Гость из прошлого

Давным-давно. Самое начало войны. Варшава. Оглушительный грохот взрыва, наконец-то начал отступать, оставив в ушах лишь стойкий звон, и гудение крови. Во рту стоял отвратный привкус крови и земли, а на губах ощущалось мелкое крошево стекла, и горячего пепла. Хотелось чихать и плакать одновременно, но ещё сильнее хотелось пить... Десантник распахнул глаза и тут же зажмурился, когда яркий огненный свет резанул по зрачкам. Несколько раз моргнув, Вальтер попытался сконцентрироваться, но все-равно не увидел ничего кроме черной завесы дыма, и всполохов пламени. Все двоилось и плавало, в отвратительном медленном танце, от которого к горлу подкатывала тошнота. Все тело гудело и болело, ударная волна перемешала будто перемешала внутренности. Мысленно ощупав себя, Вальтер пришел к удивительному выводу, что он не ранен, во всяком случае не очень сильно. Скосив глаза к носу Вальтер обнаружил что прямо в середине противоосколочных очков, торчит острый кусок металла, почти достающий до переносицы. - Ого... - Прошептал Вальтер и крошево громко захрустело на зубах. Откуда оно взялось, оставалось загадкой, ибо противогазная маска была цела... - Ну... Я не сдох... Это хорошо... Так... Интересное кино... Мысли давались тяжко, а потому он старался озвучивать их, чтобы не убегали в марево забвения. Приподняв голову, Вальтер обнаружил что лежит в небольшой трещине, образовавшейся в асфальте - не очень глубоко, но достаточно чтобы не угодить под шквал осколков. Наверху что-то горело, издавая громкий треск и мерзкий запах паленой плоти, а вдали гремели множественные залпы артиллерии, и грохот рвущихся бомб. На куске арматуры, выглядывающем из склона трещины, болтался его АК, зацепившийся за металл ремнем. Под головой находился теплый обломок водопроводной трубы, из которой текла слабая струйка воды - она попадала прямиком на плечи десантника. Его тело вопреки всем ожиданиям, оказалось лишь слегка присыпано землей, и асфальтным крошевом, и судя по первому взгляду, на нем не было никаких серьёзных ран. Это можно было считать фантастическим везением - все звезды сошлись, его не изорвало осколками, не поджарило огнем, не перебило позвоночник, и даже гранаты лежащие в нагрудных карманах, не сдетонировали... Впрочем, никто не отменял переломов... Он осторожно пошевелился - руки и ноги отдавались свинцовой тяжестью, многочисленные синяки и порезы, зудели, и болели, однако еще подчинялись, кроме правой руки. Повернув голову в бок, десантник обнаружил что поперек локтя лежит отколотый кусок асфальта, размером с автомобильное колесо... - Пиндец... Знатно прилетело... - Вальтер с трудом и кряхтением перевернулся на бок и упершись правой рукой в обломок, сдвинул его, высвобождая конечность. Та уже затекла, и пальцы были почти неощутимы, но слушались. - О, все не так плохо... Поднатужившись и активно помогая себе руками, Вальтер сел. Позвоночник захрустел, а бронежилет и снаряжение навешенное поверх него, казалось весили целую тонну, и тянули десантника назад. Он помотал головой, пытаясь оклематься, но быстро пожалели об этом. Взрыв боли, ударил по глазам, и перед ними опять проступили очертания отпечатавшейся огненной вспышки, и вид людей, разлетающихся в разные стороны. Игнорируя боль и головокружение, Вальтер потянулся к автомату. Ощутив вес оружия, десантник ощутил себя гораздо лучше - как и любой солдат, без оружия он ощущал себя голым. АК прочная штуковина, но бои за Варшаву шли уже не первый день, и на нем осталось множество следов- ствольная коробка калаша погнулась и сквозь образовавшиеся зазоры можно было отчетливо видеть грязную возвратную пружину, а пластиковое цевье обгорело настолько, что еще вчера ночью пришлось обрезать его ножом. Вот что было жалко, так это прицел - ПСО-4 не пережил падения, и разбился, к тому же десантнику казалось что ствол автомата повело, а значит о прицельной стрельбе не может быть и речи. Подствольный гранатомет болтался, но это не беда, ибо ещё три дня назад, его крепление треснуло, и было заменено синей изолентой... Вальтер отстегнул магазин, и уже точно не помня сколько в нем осталось патронов, заменил на последний, гарантированно полный. Теперь осталось определить, что случилось с отрядом. Встав на четвереньки, Вальтер осторожно выглянул из-за края трещины. Вокруг было полнейшее опустошение - тесная улица, была полностью задымлена. Черный, густой дым почти полностью перекрывал обзор, лишая Вальтера хоть какой-то информации. Впрочем, судя по тому, что ему еще не прилетела пуля в голову, врага рядом не было. Трещина тянулась еще несколько метров, и исчезала, упираясь в подвал дома. Здания по бокам дороги, были относительно целые - в этой части города, серьёзных боев не было, и их черные от сажи фасады украшали лишь цепочки пулевых отверстий, да пара дыр, сквозь которые виднелись квартиры. Из лишенных стекол окон валил огонь и дым, на раскаленном, пахнущем гарью и трупами ветру развевались тлеющие занавески. Когда где-то неподалеку раздавался взрыв, вниз сыпался дождь из кусков стекла, и кровельной черепицы, с треском раскалывающейся об остатки дороги. В шести метрах впереди, неистово полыхал остов БТР-80М... Его корпус раздуло изнутри, а часть бронелистов сорвало. Пламя вырывалось из каждой щели и отверстия. Пулеметную башенку сорвало, как и часть колес, а правый борт украшало широкое оплавленное отверстие. Живых видно не было, лишь что-то отдаленно напоминающее тела, горело по бокам от БТР. Вальтер горько покачал головой. Изначально тупой идеей было ехать на броне по этим улицам - да, так быстрее нежели на своих двоих, но можно было бы избежать этого. Произошла самая очевидная ситуация из всех возможных - отряд мотопехоты к которому Вальтер временно примкнул, двигался по улицам на броне - типичное разгильдяйство, свойственное уставшим бойцам... На радость вражескому ПТ-расчету. Когда отряд проезжал по этой улице, из окна первого этажа, в борт прилетел тандемный противотанковый снаряд. Кумулятивная струя прожгла броню, а фугас взорвался внутри... Топливные баки и нагруженные ящики с боеприпасами, моментально сдетонировали - пехоту разметало в стороны.... - Черт... Это я виноват... - Прохрипел Вальтер, закидывая ноги на край трещины, и вылезая наверх. - Ладно эти дятлы... Но я-то млять о чем думал... У... Сука... С трудом встав на ноги, он похромал к подбитому БТР, терзая себя надеждой найти выживших. О том что это напрасно, Вальтер понял подойдя поближе - пехотинцы мешками лежали вокруг машины, и уже успели обуглиться до костей. Тем не менее, сержант принялся подходить к каждому и проверять, переворачивая солдат на спины.Большинство умерли от взрыва - тела испещряли осколки брони БТР-а, и куски асфальта, сержанта отряда перебило почти пополам, дверь десантного отсека, пробила его бронежилет как бумагу. Ещё пару приложило об стены домов... Вальтер понимал что не найдет даже раненных, но все-равно проверял, хотя-бы из личного успокоения, кроме того, он не стеснялся брать с тел боеприпасы, вытаскивая из разгрузок магазины. К превеликому сожалению, патроны не пережили пожара, и большая часть из них выгорела, или попросту взорвалась - приходилось ловким движением разряжать их, в попытке найти хоть пару целых. Вышло не то чтобы много, на пару магазинов максимум, зато совершенно ненужных патронов на ПП-2000 было хоть отбавляй. Рюкзаки тоже прогорели, искать в них было нечего, но Вальтеру повезло найти чудом уцелевшую рацию, настроенную на канал пехоты. Гранаты не брал - предохранитель мог пострадать, и ты подорвешь себя, а не врага... В ходе этого вынужденного мародерства, двигаться приходилось осторожно, враг мог быть близко, а потому десантник старался не шуметь, медленно переступая с ноги на ногу. Это давалось ценой неймоверного усилия, усталость и боль, сковывали мышцы... Когда он обыскивал очередной труп, то услышал тихий хрип. Вальтер застыл и навострил уши, вслушиваясь в треск пламени. Активные наушники не подвели, приглушив весь лишний шум - кто-то судорожно шуршал в паре метров левее, за обгоревшим остовом автомобиля. Отпустив тлеющее тело пехотинца, десантник поднял оружие и крадучись приблизился к источнику звука. Сквозь шорох слышались всхлипы и неразборчивые причитания, перемежаемые клацаньем автомата. Подойдя поближе, Вальтер увидел дергающего пехотинца. Он лежал на спине, в луже слипшейся крови и путающимися от спазмов пальцами пытался порвать упаковку перевязочного пакета. Грязное, окровавленное лицо, искажалось от боли, а кари глаза, дергались в нервном приступе. Едва завидев силуэт Вальтера, он вздрогнул и выронив перевязку, рванулся к автомату. - Воу-воу-воу! Полегче! - Хрипло воскликнул Вальтер, опуская оружие. Голосовые мембраны противогазной маски исказили его голос, превратив его в грозное гудение. - Это я! Десантник! Солдат облегченно застонал и обгоревший АК выпал из его пальцев. - Т-т-ты... Помоги... - Куда ранило? - Спросил Вальтер перелезая через капот машины, и присаживаясь на корточки около солдата. На первый взгляд на том не было ран, лишь небольшое кровавое пятно, на уровне пояса, да россыпь царапин и ожогов. - К-к-куда-т-т-о.... Т-т-туда... - Боец тяжело дыша провел ладонью по животу. - Под... Броник... - Как звать? - Спросил десантник, оглядывая раненого поподробнее, и подмечая большой осколок торчащий у него из плеча. - Е-е-егор... - Сквозь стиснутые зубы пехотинца брызнула темная кровь. Плохой знак. Вальтер кивнул, и потянув шнурок быстрого сброса, стянул с Егора бронежилет. Он принялся быстро прощупывать его ребра, и бока, ища переломы. Грудь и живот были целы, даже форма не оцарапана, но ниже пупка, все было в крови. - Дышать больно? - Спросил Вальтер, не найдя никаких внешних повреждений. Пехотинец кивнул и грмоко икнув, исторг из себя еще один поток крови. - Тогда задержи дыхание, сейчас может быть еще больнее. Вальтер взялся пальцами за рваный край камуфляжного кителя и осторожно потянул его вверх. Ткань с чавканьем поддалась и за ней потянулся кусок кожи... - Ух... - Протянул Вальтер. Увиденное не обрадовало. Низ живота Егора был начисто сорван осколком бронелиста БТР. Тот прошел в зазор между бронежилетом и телом, все же сделав свое дело... Кровавое месиво из изрубленного кишечника и кусков желудка, вытекали наружу. Сам осколок торчал из правого бока, упираясь в спинную броню. Без шансов. Извлечь осколок значит убить пехотинца. Даже если быстро доставить в лазарет, он скорее всего не выживет. - Эй? Я... Я же в по-по-п-орядке? Д-д-да? - Простонал Егор. Он не мог видеть лица Вальтера, но явно подозревал что что-то не так. - Т-ты поможешь мне? - Ну как сказать... - Мне ведь не больно! Не больно... С-с-совсем! Н-на-надо только перебинтовать! Да? - Лицо пехотинца исказила гримаса боли. - Скажи... Скажи что-нибудь! Несчастный дернулся, в порыве встать, но тут же зажмурился и оглушительно заорал. - Заткнись! Заткнись дятел! - Зашипел Вальтер грубо заткнув его рот ладонью. - Или ты хочешь чтобы сюда вся Варшава сбежалась!? - Больно! - Прошипел Егор. Кровь водопадом полилась из его рта и раненный бешено задергался. - Я тебя сейчас прирежу нахрен если не заткнешься! - Зарычал Вальтер. Мысль об убийстве своего претила, но и помочь ему, Вальтеру было увы нечем. Хотя... Не раздумывая, Вальтер потянулся к крохотному кармашку, на воротнике бронежилета. Внутри лежала небольшая черная пилюля, именуемая солдатами "последний шанс", или если по научному - цианистый калий. Его предписывалось принимать чтобы не попасть в плен, но Вальтер был готов пожертвовать этой возможностью, ради бедолаги. - Вот, смотри! Он повертел пилюлей перед глазами страдающего от боли Егора. Тот с огромным трудом смог сконцентрировать взгляд, попутно исторгая все больше и больше крови. - Это стимулятор, очень сильный! Он тебе поможет, закроешь глаза здесь, а очнешься уже в лазарете... На... - Десантник вложил цианид в ладонь Егора, и тот не раздумывая закинул пилюлю в рот. Дальше все было быстро. Пехотинец захрипел, его конечности мелко задрожали, а спина выгнулась, широко раскрывая рану на животе. Поток крови потек по ногам, а из рта полилась красная пена. А потом он застыл, не издавая больше ни звука. - Прости. Но, "там" свидимся, спасибо скажешь... - Увидав на шее пехотинца крестик, Вальтер перекрестил его и закрыл мертвецу глаза. - Покойся с миром. Забрав у Егора скудные боеприпасы, десантник осторожно пошел вперед по улице. Он пытался двигаться как его учили - бесшумно двигать ногами, оглядывая дома через прицел, и быть готовым к любой неожиданности. Но надолго его не хватило. Долгие часы боевых действий и дни без сна на конец-то взяли свое. Тяжело дыша и хрипя на каждом выдохе, Вальтер остановился и опустив автомат, прислонился к обгоревшей кирпичной стене. Силы, приданные адреналином, и короткой потерей сознания, стремительно улетучивались. Нужно было найти место, чтобы пять минут посидеть, и принять стимуляторы. Опираясь на стену, он сделал ещё пару шагов, и увидел на другом краю улицы, разбитые витрины магазина. Пригнувшись, Вальтер перебежал улицу, и прилип к стене, около витрины, и прислушался. В окружающих зданиях могла быть еще не одна засада с гранатометом. Десантник осторожно выглянул за край стены - в крохотном торговом зале было темно, пыльная взвесь висела в воздухе, а под потолком клубился дым. Стеллажи с товаром лежали вповалку, и по полу рассыпались пакетики с чипсами, и прочими снэками. Есть десантнику не хотелось, но при виде пары уцелевших бутылок с водой, он ощутил невероятную жажду, ведь его собственный "верблюжий горб", опустел ещё вчера вечером. Среди мешанины из стеллажей виднелись искромсанные трупы гражданских, пытавшихся спрятаться внутри. Оторванные руки, части ног... Ужасающие кратеры ран, вывернувших мертвецов наизнанку... Судя по устрашающим повреждениям, мимо магазина промчалась БМП, попутно расстреливая все из автопушки. Кассовая стойка была смята, чем- то тяжелым, а позади... Вальтер медленно поднял оружие - чья-то макушка, торчала из-за стойки. Возможно это был ещё один раненный пехотинец, но... Вальтер осторожно поднял с земли обгоревший кирпич и прицелившись в стойку, швырнул его вперед. Импровизированный снаряд перелетел стойку и врезавшись в стену расколол висящие на ней полки. Любой человек отреагировал бы на такое, но неизвестный даже не дрогнул. Уже не таясь Вальтер перешагнул через витрину, и перешагивая через стеллажи, подошел к кассе. Подозрения десантника были близки к правде, но лишь на половину. На полу в обнимку с гранатометом Панцерфауст-3, сидел мертвец в форме бундесвера - его голова лежала на груди, и сквозь зубы выглядывал посиневший язык. Напарник лежал рядом - тоже без противогаза. Похоже эти бедолаги уснули и задохнулись угарным газом, когда пожар на улице был особенно силен. - Гутен таг зольдат... - Вальтер пожал плечами и немного расслабился. Мертвецов он не боялся, ибо они свое уже отвоевали. Опустив оружие, он сел на пол рядом с мертвецами, и подтянув к себе пыльную бутылку с водой, принялся жадно пить. Ради этого пришлось поднять противогазную маску, и ощутить весь тот букет запахов, который может источать горящий город. Но оно того стоило. Теплая, но все же чистая жидкость, потекла по отекшему от обезвоживания горлу, смывая всю пыль, и грязь. Это была самая вкусная вода в его жизни. Вальтер тихо крякнул и подтянув к себе вторую бутылку. Но пил уже медленнее, пытаясь ощутить вкус воды... Глотать было больно и десантник закашлявшись, ударился головой об стойку. На плечи тут же посыпалось мелкое крошево и куски стекла, со звоном разбивающиеся об шлем, но десантник этого не замечал, настолько он был вымотан. Теперь надо было пару минут отдохнуть, подготовить тело к приему стимуляторов, дозарядить найденные патроны, и попытаться понять что делать дальше. Последний приказ поступал пять часов назад, и отряд Вальтера его вполне выполнил - они подорвали железнодорожный мост, идущий через Вислу, но что делать дальше, он был без понятия. Чисто для проформы он проверял командную частоту, но она уже давно транслировала лишь помехи... Вальтер прикрыл усталые глаза, и расслабленно задышал. Воздух с приятным, размеренным шумом проходил сквозь фильтры противогаза. Он был теплым, и слегка гнилостным. В ушах, в такт далекой канонаде билось сердце - это было так громко, что затмевало все остальные звуки, даже собственную речь, и мысли. Кровь в венах кипела от остатков адреналина и дикого коктейля из десятка разнообразных стимуляторов, принятых сегодня ночью. Они уже почти прекратили действие и теперь побочные действия вовсю давали о себе знать: кожа как-то странно жглась, печень тянуло, отдавая болью в желудок, а мочевой пузырь щипало. В висках натужно гудело, а глаза распирало изнутри, выдавливая из глазниц, наверное артериальное давление зашкаливало, и было чудом, что десантник ещё не потерял сознание. Перебороть это состояние было тяжко, ощущение близкое к грипозной слабости, накатывало волнами, вызывая желание лечь и уснуть, или принять еще несколько доз... Пот солеными струями стекал по лицу, катился по спине и медленно скапливался под одеждой, вызывая непреодолимое желание сорвать с себя все и чесаться до изнеможения, пока кожа чулком не сойдет. Нижняя кромка противогаза превратилась в небольшое болото, скопившийся там соленый пот разъедал подбородок, и когда десантник поднял его, то ощутил невероятное блаженство. Ноги и спина гудели от напряжения, лямки ранца врезались в плечи, а бронежилет по ощущениям весил целую тонну, даже шлем, до этого не воспринимавшийся всерьёз, теперь казался гирей, привязанной к голове. Хотелось просто упасть на землю и лежать, час, два, три, до тех пор пока пепел не заметет бойца. Стоило десантнику присесть, как ступни отдались резкой болью, наверное Вальтер стер их до самой крови, а недавно упавший на ногу кусок стены, скорее всего раскрошил ногти. Ему не хотелось думать об этом - пусть болит, раз болит значит ты ещё жив, а уж какой ценой, лучше узнать потом. Десантник тяжко сглотнул и снова едва не закашлялся - после прочищающей свежей воды, слюни были липкими и горькими, неприятно отдавая гарью, и свертывающейся кровью. Горло свело от этого вкуса, затрудняя и без того тяжелое дыхание, скованное герметичной маской противогаза. Фильтры с трудом могли справиться с грязью, витающей вокруг - плотная как кисель смесь из черного, едкого дыма, гари, искр и маслянистых запахов горящих тел, умудрялась просачиваться сквозь все слои защиты, и боец вполне ощущал это "восхитительное" амбре. Когда на улице принимался дуть ветер, то в воздух поднималась метель из пепла, залепляя линзы, из оседая на одежде подобно снегу - крупные хлопья сухо крошились, при прикосновении, изредка принимаясь тихо тлеть. - Ох... Старею, брат, старею... Силы уже не те.. - С иронией произнес десантник, ткнув в плечо мертвеца. Тот вдруг тихо вздохнул, заставив Вальтера вздрогнуть. Лишь через мгновение до него дошло, что это остатки воздуха выходят из легких. - А вот ты уже не постареешь... Ахах... Труп с тихим шорохом одежды покачнулся и упал на бок и на десантника упал укоризненный взгляд отекших мертвых глаз. Мертвый немец показывал ему язык, говоря "посмотрим кому лучше, я уже мертв, а вот ты еще помучаешься". Из его нагрудного кармана со слабым звоном выпало небольшое зеркальце, в серебристой оправе. - Ого, целое... - Удивился Вальтер, протягивая руку к этой реликвии. - Я возьму это? Тебе уже не нужно... Пальцы в грязной перчатке взяли зеркальце, и бережно, стараясь случайно не сломать, поднесли поближе к лицу. Простенькая штучка, не более чем безделушка в мирное время, становилась драгоценностью на войне. Бриться глядя в тазик с водой, или в зеркальную поверхность разряженного смартфона, было удовольствием ниже среднего и Вальтер уже давно помышлял стырить осколок зеркала, в каком-нибудь встречном городке, благо, за мародерством никто особенно не следил. Каким-то чудом стекло было не разбито, лишь слегка поцарапано и испачкано. Серебряная оправа зеркальца потемнела от времени, а местами и истерлась, обнажив обычный металл. На её спинке была грубо нацарапана женская фигура. Судя по пропорциям, художником солдат явно не был, и вышло какое-то горбатое чудовище, с ненормально длинными руками. Опять подняв противогаз, Вальтер с опаской взглянул на себя. Ну... Все оказалось несколько хуже чем думалось - щетина вылезла, и начала потихоньку превращаться в бородку, но выглядела пока нормально, если не считать грязи, остальное лицо в подсохших разводах крови и влажной саже. Сквозь раскрасневшуюся кожу, проглядывали набухшие вены и несколько волдырей - сказывалось почти постоянное ношение маски. Глаза ввалились, и были окружены синяками, а подбородок сильно заострился. - Да я прям красавчик... - Усмехнулся десантник, и попытался вытереть лицо рукавом, но лишь еще больше размазал сажу. - Хоть сейчас по бабам... Только костюмчик поменять надо... Это было сущей правдой - форма Вальтера почти полностью потеряла исконный, зеленый оттенок, покрывшись сажей. Из-за этого камуфляж стал напоминать крысиную шкуру, а многочисленные кровавые пятна, растекающиеся по ткани, окончательно довершали сходство десантника с недавно откопавшимся мертвецом. Помимо пепла, на ткани были наслоения вязкой, зловонной глины и грязи, подцепленной на особенно грязных улицах. По этим пятнам можно было легко понять где проходил Вальтер - пятна масла, подцеплены на вокзале, налипший газонный грунт в парке, а на правом боку красовалось влажное пятно речного ила, оставшееся после того как Вальтера окатило водой из Вислы - от него пахло гнилью, близкой к трупной вони. Все это было весьма неплохой естественной маскировкой, да и дискомфорт десантник уже давно не ощущал. Очень сложно думать о грязных штанах, когда над головой свистят пули, а от усталости ты не можешь отличить своих от врагов. Из-за налипшей на берцы грязи, они больше походили на валенки - к подошвам прилипли чьи-то останки, громко хлюпающие при каждом шаге, а вместо шнурка, левый берец завязывался на леску от удочки. Штаны, и рукава были порваны в нескольких местах, демонстрируя грязную, покрытую сажей и кровавыми корками кожу. Правая штанина держалась на силе той же рыболовной лески. Местами к форме прицепились окровавленные куски колючей проволоки и обгоревшие ветки, на том месте где шлем крепился к воротнику куртки, медленно тлели остатки противопыльного шарфа - им пришлось пожертвовать, чтобы перелезть через "колючку". Левый рукав куртки был изорван в лохмотья, и туго перетянут окровавленными бинтами, под которыми скрывалась пусть и небольшая, но очень болезненная рана, оставленная гранатным осколком, впившимся прямо в бицепс. Всякий раз когда Вальтер слишком сильно напрягал руку, едва слипшаяся под действием коагулянта рана, вновь начинала кровоточить. Кровь медленно стекала по руке, смывая пепел... Разгрузка была изорвана и продырявлена во многих местах - большая часть ее ячеек сияла пустотой. Вместо патронов, в них набивались камешки, и свалявшиеся угольки. Из всего боекомплекта, взятого Вальтером с собой, осталось лишь два наполовину пустых магазина Последняя пара магазинов была наполовину пуста - двадцать, может двадцать пять патронов суммарно, слишком мало чтобы серьёзно воевать, но слишком много чтобы застрелиться. Гранатные подсумки тоже пустовали, а пара из них и вовсе отсутствовала, демонстрируя оголенные края бронеплиты бронежилета. Из отдела для аптечки свисал обгоревший кусочек бинта, а на дне позвякивала ещё пара патронов, вперемешку с опустевшими пузырьками йода. Соседний карман, обычно используемый для ношения усилителя сигнала рации, занял осколок кирпича - Вальтер использовал его для разминирования растяжек, попросту метая в натянутую леску. Пустые секции разгрузки быстро набивались пеплом, который мелкими струйками сыпался сквозь разрывы в ткани, нижние карманы сильно обгорели, и из них вываливались кусочки асфальта, случайно зачерпнутые во время ползанья на брюхе по разгромленным улицам. Бронежилет тоже был не в лучшем состоянии - камуфляжный чехол сильно обгорел и истрепался, почти перестав выполнять свою функцию. Проглядывающие сквозь него сегментные пластины были испещрены следами от мелких осколков, и во многих местах погнулись, мешая наклоняться. Сквозь щели в плитах сочились капли баллистического геля, и осколки керамической чешуи, выполняющей роль прослойки. От кевлара, призванного улавливать осколки пуль, тоже остались лишь лохмотья... На затылочной части шлема красовалась внушительная вмятина, из которой медленно вытекали капли амортизирующего геля, смешанные с металлической крошкой. Это великолепие осталось после падения с высоты второго этажа, на корпус подбитого танка - лишь чудом Вальтер не сломал шею, от этого спасла удерживающая подложка, не давшая голове слишком быстро упасть на грудь. Однако от оглушающей боли, она уберечь не смогла и стоило Вальтеру вспомнить об этом ранении, как по затылку распространялся неприятный гул крови. Подтянув оружие к коленям, Вальтер тяжело вздохнул, и закатил глаза ко лбу - отголоски мыслей эхом гуляли по черепной коробке. Его хорошо натренировали и весь тот кровавый кошмар, что творился в мире уже несколько недель, не нанес сильного урона его психике, во всяком случае ущерб пока-что был не заметен. Пройдет еще немало времени, чем он осознает насколько все поменялось - что нет больше прежнего мира, и что не будет уже никогда, что все ради чего трудились поколения людей, пошло прахом, и что готовиться к войне, совсем не то же самое что вести её. А пока-что он был целиком увлечен происходящим, стойкое ощущение того, что он делает именно то ради чего рожден и выполняет заложенную судьбой функцию, предохраняло его разум от перегрузки негативом. Но, как и все живое, подобный эскапизм имел свои пределы. Любое эмоциональное потрясение невольно оставляет на нем следы, со временем превращаясь в глубокие психические травмы - напряжение, которое испытывал десантник, постепенно приближалось к критическому, и разум требовал небольшой паузы. Однако стоило ему её дать, как на поверхность всплывали мысли и воспоминания, которым Вальтер пока-что не предавал значения. ...Первые недели войны шли очень тяжко, сумбурно и архаично. Военные как всегда оказались готовы к уже прошедшей войне и их планы оказались слишком закостенелыми, и неповоротливыми, не готовыми к вынужденной импровизации. Линия фронта - основа основ любого военного плана - постоянно смещалась, искажалась или попросту не существовала, представляя собой абсолютный хаос из перемешавшихся между собой воинских частей, оставленных позиций, и горящих городков. Мечта об дистанционной войне, была разбита в пух и прах - сотни ракет взмывших в небо, роковой ночью первого дня, оказались совершенно неспособны преодолеть линии ПВО. Своих целей достигли лишь единицы - слишком мало чтобы нанести серьёзный ущерб, но достаточно, чтобы посеять хаос в неглубоких тылах. Стальной дождь из обломков ракет, обрушился на Беларусь и Польшу, неся разрушение и смерть. Осознав крах первого удара, генералы двинули вперед армии... Так просто говорить об этом, и столь же просто начертить на карте линию атаки, и мало кто тогда думал, во что это обернется. Горящий, истекающий кровью фарш из борющихся солдат, бегущих от войны гражданских, и нескончаемых колонн бронетехники, забурлил. В первые же дни проявились все недостатки армий и их стратегий. Снабжение и радиосвязь были нарушены из-за множественных электромагнитных вспышек, а большая часть спутников, оказалась сбита, огонь по своим, стал совершенно обыденной ситуацией. Командование обеих сторон очень редко могло точно сказать где находятся и что делают подконтрольные им силы. Не смотря на долгую подготовку, и разработку планов, война для военных оказалась столь же неожиданной как первый снег для коммунальных служб. Планы и операции, громоздились друг на друга, мешая точно понять что происходит, а степень секретности окончательно убивала многие проекты. Силы РФ оказались скованы собственной доктриной, предусматривающей глубоко-эшелонированную оборону - предполагалось что силы НАТО будут накатывать на точки обороны, и разбившись об них, окажутся слишком слабы, чтобы предотвратить контр-атаку. Однако, все пошло не совсем по плану - огромное количество войск, оказалось почти невозможно организовать во что-то похожее на реально действующий военный "механизм", а дробление фронта на зоны контроля, привело к еще большей энтропии. Начавшийся хаос, и потеря связи, вызвали полнейшую неразбериху. Первые дни, очень быстро показали, несостоятельность тактики "фортификаций". Нередко разведданные устаревали задолго до того как ложились на столы генералов, а позиции войск менялись по пять-шесть раз в день. Силы НАТО воспользовались этим бардаком и устремились вперед, разбивая одну дезорганизованную часть за другой. Танковые кулаки, при поддержке сил специального назначения, довольно шустро взламывали оборону, однако столь быстрый успех сказался не лучшим образом. Линия фронта оказалась слишком длинной, протянувшись от Калининграда, до черного моря. Противник явно не ожидал такого успеха, и путался в собственном оперативном просторе. Самолеты часто бомбили совершенно незначительные, а то и уже занятые объекты, и наносили удары по пустым поселениям, ракеты падали в лесах не задевая ничего жизненно-важного, а колонны бронетехники откровенно терялись, в попытке найти правильную дорогу. Довоенные карты, составленные по орбитальным снимкам, очень часто не соответствовали реальности. Большая часть нормальных дорог была забита брошенными машинами, беженцами, и баррикадами - отступая солдаты минировали все до чего могли дотянуться, и разгребать очередной навал было смертельно опасно. Уже на старте наступления обнаружился критический просчет, при котором некоторые мосты оказывались не способны выдержать колонну танков. А к концу недели начались сплошные дожди и тяжелая техника вязла в ужасающей грязи. Формировалась ситуация достойная того чтобы по ней сняли комедийный боевик средней степени паршивости - НАТО не может активно наступать, РФ не может сформировать линию обороны. Две армии могли лишь непрерывно бомбить друг друга, и вяло постреливать с предельной дальности. Война которой было суждено похоронить человеческую цивилизацию, сейчас походила скорее на локальную спец-операцию, ни о каких полномасштабных действиях, подобных боям, шедшим первые четыре дня, и речи быть не могло. На фоне этого казалось странным, что ни одна из сторон конфликта еще не применила никакое ОМП, кроме БОВ, из-за которых большая часть акватории Черного моря, навеки превратилась в ядовитое болото. Солдаты не понимали почему они ещё живы, а не превратились в радиоактивный пепел, те же кто поумнее, отлично понимали, что радоваться рано - стоит одной стороне начать проигрывать, как мир исчезнет в ядерных вспышках. А пока... Пока надо просто радоваться тому что жив, ведь завтра даже такое болезненное, мучительное благо, как бытие, у тебя может отнять бездушный кусок свинца... Полк в котором служил Вальтер, со стороны казался самым обычным, но хотя официально об этом нигде не заявлялось, даже номер полка был засекречен настолько, что сами десантники его не знали. Для большей части военнослужащих, это были самые обычные десантники, но по факту здесь проводилась программа реорганизации сил специального назначения, и учебный план бойцов был намного обширней, нежели в остальных подразделениях. Подобная программа проводилась повсеместно, но про другие части такого плана, Вальтер никогда ничего не слышал. Помимо стандартной физической подготовки, регулярно проводились психологические тренинги, которые должны были подготовить солдат к тяготам и лишениям войны; многодневные курсы выживания в экстремальных условиях, стали едва-ли не самым сложным испытанием в жизни Вальтера, а длительный, и очень болезненный курс подготовки тела к приему военных стимуляторов, сказывался на его здоровье всю оставшуюся жизнь - в частности, нарушился сон, нервная система реагировала на многие вещи неадекватно, многие, базовые инстинкты сильно притупились, оставшись чисто номинально. Не все смогли пережить это, десять человек из полка погибли - официально при исполнении своего долга, на самом деле от разрыва сердца, и перегрузок ЦНС, еще двадцать бойцов были досрочно отправлены в отставку, из-за множественных нарушений здоровья. Те же кто пережил процесс привыкания, обзавелись мощным иммунитетом, а главное - могли использовать стимуляторы, без страха получить ужасающие для здоровья последствия (конечно их эффект накапливался, постепенно разрушая печень, но происходило это в разы медленнее, чем у не прошедших подготовку людей). Боевые стимуляторы к тому моменту уже не были чем-то уникальным, и широко применялись в войсках, входя в аптечки, и "наборы выживания". Их насчитывались многие сотни подвидов, по-разному действующих на человека. Десантник, вколовший в себя полным набором положенных ему "шприцов", превращался в бесстрашную машину для убийства - страх притупленный "Завесой", выносливость в разы увеличенная "Стимом", реакция ускоренная "Гепардом" и конечно же живучесть, обеспеченная "№-35" (таинственный шприц с красной жидкостью внутри, полностью выключал боль, сгущал кровь около ран, и усиливал выделение адреналина, приводя бойца в состояние берсерка). В купе с выдающимися физическими параметрами самих десантников, получалась адская смесь, дающая невероятный эффект - по неофициальным исследованиям, проведенным в первые дни войны, боец сохранял номинальную боеспопобность, даже при потере 50 процентов целостности тела. Вид десантника, попросту отказывающегося умирать под шквальным огнем, производил очень сильное впечатление - двухметровая фигура, изрешеченная пулями, надвигается на вас, сквозь завесу дыма, все новые и новые пули впиваются в его тело, неподалеку рвутся гранаты, осколки вырывают целые куски плоти, но он идет... И последнее что ты увидишь в жизни будет безразличный взгляд линз противогазной маски. Конечно с Номер-35 действовал недолго, около получаса, не более, и стоило ему выйти из тела вместе с потом, как слишком сильно раненный десантник умирал. Но чаще "35" вкалывали уже раненным, чтобы доставить их в лазарет.. В последующие годы, стимуляторы использовались по поводу и без, всеми видами войск, но в начале считались прерогативой сил специального назначения. Вот только отходняк от них, был чудовищным. Обычные люди могли падать в обморок, или ненадолго входить в состояние близкое к коме, прошедших подготовку рвало, они испытывали чудовищную слабость, и испытывали боль, достаточную чтобы заскрипеть зубами. Вальтер после приема ощущал себя больным, у него поднималась температура, тело охватывал озноб, а голову дурманили легкие галлюцинации - доктор говорил что это пройдет, после трех-четырех приемов стимуляторов, но не прошло, а с годами становилось лишь сильнее, побуждая Вальтера почти отказаться от приема препаратов. Людей для полка отбирали из тех кто наиболее хорошо показал себя на срочной службе, и после прошел целый ряд тестов, и медицинских обследований, а потому информация об столь экстремальной подготовке, не сумела просочиться за пределы части. Этому же способствовала строжайшая секретность, и атмосфера всеобщей подготовки к войне. Вальтеру повезло, его старший брат уже служил здесь, а потому попасть в ряды десантников отдельного гвардейского десантно-штурмового полка, оказалось не самым сложным делом. Схожий психотип и неплохое физическое состояние (если не считать пальцев на левой ноге - они у Вальтера отнялись, после того как в детстве он умудрился отморозить их), гарантировали его кандидатуре положительный вердикт со стороны командования, и за три года до войны, боец был переведен сюда... Помимо негуманных процессов, проходили и куда более традиционные тренировки - изнурительная физподготовка, сменялась не менее изнурительными уроками тактики - десантники часами лазили по полигону, изучая особенности городского боя, и борьбы со снайперами. Раз в месяц проводили трехдневные учения, по взаимодействию с остальными родами войск, в которые обязательно входила выброска с парашютом. Страна в срочном темпе подготавливала армию, и часто приходилось проводить учебные бои с обычными срочниками. Трижды отрабатывалась выброска с вингсьютами, но в последствии они почти не применялись... Были добавлены уроки иностранных языков, и культуроведения - десантники должны были хорошо знать своего будущего противника, его привычки, традиции и образ мышления. К концу первого года, Вальтер уже очень хорошо говорил на немецком, понимал на английском (читать то он мог, но нормально говорить, и уж тем-более писать, он так, и не научился), и мог ругаться на польском. Впрочем, среди остальных бойцов, его считали очень средним по уровню знаний, особенно на фоне старшего брата, который к тому моменту уже занимал должность сержанта... Все это пригодилось, но потом... Начало войны вышло очень неудачным - на фоне всеобщего хаоса, элитные силы использовали как "заглушку", отправляя десантников, на опасные участки фронта, или просто чтобы поднять боевой дух солдат-срочников. Зачастую эти бои оказывались скоротечны - стоило противнику понять, что позиции обороняют элитные силы, как атака прекращалась. В НАТО вопреки анекдотам не было идиотов, во всяком случае не больше чем везде, и впустую тратить солдат они не собирались. За какие-то две-три недели, Вальтер успел покататься по стране больше чем когда-либо в жизни. Не было ни минуты отдыха, почти сразу по выходу из очередного сражения, командование передислоцировало десантников в другой пункт обороны. Спать приходилось на ходу, в машинах, или зацепившись за броню БМП, а один раз даже на железнодорожной дрезине. Куда только не отправляли, из одних окопов в другие, через сгоревшие города, и поселки, сквозь тлеющие леса, и отравленные химическим оружием реки... Повсюду Вальтер видел боль и ужас, последствия боевых действий, зачастую оказывались настолько впечатляющими, что никакая психологическая закалка не спасала. В тылу он видел бесконечные колонны беженцев, загруженных свои скарбом, обширные медицинские лагеря, заполненные ранеными и конечно же горы трупов, которые попросту не успевали захоронить, часто приходилось видеть тела, просто лежащие на обочине, или прямо на дороге. Обширные пожары, освещали ночное небо, а столбы дыма заволакивали солнце, превращая все вокруг в гротескное изображение довоенной реальности. Сквозь дым пролетали ракеты и самолеты, постоянные бомбардировки разоряли опустевшие города, и военные объекты. Ночью это выглядело просто невероятно - часто колонна бронетранспортеров, останавливалась, чтобы не светиться на приборах вражеских самолетов, и бойцы наблюдали как цепи самолетов, сбрасывают свой смертоносный груз. Иногда это были свои самолеты. Внизу разверзалась гиенная огненная, и ночь становилась днем - столбы пламени казалось доставали до самолетов, блестя на их фюзиляжах. Часто огрызались зенитки, и ночное небо пронзали сияющие цепочки трассерных снарядов, и дымные шлейфы зенитных ракет. Большая часть по обыкновению уходила вникуда, но порой, попадание оказывалось точным... Однажды Вальтер видел как падает "Геркулес" - огромный самолет лопнул в воздухе, окатив все вокруг дождем огня, а потом, подобно сгорающему фениксу обрушился вниз в ореоле пылающих обломков. Гражданские разбегались при виде военных даже не разбирая, свои это или враги, а при виде вертолетов и вовсе устраивали панику... Ближе к фронту привычные места превращались в почти-что лунный пейзаж - все было разрушено войной. Выгоревшие и обрушенные дома издалека напоминали горные массивы, обвалившиеся девятиэтажки пестрели обломками мебели, и трупами, которые уже некому было откапывать из-под завалов. На ничейной земле, и участках отбитых у противника, глазам представало ещё большее опустошение - не было ни одного целого строения, все что не удалось сжечь, было взорвано. На площадях, и просто широких улицах, было некуда поставить ногу из-за тел расстрелянных военнопленных, и гражданских. В единый миг все поражение увещевания о гуманизме и правах человека, исчезли - это была война не подстроенная для телеканалов, и не очередной "спектакль", а настоящее истребление. Время компромиссов и благородства прошло - пришло время опустошения, и смерти. Вальтер старался быть стойким, не подавать виду, что происходящее его пронимает до костей, скрывая невольные слезы под безразличной маской противогаза. Однако стоило ему однажды увидеть как у каменноликого майора Березина дергаются уголки рта, то он уже не скрывал собственных эмоций. На собственном счету у Вальтера к тому моменту уже числилось далеко не одно убийство и могло казаться, что он не в праве осуждать противника за жестокость, но таков уж образ его мышления - убивать по приказу и убивать из чистой жестокости, было для него разными вещами. Пройдет не так много времени, прежде чем он ожесточится... Видеть еще недавно обжитые места разоренными было непривычно и больно, хотелось сиюминутно призвать противника к ответу. Но ожидания были напрасны - хаос вокруг был слишком обширен, чтобы начинать контр-атаку, даже сформировать линию фронта удалось с большим трудом. До ближайших дней... После столкновения в западной Белоруссии, в рядах противника открылась небольшая брешь. Участок шириной в два десятка километров, остался почти неприкрытым, открывая прямой путь в глубокий тыл противника. В рекордные сроки, всего за шесть часов, была сформирована ударная группа - в которую входил и полк десантников. Фактически миссия была суицидальной - ворваться в брешь, и пройти как можно глубже в тыл, громя все на своем пути. Такой удар должен был вынудить врага оттянуть силы назад, и дать столь необходимые дни для организации обороны. Любой сопутствующий урон был одобрен начальством, в план входило: минирование дорог, мостов и туннелей, разрушение любых объектов, и строений, которые могли бы принести пользу врагу, уничтожение штабов, складов, и вообще всего что принадлежало противнику. Отдельно отмечалось уничтожение лазаретов и транспортных узлов, а программа максимум, предусматривала атаку прямиком на Варшаву, которая представляла из себя центр перегруппировки. Сразу после предусматривался отход, под прикрытием серии контр-атак, но все отлично понимали, что шансов выжить почти нет... Начало операции прошло успешно. Противник не успел вовремя прикрыть уязвимое место и ударная группа, сломив сопротивление удерживающих позиции недобитков, двинулись вперед. Волна пехоты, серией решительных атак, расширили брешь до тридцати километров, и начали строить укрепления. Срочно развернутые подавители связи, не дали силам противника вовремя сообразить что произошло. Десантники при поддержке танков, почти без сопротивления преодолели линию соприкосновения, и принялись громить все что встречалось на пути. Первой же жертвой стал лагерь, в котором отдыхали отозванные с фронта солдаты. Плотные ряды камуфлированных палаток и командных шатров, раскинулись вокруг сгоревшего поселка. Часовые не могли поверить своим глазам, увидев на дороге не очередную пришедшую на постой роту, а русских! Они даже открыли шлагбаум, приветствуя приближающуюся технику. Шанса осознать ошибку им не дали, с ходу открыв опустошительный огонь по палаткам. Танковые фугасы бьющие прямой наводкой, могут творить чудеса... Вспышки пламени и треск автоматов разорвали утренний мрак - у спящих, расслабленных солдат не было и шанса. Десантники истребили почти всех и сожгли несколько вертолетов, замаскированных в перелеске. Наконец-то жажда сражения была утолена, теперь они могли отыграться за дни обороны. Невероятное воодушевление, которое охватило солдат не давало им остановиться, они рвались в бой, с упоением расстреливая всех кого видели. Следом были разбиты несколько мелких отрядов, и колонна снабжения, а к полудню был сожжен крупный медицинский пункт, обустроенный в сельском кинотеатре. Вместе с ним был захвачен и взорван поезд, загруженный только-что прибывшими танками - свежие Абрамсы четвертой модификации, даже не съехали с грузовых платформ. На пути они почти не встречали сопротивления - тыловые части, и части снабжения, как и во всех армиях мира, имели не самую лучшую выучку, и вооружение, а медики не имели их вовсе. Тыловики, способные бороться с недобитками и партизанами-диверсантами, оказались совершенно неспособны бороться с полноценными силами, а внезапность атаки, и вовсе не дала противнику собраться. Прошло не так много времени, прежде чем противник осознал, что происходит и начал стягивать силы к точке прорыва, и к вечеру первого дня, сумели почти полностью перерезать линию подвода подкреплений. Последующие четыре дня превратились в сплошной кровавый ад - бесконечный прорыв сквозь все усиливающиеся и усиливающиеся ряды врага. Постоянные налеты вертолетов и авиации, оставались почти безнаказанными, опустошая ряды прорывающихся - большая часть техники была выведена из строя, а захваченные машины требовали времени, чтобы разобраться в её управлении, огромное количество раненых замедляло продвижение вперед, вынуждая наступающих оседать на занятых позициях. Полк десантников потерял около трети своей численности ранеными, и четверть убитыми, про потери пехоты, старались даже не говорить. Тем не менее, каким-то чудом, удалось пересечь польскую границу, и разграбить пункты снабжения, и даже разгромить небольшой аэродром. Но потери были просто чудовищны... На третий же день был убит генерал Агафонов, и за право руководить операцией произошла скоротечная борьба, приведшая к очередному бардаку. Полковник Авдеев, обвинив полковника Морозова в трусости, прострелил ему голову, и занял пост командующего, что естественно тут же сказалось на подчиненных Морозова, которые объявили что не будут слушать нового командира, и отправились по своим делам. Роты Морозова оставались сами за себя, рассредотачиваясь по вражеским тылам. Большая часть недобитков либо оставалась на захваченных территориях, пытаясь удерживать позиции для отступления, либо уходили в обратный прорыв, попутно подхватывая еще больше недобитков. Чаще всего это заканчивалось плачевно - из всех ушедших назад, своих позиций достигли меньше двух сотен. С первого взгляда было видно что операция "Шквал" не смотря на свою относительную успешность, подходит к концу, но полковник Черемшин - руководивший десантниками - не желал этого признавать, без достижения финальной цели. Он в свою очередь казнил Авдеева , когда тот решил свернуть операцию и уговорил пехоту, и технику, идти следом за ним, прямиком к Варшаве. Впоследствии, Вальтер не мог понять как это вышло - не-то стратегический гений Черемшина, не-то удачное стечение обстоятельств, но его почти безумный план удался... Утром, пятого дня операции "Шквал" ударная группа, под постоянными бомбежками и обстрелами вошла в Варшаву. Город уже успели укрепить, однако вывести из него составы с боеприпасами и топливом, не удалось. Наступающим удалось уничтожить десятки тонн грузов снабжения, и серьёзно повредить инфраструктуру - но сил было явно недостаточно, а постоянно прибывающие подкрепления НАТО, окончательно сводили на нет возможность дальнейшего прорыва. Тяжелейшие уличные бои и подавляющий перевес врага, окончательно сломили мораль наступающих. Настало время отступления, хотя скорее это походило на бегство. Чтобы дать немного времени пехоте, десантники укрепились ключевых точках,города, и отбивались как могли. Надо было нанести максимальный ущерб и сохранить хоть чуть-чуть сил. Вальтер вместе с небольшой группой штурмовиков, был отправлен подорвать железнодорожный мост через Вислу, с чем он и справился... ... - Внимание всем силам, действующим на территории Варшавы! Операция свернута!Полковник объявил общее отступление! Всем кто меня слышит, срочно отступить к точке "Голгофа"! Повторяю -всем отступить к точке "Голгофа" для перегруппировки!!! - Хрипящий мужской голос зашуршавший в ухе заставил Вальтера встрепенуться. Он резко вскинул оружие, и принялся оглядываться выискивая потенциальных врагов. Присев на пару минут, он и не заметил как задремал, и теперь ощущал себя ещё хуже чем до вынужденного привала. Команда была произнесена ещё дважды, прежде чем связист натужно вскрикнул, вызвав ужасающие помехи, и забулькал прямо в рацию. Остаток команды потонул в громоподобном взрыве, раздавшемся неподалеку. Магазинчик затрясло и с потолка посыпалась побелка. Вальтер помотал головой, прогоняя сонливость и рефлекторно посмотрел на то место где обычно носил часы. - Черт... - Все человеческое естество десантника противилось тому чтобы встать и идти исполнять приказ. Хотелось лечь, лечь в теплый пепел, ложащийся вокруг, и умереть, чтобы не было больше утомительных маршей, чтобы не было больше треска автоматов, чтобы была лишь пустота... Такая темная, сухая, и тихая... Осознав что опять залипает, Вальтер сделал над собой волевое усилие. - Умереть я ещё успею, но не сейчас! Протянув руку в карман, и нащупав среди горки гильз небольшой пенал, он извлек его наружу - это был обычный мягкий нессесер, в котором хранились шприцы со стимуляторами. Открыв его, боец обнаружил что из десятка шприцов, осталось лишь два, но и этого вполне хватало. Прибегать к допингу отчаянно не хотелось, но выбора не было, и Вальтер вытащил первый стимулятор. Обычный пластиковый шприц на 25 миллилитров, полный ядовито-оранжевой жидкости, способной даже мертвого поставить на ноги. Сняв защитный колпачок, Вальтер отогнул кевларовый горжет бронежилета, и коротким движением воткнул иглу себе в шею. Теплая, жгучая жидкость потекла по венам, и теперь оставалось лишь ждать. Пользуясь полученным временем, десантник вытащил из кармана карту Варшавы и взглянул на неё - точка "Голгофа" находилась прямо в центре города, у стадиона. Мысленно наложив на карту свое местоположение, Вальтер улыбнулся - тут было недалеко. Он забил патроны в магазины и кое-как привел оружие в боеспособный вид. Все приходилось делать быстро, ведь неизвестно сколько еще продержится группа у точки "Голгофа". Все это время он ощущал как стимулятор овладевает его телом - волны жара и легкие судороги охватывали горло. Его хаотично кидало то в озноб то в жар, челюсти постукивали как у паука а зрачки расширились. Боец ощутил как слегка отекли печень и щитовидная железа, как сердце принялось гнать по крови адреналин, даруя телу приятную твердость. Боль нехотя отступала, превращаясь в почти приятное жжение, а к мышцам возвращалась сила, шум в ушах усиливавшаяся поначалу, резко отступил, сменившись предельной четкостью звука. Это ощущение заставило Вальтера оскалиться - уголки рта сами-собой расползались в стороны, превращая улыбку в гримасу маньяка. Это не раз вводило в ужас людей видящих Вальтера без маски. Неожиданный взрыв силы, расцветал в его груди, и эта сила требовала немедленного применения. В заключение своей подготовки, Вальтер обобрал тела немцев, но не найдя на них ничего нужного кроме шоколадного батончика, вылез из своего укрытия, и потрусил к обозначенной точке сбора... ...Точкой "Голгофа", считался стадион, расположенный практически в самом центре города, на восточном берегу Вислы. В самом начале атаки, там располагался оперативный штаб обороны города, однако после того, как десантники ворвались в окружающие его районы, офицерам пришлось стремительно убраться оттуда, оставив важные карты и документы. Правда воспользоваться ими не удалось, почти сразу после отступления, авиация НАТО нанесла удар напалмом пытаясь отрезать силы наступающих. Большая часть бомб ушла прямиком в Вислу, превратив её в пылающий ад, но часть угодила и по стадиону. Тонны пластика горели источая едкий, черный дым, чей громадный столб, служил для Вальтера отличным ориентиром. Настолько неестественная, плотная "колонна" плавно двигалась на ветру, будто огромное щупальце, просверлившее тучи. Её было видно даже из глухих дворов, и боец бежал вперед, периодически поднимая голову к небу. Это стало причиной нескольких болезненных падений, лицом прямо в землю, ведь под ногами были отнюдь не беговые дорожки, а раздолбленная, заваленная обломками мостовая... То что раньше было мостовой, превратилось в ужасающее, разнородное месиво из обгоревшей земли, остовов машин и осколков асфальта, в которых с огромным трудом узнавались очертания древнейших улиц Варшавы. Этот город пережил много всего, но эта битва стала для него последней - скорее всего восстановить такой ущерб будет не под силу целой армии строителей. Что наступающие силы РФ, что войска НАТО, применили почти все что было в их арсеналах. Залпы танков пробивали многоэтажки насквозь, перебивая несущие стены и перекрытия, а фугасно-зажигательные моментально превращали отдельно-взятую квартиру в пылающий ад. Взрывы гранат и мин, разрушили дороги, и мелкую инфраструктуру, а очереди автоматического оружия "украсили" все что уцелело, а потом все полировалось реактивными снарядами... Дома и памятники культуры были разрушены почти до фундамента, и обгорели столь сильно, что походили на оплавленные свечи. В фасадах красовались неровные черные дыры, оставшиеся после попаданий фугасов, или чего покрупнее. Целые куски бетона со скрипом качались на опаленной арматуре, осыпая землю крошевом, и битым стеклом. Местами целые плиты вывалились из фасадов, оголив выгорающие квартиры, из которых столбом валил дым. Крыши зданий прогорали прямо на глазах, и проваливались внутрь, поднимая волну пыли. Многие старые домишки, построенные еще в шестидесятых годах, не выдерживали силы взрывов и просто рассыпались на кирпичи, заваливая улицы. Куски кирпичей, свистели не хуже осколков от снарядов, легко убивая любого. Чтобы пересечь особенно сильно разбомбленную улицу, Вальтеру приходилось карабкаться по горам из битого кирпича, и мебели жильцов, впрочем, иногда попадались и сами жильцы. Точнее части их тел - почти из-под каждой кучи хлама торчали чьи-нибудь руки, или ноги, гораздо реже под обломками можно было разглядеть целого человека. Кирпич - невероятно хороший строительный материал, но в то же время рассыпаясь он превращается в миллионы острейших осколков, способных изорвать тело на куски. В момент атаки, часть населения еще была в городе, и некоторые улицы превратились в настоящие могильники - Вальтер бежал прямо по припорошенным пеплом телам, оскальзываясь на крови и внутренностях. Он старался не смотреть на что наступает, но зачастую мокрое хлюпанье, или влажный треск костей под сапогом, заставляли его мысленно вздрогнуть. Один раз ему пришлось буквально лезть по трупам - поперек дороги лежал выгоревший автобус, со вспоротой крышей. Ещё одна дыра красовалась в днище - скорее всего первый выстрел был подкалиберным, и когда автобус перевернуло, танкист долбанул зажигательным. Несколько десятков обгоревших до угля тел, горкой лежали перед автобусом, протягивая вперед крошащиеся угольные руки, а вокруг них лежали тела солдат. Не разобрать чьих, но их было так много... Дома по бокам улицы едва держались - их расщепило, и половинки многоэтажек кренились друг к другу, дрожа и сыпя пылью, а их крыши почти касались друг-друга. Не желая лезть через это "великолепие", Вальтер метнулся в соседний двор, но обнаружил что выход из него перегорожен горящим остовом танка Т-80, который для верности присыпало обломками дома. Можно было-бы залезть в окно одной из квартир на первом этаже, но судя по всему, многоэтажку распополамило, и внутрь соваться совсем не лучшая идея. Пришлось вернуться. Кряхтя и матеря все на свете, Вальтер полез по телам, используя их спины как ступеньки. Они хрустели и рассыпались под ногами, но десантник все же преодолел этот путь, и спрыгнув с другой стороны, едва не провалился в огромный кратер от авиабомбы. Он вовремя уцепился за колесо автобуса, и повис на нем - под ногами разверзлась яма, глубиной метра четыре, а на самом дне лежало то что осталось от Т-72, а именно куски корпуса из здоровенный грейдерный нож, самопально приваренный ко лбу боевой машины... - Приехали млять... - Прошипел десантник осторожно вставая на шаткие обломки асфальта. Вся улица впереди попала под бомбежку. Дома разметало на части, а асфальт раскрошился, перемешавшись с кусками машин. Из воронок выглядывали куски танков, а в самом конце улицы, полыхала двадцатиэтажка. Где-то на уровне восемнадцатого этажа, из неё торчали обломки штурмовика А-10. На уцелевших частях дороги стояли несколько дымящих Т-72 и пара БМП "Брэдли", внутри которых тихо хлопали догорающие боеприпасы. У кормы головного Т-72, спазматически дергался лишившийся кожи танкист. Голое мясо содрогалось, сплавившись с остатками одежды, а мелко-дрожащие руки все еще били по груди, пытаясь сбить давно угасшее пламя. Тут и там валялось оружие, гильзы и пустые "трубы" гранатометов. Похоже тут была жестокая драка, а потом прилетел штурмовик и дал всем прикурить... Многие из обломков торчали вертикально вверх, ощетинившись острыми обломками ржавой арматуры и бритвенными сколами водопроводных труб, из которых ещё текла вода. Грязная, полная мусора и пыли, она булькающими потоками скапливалась в большие грязные лужи, полные глины и ещё не остывших тел, из которых сочились кровь и гной. Чисто на уровне подсознания Вальтер огибал их, пробегая на самой грани искусственного водоема - следом за ним земля осыпалась и в воде поднимались всплески, спугивающие многочисленных крыс, уже пришедших попировать трупами. Грызунов не беспокоили боевые действия, ведь у них сегодня был пир и местами, человеческие останки было не разглядеть под шевелящимся, и пищащим ковром, из мерзких грязных тел. По обочинам лежали целые груды фонарных столбов, среди которых виднелись ещё искрящие обрывки проводов, и горки черного стекла. Когда начался штурм города, защитники сваливали столбы и машины поперек дороги, пытаясь создать баррикады, однако это им не очень помогло - танк с приваренным ко лбу грейдерным ножом, творит настоящие чудеса, устраняя любые заторы - пока его не подобьют.. Поверх столбов лежали груды измочаленных, покрытых кровавой коркой трупов, практически сплавившихся со своим оружием. Многие из них оказались практически размазанными по земле, одним единственным попаданием фугаса, и на память от них остались лишь конечности, торчащие из укрытий, да обгоревшие пулеметы... Вальтер слету взбирался на эти импровизрованные баррикады, и из-под его ног с писком разбегались потревоженные крысы, растаскивающие в зубах остатки конечностей. Варшава пылала, в своей предсмертной агонии. Ослепительно-яркий свет пожарищ и взрывов терялся в непроницаемых потоках густого черного дыма, чьи столбы разрезали реальность... Весь город содрогался, разваливаясь на части. Огненные грибы, и купола, с воем и гулом огня, вспухали над развороченными крышами многоэтажек, окрашивая небо в зловещий багровый тон, а вместе с ними взмывали вверх и облака осколков. Они дождем осыпались вокруг, принося ещё больше разрушений. В ещё целых домах взрывался газ - чудовищная сила взрыва разрывала здания изнутри, заставляя их рассыпаться на миллионы частей. Казалось что огонь повсюду - он вырывался из каждого окна, облизывая здания, с ревом рвался из подвальных лазов и трещал на ветвях деревьев, а постоянные удары бомб, не давали пламени погаснуть. Несколько улиц были залиты пылающим напалмом, на других догорали остовы машин, оставленных гражданскими, а в центре города, словно свеча пылал собор святого Флориана - в его шпили попало несколько напалмовых бомб, а в главных дверях застрял БРДМ, с пробитым двигателем. Оглушительный грохот и треск, терялись в реве пламени, которое, всепоглощающей темно-оранжевой волной захлестывало Варшаву... Волна за волной, ослепительные языки огня, накатывали на дома и высотки, постепенно приближаясь к культурному, и географическому центру города. Сильный раскаленный ветер, потоками, гнал его все дальше, и дальше, перебрасывая через улицы угли, и снопы искр. Повсюду постоянно что-то взрывалось поднимая в небо облака из земли и бетонных осколков, с оглушительным грохотом обрушались старые дома, и звенели новенькие многоэтажки, осыпающиеся градом из стекла, и бетона. В вышине, подобно ангелам смерти с ревом проносились звенья штурмовиков А-10, и утробный вой пулеметов GAU-8, заставлял внутренности сжиматься... Неизвестно сколько всего здесь было сконцентрировано подразделений НАТО, но их собственная авиация, и артиллерия явно не стеснялись, разбамбливая целые кварталы. Прямо на глазах Вальтера, четверка самолетов, спикировала на какую-то цель - четыре черных, объятых ореолом огненного света тени, вынырнули из дыма, устремились вниз. Почти коснувшись крыш, они сбросили бомбы и внизу расцвел ослепительный бутон взрыва. Ударная волна покачнула стоящие рядом дома, будто они были лишь костями домино. Волна битых кирпичей, и осколков бетонных плит, взмыли в воздух, а потом здания осели, исторгнув облако кирпичной пыли. Их стены вздулись, а из окон вырвались потоки пламени, когда взорвался газ. Каждая упавшая бомба содрогала землю, и поднимала все новые и новые облака пепла - тот подхватывался горячим летним ветром, и уносился вверх, почти полностью закрывая небо. Улицы стремительно затягивал пепельный туман, настолько плотный, что дальше дульного тормоза автомата было почти ничего не видно, а отличить своих от противника, можно разве-что по выкрикам на другом языке, да другому оружию. Люди бродящие в нем, казались фантомами, порожденными больным воображением. Несколько раз, краем глаза Вальтер ловил перемещения людей, чаще всего гражданских, которые по какой-то причине не покинули Варшаву, и теперь были вынуждены скитаться по руинам, в поисках убежища. Грязные и оборванные, они кашляли от пыли, и пепла - многие рыдали, или что-то бессвязно кричали. Кто-то пытался раскапывать обломки, отчаянно ища погибшую родню, некоторые просто сидели на руинах своих домов, и пялились в пустоту, а третьи копошились среди тел, не в силах осознать что вообще происходит. При виде Вальтера они как тараканы бросались в рассыпную, ища укрытия в руинах, впрочем, несколько человек, видимо совсем потерявших тягу к жизни, принялись кричать в его сторону различные ругательства, а одна девушка в изодранном платье, даже бросила камень, за что едва не получила предупредительный выстрел в ногу. Лишь спешка и скудность боекомплекта смогли вынудить Вальтера отказаться от затеи подстрелить эту сумасшедшую. Встречались на его пути и солдаты отставшие от своих товарищей, свои, чужие, кто их знает, а потому Вальтер старался прятаться в тенях, или обходить. Тратить патроны было бессмысленно, лучше приберечь боекомплект для настоящего врага. Реже он видел технику - колонны танков и БТР, с ревом движков, и лязгом гусениц, пробивали себе дорогу через руины. В таком дыму и с такой дистанции, опознать их принадлежность было почти невозможно, и десантник не торопился сближаться. Лишь один раз он отчетливо видел пару танков Челленджер-3. Тяжеленные машины, едва-едва ползли по дороге, активно расчищая себе путь с помощью пушек и курсовых пулеметов, но обломки были слишком массивны, и продвижение для британских танкистов было чрезвычайно мучительным процессом. Оставалось лишь гадать, какой "одаренный" догадался отправить столь тяжелые машины в город... За челленджерами, медленно и печально полз обгоревший полугусеничный броневик. Проскользнуть мимо этой крохотной колонны было не сложно, чем Вальтер и воспользовался, быстро перебежав дорогу за броневиком, и скользнув в задымленную подворотню, скрылся в цепочке дворов... Он часто видел раненных, что бились в агонии, лежа прямо на куче тел - искалеченные бедолаги стонали и хрипели, дергаясь, и пытаясь встать, зачастую не понимая, что у них нет ног, или части груди. Не смотря на долгую и упорную подготовку, смотреть на них было больно. Все вокруг выглядело как жуткая в своей похожести пародия на Ад. Замогильный вой вторящих бомбам минометных снарядов и разрывающий ушные перепонки рев залпов РСЗО, сливались в оглушительную какафонию, в которой не было ни смысла, ни гармонии - лишь ужас, сочащийся в каждом отзвуке взрыва, или треске автоматной очереди. Целые каскады пулеметных очередей, перемежались с гулким "бумканьем" танков, и цепочками хлопков автопушек - сложно даже сказать, сколько патронов ушло за весь этот бой, и сколько потребуется лет, прежде чем все гильзы проржавеют, и будут поглощены землей... Варшава была старым городом, в котором очень много узких, темных улиц и тесных дворов, по которым любой, даже глухой звук раскатывается оглушительным эхом. Выстрел превращался в гром, а когда вокруг гремели больше десяти тысяч стволов, и пара сотен танков, то грохот становился совершенно нестерпимым. Он просачивался сквозь активные наушники, заставляя волосы на теле вставать дыбом, а кожу покрываться мурашками. Эти звуки, были настолько неестественными, что на подсознательном уровне вызывали панику, и нестерпимое желание забиться куда-нибудь поглубже. На уставшего, одурманенного адреналином и стимуляторами Вальтера весь этот грохот не производил почти никакого впечатления, заставляя лишь вжимать голову в плечи - ещё в начале службы, десантников учили держаться под обстрелом. Как сейчас он помнил, как несколько дней к ряду, просидел в траншее, которую почти непрерывно обстреливали учебными патронами. Изюминка состояла в том, что на каждые сто холостых, приходилось десять боевых, а раз в два часа, неподалеку начинались тренировочные стрельбы на танковом полигоне. Все это дало десантникам некоторую моральную устойчивость к грохоту боя, сделав его не более чем докучливым фоном... Тем не менее, многое из увиденного здесь, стало первой по-настоящему серьёзной душевной травмой для Вальтера, преследуя его в ночных кошмарах, и воспоминаниях. Особенно хорошо он запомнил молодого парня, на которого натолкнулся пробегая через какой-то пылающий сквер. Он стоял на коленях, в большой кровавой луже, натекшей из ещё по-меньшей мере десятка тел, лежащих вокруг, в самых ненормальных позах. Они уже покрылись коркой пепла, превратившись в пародии на античные скульптуры, но парень все ещё стоял - он снял противогаз, вернее тот сам отвалился, болтаясь на шлангах, и громко, ужасающе, отчаянно кричал. Без остановки, уже сбиваясь на кровавый хрип, и сопли, и этот вопль реквиемом разносился по соседним переулкам. Форма армии польши, обгорела, и почти не скрывала испещренное осколочными ранениями тело. Подойдя поближе Вальтер обнаружил что у молодого поляка оторвало руки, по самые локти, и теперь те болтаются буквально на паре шмотков кожи, как варежки на резинках. Десантник уже хотел пройти мимо, когда умирающий вдруг замолчал и бросил на него слепой, полный боли и ужаса взор - абсолютно красные, сочащиеся слизью и кровью белки, отражали свет пожарищ. В крохотных зрачках не отражалось и следа разума. Скорее-всего он уже не чувствовал боли, не осознавал где находиться и кричал просто потому-что не знал что еще можно сделать. Так мог смотреть только человек одной ногой стоящий на том свете... И таких было много - стонущие, плачущие, орущие от боли или умоляющие о помощи на множестве языков мира. Все они глядели на Вальтера, будто упрекая его в том что он жив, и здоров, а они уже оканчивают свой путь. В горящих дворах и проулках было и вовсе ничего не видно, даже фонарик, и пламя не помогали. Взвесь висящая в воздухе оседала на одежде и вещах. Пепельная пыль моментально забивала линзы противогаза, налипал на оружие и динамики раций, более того, он почти полностью блокировал фильтры, превращая каждый вдох в утомительное упражнение... Буквально в соседнем от кричащего парня дворе, Вальтер натолкнулся на офицера бундесвера, ковыляющего вдоль черной от сажи стены. Пестрый, и немного неуместный в городских услвоиях камуфляж флектран был черным от крови, текущей сквозь открытую рану на плече и при каждом шаге немец вздрагивал, издавая сиплое уханье, благодаря которому, Вальтер вообще смог его заметить в царящем вокруг чаду. Убивать его не было никакого смысла, и десантник бы просто прошел мимо, но офицер первым совершил ошибку - осознав что уже не один, он вяло вытащил из кобуры пистолет, и попытался выстрелить в Вальтера. Грянул выстрел и офицер рухнул лицом на остатки фасада дома. Его пистолет оказался разряжен, чего нельзя сказать об автомате десантника... Проверив что противник мертв, Вальтер переступил через тело, и прокравшись сквозь задымленный подъезд, продолжил свой путь... Всю дорогу Вальтеру приходилось пригибаться и прятаться, быстро перебегая открытые пространства. Пусть большая часть боев уже давно сместилась к центру города, но локальные перестрелки гремели повсеместно. Шальные пули свистели над головой, осколки, и шрапнель так и норовили ткнуться в тело. Каждый взрыв, и каждый выстрел танка неподалеку, заставлял полуразрушенные дома, окатывать улицы потоками битого стекла, и камней. Они немилосердно били по незащищенным участкам тела, и один раз едва не стали причиной гибели десантника, благо укрытие в виде сорванной башни от Т-72, спасло его, от прямого попадания острой балки в лицо. Несколько раз он падал на землю, зарываясь лицом в пепел, чтобы волна осколков не перемолола его в фарш. Кому-то повезло намного меньше - десятки изодранных в клочья тел, виднелись тут и там. Чем ближе Вальтер приближался к цели, тем больше взрывов гремело вокруг. Почти каждый шаг отдавался ударом, или раскатом, а когда рядом рушился очередной дом, то все вокруг подпрыгивало. Все чаще неподалеку раздавался гул двигателей и гром танковых пушек, а на фоновом канале рации, стало слышно все больше и больше переговоров, и если верить обрывкам фраз, и донесений, то силы НАТО уже смогли полностью взять под контроль западную Варшаву, и теперь активно окружали отступающие силы. Миновав череду закрытых дворов и узких улочек, Вальтер вылетел на набережную и невольно обомлел. Сама набережная не представляла из-себя чего-то необычного, Вальтер много раз видел её на открытках, разве-что теперь она была почти полностью перегорожена осыпавшимися зданиями, и остовом "Челленджера", раскорячившегося поперек дороги, но сама река... Увиденное удивило его до глубины души, заставив застыть на пару секунд - Висла, сердце и артерия Варшавы горела... Вода, вопреки законам физики и логики, полыхала ярким, багровым пламенем, в котором проскальзывали ослепительно-белые языки, и черные всполохи. Берега обгорели до черна, и облицовочный булыжник оплавился, источая омерзительный смрад - остов танка, раскалился, став бледно-красным, а тела экипажа, раскиданные по его броне, сгорели до костей. Жар шел настолько нестерпимый, что даже сквозь свою форму, десантник ощутил рост температуры, а тонкие нитки, моментально оплавились. Дома вдоль набережной выгорели до основания, и осыпались в воду - изредка обломки съезжали вниз, вызывая всплески и волны чистого огня. Прямо на глазах десантника, обломок дома, скатился вниз, и ухнулся в горящую воду - фонтан яркого, белого огня, окатил набережную в шести метрах левее, а горящие капли окатили самого Вальтера. Свет источаемый пожаром, казался ослепительным, а высота огня, казалась фантастической - самые высокие языки, почти полностью закрывали противоположный берег. Там что-то гремело, слышались взрывы и выстрелы, метались тени людей, и техники. Дальше по течению, раздался чей-то предсмертный крик, и несколько теней упали в воду... Впрочем, упали-ли? Сквозь огонь было не разобрать, но на мгновение десантнику показалось что люди сами шагнули вниз... Пламя качалось на волнах перемещаясь и перетекая как живое, его языки облизывали каменные заборчики, огораживающие воду. Танец пламени завораживал, и околдовывал, а когда вдоль канала прошелестел мощный порыв ветра, пламя заколебалось в ужасающем вихре, сквозь который было невозможно разглядеть противоположный берег. Дикий, инфернальный рев и шипение вскипающей воды, вызывали подсознательное благоговение. Хотелось встать на колени перед этой мощью, преклониться перед ней, а потом сделать шаг вперед и навсегда раствориться в ней. Наверное так ощущали себя персы-зороастристы тысячи лет назад, глядя на огненные гейзеры... В какой-то момент по Висле пошла высокая волна и огонь наклонился прямо к Вальтеру, заставив того, отшатнуться назад. Он сделал пару неуклюжих шагов, как-вдруг нога поехала по щебню и десантник рухнул на пятую точку, ошарашенно глядя как склоняется к нему огонь. Он был так близок, так велик и прекрасен, Вальтер не моргая смотрел прямо в глубь пламени, и даже когда в глазах начали плавать яркие фиолетовые пятна, он не мог сомкнуть глаз. Мысли почему-то разбегались от него, все стремления становились какими-то невзрачными, а приказы и переговоры, льющиеся из шлемофона, ничего для него не значили. Даже желание встать с острых камней, отошло на второй план, став лишь небольшим неудобством. Руки десантника опустились, почти выронив автомат и он поддавшись какому-то глубинному чувству, подполз поближе к берегу... Жар становился все сильнее, одежда тихо шипела, а пластик на автомате начал покрываться мелкими трещинками. Где-то на поясе тихо запищал детектор загрязнения воздуха, и противогаз издав тихий писк перешел на усиленные фильтры (до модификации с баллоном воздуха за спиной, еще четыре года). Десантник подполз к самому краю - здесь жар был настолько высок, что марево полностью затмевало взор, а двигаться было сложно. Невероятная тяга, поднимала вверх пепел и пыль - металл попадающий в этот восходящий поток почти моментально плавился. Вальтер осторожно просунул голову сквозь заборчик набережной - он хотел всего одним глазком взглянуть вниз... Это было самое прекрасное что видел Вальтер за свою жизнь - чистый огонь поднимался прямо из воды, окрашивая её в ярко-красный оттенок, а в жалких просветах, была видна темная глубина, полная еще не всплывших тел. Река несла кучи мусора и трупов, они выплывали из ниоткуда, и уплывали дальше, или тонули под собственной тяжестью. Языки пламени плясали на них, заставляя плоть гореть и оплавляться... Тихо хлопали патроны в их разгрузках, тлели бронежилеты и форма, источая отвратительный запах. Те что потяжелее тонули, и их очертания виднелись в глубине - потоки воды укладывали всех в одинаковые, посмертные позы. Вода окатывала тела, и жидкий огонь заполнял их раны, обволакивал кости, и заменял собой плоть. Мертвые отправлялись к Аиду, прямо на глазах превращаясь в огненных духов. Пятна и огонь дергались перед зрачками, и Вальтеру начало казаться что лица мертвецов следят за ним. Он видел руки, что тянулись к нему в стремлении схватить, и унести куда-то далеко, в другие реальности. Как вдруг... Вдоль набережной прогремел выстрел и пуля со свистом впилась в землю рядом с Вальтером. Внезапно придя в себя, он рефлекторно бросился на землю и катнувшись в сторону, оказался за бетонным блоком. Еще несколько пуль чиркнули по его укрытию отколов от него несколько осколков. Вальтер чертыхнулся, ругая себя за неосторожность - он поддался побочным действиям стимуляторов. Галлюцинирование было для него нормой, и надо было сразу распознать обман разума, может удалось бы избежать столкновения. Тем временем, редкие выстрелы стали постоянными - пули одна за другой тарабанили по бетону, по меньшей мере пять человек били одиночными, пытаясь прижать Вальтера к земле. "А значит еще пара, приближаются для броска гранаты" - Подумал десантник, и устроившись поудобнее, поднял оружие над укрытием и дал короткую очередь. Гильзы принялись падать ему на маску, а звук выстрелов неприятно бил по ушам даже сквозь активные наушники. В ответ раздался хлопок подствольного гранатомета, но стрелок немного прогадал и смертоносная граната пролетела прямо над макушкой Вальтера, и упала в реку, подняв облако брызг. Однако огонь стих и десантник приподнявшись над укрытием, сделал еще несколько выстрелов, приблизительно в сторону врага. В его сторону, по берегу, медленно двигались шестеро солдат - двое немцы, их сразу можно было узнать по камуфляжу, а остальные скорее всего поляки. Отсветы пламени играли на их форме, а дым смазывал контуры, не давая точно прицелиться. Казалось что это призраки, туманные фантомы, движущиеся по злой воле. Встретив ответный огонь, они упали на землю и теперь ползали, ища укрытия. Ещё двое, были позади, прикрывая их огнем - скорее всего дым и блики пламени, мешали им стрелять, иных причин собственного выживания, Вальтер не знал. Он быстро прицелился, ловя одного из солдат в прицел и зажал спуск - короткая очередь, взбила обломки вокруг ползущего немца, не причинив ему вреда. В ответ опять захлопали одиночные, заставившие десантника залечь. Он сменил магазин, и переместившись левее, высунулся с другого края обломков и резанул длинной очередью, пытаясь подстрелить хотя-бы одного врага. Пули шли совсем рядом, но опять не задели никого - видя что его стрельба неэффективна, Вальтер принялся оглядываться по сторонам, ища пути к отходу. Ситуация была дерьмовой - справа пылающая река, сзади горящий остов танка, спереди эти архаровцы. Слева же было обрушившееся здание, пролезть сквозь которое не попав под пули было-бы делом проблемным. Видимо прикрывающие, решили воспользоваться перерывом и оба резко рванули вперед. Вальтер рискнул и высунувшись повыше, выстрелил в ближайшего - удача повернулась к нему лицом. Пуля попала человеку в ногу, и он с приглушенным криком споткнулся, и упав на склон из бетонного блока, покатился в сторону реки. Его товарищ что-то крикнул и кинулся его спасать, схватив раненного за руку, но тут же рухнул с простреленной головой - упав он покатился кубарем, расплескивая то что раньше было его мозгом и черзе миг уже плюхнулся в реку. Раненный попытался спастись, цепляясь за землю руками, но бетонный блок был слишком скользким, и бедолага рухнул в огненную реку, оглашая все вокруг своими криками. Его товарищи рассверепели. Трое поляков, вскочили и принялись очередями поливать укрытие Вальтера. Несколько пуль прошил слишком близко, почти пощекотав десантника, и тот откатился под прикрытие остова автомобиля. Пули загремели по обгоревшему металлу, и еще одна подствольная граната просвистела в воздухе, но в этот раз она упала совсем рядом. Взрыв и вспышка оглушили Вальтера, и по его телу забарабанили камешки, и осколки. Перед глазами все опять поплыло, но руки все же крепко сжимали оружие. Он поднял его над укрытием, но... Выстрела не было, лишь сухие щелчки. Все. Патроны кончились. Отбросив опустевший магазин, десантнк достал последний, в котором было меньше десятка патронов, пристегнув его, Вальтер достал штык-нож и быстрым движением примкнул его к автомату. Нет. Он не планировал сдаваться, даже если придется драться руками. Он подтянул к себе ноги, и зажался за автомобилем - обстрел не ослабевал. Несколько пуль угодили в блоки над его головой, очередь срезала часть автомобильной двери, изорвав обгоревший труп водителя - враги были совсем близко. Сердце билось сильно, но страха не было, лишь стойкая, фатальная уверенность. Сейчас он умрет, но заберет за собой столько врагов сколько сможет. Спустя миг обстрел чуть стих и Вальтер поднявшись над своим укрытием, столкнулся нос к носу с немцем. Тот подкрался совсем близко, и хотел пришпилить десантника к земле, но просчитался совсем чуть-чуть - его очередь взрыла землю у ног Вальтера. Десантник не стал стрелять он коротко, без замаха ткнул стволом автомата в горло нападающего. Штык скользнул по горжету бронежилета и вонзился в гортань, вспарывая её - немец задергался, и вниз полился поток крови. Еще живого врага, десантник, схватил за плечо и рывком притянув к себе,прикрылся им как щитом. Несколько пуль впилось в его спину - поляки не собирались останавливать огонь, даже когда второй немец заорал на них. Пропихнув под мышку автомат, Вальтер зажал спуск - последние девять патронов, ушли мимо... Как вдруг все изменилось - воздух разорвала серия громких хлопков и земля под поляками вспучилась, разверзаясь небольшими взрывами. Ударом первого откинуло на ограждение реки, второй с воплем рухнул на зелмю, хватаясь за то место где еще миг назад была нога, третий упал на спину, зажав рукой спуск. Немец кинулся в сторону, ища источник стрельбы, но тут же упал. Раздался рев двигателя и позади нападающих из дыма, в ореоле света фар и пламени, вынырнул обгоревший нос БМП. Здоровенные колеса ударили по земле, сбрасывая несколько автомобильных остовов в реку. Башенка с автопушкой не переставая обстреливала оставшихся врагов, разрывая их на части и поднимая облака пыли, ей помогали несколько солдат, сидящих позади. Словно дикие звери, двое оставшихся врагов, метались из стороны в сторону - но автоматный огонь отсекал им пути к отступлению. БМП не сбавляя скорости врезался в людей, разметав их словно куклы... Солдаты быстро спрыгнули вниз и точными выстрелами добили их. Воцарилась тишина. Вальтер тяжело дыша отбросил труп немца и молча уставился на своих спасителей, пытаясь разглядеть их шевроны. - Эй! Мил-человек! Вылазь! - Крикнул один из пехотинцев призывно размахивая автоматом. Вальтер кивнул и перебравшись через обломки, раскачиваясь приблизился. - О! Гляди, десантник! - С удивлением подметил кто-то с брони, и среди пехотинцев прошлась волна шепота. - Живой? Не контузило, не ранило? - Участливо спросил первый. - А-то чет тебя раскачивает... - Вроде нет... Просто... Не важно, спасибо. - Подойдя поближе, Вальтер оказался две головы выше пехотинца. В этот момент над городом прогремел особенно мощный взрыв и пара домов на соседней улице сложились как карточные. - С чего вы вообще решили мне помочь? - Ну, а почему-бы и нет, едем, глядим какие-то пидары в стену стреляют. Ну не спроста же они решили это сделать, а потом глядим, какой-то чел их крошит. Ну мы и решили, что свой. Так что, едешь? - Еду. - Коротко ответил Вальтер. - К "Голгофе"...