24 ноября
Я чувствовала себя абсолютно некомфортно, одно только понятие того, что сегодня мне придется вести продолжительный разговор, приводило меня в бешенство. Я пыталась отвлечь себя чтением, но не могла уловить смысла текста и бросала это дело. Даже цитаты меня не спасли. Я ходила по комнате туда-обратно, судорожно сжимая ладони и вдыхая воздух. Просто привести себя в порядочный вид тоже оказалось мне непосильным. Я отчаянно вздохнула, любуясь на корявый пучок и одежду бомжа: помятую черную майку, джинсы в тон с огромными дырами на коленях и розовые домашние тапочки, которые явно были здесь лишними. Поэтому я сменила их на серые носки, чтоб не выглядеть уж совсем по похоронному, и спустилась вниз. Дом был полностью пуст. Меня поразило, что Нина даже не спрашивала, нужна ли мне ее помощь, и просто ушла. Умная, однако, женщина. А папа, папа усердно работает, зарабатывая "любимой доченьке на университет и светлое будущее". Да, кхм, как-то так. Я только хотела съесть хотя бы бутерброд с колбасой, когда раздался звонок в дверь. У меня, буквально, все тело задрожало и зуб на зуб не попадал. Я даже не могу толком сформулировать, чего или кого я боюсь. Это просто есть и живет внутри меня без моего согласия. Наверное, это и значит, быть душевнобольным. Я открыла дверь, чуть ли не согнув дверную ручку и пытаясь выдавить улыбку здорового человека. Хотя, мне кажется, оскал,появившийся на моем лице, четко говорил: "я больна, лучше не подходи ко мне, а то палец отгрызу". - Максим Андреевич, здравствуйте, - передо мной стоял высокий молодой человек, сколько ему там, лет двадцать пять, с двумя высшими психологическими образованиями. Он слабо улыбнулся в ответ и осторожно вошел в дом. Вот в этот момент мое сердце затрепетало. Нет, конечно, это не было проникновение за линию моего личного пространства, то есть за Черту, но все равно тело и мысли разразились парой болезненных взрывов. У меня даже голова заболела, когда мужчина в костюме по-хозяйски плюхнулся на диван, доставая все свои конспекты и бумаги. - Ну, как твои дела, Дея Устинова? - Все хорошо, наверное, - я присела напротив психолога на мягкое кресло, поджимая под себя ноги. - Тогда, Дея, милая Дея, мне нужно знать, принимаешь ли ты прописанные таблетки, - мужчина начал пристально смотреть на меня своими огромными карими глазами. - Да, я стараюсь принимать их вовремя. - Хорошо, - Максим Андреевич начал что-то быстро печатать в ноутбуке, тем самым жутко меня напрягая. - Что-то не так? - Эм, нет, я просто нервничаю. Карие глаза прошлись по всему моему телу и остановились на дрожащих руках. Мужчина пожал плечами и начал постукивать пальцами по поверхности газетного столика. - Я не запишу это сюда, - он указал пальцем на ноутбук. - Не хочу, чтобы ты пила еще больше таблеток, ведь у них у всех есть побочные эффекты. Так, как себя чувствуешь, срывы? - Мне лучше, гораздо лучше. Я практически здорова. Мужчина снова недоверчиво осмотрел меня, монотонно вздыхая. - А твой отец сказал... - Он любит придумывать! - я буквально подскочила на месте, о чем сразу пожалела, когда Максим, как он разрешал себя называть, направил в мою сторону палец. - Вот оно! Дея, мне не нужна твоя ложь, пойми. Так, ты кричала и обзывала своего отца, так? - Я... Нет, он первый, - я вжалась спиной в кресло, тщетно надеясь провалиться под землю. - Мы договаривались не оскорблять людей, верно? - мужчина снова начал что-то печатать, его глаза заскакали по строчкам, фиксируя все написанное. - Да, но ведь здоровые подростки матерятся, пьют, курят, принимают наркотики, вены там режут... - Руки. - Что? - я в недоумении посмотрела на психолога, поправляющего свои хипстерские очки. - Покажи запястья, Дея. - Вы думаете, я... Пф, смотрите! - я вытянула обе руки вперед. Удостоверившись, что мои руки невредимы и чисты, как у невинного дитя, Максим довольно кивнул. - Я не психопатка какая-то! - А диагноз говорит обратное, - врач слабо улыбнулся, слегка показывая свои белоснежные зубы. Кстати, всегда замечала, что у всех врачей, что бы они там не лечили, всегда белоснежные зубы. Всегда, абсолютно всегда! Это даже немного странно, когда у человека вместо зубов сплошное белое полотно... - Дея? Опять задумалась? - Да, это из-за цитат, ну, помните, вы советовали. - Конечно помню. Так, не суть. Головная боль беспокоит? - Нет, вроде нет. - А эта галлюцинация с твоим балом или как его? - я пристально посмотрела на врача, борясь с желанием ему врезать. - Нет. - Так и запишем: "Груба и неучтива". - Эй! Это ведь ложь. - Но поверят мне, - мужчина в очередной раз самодовольно улыбнулся, закрывая крышку ноутбука. - С формальностями все. Теперь расскажи мне о твоих прогрессах. Я только собралась открыть рот с очередным "эм", как раздался звонок в дверь. Что-то их слишком много сегодня. - Как хорошо! Увидим, как ты контактируешь с людьми! - я показала язык этому самому наглому психологу на свете и медленно направилась к двери. У меня сердце билось где-то в пятой точке, да простите вы меня. Слишком много стрессовых ситуаций за первую половину дня. Я испытала огромный шок, когда увидела на пороге курьера с пятью огромными коробками. Две он держал на мускулистых руках, остальные лежали у двери. - Здравствуйте, вы заказывали товары с разных сайтов? В сумме вышло 23450 рублей, вот все заказанные вами вещи, - парень улыбнулся мне, демонстрируя ямочки на веснушчатом лице. - Ох, здравствуй, я... А, черт. - Проноси все внутрь, парень, - я обернулась и наградила своего психолога улыбкой, а-ля "вы мне жизнь сейчас спасли", и быстрым шагом направилась на второй этаж в свою комнату, чтобы достать кошелек. И, нет, я не мега-богатая. Просто каждый месяц папа кидает на мой счет фиксированную сумму денег. А я, если вы забыли, шесть месяцев даже не прикасалась к кошельку, не то чтобы к карте. Когда я спустилась, молодой курьер уже вовсю беседовал с психологом-хипстером, который задумчиво почесывал свою короткую бородку. - Подрабатываешь, да? - Да, приходится, - парень завидел меня и снова улыбнулся, я же посильнее вжалась в только что надетый свитер. - Сдачи не надо, - я протянула вперед деньги, стараясь сохранять достаточную дистанцию между собой и курьером. - Но здесь 25000, вы уверены? Я кивнула и захлопнула следом за парнем, поспешно приносящим благодарность, дверь. - Провал, - я кивнула головой, возвращаясь на прежнее место. - Но пару дней школы приведут тебя в норму. - Что? Вы серьезно? - Да, вполне, ты готова идти в учебное заведение. Тем более тебе нужно учиться. - Нет! - я шумно вздохнула, утыкаясь носом в рукав кофты, дабы случайно не издать всхлипа. - Дея, пора начать жить, слышишь? Твой папа заверил меня, что ты готова к этому шагу. - Да он даже не удосужился прочитать в интернете значение слова "хикикомори"! Ему вообще все равно! - я вскочила на ноги, по моим щекам начали течь слезы. - Дея, ему не все равно. Не только твоя мама любила тебя. Есть еще множество людей... - Да что вы вообще знаете об этом?! - я ударила психолога кулаком в грудь, конечно, я не хотела причинить ему боль, но вышло слегка сильнее, чем я планировала. - Дея, тише, ужасная моя пациентка, - Максим слегка коснулся моих плеч, и я буквально прыгнула врачу в объятия. - Не держи это в себе, хорошо? Ты терпишь, думаешь, что от этого всем будет лучше, но посмотри, какие взрывы ты устраиваешь. Лучше давать эмоциям выходить постоянно, зато это не будет так заметно окружающим, и тебе будет легче. Хорошо, чудовище мое? Я слабо кивнула головой, пытаясь угомонить разбушевавшуюся внутри бурю. - Давай посмотрим "Молокососов"? - я слабо улыбнулась врачу, когда тот уверенно кивнул в ответ. Я кушала клубничное мороженное, а Максим пил кофе, которое я так сильно ненавидела. Это было странно. Я абсолютно не стеснялась смотреть со взрослым человеком пошлый и такой неправильный сериал. Мы решили пересмотреть второе поколение. На самом деле, почти все наши сеансы заканчивались просмотром именно этого сериала. Поэтому Максим уже хорошо знал весь сюжет, почти так же хорошо, как я. - Люблю Эффи и Фредди, - тихо бросила я, смотря на то, как чокнутый врач убивает недавно упомянутого парня битой. - Раньше ты всегда плакала на этом моменте. - Да, Фредди, он просто космос, - я потянулась за пультом, чтобы включить следующую серию. - Чем он тебе так в душу запал? А как же дерзкий и неуловимый Кук? - карие глаза в упор смотрели на меня, готовясь проделать в моем лице дыру. - Ну, во-первых, Фредди - горячий пакистанец. И все девушки любят горячих пакистанцев. - Он не пакистанец. - Не суть, - психолог слабо рассмеялся, показывая руками, мол, хорошо, я с тобой полностью согласен. - Во-вторых, он так искренне любит Эффи. Фредди такой заботливый, и это просто... Пуф! - Хочешь себе в жизни такого парня? Я пожала плечами, всматриваясь в торчащую нитку в свитере. Я даже не знаю, я не думала о любви. Нет, конечно, думала, но не между мной и неким парнем. Это слишком нереально, что-ли. - Я люблю смотреть на любовь, но не быть ее участником. - Странный ответ. Но, хорошо, Дея, я никогда не рассказывал тебе о себе, а хочешь ли ты услышать мою жизненную историю, которая заставила меня стать психологом подростков? Я остановила сериал, что означало, прямо говоря: "Валяй, удиви меня". - Мне было семнадцать. Выпускной год, все дела. У меня была прекрасная девушка, ее звали Юля. Все было очень хорошо: я собирался стать юристом, она - актрисой. В один прекрасный день я пришел к ней домой. Мне никто не открыл дверь, и это было очень странно. Я позвонил ее родителям, вскоре приехал ее отец и открыл дверь. А Юля уже была мертва, передоз, понимаешь. А я даже не знал о ее увлечении наркотиками. - Жуть. - Да, потом, при расследовании выяснилось, что Юля была еще той ночной бабочкой и любительницей клубной жизни. Она разбила мне сердце, Дея, поэтому я просто хочу предупредить тебя, что любовь убивает людей. - И вы так резко решили стать психологом? - Да, я сразу подал документы в нужный вуз и уехал на две сотни километров от своего родного города. - Не помогло, да? - Не помогло, - мужчина досадно покачал головой, потирая уставшее лицо руками.***
Только затащив последнюю коробку с покупками в свою комнату, я успокоилась. Но оставался буквально час до прихода гостей, поэтому я снова начала нервничать. Я разбирала вещи с бешеной скоростью, стараясь сразу расставлять их на нужные места. Я с улыбкой поставила друг на дружку пять новых свечей, потом кинула на стол платье, которое собиралась одеть сегодня. Все происходило так быстро: я бегала из одного угла комнаты в другой, таская за собой различные вещи. В итоге у меня осталось полчаса на макияж, прическу и одежду. Более того, я хотела встретить всех гостей внизу, чтобы показаться более учтивой. Странно, да? Если честно, мне самой страшно, но вот Максим реально убедил меня в важности этого мероприятия для моего отца, поэтому выбора у меня не было. Я быстро нанесла на все подвижное веко золотые тени, нарисовала стрелки, а-ля из 90-х, и попыталась скрыть все свои покраснения и прыщи на лице тональным средством. Вышло неплохо, стоит признать. Даже странно видеть себя красивой. Это прилагательное в мою сторону не использовали уже так давно, что оно кажется совсем неподходящим. А вот моя мама, она была всегда красоткой, постоянно на вопросы: "Как у тебя получается быть такой невероятной?", отвечала, цитируя Брижит Бардо: "«Нет тяжелее работы, чем стараться выглядеть красивой с восьми утра до полуночи». Это покоряло всех мужчин. Они с концами проникались любовью к Софье Прокофьевой. Она покоряла всех и вся и выбрала себе подходящего спутника. Мой отец был самым завидным женихом в своей молодости, что сейчас кажется очень странным, ведь он растолстел и почти никогда не бреется. Наверное, именно в него я и родилась утенком. Хотя стоит признать, что я была симпатичным ребенком лет до десяти, а потом пришел подростковый возраст, и красота Деи Устиновы неведомым образом испарилась. Сейчас мне уже пора взрослеть, внешность меняется, и самое ужасное, что я становлюсь похожей на нее. Каждый новый день, когда я смотрю на себя в зеркало, мне становится не по себе. Это не я - это мама, она смотрит на меня уставшими глазами, будто злясь на что-то. Я чувствую вину за то, что у меня ее внешность. Я не заслужила этого. Осторожно подтираю выступившие слезы и отхожу от зеркала. Еще минут пять стою перед дверью, которую пришлось закрывать, поставляя разные предметы возле нее, так как отец даже не удосужился приделать ручку. Хотя этого и не стоило ожидать. Я осторожно спускаюсь вниз, стараясь не показать собственной раздраженности, когда замечаю у двери Виктора в черном смокинге. - Дея, какое чудо, милая! - мужчина осторожно целует меня в щеку, неприятно щекоча собственной щетиной. Я слегка поежилась от такого приветствия, но улыбнулась отцу и сконцентрировалась на входной двери. По ту сторону кто-то упорно давил на звонок, не желая сбавить обороты и пожалеть хозяев дома. - Открывай, я справлюсь, - тихо говорю я отцу, отвечая на его немой вопрос. Он коснулся ручки и распахнул дверь, сразу начиная обнимать пришедшую именинницу. Но ей, видимо, все равно на моего отца. Нина с интересом смотрит на меня, я даже не могу понять рада ли она моему появлению или уже думает, как побыстрее от меня избавиться. - С Днем Рождения, - я достала из-за спины маленькую коробочку и протянула ее собственной няньке, которую уже пора попросить уйти в отставку, ибо больше я не нуждаюсь в ее помощи. - О, Дея, как мне приятно, деточка! - женщина ловко перехватила мой подарок своими ярко выкрашенными в красный цвет ногтями и незамедлительно открыла коробочку. Мое сердце, конечно же, трепетало, но не из-за того, что мой подарок мог не понравиться Нине. За ее спиной я увидела группу взрослых людей, весело идущих к нашему дому. На душу просто камень упал, и ноги примерзли к полу. - Как это мило, Дея, я в восторге! А ну-ка, Виктор, помоги мне надеть это прекрасное ожерелье! - я слабо улыбнулась, продолжая сверлить взглядом пятнадцать людей в праздничной одежде. Да, я даже успела посчитать, сколько их, и мое сердце пропустило еще пару ударов. - Пап, я, пожалуй, достаточно отдохнула... - я собиралась уйти в свою комнату, когда отец схватил меня за руку, не давая и шага в сторону моей комнаты ступить. - Привет, София! - тетя Нина тем временем безжалостной хваткой ухватилась за плечи ее возраста женщины. - Здравствуйте, мы рады вас видеть. Это Дея, моя дочь. Моей злости не было предела. Глаза начали противно щепать, руки машинально сжались в кулаки. - О, Дея, я так рада встрече, - женщина полезла ко мне обниматься, тогда я осторожно выставила руки вперед. - Эм, врач сказал, у меня вши, - я косо посмотрела на отца и отошла от входа подальше. - Так что не стоит, но я тоже рада Вас видеть. Все сидели за праздничным столом, поедая дорогущие деликатесы. Эта самая София села рядом с Ниной, лишь бы подальше от "вшивой" меня, и косо смотрела на меня весь вечер. Мне не были интересны светские беседы, поэтому последние полчаса я уныло ковыряла кусок курицы ножом. На самом деле, мне ужасно хотелось принять душ и смыть многочисленные прикосновения людей к моему телу за этот день. Но я продолжала сидеть на месте, изредка прислушиваясь к разговору и кивая головой, будто поддерживая того или иного человека. Когда все разговоры прекратились на пару минут, чтобы взрослые гости могли выпить вина да съесть кусок курицы, я сказала: - Тетя Нина, еще раз с Днем Рождения, но мне, пожалуй, пора идти спать. Завтра сложный день, да и я ребенок, так что хорошего Вам завершения вечера. Я поймала на себе взгляд отца, который, скорее всего гордился сдержанным поведением своей неугомонной дочери. Из-за этого странного чувства в груди, я чуть не врезалась в стул. Но, собрав последние силы в кулак, я гордо поднялась по лестнице и подставила к не закрывающейся двери стул. Я даже не знала, что чувствовать. Вроде провела столько времени с людьми и не получила абсолютно никакого удовольствия, но я, по крайней мере, сделала это. Этот факт немного грел душу и давал понять, что я иду в верном направлении. Но все равно, когда я уже ложилась спать, мне стало очень грустно. Эта грусть давила на мое тело и мысли, грозясь утащить в свое призрачное царство. Мое дыхание заметно участилось, и я тихо расплакалась, вслушиваясь в мелодию вальса цветов, который раздавался в моей голове.