Слишком холодно

Малфой заметил, что вилка с надсадным скрипом стучит по тарелке, только когда проковырял в центре сырника сквозную дыру. Желудок сжало спазмом, настолько хотелось есть. Скорпиус со вздохом обмакнул кусочек сырника в тыквенном варенье с облепихой. Хорошо, что на кухне никого не было. Лили ушла несколько минут назад, кажется, кормить кур — трижды забывала насыпать в ведерко зерна для смеси и трижды же возвращалась. Уставшая, рассеянная и... странная? Лучше слова Малфой подобрать не мог. Варенье имело удивительный, чарующий, легкий и терпкий привкус. Вот, лучше о варенье, да. О том, что нужно попросить у тетушки Молли рецепт и захватить баночку-другую домой, маме точно понравится. Какое вкусное варенье. Какое вку... Нет, здесь какой-то кошмар творится. Будто линии жизней, столь любимые усопшей Трелони, — сорвавшиеся с цепи бешеные псы, несущиеся по неведомым траекториям, сталкивающиеся друг с другом на полном ходу. Скорпиус окончательно перестал понимать, что происходит, в каких он отношениях с Альбусом, Асаби... Как не ранить чувства Розы? С кем хочет быть он сам? Последний, самый главный вопрос, в свете последних событий вселял в Малфоя неуверенность. Когда он сказал Поттеру, что должен уехать на игру, тот согласно кивнул с той деловитой легкостью, которая бывала у Альбуса, когда он был занят чем-то другим и просто хотел, чтобы от него отстали. Например, когда профессор Лонгботтом напоминал ему про эссе по Травологии месячной давности. Или когда младшекурсница, краснея и запинаясь, подходила узнать, пойдет ли Альбус на этих выходных в Хогсмид. С Поттером в очередной раз что-то произошло — в этом можно было не сомневаться. Теперь в его действиях читалась не только обида или злая решимость, но и увлеченность каким-то другим занятием. Если это и было связано со смертью отца, то только косвенно. Нет, во взгляде Альбуса снова появилась почти погасшая искорка, с которой он посмотрел на Скорпиуса давным-давно, почти в другой жизни, когда узнал, что Грегоровича убил Волдеморт. Ну ладно Поттер!.. Асаби! Её ответ оставил Малфоя в полном недоумении. Он-то ждал, что Асаби, как приглашенное лицо приглашенного лица, конечно же уедет с ним. Хотя бы просто поболеть на трибунах, ведь скоро у неё закончится отпуск, а у него начнется учёба, и они не увидятся до самых Пасхальных каникул. К тому же до этого злополучного Рождества она никогда не видела ни одного из живущих здесь волшебников, разве что Гарри Поттера и его жену в заметках «Пророка» или статьях «Ведьмополитена». Неужели за какую-то неделю обитатели и гости Норы стали ей ближе, чем он, Скорпиус? Стоит отдать Асаби должное — пока Малфой бегал за Поттером, ей удалось не просто не скучать от одиночества в незнакомой компании, но и со многими подружиться. Например, с Розой. Не знай Малфой о чувствах Уизли, он не придал бы значения происходящему, но так её тёплые отношения с Асаби не могли не казаться ему чем-то... странным? Неправильным? Если не вдаваться в подробности: безответно влюбленная в него Роза и его девушка Асаби, которых поселили в одну комнату. Даже типично мальчишеское воображение Скорпиуса рисовало ему десятки вариантов возможного развития событий — по большей части жестоких, стоит только вспомнить, как в прошлом году ухажера не поделили слизеринка Эмма Розье и гриффиндорка Лола Уолперт. Последняя ухитрилась выдрать у первой здоровенный клок волос, и хорошо, что дело закончилось обычной дракой и подлитым в тыквенный сок «Прыщавым Порошком», очередной гадостью из «Вредилок Уизли». Варианта «весело смеяться над шутками друг друга» или «общаться словно давнишние приятели» воображение Малфоя принять не могло. Да и сама Роза... Вчера за ужином она глянула на него так напряженно-строго, как на шкодливого ребенка, от которого постоянно ждешь неприятностей, не зная, чем закончится очередное его баловство. Совсем не прежняя влюблённая робость. Нет, Малфой не обижался, просто недоумевал. Еще неделю назад эти люди нуждались в нем, ждали его, а теперь никто даже не расстроился, узнав о его скором отъезде. Что-то неприятно царапнуло внутри. Он привык быть нужным, вот в чем проблема. Впрочем, еще немного — и он отвлечется. Сбор команды назначен на половину первого. Если Малфой воспользуется камином Норы, чтобы оттуда попасть к Каминной сети Министерства, то успеет добраться до места за полчаса. Малфой глянул на кухонные часы, но те, перескочив после ухода Лили с деления «Время кормить кур» на «Время помыть посуду», так и не подсказали, сколько он еще может пробыть в Норе в попытках заставить себя позавтракать. Как бы тяжело ни было Скорпиусу уезжать, но он уедет отсюда с облегчением. * * * Лили шла впереди, немного склонившись на левый бок — компенсируя тяжесть ведра, наполненного до верху куриным кормом. Тропинка в снегу была слишком узкой, чтобы Инсе могла помочь, а палочку — тогда злосчастное ведро можно было бы хотя бы левитировать — она забыла в комнате, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как послушно семенить за Поттер, таща с собой еще два небольших мешочка, один из них с белым, похожим на муку порошком. Какие-то куры, а столько с ними проблем, и ради чего? Из-за десятка яиц в неделю и куриного супа раз в месяц? Хотя тут Инсе сама понимала, что не права — ухоженные и лоснящиеся куры Молли Уизли неслись часто. Даже при большом количестве гостей в Норе яиц всегда хватало и на блины, и на домашнюю выпечку, и на привычный омлет на завтрак. Хлев представлял собой бревенчатый сруб с полом и потолком, лишь с маленьким окошком с восточной стороны, но благодаря чарам внутри всегда было тепло и достаточно светло. Лили открыла замок и вошла внутрь. Куры сразу же отвлеклись от своих занятий, слетели с насестов прямо к ней, принявшись чванливо прохаживаться вокруг ведра, периодически заглядывая туда на предмет того, что же им принесли. Принесли им, по мнению Инсе, откровенную гадость. «Это мешанка», — рассмеялась Лили, заметив, как вытянулось лицо Торесен при виде ингредиентов — пара видов зерна, жмых, отруби, морковь, картофельные очистки и еще что-то, оставшееся неопознанным. «Я начинаю понимать, почему ты сечешь в зельях», — только и оставалось ответить Инсе. — Давай сюда мел и ракушки, — повернулась к ней Лили. Ни мела, ни ракушек у Инсе вроде не было, но она послушно протянула Поттер оба таинственных мешочка. — Мел нужно добавлять в последний момент, чтобы он не успел впитать воду и размокнуть, а ракушки мы всегда насыпаем в ту маленькую кормушку у стены, чтобы куры могли клевать их отдельно от корма, — объясняла Поттер. — Этому учила бабушку Молли еще её бабушка. Куры нетерпеливо переминались с лапы на лапу и косились на Лили, но в целом вели себя прилично — совсем не та кудахтающая и дикая стая, как у прачки, у которой жила Инсе. Те куры, стоило ей только войти в курятник, слетались к корму, набрасывались, клевали руки, требуя еды, и оглушительно хлопали крыльями, сметая всё на своем пути. Впрочем, и питались они покупной спрессованной смесью, похожей на мелкие камешки или кошачий наполнитель. Эти — вежливо ждали, пока Лили разложит ракушки и мешанку, и едва ли не по очереди (видимо, повинуясь особой куриной иерархии) степенно подходили завтракать. Видимо, каждая курица каким-то непостижимым для Инсе образом знала и умела отличить своё место у кормушек. Лили была очень смешной и светлой — в этой дурацкой вязаной шапочке, топорщившейся на затылке из-за убранных под неё волос, в растянутом старом свитере Джеймса и бабушкином вязаном жилете сверху. Очень сосредоточенной и цельной в каждом своем движении. Здесь, в Норе, был её дом, который она любила. Каждая досочка курятника ощущалась родной, каждую птицу здесь она узнавала по оперению. Что стоили все могущественные артефакты вместе взятые по сравнению с удивительным талантом Поттер быть в гармонии с самой собой и спокойно дарить свою любовь и заботу миру? Да, сейчас этот мир состоял из голодных кур, у которых нужно будет прибраться вечером, а следующим утром — собрать теплые еще яйца, затем снова покормить, снова прибраться... Поттер умудрялась быть красивой и в этом. Когда Лили, рассыпав по кормушкам содержимое ведра, повернулась к ней, Торесен лукаво усмехнулась. — У тебя мел на лбу, Рыжая, — уведомила её Инсе и, не совсем понимая, что делает, стерла белую полосу ладонью. Лили перехватила её руку и замерла — будто остановилась вся, изнутри, устремив на Инсе долгий, испытывающий взгляд. Так смотрят, когда собираются поцеловать. Торесен, конечно, думала, в свете последних разговоров, что Лили когда-нибудь решится на это. Не ожидала только, что так быстро, что так отчаянно, что это произойдет именно сейчас, да еще и где — в курятнике. И ещё не поняла, не решила для себя, что планирует сделать — отвернуться, объяснить снова, что у их отношений нет будущего, а у Инсе нет желания в это всё вляпываться, или... Лили приподнялась на цыпочки. Её губы были теплыми, сухими и... тихими? Почти неуловимое прикосновение, бережное настолько, что Инсе пропустила момент, когда отстраняться имело смысл. У кормушек довольно ворковали куры. Осмелев, Лили поцеловала Инсе еще раз, затем ухватила её нижнюю губу своими, снова поцеловала, прильнув всем телом, но не отпуская руки. И отступила на шаг, едва сдерживая дрожь, перепуганная собственной отчаянной храбростью. — Обещай мне, что приедешь летом, сразу после экзаменов. Я покажу тебе, как вылупляются цыплята. Они такие пушистые-пушистые и желтые, почти как одуванчики, — невпопад зашептала Поттер. — Лили, ты же знаешь, что я не могу. Сразу после Хогвартса мне нужно будет искать работу. У меня ведь совсем нет денег. — Вот. А так тебе не придется думать об этом хотя бы первое время. Ты ведь будешь жить в Норе, спокойно, ни о чем не заботясь. Не потребуется снимать жилье, к примеру. Здесь тебе все будут рады, не только я. — К чему вся эта суета? — пожала плечами Инсе. — Тебе ведь всё равно еще целый год учиться в Хогвартсе. — Да, — Лили кивнула. — Но, я думала, может быть, мне это не совсем и нужно. У нас в семье многие обошлись без Ж.А.Б.А. Я же всё равно не хочу быть Министром или председателем Визенгамота, так что С.О.В. мне достаточно, и я постараюсь сдать их хорошо. По Уходу за магическими существами, Травологии и Зельеварению у меня пока выходит «Превосходно». Мне всегда хотелось поработать в питомнике Скамандеров, а там этих знаний мне с лихвой хватит. — А если я не хочу жить в волшебном мире? — криво улыбнулась Инсе. — Что-нибудь придумаем. Я могу заниматься рукоделием, вязать. Пары наборов волшебных спиц мне хватит, чтобы делать отличные вещи — платья, свитера, шали... Да что угодно! А поскольку они будут совершенно обычные, я не буду нарушать никаких законов о магглах... Инсе не нашлась, что возразить. — Ты всё продумала, да? — устало вздохнула она. — Нет, Нет, конечно же не всё. Просто выход есть всегда, из любой ситуации. Я правда могу это сделать. То, о чём говорю. Но если тебе это совсем не нужно, то нечего и обсуждать, — Лили взялась за ручку пустого ведра из-под корма. — Рыжая, ты либо святая, либо дурочка. Одно из двух, — тихо, скорее себе пробормотала Инсе, и в её голосе не было ни тени привычных подтрунивающих интонаций или сарказма. — А что если я влюблюсь через полгода? Или к Панси решу вернуться? — Тогда и посмотрим, — просто пожала плечами Поттер, не утратившая внутреннего достоинства даже в своей искренности. Она подняла ведро и на выходе из курятника добавила: — Ты не об этом думай, а о своей внутренней колючке. Я вижу, как она тебя мучает, как ты не можешь никому довериться, как ты боишься привязываться, потому что потом будет слишком больно. Только ты пойми, что страх — это нажитое, наносное. Я же могу понять, где колючка, а где ты настоящая, вот и ты попробуй. Не так уж это и сложно, если захотеть... А пока ты этого не сделаешь, — Лили грустно улыбнулась, — ни со мной ты не будешь счастлива, ни с Панси, ни с кем-либо другим, а одна так тем более.