Слишком холодно

Поляну обступили сумерки, цветы захлопнули призрачно-белые бутоны и пригнулись к земле. Инсе спрыгнула с метлы и посмотрела на Альбуса. Вся её уверенность испарилась, оставив её мокрым, грязным комком, дрожащим от холода и испуга. Её только что чуть не сожрал акромантул. И вот Инсе здесь, на поляне, но мыслями ещё там, под мохнатым брюхом, за несколько секунд до удара, который так и не наступил. Часть её застряла там навсегда. Интересно, Альбус сам-то понял, что спас ей жизнь? Сам-то понял — зачем? — Спасибо, что вытащил, — сказала Инсе, глядя в сторону, и тут же схватилась поправлять разорванную мантию — мантия сбилась на сторону, её непременно нужно было поправить, прямо сейчас. От стыда всё внутри горело не хуже, чем от чар феникса. — Угу, — мрачно кивнул Альбус и протянул ей камень — будто и не могущественный артефакт, а просто бусина из ожерелья Трелони. У неё, кажется, было похожее — из черного обсидиана… Альбус совершенно зря вспомнил о Трелони. Инсе, скорее всего, решила, что ему глубоко отвратительны её благодарности, поэтому больше ничего не сказала. С другой стороны, и хорошо, что она ничего не поняла. Как объяснить, что когда кого-то спасаешь, зачем-то привязываешься ещё сильнее и от этого никак не отмахнуться, не получится сказать себе, что это Инсе теперь у него в долгу, это Инсе должна разбираться со своими проблемами, он тут ни при чем. Альбус как будто всю жизнь знал, что к роли спасителя полагается целый вагон эмоционального багажа. Фоукс, не сдвинувшийся от Лили ни на шаг, поднял голову и посмотрел на Альбуса. Альбусу показалось, что он перестал слышать Фоукса, — должен же феникс что-то сказать? Снова объяснить, что у них ничего не получится, что этого нельзя делать, отговорить, в конце концов. Феникс молчал, а когда Инсе подошла ближе и наклонилась к Лили, легко вспрыгнул на самый верх поваленного дерева. Альбус знал, что должен её остановить. Вместо этого он перехватил метлу в другую руку и достал палочку. Его трясло. Инсе опустилась на колени рядом с Лили. Дождь смыл грязь и кровь с её лица, очень спокойного и абсолютно неживого — волосы плотными ржавыми кольцами лежали не на её щеке, а в ней, потому что щеки не было, только вмятина. Инструкции к Воскрешающему камню не прилагалось, и Инсе сделала единственное, что пришло в голову, — крепко сжимая Бузинную палочку, она свободной рукой осторожно положила камень на тело, в ямку в основании шеи. Он мгновенно врос внутрь почти наполовину, во все стороны от камня разошлись плавные концентрические волны, будто это была не человеческая кожа, а водная гладь. Инсе моргнула, а когда открыла глаза, камня уже не было. Он исчез. Ничего не происходило — долго, целую минуту, две, три… — Что там? — позвал Альбус, перекрикивая порывы ветра и ворчащие в отдалении раскаты грома. Инсе только покачала головой. Увидев, что Альбус собирается подойти, Инсе предупреждающе выставила руку. Альбус остановился. Ей показалось, что… Ей не показалось. Лили дернулась, будто её плечи и грудную клетку подбросили в воздух. Голова неестественно мотнулась назад, вперед, снова назад, и Лили села на земле. Она вскинула руку и вцепилась Инсе в горло с такой силой, что та чуть не потеряла сознание. Только после, будто спохватившись, Лили подняла запрокинутую голову и с усилием моргнула, глядя мимо Инсе, затем еще раз, пытаясь сфокусировать зрение. Инсе открыла рот, чтобы закричать, но не могла даже шевельнуть языком. Боль была плотной и тяжелой, и совсем, совсем нельзя было вдохнуть. Не выпуская из рук Бузинную палочку, но и не имея никакой возможности ей воспользоваться, Инсе инстинктивно вцепилась Лили в запястье руки — той, которой Лили держала её за горло, — и попыталась вывернуться. Пальцы беспомощно заскользили по холодной коже. Мир потемнел и поплыл радужными пятнами — или это вспышки заклятий? Инсе почувствовала, что хватка на горле немного ослабла, и со свистящим хрипом вздохнула. В нос ударил запах гари и палёных перьев. С нечеловеческой силой и легкостью Лили выдернула из её ладони Бузинную палочку, словно вытащила соломинку из коктейля, и отпустила. Инсе плюхнулась носом Лили в колени и, опираясь на дрожащие руки, приподнялась. На поляне будто прошел дождь из фениксовых перьев. Альбуса нигде не было. Лили смотрела на неё красивыми-красивыми глазами — розово-зелёными, как турмалин. — У кого ты взяла это? — сипло, без единой интонации в голосе спросила Лили, показывая Инсе Бузинную палочку. Инсе ползком попятилась назад, но Лили схватила её за ворот мантии и дёрнула к себе. — У кого ты взяла это? — повторила… Не-Лили. Кто угодно, только не Лили. Под её внимательным, пронзающим взглядом Инсе почувствовала могильный холод в затылке, голову опутали ледяные щупальца. Лили, мысленно позвала Инсе, Лили… Ты здесь? Ты меня слышишь? Щупальца исчезли так внезапно, как будто и не было. Не-Лили вздохнула. Она поднесла к лицу Бузинную палочку и, будто любуясь, положила на раскрытую ладонь — от указательного пальца до локтя, медленно-медленно провела по тёмному дереву, остановившись на широком, выпуклом основании. Инсе наконец поняла, почему палочка формой напомнила ей высушенные временем кости — так же, как и Воскрешающий камень, Бузинная палочка сначала наполовину погрузилась не-Лили в руку, а затем полностью исчезла внутри. Альбус под мантией-невидимкой отошел на шаг назад. Он решился. Первое, что тебе говорят про Убивающее заклятье, — что оно, конечно же, запрещено и наказание за его применение — Азкабан. А второе… Что, при всей его чудовищности, оно ненадежное. Волшебник должен обладать не только достаточной силой, но и желанием — искренним желанием лишить жизни живое существо. Не причинить боль, не одержать победу, не избавиться, а именно убить. Под рубашкой зашевелился Фоукс — горячий, как чашка со свеженалитым чаем, и абсолютно лысый. То, что вселилось в тело Лили, не испытывало ни малейшей жалости, но и ненависти не испытывало тоже — оно с полным равнодушием чуть не задушило Инсе и отмахнулось от оглушающего заклятья Альбуса, как отмахиваются от назойливой мухи. Но феникс… Стоило Лили только заметить феникса, её бесстрастное лицо исказилось смесью страха и отвращения, она подалась назад и чуть не выпустила Инсе. Фоукс вцепился Лили в волосы и тут же вспыхнул — свет был настолько ярким, что Альбусу показалось, что прямо в феникса угодила молния, с треском разбившаяся на тысячи радужных бликов и осколков. Фоукса отшвырнуло назад к поваленному дереву. Разумеется, Лили не смогла его убить. Но маленький, красно-фиолетовый комок плоти, без перьев и с закрытыми тонкой кожистой пленкой глазами, больше не представлял для неё угрозы. Лили снова повернулась к Инсе. Альбус успел спрятаться под мантией-невидимкой и подкрасться к дереву. Птенец лежал на земле в куче перьев, раскаленных, будто угли костра, но не обжигающих, шевелил голыми крыльями и, раскрывая клюв, силился поднять голову. Альбус осторожно взял Фоукса в руки и спрятал под мантию, чувствуя, как острые когти вцепились в кожу, царапая, но не раня. Альбус отступил еще на шаг, увидев, как Старшая палочка медленно входит Лили в руку, тонет в коже, растворяется, как кубик льда. Больше медлить было нельзя. Он вскинул палочку и, вцепившись другой рукой в ветку поваленной ели, закричал: — Авада Кедавра! Заклятие, осветив поляну зелеными всполохами, попало Лили в спину. Она повернулась к Альбусу и вскинула руку — Альбуса пригвоздило к месту. Лили медленно встала на ноги и, не смотря на него, хриплым голосом произнесла: — Это моё. Она поманила его к себе — нет, не его, а мантию-невидимку! Та легким, струящимся серебром соскользнула с Альбуса и перетекла Лили в руки. Лили накинула её на плечи, но не исчезла — исчезла мантия. Это моё. Инсе наконец поняла, кто перед ними. Судя по бледному лицу и сжатым губам Альбуса, он понял тоже. Они обменялись недоумевающими взглядами — ни Инсе, ни Альбус не понимали, почему до сих пор живы. Смерть огляделась по сторонам, медленно проводя ладонями перед лицом, будто раздвигая ветви несуществующих деревьев. Она сразу же нашла что-то, ухватила пальцами невидимую нить и двинулась в лес, пройдя мимо Инсе и Альбуса, как будто их тут и не было. На пути ей попалась метла Альбуса, и Смерть пнула ее ногой так, что метла подлетела вверх и перевернулась в воздухе. Им ничего не оставалось, кроме как второпях собрать разбросанные по поляне вещи и пойти следом. Когда они вошли под сень деревьев, Инсе обернулась — ярко-рыжие перья феникса потеряли свой цвет и съежились, а поляна выглядела так, как будто на ней ничего не произошло. Альбус, перебросив метлу на другое плечо, зажег свет на кончике палочки. Дождь перестал и небо немного расчистилось, но вокруг было совсем темно. Смерть напрямик через лес шла куда-то в сторону озера. Неужели к Белой гробнице? — Что с Фоуксом? — тихо прошептала Инсе. — Он жив? Альбус прижал руку к груди, где его мантия топорщилась странным бугром. — Да, он тут. Фоукс попытался тебя защитить, но это… Эта тварь его убила, и он переродился. Пока она возилась с вами, я успел спрятаться под мантией. Ничего стоящего из этого, правда, не вышло. — Нет, теперь мы знаем, что её и непростительные заклинания не берут. «А еще мы знаем, что я на них способен», — закончил Альбус про себя. Он вздохнул и наклонился к Инсе. — Зато она получила обратно мантию, — прошептал Альбус ей в самое ухо. — Она пришла забрать своё, понимаешь? — Дары, — кивнула Инсе. — Но они все уже у неё. Камень, палочка, мантия… Инсе пожала плечами. Она, конечно, уже догадалась, что произошло… Догадался ли Альбус? — Если я не ошибся. А я, кажется, ошибся, — сказал он. — Палочка никогда тебе не принадлежала. Теперь для того, чтобы Старшая палочка подчинилась ей в полной мере, она должна найти настоящего владельца. Последним был мой отец. — Последним? Или последним известным? — спросила Инсе, не скрывая горькой усмешки. Да, Альбус всё понял правильно. Она только и думала об этом с тех пор, как ей удалось немного взять себя в руки. То, что сначала показалось ей признаком силы, — пружинящая тяжесть, с которой Бузинная палочка легла в её ладонь, — на самом деле было нежеланием подчиняться. Сейчас Инсе понимала, что, будь она владелицей палочки, та, наверное, сыпала бы искрами и невесомо порхала в руке, будто по собственной воле. Она не убивала Гарри Поттера? Она понятия не имеет, был ли он вообще хозяином Бузинной палочки на то Рождество. Последний год показался ей цветным балаганом, фестивальной ярмаркой тупости с ней в качестве главной диковины. Альбуса Инсе поставила на почетное второе место. Возможно, он бы с ней не согласился и потребовал первое — судя по его лицу, точного ответа на вопрос Инсе у него тоже не было. Впрочем, как и времени упиваться собственным скудоумием. У Белой гробницы толпились волшебники. Альбус различил аврорские мантии и высокую шляпу директора МакГонагалл. Рядом с директором стояла тётя Гермиона и заспанный дядя Рон — он мял в руках длинный вязаный шарф и оглядывался. Дядя Невилл стоял чуть поодаль, ближе к нагромождению камней у единственной уцелевшей стены, и о чем-то негромко спорил с двумя аврорами. Инсе остановилась как вкопанная. Она и не надеялась что их заварушку у гробницы никто не заметит, но до этого её мозг был занят совсем другим, а сейчас вернулся в реальность и не смог вместить в себя происходящее, встав на дыбы, как до смерти перепуганная лошадь. Виды уютных азкабанских апартаментов перемешались с картинами, на которых то, что она выпустила в этот мир, методично развлекается удушением всех собравшихся, выпытывая, не видели ли они хозяина Бузинной палочки. Альбус сделал несколько шагов и тоже остановился. Развалины Белой гробницы отчетливо виднелись впереди в ярком свете зачарованных фонарей и заклинаний. Если они подойдут ближе, их заметят. Альбус инстинктивно прижал руку к груди, и птенец под мантией заворочался, прильнув к нему всем телом. Драгоценные секунды таяли, он растерянно посмотрел на Инсе, но та лишь молча покачала головой. Она выглядела напуганной. Никто из них не мог остановить Лили, и ни один не знал, что делать. Не обращая внимания на отставших Инсе и Альбуса, Лили вышла из-под сени деревьев к волшебникам на поляне. Те повернулись к ней, но никто сделал и шага. Словно прикованные к месту, они молча проводили Лили взглядами, когда она подошла вплотную и что-то спросила у тёти Гермионы, затем у директора и дяди Рона, затем, полностью проигнорировав авроров, встала рядом с дядей Невиллом и наклонилась к камням — смешно наклонилась, скрюченной неудобной галкой, как никогда не сделал бы человек, хоть немного понимающий, зачем ему две ноги и по колену в каждой. Массовое удушение не состоялось. Инсе привалилась к стволу дерева и, понимая, что это не самое благоразумное решение, прикрыла глаза. Вся поверхность тела пульсировала, как одна огромная ссадина, а руки и ноги жгло от холода. Ещё сегодня за обедом её проблемой было отклеить покрытую Каверзным клеем ложку от пальцев. Следующие несколько часов вместили в себя и кабинет Филча, и Белую гробницу с проклятым зельем, и Запретный лес с акромантулами, и… Она больше не могла. Всё. Пусть это Лили-чудовище делает что хочет, а она, Инсе, просто посидит здесь — вот прямо в основании дерева примостится, подоткнув под себя мокрую мантию, и все Дары Смерти вместе взятые не смогут сдвинуть ее с места. — Эй, — тихо позвал Альбус. — Она уходит. Инсе неохотно подняла голову и непонимающе моргнула. Волшебники на поляне оживленно переговаривались между собой и собирались — авроры складывали магические приборы и прятали их в маленькие чемоданчики, тётя Гермиона и МакГонагалл установили над гробницей защитный купол, дядя Невилл гасил фонари. — Кажется, в замок, — Альбус указал на темную тень слева. Инсе выпрямилась и посмотрела на дерево с такой тоской, будто успела сродниться с ним и вместо шершавой коры видела шелковую перину. — Пойдём следом? — спросил Альбус. Инсе пожала плечами. — У меня других идей нет. — Судя по тому, как она разобралась с волшебниками у гробницы, нам ни директор не поможет, ни авроры, ни сама министр магии. Альбус взялся за метлу, но она, задрожав в воздухе, плюхнулась в грязь бесполезной палкой и, как он ни пытался, больше не взлетела. Видимо, ей сегодня выпало слишком много испытаний и пинок стал последней каплей. Не рискнув бросить школьную метлу прямо здесь, он снова закинул её на плечо. Придется пешком. — Это и хорошо, — сказала Инсе, когда они вышли к озеру — им пришлось сделать крюк, чтобы ни с кем не столкнуться, и Альбус уже успел забыть, о чем они говорили. — Зачем нормальным людям такие проблемы… Они почти догнали Лили у теплиц, но тут же отстали. Она шла быстро, а Инсе даже с помощью Альбуса с трудом переставляла ноги. — Лили, подожди! — позвала Инсе, ни на что особенно не надеясь. — Ну стой же! Альбус, порядком запыхавшийся, с удивлением увидел, что Лили послушалась. Она стояла, не поворачиваясь к ним, но не шла дальше. Инсе из последних сил подбежала к Лили. — Эй! Слышишь? Ты меня слышишь? Никакой реакции. Инсе схватила ее за плечо и встряхнула. — Я знаю, что ты прекрасно умеешь разговаривать. Альбус решил, что Смерть сейчас отмахнётся от надоедливого человека — да так, что Инсе отлетит к ближайшей теплице, пробив собой дверь. Смерть моргнула, медленно. — Куда ты идёшь? — спросила Инсе. Ей показалось, что на изуродованном лице мелькнуло раздражение — Лили выглядела как Лили, когда её в конец достали. Лили подняла руку и указала куда-то вверх и в сторону замка. — Башня Гриффиндора? — проследив за её жестом, спросил Альбус, обращаясь скорее к Инсе. Инсе растерянно кивнула. Она изо всех сил пыталась сообразить, какой вопрос задать следующим, чтобы получить больше информации, но взгляд цеплялся за совсем другие вещи — за порванную гриффиндорскую мантию, за кровавые потеки на шее, за нереального цвета глазищи — пустые и неподвижные, но, удивительным образом, следящие за всем вокруг. Повинуясь одной ей слышному зову, Лили снова пошла к замку, и больше никакие окрики и просьбы на неё не действовали. Пространство словно расступалось перед ней — Инсе увидела, как пара студентов на выходе из Большого зала резко замерли и, будто вспомнив что-то важное, вернулись обратно. Профессор Тренч прошла мимо них, грязных и перепачканных кровью, будто и не заметила. Летающие лестницы заранее выстроились у нужных площадок, чтобы Лили не пришлось ждать ни секунды. Портрет Полной Дамы зевнул, кокетливо прикрыв рот ладонью, и сдвинулся в сторону, даже не взглянув на них. Не успев подумать о последствиях, Инсе и Альбус ввалились в гостиную Гриффиндора. Там никого не было. Лили рывком села в кресло у камина. На столике по соседству громоздилась стопка учебников, под чернильницей лежал свернутый пергамент, а рядом стояло блюдце с пирожным — оно немного осело и кусочек ананаса сполз вниз. Кто-то оставил и забыл, наверное. Вцепившись в пирожное так, что начинка полезла в промежутки между пальцами, Лили запихнула его в рот одним движением и проглотила, кажется, не жуя. Инсе растерянно обернулась к Альбусу, но тот следил за происходящим с таким удивлением, что забыл, как моргать. Лили с животной решимостью облизывала ладонь и пальцы с остатками крема. Инсе дернулась и странно икнула, зажав рот обеими руками. Не помогло — нервный смех поднимался откуда-то снизу, из живота, и прорывался наружу истеричными, булькающими всхлипами. Краткая вспышка веселья стоила ей последних сил. Тяжелая, опоясывающая голову боль снова напомнила о себе мучительной пульсацией. Инсе шмыгнула носом. Опять кровь. Альбус, конечно, понятия не имел, какая звериная, вывернутая наизнанку жажда жизни и предсмертная тоска заставили сидящее перед ним нечто первым делом вернуться в гостиную Гриффиндора за пирожным, но тягу к сладкому понимал и разделял всецело. Немного поколебавшись, он решился. Идея, конечно, немного сумасшедшая, но нужно же что-то делать? Как бы между делом, ни к кому не обращаясь, он сказал, не отводя глаз от пламени в камине: — Я знаю, где достать ещё. Он тут же почувствовал холод — могильный, обжигающий. Волоски на голове и теле зашевелились растревоженной волной, но помочь своему владельцу не могли, как будто ледяная перчатка шарила у него в голове, перебирая пальцами, парализуя волю. Альбус дернулся назад, машинально заслоняя руками птенца на груди. Посягательства на его сознание тут же прекратились. Несмотря на серьёзность ситуации, он сердито зыркнул на сидящую в кресле Лили. — Вообще-то можно было просто спросить, — пробормотал он. Просто спросить было, видимо, нельзя — уже через минуту в гостиную Гриффиндора зашла однокурсница Лили Фэй МакЛагген. Она ступила одной ногой внутрь, заметила Лили и, замерев, уставилась на неё, затем растерянно моргнула и, перепрыгивая через ступеньки, убежала вверх по лестнице к спальням девочек. Лили встала — так, конечно, не встал бы ни один живой человек. Она просто выпрямилась, как будто ее подбросила вверх невидимая пружина. Кресло с протяжным скрипом отодвинулось в сторону. Лили снова пришла в движение, как заводной механизм, внутри которого ожил маховик, — мимо отдающего тепло камина, мимо Инсе и Альбуса, мимо широких алых с золотом гобеленов, к выходу из гостиной. Несмотря на это сравнение, Инсе заметила, что Лили хоть и двигается механистично и слишком одинаково, но куда мягче и плавней, чем еще полчаса назад. Это напугало её сильнее, чем легкость, с которой Смерть пробиралась людям в головы. — Она же попыталась к тебе в мозги залезть, да? — тихо спросила Инсе. — Мне кажется, она не смогла, — покачал головой Альбус. — Вот к Фэй только что — смогла. И ко всем, кто у гробницы был. Я не уверен, может, это феникс… — И ко мне не смогла. Ещё там, на поляне. Я, в общем-то, тоже не уверена. Но уверена, — со вздохом поморщилась Инсе, но, судя по взгляду, Альбус был с ней согласен куда сильнее, чем ему хотелось. — Ты хоть что-нибудь понимаешь? — растерянно спросила она. — Если окажется, что это она сейчас достала у Фэй знание, где ближайшие пирожные, и идет на кухню к домовикам — нет. Ничего не понимаю, совсем, — ответил Альбус. Инсе не довелось этого выяснить. Головная боль нарастала медленно, но неотвратимо, и когда они подошли к летающим лестницам, она отстала от Лили и Альбуса, задержавшись на верхней площадке. Мир вокруг то темнел, то вспыхивал цветными, пульсирующими пятнами. Альбус встревоженно обернулся к ней, едва не зацепив метлой соседнюю лестницу, но Инсе абсолютно твердым, уверенным голосом успокоила его: — Всё в порядке, просто голова немного закружилась. Я подожду следующую лестницу — вон она… — И рухнула вниз. Инсе еще успела подумать, что если смех и продлевает кому-то жизнь, то это явно не её случай. Жаль, что они не смогли заинтересовать Лили кровоостанавливающим зельем или ранозаживляющим бальзамом. Инсе гораздо больше пригодилось бы больничное крыло, а не кухня.