Навсегда перестал мечтать

Я вышел из спальни и сразу бросил взгляд на вешалку возле двери. Там висела куртка Марка, а значит, что он в своей квартире. Схватив ключи, я быстро выбежал из дома и, открыв входную дверь квартиры Марка, залетел в дом. В ванной горел свет. В душе мгновенно поселилось беспокойство, а руки похолодели. Сразу ринувшись к двери, даже не сняв ботинки, я распахнул её и зашёл внутрь. Марк лежал в ванной в одежде. Мокрые волосы прилипают к его щекам, губы, синюшного цвета, плотно сжаты, а безразличный взгляд направлен в стену. Он даже не повернулся на звук, продолжив полулежа сидеть в ванной. Я мигом к нему подлетел и коснулся рукой воды. Ледяная. Просто ледянущая. Не раздумывая, я схватил брюнета под подмышки и быстро вытащил, осев вместе с ним на пол. Срываю с крючка полотенце и пытаюсь завернуть его в него, но полотенце слишком короткое. Прижимаю его к себе, стараясь согреть теплом своего тела. — Зачем? Зачем ты это сделал? — он молчит, уткнувшись носом мне в предплечье. — Боже, Марк, не надо так больше делать. Пожалуйста, не пытайся покончить с собой, — глажу его по голове, вдыхая его запах. — Прости меня. Прости за все. Я виноват во всем. Просто во всем, что с тобой приключилось. И извиняюсь я только сейчас, потому что идиот. Потому что, я не умею ценить то, что мне дано. Я люблю тебя. Правда люблю. И понял я это тоже очень поздно. Пожалуйста, прости меня. Я постараюсь исправиться, я постараюсь исправить все, что сделал когда-то плохое. — Это всего лишь слова, Арик, — проговаривает стучащими от холода зубами. — Всего лишь слова. — Я знаю, что пока что слова. Но дай мне шанс. Я хочу исправиться. Честно хочу. Я хочу все наладить, чтобы ты жил со спокойной душой, а не прятался по углам. Пожалуйста, позволь отстроить все с самого начала. Я очень постараюсь. — Стараться — это процесс, и не факт, что у тебя получится хороший результат. Ты можешь вернуть мне время, которое я потратил, убиваясь по тебе? Те нервы, что я потратил? Те силы, которые я искал каждый раз, чтобы простить тебя? — отстраняется и заглядывает мне в глаза. — Зачем ты вытащил меня из ванной? Из-за того, что не хочешь терять свою верную подстилку, которая, впоследствии, не очень верная, или ты и правда любишь меня? Да даже если ты и правда любишь, то что ты можешь мне дать? Кроме страданий, нервотрепки и слёз ты ничего не можешь мне дать. Ты не способен любить, Арик, — отводит взгляд, а я скриплю зубами. — Тем не менее, я люблю тебя. Правда. Я понимаю, что трудно поверить человеку, который часто обманывал и издевался над тобой, но я, правда, люблю тебя. И я понимаю, что сейчас не смогу это доказать. Почему я способен дарить лишь боль? — кладу руку на его холодную щеку. — Разве не было моментов, когда нам обоим было хорошо? Они же были. И их было много. Марк, я не такой уж и плохой человек. Конечно, плохих качеств во мне много, но я постараюсь от них избавиться ради тебя. Поэтому, пожалуйста, дай мне шанс. — Вот скажи мне, как ты, такой идеальный и привлекательный, эгоистичный и самовлюбленный, смог влюбиться в меня? Если я был всего лишь твоей подстилкой- ладно, я мог ещё в это поверить, а в любовь, увольте. Так не бывает. — Даня любит Макса, а он, к сведению, тоже не из богатой семьи. Моя мать была не из богатой семьи. Мой отец женился на матери по любви и потерял все ради нее, родительского наследства, поддержки и, считай, самих родителей. Он все потерял, но не потерял мою мать, потому что любил её. И смотри, что он имеет сейчас. Он не зависит ни от кого и он богат. Так что такие, как я, могут влюбиться. Поверь, на самом деле могут. Просто ты думаешь, что богатые не люди, а какие-то изверги. Есть совсем потерянные личности, но мы тоже люди, мы тоже умеем чувствовать. Мы тоже умеем переживать, плакать и любить. А последнее мы хотим очень сильно, а так же хотим быть любимыми в ответ. — И за что же ты любишь меня? За то, что моя дырка очень хороша? — скидывает мою руку со своего лица. — Нет, — подавляя в себе раздражение от его слов, продолжаю, — я люблю тебя за твои человечность, доброту и упрямство. Не каждый бросится под нож ради какого-то котёнка и не каждый заберёт коробку с котятами домой. Не каждый найдёт в себе силы противостоять тому, кто сильнее тебя. И не каждый продолжит прощать все обиды и сражаться за того, кого любит. Ты хороший человек, поэтому ты и заинтересовал меня. Только я, идиот, столько раз тебя обидел. Столько раз надламывал. И главное — делал все это, не задумываясь о твоих чувствах. Я скотина, да, но я сожалею. Очень сожалею. Я не был рядом, когда погибла твоя мать, когда тебя гнобили в школе, когда ты остался в одиночестве. Я был где-то далеко от тебя и развлекался с какими-то английскими мальчиками. И я очень сожалею об этом. Никто не сможет заменить тебя. Никто. — Я не верю тебе, Арик. Знаешь, очень сложно, когда одна половина тебя радуется и готова тебе все простить, а другая хочет убежать от тебя куда подальше и больше никогда тебя не видеть. Ты слишком поздно осознал свои ошибки. Я не вижу смысла что-то начинать… — Пожалуйста, дай мне шанс, — перебиваю его. — Всего лишь один. — Я уже столько шансов давал тебе, а ты все их выбрасывал на ветер. Почему я должен давать тебе ещё один, когда другими ты так пренебрегал? — Потому что я люблю тебя, — Марк тихонечко начинает смеяться, а потом кашляет. — Не прокатит. — Знаешь, что я чувствовал, когда тебя, на моих глазах, такая толпа имела? — перехожу на шёпот. — Мне казалось, что меня одним разом лишили всех эмоций, чувств и мыслей. Я просто смотрел на тебя и не знал, как реагировать. Я был беспомощен, я не мог тебе помочь, хотя я тебе обещал, что смогу тебя всегда защитить. Я солгал, я не сдержал слово, я попросту обманул. И это сложно простить. — А ты представляешь, что чувствовал я? — Марк сердито, смотрит на меня и уже открывает рот, чтобы заговорить, но я кладу палец на его губы. — Я догадываясь, каково это, но я никогда не прочувствую все это, как ты. Ты тут жертва, а не я. И я не хочу чтобы ты жалел меня. Я просто хочу показать, что те события тоже меня задели. Я понял, как ты важен мне. Поздно понял, но я понял же! Лучше поздно, чем никогда! Поэтому, пожалуйста, дай мне шанс. Я всего лишь хочу исправить все, что натворил. Пожалуйста… — прошу, смотря с мольбой в его глаза. Марк устало прикрывает глаза и кладёт голову мне на плечо, уткнувшись холодным носом мне в шею. — Тёплый… Когда мы пересекли порог моего дома, я сразу начал раздевать Марка. Мокрые вещи летели на пол, а брюнет начал трястись ещё сильнее. Оголив его полностью, я сразу завернул его в махровое длинное полотенце, а потом сверху в плед. Посадив его на диван, я сел рядом и обнял его, уткнувшись носом в влажные волосы. — Меня все достало, — тихо произносит, смотря стеклянными глазами на стену. — Что именно? — поглаживаю успокаивающе его плечи. — Я хочу перестать думать о том дне и о том, что я теперь извращенная шлюха, — выплевывает, закусывая нижнюю губу. — Послушай, если тебя изнасиловали, то это не значит, что ты теперь шлюха. Если бы ты отдался по своей воле, то да, ты блядина ещё та. Но тебя взяли без твоего желания. Поэтому не надо себя так называть. Ты останешься таким же верным и добрым, а эти воспоминания скоро перестанут быть такими яркими. Мне тоже грустно, знаешь ли. Потому что я вижу, как ты страдаешь. И мне не по себе от вины. — А я думал, что совести у тебя нет и никогда не будет, — фыркает, прижимаясь к моему боку поближе. — Она всегда была у меня. Просто… Её заглушали куда более сильные отрицательные качества, но я задумывался иногда, что поступаю очень скверно. Впрочем, не буду оправдываться. Я мудак. — Как давно хотел это услышать… — протягивает, прикрывая глаза. — Ты хочешь есть? Или чего-то тёплого? — спрашиваю, мигом переводя тему. Марк сразу же задумался. — Немного есть хочу… Но больше всего я хочу спать. Я так устал… — Сейчас. Подожди, — встаю и ухожу на кухню, где быстро разогреваю вчерашние булочки с корицей, которые я купил в столовой в своей школе, из которой выпустился. Уж очень захотелось вспомнить этот вкус. Сделав тёплый чай и взяв тарелку с булочками, я отнёс их в гостиную, где поставил на кофейный столик перед Марком. Он начал выпутываться из нескольких слоёв пледа и полотенца, а когда наконец освободил руки, то сразу взял в руку кружку и булочку. Я присел рядом с ним, наблюдая, как он жует и запивает тёплым чаем. — Ты простишь меня когда-нибудь? — спрашиваю, когда он ставит пустую кружку на стол. — Когда-нибудь возможно, но сейчас нет. Я просто устал тебя прощать, — вздыхает и прикрывает глаза. — И я не думаю, что на этот раз мне удастся так легко простить тебя. Мне понадобиться не мало времени. — Я подожду, — заключаю его в кольцо рук и прижимаю к себе. — Буду ждать потому, что люблю тебя, — осторожно целую его в губы, нежно прикусывая его нижнюю губу. Он никак не отвечает, но я продолжаю его целовать, пока он не открывает рот, разрешая и позволяя. Отстраняюсь и целую его в лоб, после чего встаю и произношу: — Пошли спать.