Восходящее солнце

Август 1639 года. Корабль медленно рассекал волны, содрогаясь от столкновений с этими могущественными противниками. Солнце едва попадало внутрь нашего помещения через скупое отверстие окна, которое по доброте душевной открыли османы. Грязь, веревки, немного воды и еды по утрам - именно так я жила вместе с остальными девушками уже 2 недели, находясь на корабле, который плыл в земли, где царит власть исламского правителя. И мы все прекрасно знали название проклятого места, куда нас доставят в ближайшие дни. В Османскую Империю, в обитель злых и безжалостных турок. Теперь наши жизни во власти султана, чьего имени ни одна из нас не знала. Я не ведала, что такое горе до того дня, пока меня не разлучили с родителями. Тот миг, когда в последний раз окинула печальным взглядом, не скрывая слёз, обгоревшее тело матери, остался настолько отчётливым в моей памяти, словно грязный отпечаток на белой бумаге. Её лицо, навсегда застывшее в гримасе ужаса, обезображенное до неузнаваемости, снилось мне в самых страшных кошмарах. - Надя? Я повернула голову в сторону человека, который меня окликнул. На меня во все глаза смотрела Елена, которую за её прекрасное личико и милую улыбку османы успели прозвать Ширин, что значит "хорошенькая". В отличие от меня, она уже вовсю разговаривала на турецком, вот только с письменностью у Лены дела обстояли не так хорошо. Но это и не удивительно - не каждый разберётся в хитросплетениях османских иероглифов. - Что? - вздохнула я и продолжила смотреть в окно, изучаю водную гладь Черного моря. - Как думаешь, что с нами будет во дворце? Я усмехнулась и откинула назад растрепанные, не расчёсанные волосы. - А на что ты надеешься, сестрица? Будем валяться в ногах у этих проклятых Господ, будем целовать их ступни и подолы их платьев. Ты не думаешь, что там нас ждет рай на земле? - С тобой нельзя поговорить серьезно, Надежда! - воскликнула Елена и отошла в сторону, присоединившись к девушкам, которые веселились и безмятежно играли в слова, будто маленькие дети. - Я серьезнее серьезных, - прошептала я себе под нос и тяжело вздохнула. Первые дни моего рабства были не из лёгких. Татары убили почти всё наше поселение, ограбили людей и подожгли дома, а молодых девушек полонили. Три дня мы шли пешком по жаркой степи, в которой росла лишь желтая пшеница, многие погибли от жажды и голода, однако, я была сильной и выдержала это испытание. Хозяева продали нас туркам, а те, в свою очередь, погрузили на корабль и отправили в Стамбул. Осталось только дождаться того дня, когда мы наконец достигнем берегов Константинополя. - Надя, иди к нам! - позвали меня девушки. Я сделала отрицательный жест и улыбнулась. Рабыни пожали плечами и продолжили своё занятие со смехом и улыбками, абсолютно не обращая на меня внимания. Казалось, что их совсем не потревожили события, произошедшие совсем недавно, ведь все они потеряли семью и дом; многих, находящихся здесь, я знала с детства. Все они непринужденно шептались и болтали, девичий щебет заполнил всё помещение. Вдруг послышался скрежет ключа в замочной скважине. Дверь резко открылась и на пороге показался бородатый турок-осман, в его руках была плетка. Девушки мгновенно подскочили и склонили головы, испугавшись наказания за непочтение. Я тоже поклонилась нежданному визитёру, но тут же приподняла подбородок. Старик прошел внутрь и судорожно прокряхтел. Он начал кашлять, громко и оглушающе, что даже стало не по себе от хрипоты этого звука. Наконец, он поправил чалму и начал говорить на ломанном русском: - Мы в вода Стамбул. Привести себя в порядок, мы скоро приплыть к берег и войти в порт. Азиз Ага просмотреть вас и отвести во дворец. Всё понятно? - Да, эфенди! - хором пропели девушки и тут же кинулись к чану с водой, стоящему неподалеку от дверей. Каждая из них хотела выглядеть как можно красивее, только вот, зачем? Я усмехнулась и осталась в стороне, ожидая, когда эта толкотня возле чашки с водой немного прекратится. Старый турок вышел из нашей каюты и снова закрыл дверь на замок. Видно, чтоб не сбежали. Но никто и не собирался этого делать. Я увидела, что девушки понемногу закончили со своими делами, и подошла к воде. Она была грязной и мутной, словно тысячи свиней вымыли в ней свои копыта, и мне не особо хотелось умываться такой водой, но лучшего здесь не имелось. Я тяжело вздохнула и зачерпнула ладошками немного воды, тут же плеснув её на лицо. По коже пробежал холодок от неожиданного соприкосновения с водой. Спустя столько дней, я впервые почувствовала свежесть. Взяв оборванную тряпку, что висела на огрызке деревянной вешалки, я небрежно промокнула воду на лице. Надеюсь, такой вид вполне удовлетворит этого дьявола Азиза Агу. Я бросила тряпку на стоящую рядом кадушку с каким-то корабельным хламом, и села на свою подушку. - Держи, - толкнула меня Елена и протянула небольшое зеркальце. Я с недоверием взяла его в руки и поднесла к моему заспанному лицу, сплошь разукрашенному алыми полосами. Увидев знакомое до боли отражение, я довольно улыбнулась и провела рукой по лицу. Голубые глаза остались столь же сияющими, как на Родине, волосы не утратили своего светло-русого оттенка, хоть и выглядели ужасно неухоженными после всех моих злоключений. Я отложила зеркальце в сторону и снова подошла к окну. На горизонте уже показались купола мечетей, Стамбул выглядел очень красивым и торжественным, даже праздничным. Но сколь бы там не было прекрасно, чужие земли не заменят тепла родных просторов, шелеста ковыля в донской степи. - Девушки! - послышался резкий крик по другую сторону комнаты. Дверь снова открылась, и в нашу узкую комнатушку ввалился тот самый старик-турок. - Вы готовы? - Да, эфенди. - Все на выход! - крикнул он и стукнул ногой по деревянному полу. Я вздохнула и двинулась к дверям вместе со всеми рабынями...