Писатель

Смена подходила в концу. Самая приятная смена на неделе - до трех часов земного дня, если судить по времени на поверхности. И остаток суток - выходной. Пепел не мог не признавать, что ждет этого момента всю рабочую неделю, заранее размышляя, как он проведет свободные часы, как заберет у сталкеров и торговцев свой заказ, о чем поговорит с Глебычем; представлял, как тот будет радоваться аналогу сигарет, который Пепел смог добыть у торговцев. Старик обычно старался не подавать виду, что ему вообще есть дело до этих, как он говорил, "недосигарет", но Пепел знал, что за суровым выражением лица и ворчанием на тему бесполезных трат скрывается глубокая благодарность. И вот Пепел завершал последние дела. Точнее, заканчивал вычищать свиной загон, загружая тележки килограммами дерьма. Придет следующая смена, и свиные испражения отправят на посадки грибов, а пока Пепел старательно работал лопатой, выполняя необходимые действия с четкостью и скоростью машины: "набрать, развернуться-разогнуться, скинуть, набрать, развернуться-разогнуться, скинуть". Как заезженная пластинка, как считалочка, которой можно измерять часы и не пускать посторонние мысли в свою голову. Наконец мужчина привел загон в необходимый вид, перегнал туда свиней из комнатушки, в которой они, точно кильки в банке, были на время заперты, затворил все двери и по переплетению темных коридорчиков отправился в секцию, заведующую помывкой жителей Полиса. Скинуть комбинезон, весь пропахший говном и потом, залезть под обжигающе горячие струи воды, спустя пару минут вздрогнуть, когда они сменяются на ледяные, и смыть с себя всю грязь, усталость и вонь. Вот за это Пепел тоже очень любил свой субботний выходной, начинающийся в три часа земного дня, если судить по времени на поверхности. Проходя после душа дезинфекцию, Пепел размышлял, что гражданам Полиса многое доступно - горячая вода, пусть и две минуты в неделю, стабильно еженедельный холодный душ, нормальное, по меркам современного мира, количество патронов за труд. Не говоря о том, что в Полисе априори было больше всего - места, технической оснащенности, оружия, драгоценных книг, военных, сталкеров, ученых и прочей интеллигенции. А еще за свои довоенные заслуги Пепел имел повышенный оклад, выходной длинною в полсуток и назывался почетным гражданином Полиса. Мужчина в очередной раз усмехнулся, подумав об этом. Судя по всему, руководство союза станций продолжало надеяться, что он перестанет заниматься свиньями и вернется к тому, что умел лучше всего, даже несмотря на то, каким теперь стал мир. Люди, которые больше не видели неба над головой, хотели хотя бы читать об этом небе. Пепел натянул свежее белье, чистый комбинезон, потрепанную куртку на синтепоне, поблагодарил девушку-прачку и отправился сначала на рынок, а потом в отдел сталкеров. Наверное, эти ребятки крутили пальцем у виска, когда он покидал их вотчину со своим заказом - сахаром или сахарозой, но ему было все-равно. В конечном счете, он платил за эту прихоть гигантское количество патронов. И если бы они больше не могли найти эти продукты в Городе, если бы все запасы, сделанные ушедшим человечеством, закончились, то сталкеры и не стали бы брать такой заказ. Но, видимо, они знали нужные места, сахар, который они приносили, даже не слишком фонил, и пока еще Пепел получал раз в месяц свой пакетик. Ранее на рынке он перекусил, а также взял сигареты для Глебыча и настойку для себя. После всех трат средств осталось ровно столько, чтобы не особо сыто протянуть месяц до следующей получки, но теперь можно и в гости заглянуть - не с пустыми руками все-таки. Глебыч справил восьмидесятилетие еще накануне Войны, уже тогда он почти ничего не видел и почти не выходил из дома, так что сейчас, казалось, и вовсе прирос к стулу в своей крошечной палатке - стол, стул, табуретка для визитеров и узкая лежанка - одним словом, королевские условия. В том, ушедшем мире старик не был ни политиком, ни сотрудником разведки, ни кем бы то ни было особо важным для государства и общественности, но в Полисе к нему относились с вниманием и уважением, обеспечивали необходимым для жизни минимумом и даже выделили личный угол, что было практически немыслимо. Но Пепел прекрасно понимал, почему. Судя по рассказам старика, к нему любили заглянуть представители всех слоев мира Метро - от руководства союза станций до всякого подозрительного сброда; и стар, и млад - все тянулись к нему, а он умудрялся находить тему для разговора для каждого из них, мгновенно видя, чем можно растормошить и увлечь человека. А еще он никогда не унывал. В таких обстоятельствах - еще более немыслимо, чем личная трехкомнатная квартира где-нибудь на Боровицкой. - Можно, Олег Глебович? - Пепел сунул голову в палатку. - Витя, это ты? Заходи, конечно, - абсолютно прокуренным голосом молвил старик. - Неужели тебе все еще нужно особое приглашение? Пепел зашел внутрь и уселся на заветном табурете. - Ну что, чаю? - поинтересовался Глебыч и, не дожидаясь ответа, продолжил. - Но ты уж будь добр, сам о себе позаботься. Ну и мне заодно налей кружечку. Вот чай. Говорят, из нового урожая грибов. Пепел на глаз сыпанул заварки в чашки, сходил за кипятком и снова устроился на привычном месте. - А я Вам сигареты принес. - Ох, парень, сколько ж раз говорил, не надо тратиться. Не для того ты за свиньями какашки чистишь. Пепел чуть улыбнулся. Забавное чувство - слышать такое обращение, когда тебе хорошо за полтинник. Здоровское. А свиньи - далеко не самое страшное из зол. - Продавец мне сказал, что самокрутки с Ботанического сада, там, якобы, самого лучшего качества сигареты делают. - Тут спорить не стану, и правда самые лучшие. На сигареты хоть похожи. А то в остальных сплошные опилки, просмоленные какой-то дрянью, что отдает бензином, и явно еще какое-то неопознанное дерьмо, от которого у меня голова становится что твой чугунок. Пепел не стал уточнять, что за неимением табака туда кладут толику галлюциногенных грибов, от которых даже в мизерных количествах больше горестей, чем радостей. А сигареты со станции "Ботанический сад" явно производились местными умельцами из какого-то растения, имеющего схожие с табаком свойства. Неужели они рискнули сделать рейды в сам Сад? Пепел слышал, это жуткое место, даже близко подходить не надо, чтобы это понять. После Войны прошло всего пять лет, но даже этого времени хватило, чтобы от запредельных доз радиации и какой-то химической дряни, что обрушились на Москву, Ботанический Сад превратился в Ботанический Ад. Но тогда где же еще они могли взять такое растение? Нет, точно там, в этом чудовищном разнообразии флоры и фауны. Ох, рисковые. Как бы не привели эти их вылазки к тому, что соседней "ВДНХ" придется замуровывать соединяющие две станции туннели. Пепел просидел у Глебыча еще с часок, выпив две чашки чая и обсудив все на свете: цены на грибы и свинину, детство Глебыча, кто написал "Калинку", разработки Полисом средства от цинги, почему Пепел так и не завел себе бабу. ("Постоянную бабу" - мысленно уточнил тот). Но потом старик явно устал, хоть и старался не подавать вида, и Пепел быстренько раскланялся.