Тайная комната

- Э-эм, добрый вечер, - Уолкер попытался быть вежливым по отношению к углу стены, с которым разговаривал. В провале темноты не было видно ничего. Ситуация казалась до боли глупой и странной, экзорцисты стояли будто вкопанные не смея проронить и звука, Аллен решил не выделяться из толпы и тоже безмолвно застыл, в конце концов, почему все время ему отдуваться, подождем развития событий. - Куда вы направляетесь? – наконец, подал голос длинноволосый. Речь незнакомца была неправдоподобно четкой и звонкой, как будто вырванной из этого тусклого места, он сам вдруг перестал быть таким недосягаемым. Уолкер отметил на его лице что-то вроде эмоций, хотя, в этой чертовой дыре, которую за столь короткое время он уже успел возненавидеть, могло и показаться. Как по мановению волшебной палочки, в комнату пришли звуки: треск тлеющей обивки, неровное дыхание экзорцистов, шорохи, скрипы, ветер, ударяющий в створки распахнутого окна. Прежде, чем кто-то успел ответить, незнакомец заключил: - Не важно, я иду с вами, - посмотрел прямо на книжника-младшего, - Ты согласен? Обалдевший от столь внезапного пристального внимания сразу всех присутствующих, Лави только и смог выдавить жалкое «да». Комнату покидали все так же в молчании, как послушные марионетки, которых построили в пары, даже не оборачиваясь по сторонам, только выйдя на воздух ощутили себя свободными. Брюнет стоял рядом с недоумевающим Лави, поставил в известность: - Ближайшая деревня – там, - впрочем, не указав направления и пошел вперед. Из комнаты наверху доносились жалобные всхлипы, голова плакала, металась в своей стеклянной темнице шепча калечными губами «Я буду вас ждать, господин» и словно получая в ответ «Я не вернусь» заходилась в новых рыданиях. *** Экзорцисты и мечник приближались к ордену, за время пути они не сблизились ни на йоту. Канда (единственное, в чем он их просветил на счет своего происхождения было имя) почти все время молчал, отвечал односложно и только по существу бытовых проблем. Первую ночь после ухода из «Этого места» провели в расположившейся неподалеку деревне. Жители обступили компанию со всех сторон, возбужденно размахивали руками и изъяснялись на абсолютно непонятном диалекте. Экзорцисты уже приуныли, однако всего пары слов нового знакомого оказалось достаточно, чтобы путникам предоставили ночлег и еду. Брюнет же ограничился тем, что сказал: - Здесь редко бывают путешественники. Особенно такой толпой, - в этот момент Уолкеру почудилась насмешка в глазах Канды, - Но они готовы нам помочь, - И опять Аллен уловил незавершенность фразы, «лишь бы мы убрались отсюда поскорее» - закончил он про себя. До ордена добирались 6 дней, для историка-младшего они не прошли напрасно. Несмотря на то, что Канда почти не общался, Лави отметил, что азиат внимательно слушает. Реплики девушек почти все время остаются без его интереса, а вот разговоры Алена с книгочеем и рассказы самого рыжика вызывают у мечника бурю эмоций, тщательно спрятанных под маской безразличия. Так, подрагивание ресниц означает негодование, плотно сжатые губы – злость, взгляд из-под длинной челки – крайнюю степень заинтересованности. Черт возьми, наблюдать за Кандой было так увлекательно, что историк-младший начал всерьез задумываться о написании собственной книги. Что-то вроде «1000 и один способ узнать, о чем думает ваш собеседник». А узнать хотелось, ох, как хотелось, младшему книгочею впервые в жизни хотелось нанести первые строки своего повествования, как орнамент, как рисунок, любовно проводя пальцами по высыхающим на листах чернилам. Потому что надоело быть печатной машинкой со встроенным интеллектом. Кроме давешнего ценного умозаключения и нового спутника младший историк не приобрел из этого похода ничего вопреки прогнозам искателей и сотрудников научного отдела Ордена. Надо бы спокойно поразмыслить, но вот и площадка с лифтом, призванная доставлять экзорцистов пред светлые очи привратника. - Возвращение, какое хорошее слово, - улыбнулась Линали, когда дружная компания экзорцистов сидела за общим столом. Книгочей отправился к смотрителю с отчетом и не смущал молодых людей своим присутствием. - Это, когда есть куда возвращаться, - продолжил мысль Аллен. - Это, когда возвращаешься домой, - добавил младший историк, хищно надкусывая немаленькую индюшачью ножку, зажаренную до хрустящей корочки. « Это, когда хочешь возвращаться домой» - подумал Канда, в голове которого все еще звучали отголоски стонов Вайры и его «Я буду ждать вас, господин». «Я. Не. Вернусь» в очередной раз пообещал себе брюнет и вновь принялся за собу. Они сидели за одним из многих столов в большом сводчатом зале столовой Черного Ордена. Брюнет с удовольствием бы пообедал в одиночестве, но выбирать не приходилось, он сам решил прийти сюда. Хотя, "решил" - звучит уж больно самонадеянно, сбежал без оглядки, не особо выясняя – куда. Лави сидел в библиотеке и бездумно перелистывал страницы какого-то фолианта. Какого – он понятия не имел, мысли были далеко отсюда. Он знал, что мечнику выдали комнату и подозревал, что именно там и можно найти сейчас брюнета. Аллен, наверняка, все еще приканчивает съестные запасы кладовых Джерри, а Линали смотрит в окно своей комнаты и тоже не решается что-либо сделать. Все ждут время «Ч». Когда смотритель позовет их и скажет, какое же решение принял Совет относительно Канды. - Самое гнусное, что есть в жизни – это ждать и догонять! – не выдержал ученик историка, карандаш сломался у него в руке.