Лучший друг

С той злополучной пятницы прошла ровно неделя. Неделя, как мы даже не созванивались с Максом. И я его понимал. Более чем. И от этого понимания мне было паршиво. Я прекрасно понимал, что то, что я сделал – непростительная ошибка. Что я просто похерил нашу дружбу с концами. А потому сколько бы раз я ни пытался набрать его номер – мне просто не хватало духу нажать «вызов». Ну, а Макс не делал этого по понятным причинам. Наверняка он теперь думает, что все эти годы я только и мечтал добраться до его задницы. И отчасти он прав. Только вот, если бы он предложил, я, наверное, дал бы ему быть сверху. Я разрешил бы ему что угодно. Но теперь все это бессмысленно. Я могу сколько угодно раз прокручивать в голове тот вечер, перебирая варианты того, как я должен был поступить, могу сколько угодно выть по ночам в подушку, пытаясь избавиться от жрущего меня изнутри чувства вины... Это уже ничего не изменит. Я отбросил в сторону телефон – свой старый «Самсунг» – и нащупал в кармане сигаретную пачку. Самое время сделать перекур. И едва я поднялся на ноги и сделал шаг к двери, телефон глухо надрывно зажужжал, оповещая о том, что кто-то звонит. Нет, у меня не было никакого предчувствия, я, что-то прошипев о том, что всякие уроды звонят в одиннадцать вечера, просто поднял мобильник с продавленного кресла и остолбенел: с экрана на меня смотрел Макс. Я судорожно провел пальцем по экрану, принимая вызов, и прижал телефон к уху. – Привет, Тош, – голос у Макса звучал как-то глухо. Я сглотнул. Сжал и разжал кулак, пытаясь успокоить стучащее где-то в горле сердце. – Привет, – вроде бы у меня даже получилось сказать это спокойно. – Я тут... – Макс замялся, и я знал, что сейчас он переминается с ноги на ногу и морщит лоб. – В общем... – Что? – я отчетливо ощущал, как сухо у меня во рту. – Я поднимусь, ладно? – он выпалил это так, будто боялся, что секунда промедления – и он уже не решится. Сначала до меня не дошло, что он имеет в виду, но потом я сообразил: Макс сейчас здесь. Прямо у моего подъезда. И сейчас... Я смотрел в стену, обклеенную обшарпанными синими обоями, прижимая телефон к уху, и почему-то не мог выговорить ни слова. Я просто молча слушал дыхание Макса в трубке. – Тох... – неуверенно подал он голос. – Давай, – я провел ладонью по затылку. – Конечно, поднимайся. – Ладно, – мне показалось, что Макс с облегчением вздохнул. – Ща буду. Он отключился, а я так и остался стоять посредине комнаты, в одной руке сжимая телефон, а в другой - сигаретную пачку. А потом раздался стук в дверь. Визитная карточка Макса. Вместо того чтобы звонить, он как ненормальный колотил в дверь. Правда, сейчас стук был каким-то тихим. Неуверенным. Я сунул телефон и сигареты в карман и пошел открывать. Макс стоял на пороге, засунув руки в карманы своей легкой куртки. На голове у него был капюшон его любимой серой толстовки. Я знал, что карман у нее порвался, и через него Макс всегда засовывал руку в карман штанов. Я молча отступил в сторону, позволяя ему пройти в прихожую. Макс точно так же молча перешагнул порог и остановился у вешалки, неуверенно взялся за молнию, словно не мог решить, раздеваться или нет. А потом зачем-то спросил: – Ты один? Идиотский вопрос. – С кем бы я мог быть? – я зачем-то оглянулся на комнату. – По пятницам мы всегда с тобой тусовали. – Логично, – Макс нервно улыбнулся. – Раздевайся, – предложил я. Он кивнул и неловко как-то скинул куртку. Не нагибаясь, стянул кроссовки, пошевелил пальцем, пытаясь вытащить его из дырки в носке. – Чё с рукой? – я кивнул на его перетянутое эластичным бинтом запястье. – Наебнулся на улице вчера вечером, – он тоже посмотрел на руку. – В лесу нашем. Там скользко, дорожки не посыпают. – Сильно? – поинтересовался я. – Растяжение, – Макс коснулся пальцами бинта. – И вон ладонь расхерачил, – он перевернул руку, показывая мне ссаженную ладонь. – Дерьмо, – почему-то подумалось, что если бы не все это, я мог бы взять его за руку, чтобы рассмотреть ссадину поближе. Мы замолчали. Мне было просто страшно сказать что-то не то, а что там себе думал Макс – я не знал. – Может, по пиву? – предложил вдруг он. – Ага, – я кивнул, внутренне с облегчением вздыхая. – Пошли. Макс коротко глянул на меня и направился в кухню. Я пошел следом, задержавшись, чтобы захлопнуть сломанную дверцу шкафа. Когда я вошел в кухню, Макс уже рылся в холодильнике. – У тебя пиво только одно, – он, не поворачиваясь, продемонстрировал бутылку. – Я с тобой поделюсь, – я ткнул кнопку чайника. – Завари и мне, – Макс, все же, повернулся. – А то холодно чё-то. – Ладно, – я вынул из шкафа чашки и полез за чаем. В коробке оставалось, как это ни смешно, как раз два пакетика. Я бросил их в чашки и прислонился к столу, дожидаясь, пока чайник соизволит вскипеть. Он слегка протекал, так что стоял на большой тарелке с обколотыми краями. Макс ковырнул один из сколов и посмотрел на меня. Сейчас, в приглушенном свете сорокаваттной лампочки, его болотные глаза выглядели почти карими. Я сглотнул и отвел взгляд, делая вид, что меня интересует полузагнувшийся кактус на подоконнике. – Извини, что так вот исчез, – тихо, с какой-то непривычной для него интонацией, сказал вдруг Макс. – Но мне... – Я понимаю, не парься, – поспешно перебил его я. – То, что я сделал – было по-идиотски. Я не хотел... – Я посмотрел порнуху с мужиками, – Макс вдруг сделал ко мне шаг. – Позавчера. Я сглотнул, не понимая, к чему он клонит. Скажет, что едва не блеванул? – И что? – мне было как-то неуютно. Макс остановился так близко, что я мог бы дотронуться до него рукой. – Мне не было противно, – он смотрел мне прямо в глаза. – И я кончил. – Ты дрочил на гей-порно? – не знаю, зачем я это переспросил. – Да, – кивнул Макс. – Дрочил. Потому что я хотел понять, почему... Негромкий щелчок оповестил нас, что чайник вскипел. Макс вздрогнул и отступил к столу. Я обошел его, достал чайник и осторожно наклонил, разливая кипяток. Пара капель упали на истертый линолеум. Макс, судя по звуку, выдвинул табуретку и сел. Я достал сахар, положил нам обоим по две ложки, долил в чашки холодной воды и поставил их на стол. Одну перед Максом, другую перед собой. Он тут же положил на нее здоровую ладонь, греясь. – Чё-нить пожрать есть к чаю? – поинтересовался Макс, отпивая из чашки. Я молча дотянулся до шкафа, открыл нижний ящик и достал недельной давности халву. Макс взял из коробки, лежащей на столе, нож и принялся кромсать эту несчастную затвердевшую халву, периодически зацепляя получающееся крошево пальцами и отправляя его в рот. Я наблюдал за этим безобразием, думая, почему-то, о том, что нужно было все же сегодня зайти в магазин. Хотя на те двести рублей, что остались у меня до конца месяца, много бы я все равно позволить себе не смог. А те полторы тысячи я откладывал на новые кроссовки и тратить не хотел. – Чё думаешь делать на Новый Год? – нарушил тишину Макс. – Еще не знаю, – я выцепил более-менее крупный кусок халвы и отправил в рот. – Денег все равно ни хера нет. Серега, правда, писал в «вк», говорит, типа, у него хата пустая, он народ собирает. – Мне тоже писал, – Макс облизнул пальцы и стал собирать мелкие крошки с обертки. – И что, думаешь, стоит пойти? – Хрен знает, – я вытащил из чашки пакетик и положил его на стол. – Скидываться надо. А у меня сейчас сам знаешь. Только если перед Новым Годом что-то дадут. – Та же херня, – кивнул Макс. – Но, с другой стороны, вариантов пока нет. – Это да, – я вздрогнул, когда за окном заорала чья-то машина. А потом Макс вдруг как-то очень серьезно посмотрел на меня и без перехода спросил: – Тох, у нас ведь все нормально? Я молча кивнул. Из головы все не выходили его слова о гей-порно. К чему он все это сказал? Чтобы показать мне, что ничего не имеет против геев? Или... – Хорошо, – Макс отставил чашку. – Пошли в комнату? А то я всю задницу отсидел. *** Усевшись на диван, Макс сразу же открыл пиво. Сделал пару глотков и протянул бутылку мне. По-хорошему, конечно, стоило сходить в магазин и купить еще, но, во-первых мне было лень, а во-вторых – пиво там уже не продавали. Так что я взял у Макса бутылку и тоже сделал глоток. Не то чтобы мне хотелось пива, но... – Тош... – хрипловато позвал вдруг Макс, касаясь моего плеча. – Что? – я повернулся и замер: Макс был так близко, что я ощутил его дыхание. Одно короткое движение и... Губы Макса показались мне обжигающе горячими. Поцелуем это было назвать сложно, мы просто на секунду соприкоснулись губами, но, бля... Меня обдало волной жара, сердце забухало, а перед глазами словно что-то взорвалось. Мы растерянно смотрели друг на друга не в силах пошевелиться. А потом Макс вдруг прижался лбом к моему лбу и горячо зашептал: – Я после того раза даже спать нормально не мог. Постоянно думал, почему ты так сделал. Я ведь никогда не замечал, чтобы ты... – он замялся, облизнул коротко губы. – Тох, у меня ведь встал тогда. Просто... А я почти не слушал его. Просто пытался нормально дышать. Мне казалось, что если я сейчас открою рот, то внятно сказать не смогу ничего. Макс все еще что-то говорил, придерживая меня за затылок. Я чувствовал, что его пальцы чуть подрагивают. А потом... Потом я просто подался вперед, просяще приоткрывая рот. И задохнулся, когда Макс принял этот поцелуй. Мы неловко стукнулись зубами, его язык скользнул по моей губе, и я почти судорожно вцепился в плечо Макса, притягивая его еще ближе. – Это ни хуя не правильно, – хрипло выдохнул Макс почти в мои губы. – Мы как пидоры. – Пидоры – это те уроды, которые в лифте нассали, – не знаю, как у меня получилось сказать это внятно. – Мы тоже ссали, – рука Макса скользила по моей спине. – Помнишь? Когда тебе приспичило прошлым летом. – Это было вынужденно, – я судорожно выгнулся, когда Макс вдруг пробрался пальцами под мою футболку. – Согласен, – кожа на подушечках пальцев у Макса была чуть шершавая. А еще прохладная. Он так и не согрелся до конца. Мы гладили друг друга по плечам, спине, судорожно как-то целовались. А потом я, задержав дыхание, опустил ладонь на Максов стояк, так хорошо видный под спортивными серыми штанами. Чуть сжал, и Макс коротко глухо простонал мне куда-то в шею. Я гладил его член ладонью, чувствуя неловкие поцелуи в мою щеку, висок, шею... – Подрочи мне, – вдруг выдохнул Макс. – Пожалуйста... И я, дурея от происходящего, пробрался рукой под его штаны, просунул ее под резинку трусов и, помедлив, обхватил его член ладонью. Макс охнул, замер, вцепившись в меня. А потом неожиданно повалил меня на диван и судорожно дернул вниз сначала свои штаны, а потом мои. И с хриплым стоном вжался бедрами. Меня прошило судорогой, я как-то совсем несерьезно всхлипнул и обхватил Макса за шею. Мы терлись друг об друга, как пятнадцатилетние подростки, обдолбавшиеся дешевой травой. Макс тискал ладонями мою задницу, шептал в ухо какие-то несвязные пошлости. А потом я просунул меж наших тел руку и обхватил члены ладонью. Мы оба задохнулись. Такого я не испытывал никогда. Я чувствовал Макса всей кожей. Чувствовал, как он тяжело дышит, чувствовал ладонью пульсацию крови в его члене, чувствовал его руки, так бесцеремонно блуждающие по моему телу. И, бля, я терся своим собственным членом о его! Да, я думал о подобном. Но я никогда не думал, что это будет так. Так сладко... И когда внизу все скрутило сладкой судорогой, я слепо ткнулся в губы Макса, и почувствовал, как он почти что нежно целует в ответ. Мы кончили почти одновременно. Моя сперма попала на толстовку Макса, а его – запачкала мой живот, потому что мою футболку Макс давно задрал до груди. Я еще пару раз провел ладонью по нашим членам, осторожно убрал испачканную руку и вытер ее о покрывало. Макс тяжело дышал мне в губы и почему-то не спешил отстраняться. Мы лежали, тесно вжимаясь друг в друга, мокрые от пота и совершенно офигевшие. – Охуеть... – негромко протянул Макс, озвучивая мои мысли. – Просто охуеть. Я был с ним полностью согласен, а потому промолчал. Тем более, соображал я сейчас с некоторым трудом. Мне хотелось просто вот так вот лежать, чувствуя рядом тепло тела Макса, и ни о чем не думать. Чем ни нирвана. Макс, наверное, думал так же. Наши мысли вообще часто совпадали. Он вдруг поднял руку, провел ладонью по моей щеке, погладил шею. И мягко поцеловал меня в нос. Это было забавно. Я лениво улыбнулся и коснулся губами его подбородка. За окном, в ночной тишине, снова орала чья-то машина. А еще падал снег. Макс молча потянул с меня футболку, потом разделся сам, через голову стянув толстовку вместе с майкой. Я избавился от болтающихся в районе коленей штанов, подтянул трусы, подождал, пока то же самое сделает Макс и потянул из-под нас покрывало, разбирая постель. Под одеялом было приятно прохладно. Я прижался спиной к голой груди Макса и закрыл глаза. И уже сквозь полусон с удовлетворением почувствовал, как он положил перемотанную бинтом правую руку на мой живот.