Подворье кровоточащего сердца

Я жалею вас больше, чем его, потому что вы никогда не узнаете, что пробуждает в мужчине любовь. Восторг, страдания, готовность нарушить правила, отчаянный риск, славные падения и славные победы. Вы не узнаете этого просто потому, что в вашей книге нет слова «любовь». "Звёздный путь: Оригинальный сериал", 1966 год.

- Лорд Брана задал тебе вопрос, – тихо произнёс отец. Том встрепенулся, на мгновение на его лице промелькнул страх, но почти сразу же сменился безразличием. Он повернулся к Бране и, со спокойствием одного из тех золотых идолов, коим поклоняются азиаты, заговорил. Разница была в том, что азиатские идолы блаженно всезнающе улыбались. А лицо юного лорда оставалось бесстрастным. - Простите, милорд, если вы повторите вопрос, я с удовольствием на него отвечу. Это была наглость. Недопустимое хамство. На истощённом лице Хиддлстона-старшего глаза горели яростью. Казалось, они были единственным живым, что осталось в его омертвевшем теле. - Как вам нравится ваша будущая профессия? - Я нахожу её приемлемой. Так как всё живое в нашем мире подчиняется законам математики, а экономика не что иное, как игра в числа и уравнения, я считаю экономику наукой, стоящей у истоков цивилизации, – Том продекламировал слова вступления одного из нудных бесполезных учебников, которых прочитал во множестве. Брана выжидательно смотрел на Тома, но тот уже закончил. - Несмотря на все старания учителя, он небрежен и невнимателен, всячески сопротивляется получению знаний. Занимается неподобающими вещами во время уроков. Это лишь малая часть из того, с чем приходится сталкиваться его почтенному учителю. В этот раз поток презрения и ругательств был на удивление слаб. Было заметно, что отец хочет добавить ещё очень многое, но что-то удерживало его от ядовитой ругани, так привычной Тому. Но даже такая форма выражений привела юного лорда в крайнюю степень смущения. Он не мог есть, хоть и очень хотелось. Сделав пару осторожных глотков, он отставил приборы. После горячего – Хиддлстон-старший практически не прикоснулся к еде – мужчины удалились в курительную комнату. Том же раскланялся, сославшись на недомогание. Вышел в сад. Больше не мог выносить этот фарс. В позах его отца сквозила недопустимая для человека его положения расслабленная расхлябанность, сквозь запах духов для стен просачивался кислый запах уксуса. Ничто не могло загримировать омерзительный, приторно-сладкий запах опиумного дыма. А они сидели и изображали светский приём. Делали вид, что в комнате благоухает жасмином и розами. Лорд Брана не обращал внимания на то, что старший лорд Хиддлстон иногда не улавливает о чём идёт речь, иногда пропускает вопрос, явно пребывая мыслями не в этом мире. Его мозг давно перегорел. Растерял способность мыслить связно. Он был рассеян. Но вдруг мог подскочить, говорить быстро, резко, живо. И так же резко его силы сходили на нет, уступая место сонливости, и редким злобным взглядам в сторону притихшего чада. Том рассматривал коня лорда Браны. Холёный, стройный жеребец. Тонконогий и беспокойный. Редкая порода, редкий окрас. Когда Том учился в школе, дядя его одноклассника, лорд Рочфорд, навещал любимого племянника на подобном скакуне. Говорили, что этого коня привезли из далёкой и таинственной Османской империи, где его, как собственное дитя, растили кочевники, в почестях и любви. Правда, лорд Рочфорд смотрелся на этом величественном животном, как раскисший бурдюк, но кто бы осмелился сказать ему об этом? Том потянул руку и легонько коснулся высокой скулы коня. Тот безо всяких церемоний полез ему в рукав. Фыркнул, не обнаружив там ничего вкусненького. - Ну, прости, прости, мне нечем тебя угостить. У меня даже карманов нет, – с сожалением проговорил Томас. – Ты такой красавец. Он вполголоса хвалил ретивого жеребца. И совершенно позабывшись, не замечал, что за ним внимательно наблюдают. - Добрый день. Томас вздрогнул, отдёрнул руки. В нескольких метрах от него, примостившись на каменной клумбе с пожухшими цветами, восседал молодой человек. Том заозирался, в поисках того, к кому обратился слуга. А когда понял, что слова адресованы ему, часто заморгал, торопливо прошептал: - Добрый день, сэр. Молодой человек улыбнулся. Едва заметно. Том словно прирос к земле. Их глаза встретились… Взгляд незнакомца был таким, будто он увидел нечто удивительное. И прекрасное. Мгновение лопнуло, как мыльный пузырь, когда фыркнула лошадь. Том попятился и тут же ретировался. Но почти скрывшись в зарослях неухоженного сада, он позволил себе обернуться. Слуга лорда Браны всё так же сидел на клумбе, вытянув ноги, и играл с конём, словно тот был кошкой или собакой! Парень постукивал стеком по земле, а жеребец переступал с ноги на ногу и всё норовил поймать, наступить на подвижный кончик. Игра продолжалась некоторое время, пока гордому животному это не надоело. Возмущённо заржав, конь привстал на дыбы и ударил передними копытами в землю. Подошёл ближе и повторил манёвр. Слуга вовремя убрал ноги и шлёпнул его стеком по груди. - А ну прекрати, забияка! Томас собрался было покинуть своё убежище и вступиться за несчастное животное, полагая, что ему хотят причинить вред. Но этого не потребовалось. Жеребец запрыгал, словно горная козочка, а молодой слуга захохотал над этой игривой строптивой громадиной. Юноша забыл, как дышать. Он никогда не слышал столь радостного, невоздержанного смеха. Вот слуга повернулся к нему. Коснулся полей своей шляпы с лёгким поклоном. Махнул рукой. Теперь Томас пустился в откровенное бегство. Его раскрыли. Поймали на подглядывании! Стесняясь своего внешнего вида, он не желал быть поводом для насмешек. Сбaвил шаг лишь когда оказался на безопасном расстоянии от дома и от парадного входа. Юный лорд Хиддлстон вздохнул, промокнул лоб платком и побрёл дальше. В голову закрались странные мысли. «Почему было не остаться и не поболтать с тем парнем? Но с другой стороны, как это будет выглядеть? Мне вести беседы со слугой?!» Но тот парень показался таким простым и жизнерадостным. Вряд ли он стал бы судить Тома за столь легкомысленный поступок... Ему так не хватало знаний, впечатлений в их захудалом городишке. В этом постылом доме. В этой безрадостной жизни. Если бы рядом был хоть кто-то, хоть кто-нибудь… одно доброе слово и лёгкая улыбка, и Том стал бы самым счастливым человеком на свете. - Томас? - Лорд Брана? - Том поспешно склонился. - Ну-ну, мой мальчик, не стоит. Турки считают, что кланяться после еды крайне неблагоприятно для желудка, - мужчина улыбнулся. Он внимательно и цепко осмотрел Тома. Юноша испуганно смотрел в ответ. Удовлетворившись увиденным, Брана предложил продолжить прогулку вместе. - Вашему батюшке нездоровится. Он очень слаб. Том кивнул. - Но я хотел поговорить о вас. Том остановился и удивлённо воззрился на лорда. - Ваш отец вменил вам в вину лень, непослушание и... кхем... бумагомарательство. Что бы это значило? Томас, вы что-то пишете? Для себя или, может быть, для других? Это заметки и дополнения по юриспруденции или же... Томас, мальчик мой, вам нехорошо? Том стал бледнее своего накрахмаленного воротничка. - Почему вы спрашиваете, милорд? - его голос был тих. Казалось, он очень давно ни с кем не разговаривал. Брана всё ещё придерживал его за локоть, но, убедившись, что мальчишка не собирается подать в обморок, отпустил. Продолжил свой путь. Тому пришлось прибавить шаг, чтобы догнать его. - Скажем так, это мой праздный интерес. Когда мы с вашим отцом учились в Кембридже, он сочинял недурственные стихи. Писал прекрасные работы по ботанике, истории и естественно по литературе. Вот я и решил узнать, - Брана обернулся. Полы его щёгольского алого плаща эффектно обняли ноги и расправились красивым шлейфом. - Может и из-под вашего пера выходит что-то достойное внимания. А, Том? Юный Хиддлстон смотрел на него и не мог выдавить ни слова. Удивительный человек. Никакой чопорности. Никаких излишних церемоний. Лишь некоторая театральность присутствовала во всех его жестах. Но и её было в меру. Столичный житель. Человек, объехавший полмира. Свободный по духу... Том был впечатлён, очарован и крайне напуган. Как бы не оттолкнуть, не разочаровать. Он несвязно заикался, каждое слово было тише предыдущего, а заметив на лице лорда Браны мимолётную жалость, и вовсе умолк. - Я бы всё же рискнул взглянуть, - Брана ободряюще улыбнулся. - Если вы настаиваете, милорд... Но не думаю, что я... Мои ... Мои работы стоят... Внимания... Вашего внимания... Я не думаю... - О чём вы пишете? - Брана снова взял его под локоть и мягко подтолкнул к дому. - Мысли о вашей будущей специальности? Том замялся ещё больше. Его бледное лицо покрылось нездоровым румянцем. - Не...Нет, сэр... Это... Простите... То есть... Милорд... Это просто... - Вы затрудняетесь с жанром? - лорда до глубины души умилял этот изящный болезненный мальчик. Где-то за выступающими косточками и желтоватой кожей, за запуганным взглядом, скрывалась небывалая красота. Кеннет видел её. А если мальчик ещё и талантлив... В этом он не сомневался. Хиддлстон-старший изобиловал талантами, был душой компании, неудержимым фантазёром, любимцем женщин, учение давалось ему с лёгкостью, а жизнь сама открывала перед ним двери. Что ж, за одной из них оказался страшный враг. Губитель многих достойных мужей. Кеннет хотел помочь его сыну. В знак былой дружбы и любви между ними. Красивый юный аристократ из древнего почитаемого рода, хоть и не имеющий ни гроша за душой, мог легко найти своё место в лондонском высшем обществе. К тому же, если юный Томас что-то писал, это играло лорду на руку. Некоторое время назад, Брана вложился в новый доселе не очень популярный бизнес, и сорвал куш! Книгоиздание. Оказывается, англичане жаждали книг! Политические, сатирические журналы для мужчин, модные альбомы для денди и молоденьких девушек, сентиментальные романы для женщин, книги приключений для мальчиков, детективы для старшего поколения, научная литература, фантастические произведения, даже ужасы... «Мы живём в удивительный век! – кричали плакаты над его магазинами и во дворе фабрики. - Открытия совершаются каждый день, каждый час. Мы узнаём о мире, в котором живём многие тысячи лет всё больше и больше! » Брана и представить не мог, что природа сделает такой финт, и младший отпрыск его друга будет настолько хорош. Он видел дочерей Хиддлстона. Милые девушки, в меру приятные. Но Томас был жемчужиной. Взяв самое лучшее от обоих родителей, позаимствовав стать и достоинство от дальних предков, что воевали ещё при Генрихе Пятом, он явил собой образец классической английской красоты. Заставив оторвать взгляд от тонких томовых пальцев, Кеннет огляделся. Они зашли в дом и поднялись в комнату для занятий. Том застыл посреди комнаты, растеряв всю свою решимость. Брана положил руку ему на плечо. - Я весь внимание, - мальчик вздрогнул. "Этим мы ещё займёмся. Сделаем из этого дикого оленёнка настоящего джентльмена". Будто стесняясь спартанских условий своего кабинета, Том тихо предложил лорду Бране присесть за стол. Негнущимися пальцами он сжимал пухлую тетрадь. - Могу я взглянуть? Том прижимал тетрадь к груди. - Да... Да, конечно... Если вам так угодно... Только... - Да? - Кеннету казалось, мальчик сейчас ударится в слёзы. И он старался говорить и двигаться как можно осторожнее. Он мягко забрал тетрадь из одеревеневших пальцев. - Пожалуйста... Здесь не всё окончено... Я... Вот... Позвольте мне... - Конечно. Том быстро, но аккуратно пролистнул страницы, на ходу соображая, что можно показать этому необычному, потрясающему джентльмену. Он осторожно разгладил исписанные листы. Отошёл к окну и замер. Весь разворот занимал стих. Почти поэма о несущейся по волнам беспокойного моря испанской каракке "Санта Мария". - Томас, это великолепное произведение! Сильное. В нём есть душа. Жизнь! - лорд Брана поднялся, его все ещё одолевали сильные чувства. - Там... Там дальше, - Том все ещё стоял спиной к нему, обнимая себя. Едва шевельнул безжизненными пальцами. Брана перелистнул страницу и продолжил читать, теперь уже вслух. Чем громче становился его голос, чем яростнее слова, тем сильнее сжимался замерший у окна молодой человек. В наступившей тишине не было слышно даже его приглушённого частого дыхания. - Ты понимаешь, насколько хороша эта вещь? - теперь Кеннет говорил тихо. Он смотрел на напряжённую спину перепуганного мальчишки. Положил тетрадь на стол. Осторожно прикрыл. - Напиши ещё несколько подобных небольших стихов и отошли мне. Если они будут настолько же хороши или же лучше, я напечатаю их. Томас, наконец, подал признаки жизни. - Вы хотите... Cэр... Милорд, вы хотите напечатать... Показать всем это... Эти... - он испуганно смотрел на лорда Брану. Глаза его подозрительно блестели. - Да, Том. Напиши ещё. Или же закончи то, что у тебя есть. Только не тяни уж очень долго, - Брана улыбнулся. - Ты меня заинтриговал. Громкие голоса и цокот копыт давно стихли вдали. Солнце зашло. Дом погрузился в привычную мёртвую тишину и симметрию. Только в маленьком кабинете с убогой меблировкой горел свет. Там кипела работа. - Ваша светлость? - Да? - Позвольте поинтересоваться, - лошадь слуги отставала от хозяйской на полшага. - У лорда Хиддлстона есть сын? - Да. А в чём дело? - Встретил тут одного юнца. Такой шуганый малый. Но не думаю, что он из прислуги. - И что же? Молодой человек пожал плечами. - Просто любопытно, чего он такой? - Любопытство убило кошку. Знаете поговорку? – лорд Брана усмехнулся, заметив, что его сопровождающий нахмурился. Но всё же решил подбросить ему кость.– Думаю, скоро мы будем принимать гостя. Постарайтесь вести себя, как подобает, мистер Хемсворт.