Слишком холодно

Она очнулась и тут же пожалела об этом — голова всё еще болела, но глуше и только сзади, как будто она со всей силы приложилась затылком о стену. Инсе с неохотой шевельнулась и, едва касаясь, дотронулась до больного места, нащупала шишку. Как можно медленней, Инсе села, сбросив с себя жёлтый шерстяной плед. Она всё еще была в своей мокрой и грязной мантии. Комната не показалась ей знакомой — камин, рядом с камином два тёмно-малиновых кресла, на одном из которых высилась поистине огромная стопка полотенец. Дерево в кадке, стопки книг на полу по углам, обшарпанная, вся в хлопьях краски, коричневая дверь слева от камина, по правой стене — другая дверь, маленькая и круглая. На втором кресле, подобрав под себя ноги, сидела Лили — на коленях у неё лежало целое блюдо с пирожными, и, уставившись куда-то в пространство, Лили запихивала их себе в рот одно за другим. Инсе замерла, не в силах отвести глаз. Словно в подтверждение ее мыслей, Лили замерла, так и не донеся очередное пирожное до рта. Она с трудом сглотнула и поджала губы, шумно и часто дыша носом. Не помогло — ее стошнило прямо на пол перед камином. Тяжело отдышавшись, Лили вытерла рот рукавом мантии, посмотрела на пирожные и начала всё сначала. Одно, второе… Круглая дверь открылась и внутрь, нагнувшись и переступив через порог, вошел Альбус. Оценив обстановку, он вздохнул и достал палочку, чтобы убрать рвоту. — Экскуро! — Он повернулся к Инсе. — Оно необучаемое. Это третий раз уже. Эй! Ты в курсе, что у тебя есть желудок? Я же говорил, что тебе опять станет плохо, если ты попытаешься сожрать всё сразу! Лили посмотрела на Альбуса со странным, озадаченным выражением лица. Кажется, она начинала что-то понимать. Она быстрыми, вороватыми движениями собрала с оставшихся пирожных кусочки ананаса и съела только их, оставив на блюде помятые пирожные, а блюдо скинула на пол и замерла — видимо, боялась, что ее опять стошнит. — Что случилось? — спросила Инсе. — Мы где? — В Выручай-комнате. Это зачарованная комната на восьмом этаже. В ней можно спрятаться, так что никто не найдет. А еще обстановка зависит от того, что тебе нужно в данный момент. Например, когда тут жил феникс, вот здесь, — Альбус указал за кресло с полотенцами, где сейчас валялась нелетающая метла, — был его насест. — Удобно, — только и сказала Инсе. — А случилось… Да почти ничего. Когда ты решила добраться до первого этажа самым коротким путем, упав с верхней площадки, эта, — он мотнул головой в сторону Лили, — тебя спасла и, вняв моим воплям, дотащила до Выручай-комнаты. — Спасла, — повторила Инсе. — Ага, и твои лётные эксперименты ей очень, очень не понравились. Напугали и разозлили так, что она даже про пирожные забыла. Вот, держи. Я пока на кухню второй раз бегал, забрал всё из своих запасов и кое-что… позаимствовал из кабинета Зелий. Что нашёл, — извиняющимся тоном добавил он. — Я не привык без мантии-невидимки. Альбус протянул Инсе полупустой тюбик противоожоговой мази, остатки спортивного бальзама в банке, маленькую, но запечатанную пробирку с укрепляющим раствором, немного подсохшую пасту для удаления ушибов и два полных пузырька рябинового отвара. Тот самый Альбус, который несколько часов назад упрекал Фоукса, что феникс спас её. — Ого, — с благодарностью выдохнула Инсе и одним глотком опустошила пробирку. — И ещё там, — Альбус махнул в сторону второй двери, — должна быть ванная. Вероятнее всего, нерабочая, но там можно переодеться. Одежда тоже где-то должна лежать, я про неё подумал, когда вызывал комнату. Не уверен, что вещи нормальные и по размеру. Я был в панике. Он едва заметно улыбнулся, и Инсе захотелось его обнять. — Это ты прятался у гробницы пару ночей назад? — спросила она. — И чары, которые меня чуть не прикончили, совсем свежие, — твои? — Не чары, зелье, — кивнул Альбус. — Я еще в тот вечер, когда слизеринцы закатили вечеринку в честь Скорпиуса, тебя видел. Вот как. Значит, зелье. Неудивительно, что маячки не отреагировали. — Инсе, зачем ты туда полезла? — тихо спросил Альбус. — Забрать Бузинную палочку. — И всё? — И улететь отсюда первым же рейсом. Поднять из воды остров где-нибудь у Тиладумати и до конца дней сажать кораллы, любуясь закатами и красивыми женщинами. — И всё? — повторил Альбус. — А что ещё? Знаешь, не всем повезло родиться со всемирно известной фамилией, связями буквально в каждом отделе Министерства магии и счётом в Гринготтсе, которого на несколько жизней хватит. Я думала, раз Гарри Поттер умер, то и палочка ничья, — соврала Инсе. Альбус не ответил. Он был на Мальдивах, ему не очень понравилось. И если бы он возразил Инсе, что ей перечисленное как раз и привело его к поискам Даров, она бы ему просто не поверила. — Я до сегодняшнего дня понятия не имела ни о каких Дарах или Повелителях смерти, — сказала Инсе, на этот раз совершенно искренне. Не сговариваясь, они оба посмотрели на Лили — та спустила ноги с кресла, придвинула их поближе к огню и, медленно моргая, смотрела на языки пламени в камине. Вцепившись в спинку дивана, Инсе встала. Кажется, укрепляющий раствор начал действовать. В кожу на плечах и боках словно впивались жалящие иголочки. — Пойду приведу себя в порядок. Я быстро. — Хорошо, я за ней послежу. И попробую накормить Фоукса, он еще на кухне еду учуял и начал щипаться. Да, хороший себе Альбус зоопарк собрал — новорождённый голодный птенец феникса, неизвестная тварь в теле его сестры, предположительно Смерть с расстройством пищевого поведения, и едва живая Инсе, без которой ничего этого бы не было. И со всеми нужно нянчиться. Инсе забрала из стопки на кресле два полотенца и завернула в одно из них лечебные снадобья. Душ не работал, а низкая ванна, короткая и широкая, на покрытых зеленой патиной ножках, стояла у стены по диагонали. Инсе заткнула слив, набрала воды и подогрела её чарами, немного перестаравшись, — от поверхности повалил пар. Она не смогла раздеться, слишком больно было. Пришлось по частям разрезать на себе одежду заклинанием, а прилипшие к ранам куски ткани отмачивать и осторожно, едва дыша, снимать. Кое-как справившись, Инсе выпрямилась и подошла к зеркалу на стене. Она едва узнала своё отражение, но могло быть и хуже. Хотя тело ныло и болело, будто Инсе пережила не самое удачное столкновение с Хогвартс-экспрессом, лечебные чары, слёзы феникса и укрепляющий раствор сотворили почти чудо. Инсе принялась смывать кровь и грязь, окуная в ванну полотенце и аккуратно промакивая им себя. Открытые раны щипало, синяки горели под кожей. Она обработала их рябиновым отваром и щедро намазалась пастой от ушибов. Стало легче, хотя пахла Инсе теперь как шкаф с ингредиентами для зелий. Она высушила ботинки и нижнее белье чарами, а в угловом шкафу у раковины, рядом с коробкой с бинтами, повязками и пластырями в катушке, нашла кипу старомодного платья. Там обнаружилась стопка мужских рубашек, нераскрытая упаковка носков со снитчами и удобные, но бордовые и бархатные штаны. Альбус укутал притихшего Фоукса в полотенце, соорудил для него на диване импровизированное гнездо из подушек и пледа, а сам сел рядом. Через четыре-пять часов птенец снова проголодается. Непонятно, как фениксы выживают в дикой природе? Фоукс не издал ни звука и пребольно щипался, но выглядел абсолютно беспомощным — голым, не считая невесомого, едва ощутимого пуха, и слепым, хотя чёрные бусины глаз, ещё закрытые кожицей, явно различали свет. Он был размером со среднюю перепёлку, но в него поместилась треть стакана пасты из ягод и злаков — она проглядывала тёмным пятном у основания шеи. Пасту притовил, не задавая лишних вопросов, Мэдди, — самый лучший на свете домовой эльф, достойный именной таблички в школьном Зале трофеев. Существо в кресле, кажется, уснуло, уронив голову на грудь. Альбус покрутил в пальцах серебряную монетку, подаренную Скорпиусом, придвинул поближе к дивану стопку книг, положил на них ногу и намазал лодыжку спортивным бальзамом. Если бы он знал, что Панси Паркинсон тут ни при чём и нет никакого тайного заговора бывших Пожирателей смерти, он бы… Не пошёл к Белой гробнице. Идиотский будильник врал — никуда Альбус не опаздывал. Пусть бы Инсе делала со Старшей палочкой всё, что заблагорассудится, — к тому же, она ей не хозяйка. Наверное, Фоукс сможет им помочь, когда подрастёт, но сейчас все тайны и все разгадки валялись в забытьи, мирно пуская слюни на обивку кресла. Это еще хорошо, что Инсе не видела, как Лили после второго пирожного вдруг начала плеваться кровью и выбитыми зубами. Альбус видел, но в тот момент с трудом понимал, кто он. Инсе вышла из ванной, растирая волосы полотенцем. Она заглянула в кресло, увидела, что Лили спит, и села рядом с Альбусом. Альбус вздохнул. — Давай попытаемся подумать вместе. Я начну. — Когда Инсе кивнула, он продолжил: — По логике получается, что это Смерть из сказки про Дары. К сожалению, там ни слова не сказано про то, что она такое на самом деле. Но это очень сильная тварь, чары на неё не действуют. И очень… — Альбус замялся. — Дурная. Она вселилась в тело Лили, понятия не имея, что им делать и как оно работает. — Но быстро учится, — мрачно добавила Инсе и спросила: — Как думаешь, она боли не чувствует? Или чувствует, но не в курсе, что это… — Я понимаю, к чему ты клонишь. Она меня пугает, но я не вижу в ней злобы или желания сделать больно. Жестокость — да, но странная, неосознанная. Я не сомневаюсь, что она в любой момент может прихлопнуть кого угодно, а досталось только тебе и Фоуксу. — И она тут же потеряла интерес к нам обоим, как только поняла, что я ничего не знаю, а феникс ей больше не угроза. — Инсе, ты бы ее видела, — Альбус понизил голос и наклонился ближе. — Ты когда свалилась с лестницы, она так в тебя вцепилась, что я подумал, она тебе кости переломает. Я ей еле руки разжал. — Она до меня дотянулась, что ли? — Нет, переместила. Не знаю, что она на самом деле сделала, всё очень быстро произошло. Я толком испугаться не успел. Вот я вижу, что ты теряешь сознание, а вот ты уже валишься рядом с Лили на лестницу, но при этом твоё тело ещё на месте и ты продолжаешь падать. Сложно описать. Как будто с каждой секундой всё меньше тебя падает, и всё больше — там, где она тебя держит. — Хорошо, что я ничего не помню. — Инсе поёжилась. — Какой из этого можно сделать вывод? Она в курсе, что такое физическая смерть и её… — Инсе замолчала, пытаясь подобрать нужное слово. — Нежелательность? Вряд ли. Какое Смерти дело до твоих обмороков? Но она в теле Лили, а Лили тебя знает и помнит. Феникс сказал, что камень возвращает мёртвых в мир живых. Инсе вспомнились воскресные проповеди в церкви Святого Доминго — о грехе и спасении, о страшном суде и рае, о воскрешении умерших и вечной жизни. Забавно, что именно мир магии окончательно показал ей, насколько беспочвенна вера в то, что помимо тела человек обладает какой-то бессмертной нематериальной сущностью, душой. Но это только подтверждало слова Альбуса. Он, наверное, и сам не понимал, насколько прав. Феникс сказал, что камень возвращает мёртвых в мир живых, но весь разум, который был у Лили, остался в ней. Вся воля, чувства и память никуда не делись, и они продолжались с каждым вздохом, пока Смерть продлевала ее телу… жизнь. — Значит, о Лили и нужно позаботиться в первую очередь, — сказала Инсе. Прозвучало странно, но у Инсе не было сил ни на аккуратные формулировки, ни на то, чтобы сказать прямо. — И что, по-твоему, должно произойти? — поинтересовался Альбус. Инсе готова была поклясться, что всё он понял, а спросил нарочно. — Даже если от Лили осталась одна физическая оболочка, она не должна быть в таком ужасном состоянии. Она живая, ей больно, — ответила Инсе, не пытаясь скрыть раздражение в голосе. — И так будет гораздо легче достучаться до её человеческой стороны. Без этого мы вряд ли узнаем, что Смерти нужно. — Мне кажется, она ищет владельца Старшей палочки. — Да, но зачем? И что будет делать потом? Альбус пожал плечами. — Я бы очень хотел выяснить. С другой стороны, какая разница? Все три Дара уже у неё. Найти владельца палочки — дело времени, помешать мы ей не сможем. Даже сам Дамблдор наверняка не смог бы. Чары на Смерть не действуют, феникса она разделала как курицу. Воскрешающий камень не сработал. Самое время остановиться, чтобы не сделать ещё хуже. Хотя куда уж хуже, а Фоукс ведь предупреждал… — Совсем о другом и, готова поспорить, не ожидал такого поворота событий. — Инсе кивнула головой в сторону нагромождения подушек за Альбусом на диване. — Я поэтому и говорю, Альбус, мы только через Лили можем что-то узнать, и сначала ей нужно оказать помощь. Хотя бы это я хочу попробовать. Инсе пугала перспектива остаться со Смертью наедине, но, если она планировала в очередной раз воспользоваться привязанностью Лили, лучше обойтись без посторонних. Оставалось уговорить Альбуса. — Думаю, что сама справлюсь. А ты пока можешь привести себя в порядок и отдохнуть немного, — предложила Инсе. — Я хотя бы успела переодеться и поваляться в обмороке. — Точно? — спросил Альбус. Что-то необычное почудилось ему в интонациях Инсе, но он и правда очень устал и не мог сопротивляться мыслям о горячем душе и свежей одежде. — Мы уже оставались вдвоём. И ты сам сказал, если она решит мне навредить — ну кто ей помешает. Альбус вздохнул. — Почему-то у меня странное чувство, что ты планируешь с ней сбежать. Инсе чуть улыбнулась и покачала головой. — Нет. Но я верю, что если она кого и послушается, так это меня. Ну и несмотря на то, что Лили — твоя сестра, всё-таки мне сподручней выискивать на ней синяки, оставаясь в рамках благопристойности. Альбус и сам уже об этом подумал, правда, немного в другом ключе — что он дважды идиот беспокоиться о приличиях в сложившейся ситуации, но всё равно с благодарностью уступит эту работу Инсе. — Хорошо, — кивнул Альбус, в очередной раз жалея, что лишился мантии-невидимки. — Я заберу феникса с собой. Заодно попробую выяснить, что говорят в школе. Сейчас напишу инструкцию, как снова попасть в Выручай-комнату, но надеюсь, что не понадобится. Думаю, что успею вернуться до отбоя. Инсе не стала спорить, у неё будет достаточно времени. Когда Альбус ушёл, она долго не могла заставить себя подняться с дивана. В комнате было тихо и уютно, дерево в кадке цвело невзрачными белыми цветами, но чудесно пахло — Инсе порадовалась, что её многострадальный нос снова начал различать запахи, — а в кресло у камина можно просто не смотреть. Не смотреть, и всё. Сжав зубы, Инсе встала. Она забрала из ванной коробку с перевязочными материалами и собрала неиспользованные зелья, особую надежду возлагая на пузырёк с рябиновым отваром. Затем, едва не теряя сознание от страха, пока можно было ещё передумать и остановиться, Инсе подошла к Лили, наклонилась и осторожно потрясла её за плечо — та дёрнулась и подняла голову, моргая. Инсе очень медленно, как будто пыталась не спугнуть дикое животное, подняла руку выше и убрала волосы с лица Лили. И поняла, что не может туда смотреть. Резко выдохнув, Инсе выпрямилась. — Нет. Я так не могу. Не могу! — сказала она в потолок. Звук собственного голоса приглушил панику. Её пугала страшная рана и пустой взгляд, её пугала необходимость касаться чего-то очень родного, ставшего пустой оболочкой. Ах если бы пустой! Инсе решила, что будет говорить вслух и на всю комнату объявила: — Дожила. Разговариваю сама с собой, чтобы умом не тронуться. Никакой логики, правда? Она взяла Лили за руки и потянула. Инсе почти смирилась с тем, что придётся таскать Лили на себе, но та легко встала, послушавшись. — Давай-ка вытащим тебя из мантии. Просто хочу проверить кое-что. Как здорово, что ты в кофте, свитер пришлось бы через голову снимать, а пуговицы я уж как-нибудь этими трясущимися руками расстегну, — бормотала она, раздевая Лили, как куклу. — Вот, смотри! — Инсе указала на широкую ссадину на плече. — Чувствуешь? Отвратительно, правда? И болит наверняка! Смочив в рябиновом отваре, Инсе осторожно приложила к ссадине бинт. Лили моргнула. — Я и думаю, — как ни в чем не бывало болтала Инсе, накладывая бинты на синяки и раны на правом боку Лили. — Как понять, что отсутствие боли — это хорошо, если ты за первые пару часов жизни ничего, кроме боли, и не чувствовал? Может, жизнь в мешке из мяса и костей — вот такое вот дерьмо, или конкретно этот — бракованный. Я бы на твоём месте тоже так решила, — Инсе понимающе кивнула. Лили повернулась и уставилась на неё. — Вот, смотри, — Инсе убрала одну из повязок. Кожа под ней была ярко-розовая, как от ожога, но ссадина заросла. Лили потянулась и сама сняла бинты с плеча. Моргнула. За этот вечер Инсе стала специалистом по языку морганий и могла отличить задумчивое от озадаченного, а растерянное от раздраженного. Сейчас, судя по реакции Лили, ей удалось крайне наглядно продемонстрировать свою правоту. — Где ещё болит? — спросила Инсе. Лили попыталась приложить руку к щеке, но тут же отдёрнула. Инсе вздохнула. — Здесь снадобья не помогут. Можно достать «Костерост», но оно вряд ли срастется нормально, сначала вправить бы. Я знаю заклинание, но боюсь, только хуже сделаю. Тут специалист нужен, хотя бы школьная медсестра. Только ей придётся стереть память или внушить, что она тебя не видела, или что ты там с людьми делаешь. И как бы она не решила, что тебя нужно срочно переправить в Мунго. — Я могу приказать. Инсе очень надеялась, что Лили начнёт разговаривать вслед за ней, но когда это произошло, растерялась. — Вот я и боюсь, что ты как прикажешь что-нибудь мадам Помфри, потом костей не соберёшь. Лили покачала головой и снова потянулась к щеке, моргая заслезившимися глазами. Инсе больше не сомневалась, что Лили больно. — Вернуться к правильному состоянию. — К правильному состоянию, — повторила Инсе. — Приказать вернуться, — снова повторила она, решительно ничего не соображая, и пробормотала: — Ну… Прикажи? Лили сдвинула брови и посмотрела на Инсе с непередаваемым выражением, отчего Инсе отшатнулась, испытывая ужас, смешанный с облегчением. Если Смерть смотрит на тебя как на идиотку единственным не заплывшим глазом и скалится кровавой полосой вместо рта, с ней можно договориться. Инсе вздохнула. Да, они с Альбусом наглядно убедились, что Смерть понятия не имела, что такое правильное человеческое состояние. Особо не надеясь, что сработает, Инсе схватила Лили за руку и подвела к зеркалу в ванной. — Вот. — Инсе указала на отражение. — С одной стороны — правильно. А с той, где болит, — не очень. Лили моргнула, моргнула ещё раз, а затем её щека пошла буграми и впадинами, будто кто-то перемешивал её лицо, как глину. Инсе почувствовала, что к горлу подступил комок тошноты, но не смогла отвести взгляд, так и смотрела, вытаращив глаза, как загипнотизированная. Когда всё закончилось, Лили повернулась к ней, будто спрашивая одобрения, но у Инсе словно воздух забрали из лёгких. Она попыталась вздохнуть, всхлипнула и тяжело привалилась к бортику ванны. — Сейчас, подожди, — пискнула Инсе слабым голосом и сползла вниз, на пол. — Инсе присядет. — Инсе, — одними губами прошелестела Лили. Инсе дёрнулась, как будто её ударили. Секунду — всего на секунду она поверила, что Лили на самом деле не умерла, что Смерть просто сидит в ней, пока считает нужным, но скоро уйдёт, уступив место настоящей Лили, и всё встанет на свои места. И всё будет как прежде. Инсе уронила голову на руки. Слёзы обожгли веки и наконец полились с такой силой, что она едва успевала моргать. — Ты не Лили, так? — тихо спросила Инсе, и, видимо, что-то в её голосе заставило Смерть ответить. — Лили — это тот, кто был здесь до? Инсе подняла заплаканное лицо и кивнула. Смерть покачала головой. — Тогда где она? — Где положено быть тем, у кого больше нет тела. — Но она жива? Смерть молчала. Кажется, она не понимала, чего от неё хочет Инсе, и не знала, как ответить. — Кто ты? Что тебе нужно? — спохватилась Инсе, вспомнив, зачем она это всё затеяла. Каждая крупица информации сейчас на вес золота, пока Смерть продолжает отвечать на её вопросы. — Мои вещи. — Камень, палочка и мантия у тебя. Тебе нужно найти владельца палочки, чтобы полностью завладеть ей? Молчание. Инсе вытерла слёзы рукавом рубашки и поднялась на ноги. — Что ты будешь делать дальше? Когда все вещи будут у тебя? Смерть пожала плечами. — Они мои. Инсе вздохнула. — Нет, так не годится. Тебе придется объяснить мне так, чтобы я поняла. Может, ты… Я не знаю, планируешь выпустить в этот мир тысячи зомби-дементоров или еще каких хтонических чудовищ. Истребить всё живое. — Она вгляделась в лицо Лили — оно выглядело озадаченным. — Устроить страшный суд, конец света, поднять мёртвых из могил. Нет? Лили протянула руку, схватила её за волосы и спросила: — Что это? Инсе ойкнула от неожиданности и подалась назад, но Лили держала крепко. — Отпусти! — Что ты будешь делать дальше? — повторила её вопрос Смерть. — Ничего! Это мои волосы! При чем здесь… — Инсе осеклась, до неё дошло. Мантия, камень и палочка были такой же частью Смерти, какой для Инсе были её собственные кожа, волосы, кости… Что с ними делать? Да ничего такого, чего не сделал бы и без. Смерть разжала руку, и что-то такое отразилось на лице Лили, что Инсе продрал мороз по коже. Она вздохнула, достала волшебную палочку и снова набрала полную ванну воды. — Не знаю, как ещё тебе объяснить, но тебе придётся раздеться и туда залезть. Лили моргнула. Инсе вздохнула и возвела всё ещё красные от слёз глаза к потолку. Ну, она и не надеялась, что будет легко загнать Смерть в ванну.