Арика. — Витя, сначала возьми его и отвези ко мне в гараж. У меня появилась идея, — кидаю через спину и направляюсь к своей машине. Сняв с сигнализации, сажусь на переднее сидение. От хлопка двери Макс дергается на кресле, распахивая глаза и сонно смотря на меня. Потирая глаза варежками он сиплым голосом спрашивает: — Ты закончил свои дела? — Не до конца, — завожу машину, слушая, как блондин сладко зевает и ерзает на сидении в попытке потянуться. — Тебе не жарко? — Немного. — Так сними шапку и варежки. В машине тепло, так что не надо так упаковываться, — трогаюсь с места и выезжаю на лесную тропинку. — Вообще-то это ты меня так упаковал, — возмущается и расстёгивает куртку, стягивая с головы шапку и проводя рукой по влажным волосам. — Не голым же тебе на улицу идти, верно? Люди не поймут, — включаю тихо музыку. — Лучше ещё поспи. Домой мы придем, скорее всего, поздно. Так что набирайся сил. — Я не хочу спать, — хмурится. Однако после небольшого спора и неровной дороги спокойно засыпает, хотя до этого он утверждал, что спать вообще не хочет. Врунишка.

* * *

Я позвонил всем, кого затронула эта скверная история. И все приехали к моему гаражу. Не знаю, что чувствовал Влад, сидя на коленях перед всеми кому навредил. Но он никак не мог поднять глаз на них, продолжая прожигать взглядом пол. Первым не выдержал Илья. Он подошёл к нему и с размаху ударил его по лицу. — Я даже не хочу слушать причины, из-за которых так поступил. Ни от тебя и ни от кого другого. Ты мне никогда не нравился, но я не ожидал, что ты сгниешь настолько сильно. Тебя только могила исправит, — брезгливо сплевывает рядом и отходит в сторонку, берясь за руку, которой ударял. — Какой же ты ублюдок, — протянул Серёжа, даже не подходя к Владу. Он просто презрительно посмотрел на него и на его разбитую губу, а потом подошёл к Илье, успокаивающе кладя руку тому на плечо. Тот небрежно скинул её, продолжая потирать ушибленную кисть. Миша долго стоял и жевал губу, а когда подошёл к Владу, то просто спросил: — Во всем виноват именно ты? Валентин всего лишь исполнитель? — Влад качнул головой, но не поднял глаз. Черноволосый постоял, а потом задал ещё вопрос: — Ты настолько всех нас ненавидишь, что решил покалечить всех? А все из-за того, чтобы отомстить Арику? Ты не думал о том, что чувствуем мы? Особенно те, над которыми глумились твои люди? Ты знаешь каково это, когда тебя унижают и морально, и физически, а потом выбрасывают на рельсы? Ты этого не знаешь и не узнаешь никогда. Радуйся этому. А я вот знаю каково это. Поэтому я тебе этого не пожелаю. Я пожелаю тебе пожизненное заключение, где с тобой обойдутся также, как и ты обошёлся со всеми, — зло проговаривает и, фыркнув, отходит к Жене, который стоит, смотря только на Мишу. Когда я подошёл к Владу, то он сжался. Наверно, почувствовал мою ярость. Пнув его со всей дури и, услышав болезненный стон, наступил ему на руку. — Знал бы ты, как я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя всей душой и телом. Ты навредил стольким, даже Митю задел, который только недавно зачесался в нашу компанию. Даже его попытался покалечить, хотя он о тебе ни сном ни духом. Благодаря тебе Макс лишился памяти, — указываю пальцем на блондина, стоящего у самой двери, — Марк, добрый, отзывчивый и верный человек, оказался изнасилован толпой, а Миша теперь изуродован на всю жизнь. Ради чего? Ради кого? Ради шлюхи, которую ты любил? Я придушил бы ее, свернул ей самолично шею, если бы она была жива и находилась тут. А потом ты отправился бы за ней следом. Но обстоятельства не в мою пользу, но это не меняет того, что ты получишь своё наказание. Я позабочусь о том, чтобы ты в тюрьме познал все радости изнасилования. Группового изнасилования. И ты будешь потом и кровью отрабатывать все слёзы, всю боль, что причинил, по сути, невинным людям, — плюю ему в лицо и, напоследок, пинаю ещё раз. Отхожу от него и подхожу к Вите. — Ты знаешь, что делать с этим ублюдком. Я надеюсь на тебя, — похлопываю его по плечу и отдаю ключи от гаража, а потом беру Макса и вывожу его на свежий мороженым воздух. — Не надо обижать людей и делать им больно. Это все аукнется, — произносит Макс, садясь в машину. — Это ему уже аукнулось, — зло отвечаю, заводя машину. Макс, почувствовав моё настроение, весь сдался, спрятавшись по нос в шарфе. Глубоко вздыхаю, успокаивая себя. — Хочешь чего-нибудь вкусного? — Ты недавно покупал такие прямоугольнички закруглённые, — показывает на пальцах, и я смотрю боковым зрением. — Они ещё с кремом. Не помню, как называются. — Эклеры что ли? — Да, да! Вот! Я хочу эклеров. Они такие вкусные, — облизывается и прикрывает глаза. — У тебя ничего не слипнется? — усмехаюсь. — Не слипнется, — бурчит, складывая по-детски руки на груди. — Ладно, ладно, сейчас домой приедем и зайдем в магазин. Тут недолго ехать, минут пять примерно. — Слушай, а зачем тебе гараж, который так далеко? — интересуется Макс, смотря на меня. — Интересный и сложный вопрос, — хмыкаю. — Вообще я этим гаражом не пользуясь, но, как видишь, он пригодился. — А не легче его продать, если тебе он не нужен? — А вдруг он кому-то из семьи понадобится, например, отцу? Бывают же в жизни ситуации. Поэтому лучше его оставить до поры до времени. — А почему твой брат не пришёл в гараж, когда ты звал всех? — Боже, твоим вопросом нет конца… Я ему звонил, но он не отвечал. Я даже ему смс-ку послал, на которую тоже не получил ответа. Я без понятия, что случилось там у них с Марком, но я надеюсь, что все у них хорошо. — А нам долго ещё ехать? — О Господи… За поворотом наш дом, — говорю и заворачиваю. Проезжаю ещё немного, заезжаю на парковку и аккуратно ставлю машину. Макс сразу же выпрыгивает из салона и топчется на месте перед капотом, ожидая, когда же я, наконец, выйду из машины и пойду с ним в магазин. Глубоко вздохнув, я открыл дверь и вышел из машины, поставив её на сигнализацию, и пошёл в направлении магазина. Блондин быстро засеменил за мной и пошёл сбоку от меня, смотря на тёмное небо, с которого большими мокрыми хлопьями падал снег. В магазине оказалась одна упаковка с эклерами, и Макс быстро схватил её, а то, мало ли что, вдруг какой-нибудь голодный до сладостей покупатель свистнет вкуснятину прямо из-под носа. А вдруг? Вот он и пошёл быстрым шагом к кассе, прижимая пластмассовую коробку к груди. Дома я сделал горячего чаю и разложил эклеры на тарелку, чтобы они хоть немного потеплее стали, пока блондин переодевался. Я уже успел свистнуть две штуки и вкусно их съесть, и Макс появился именно в том момент, когда я облизывал испачканные в креме пальцы. — Это моё! — он пронёсся быстрым ураганчиком и забрал тарелку у меня прямо из-под носа. Я моргнул и удивлённо на него уставился. — Ты даже не поделишься со мной? — Вообще-то я хотел, — бурчит что-то себе под нос и садится с другого края диванчика, ставя тарелку возле себя и пододвигая к себе кружку с тёплым чаем с бергамотом, — но ты начал без меня, поэтому я теперь с тобой не поделюсь. — Ну и жадина же ты, — недовольно приговаривают, стараясь не показывать нотки смеха в голосе. Макс ведёт себя как подросток, хоть ему и двадцать первый год стукнул. Тут, конечно, влияет потеря памяти, но он сейчас довольно милый и наивный. — Сам виноват! — фыркает и засовывает в рот целый эклер. — Не подавись, хомяк, — говорю ему, а он, хмыкнув, пережевывает. — Ты ещё и моську всю испачкал. Присаживаюсь ближе и поворачиваюсь его голову к себе за подбородок. Он поднимает свои карие глаза на меня, а я большим пальцем вытираю крем, оставшийся на его уголках рта и на верхней губе. Облизываю палец, смотря прямо на него. Блондин сидит и смотрит на меня с чуть видным румянцем на щеках. Не удержавшись, наклоняюсь, и, взяв его лицо в свои руки, слизываю крем с другого краешка губ. Проводу языком по его губам, осторожно, боясь испугать, раздвигаю их и нежно целую. Макс начала никак не реагирует, но потом потихоньку начинает отвечать. Кладу одну руку ему на талию и радуюсь в глубине души от того, что он трепетно и предвкушающе дрожит в моих руках. Он открывается. Он открывается мне…