Тёмная госпожа

Снова за старое… Мы словно больные животные, Играем и притворяемся, Пока ты просто поедаешь подобных себе… Animal (Chase Holfelder)

      Эта мелкая дрянь определённо издевалась.       Нет, это заявление было постфактум после случившегося, но господи, как же сильно Кая бесило её отсутствие. Слиняв в неизвестном направлении, она шлялась невесть где уже второй час, будто начисто забыв, что выбраться отсюда они смогут только в определённый временной промежуток.       Когда Кэтрин наконец-то соблаговолила объявиться, до отправления в реальность оставалось чуть меньше трёх минут. Она, сверкая приветственной улыбкой, показалась в пещере, но вместо приветствия удосужилась только разъярённого:       — Где тебя черти носили?       Девушка пожала плечами и, вертя в пальцах подобранный с земли небольшой камешек, невозмутимо усмехнулась:       — Не твоё собачье дело.       — Ты издеваешься? — Прошипел он, действительно взбешённый её беспечностью.       — Только не ной. — Фыркнула Кэтрин, отмахиваясь от всех претензий как от надоедливой мухи. — Часики тикают, хочешь провести здесь ещё день, обсуждая, какая я плохая?        Нет, провести в её обществе ещё хотя бы один день Кай был не настроен.       Он мотнул головой, пытаясь выкинуть из мыслей то, как жёстко обошлась с ним Кэтрин пару часов назад. Сохранять невозмутимый вид было по-настоящему диким занятием, но он справлялся, до ноющего чувства в челюстях стискивая зубы.       Ничего.       Время его победного клича придёт.       Обязательно.       Подготовка к заклинанию заняла чуть больше времени из-за некстати дрожащих рук: Паркер серьёзно надеялся, что Кэтрин не замечала, как его пальцы подрагивали, когда он разрезал сначала свою, а потом и её ладонь, чтобы окрасить асцендент в багровый цвет.       Больше всего Кай сейчас боялся напортачить в чёртовой латыни: произнеся неправильно предлог или исковеркав окончание слова, он бы обрёк себя на ещё одни невыносимые сутки в призрачном мире. В таком случае Кэтрин даже бы не пришлось его убивать — он бы сам с недюжинным энтузиазмом расшиб собственную голову о рельефный каменный свод подземелья, исключительно потому, что быть таким придурастым тупым мудаком невыносимо.       Пытаясь фокусироваться на словах, на их смысле и общем посыле заклинания, он едва сдерживал сильнейшую мышечную дрожь. Слишком много стояло на кону. Слишком сильным было волнение.       — Что-то происходит. — Дежурно вставила свои пять копеек Кэтрин, недоверчиво оглядываясь по сторонам. Кай чувствовал, как она мелко дрожит и это приводило его в беспричинный трепет. — Думаю, у тебя получается.       Её болтовня отвлекала от сути, и это раздражало. Каю пришлось наглым образом стиснуть её аккуратную ладонь, надеясь, что посыл (заткнисвоюпасть) будет понятен без словесного сопровождения.       Он и без неё прекрасно чувствовал, что что-то происходит: потяжелевший воздух, облепляя их тела, ощущался как-то иначе. Это было схоже с вдавливанием тела в спинку сидения при взлёте самолёта с одним уточнением — вжимало их в другой плотности пространство.       Это давление росло и Кай уже с трудом чувствовал руку Кэтрин — все тактильные ощущения меркли по сравнению с внутренним хаосом. Внутренности сначала подбросило вверх, ошпарив тошнотворным привкусом глотку, затем закрутило и только потом они рухнули обратно, больно ударяясь о жесткую поверхность костных структур. Кай зашёлся кашлем, таким сильным, что ему показалось, будто он вот-вот выплюнет лёгкие. Перед глазами маячили тёмные пятна неопределённой формы, а виски стреляли мучительной тягучей болью.       Проморгавшись, он всё-таки смог оценить происходящее и первым, что отметил воспалённый мозг, стал тот факт, что они выбрались.       Это ещё не приносило удовлетворения, но по-особому приятно грело душу.       Где-то рядом шумела дорога. Настоящая, до скрипа зубов реальная дорога с кучей таких же машин, с сидящими в них безумными и наверняка полупьяными водителями. Дорога, вдоль которой обязательно тянулись редкие бары с дешёвой выпивкой и на удивление симпатичными официантками в откровенных блузках; никому не нужные мотели, мебель в которых давно доедают клопы; многочисленные заправки с отвратительным сервисом и обшарпанным видом.       Дорога! Шумная трасса!       Реальность.       Мир, который отверг его.       Настоящий сучий мир!       Кай не знал, собирается он безумно рассмеяться или истерически заплакать: лицо перекосило так, что это походило и на одно, и на второе. У него свербило в носу, ветер обжигал глаза, а тошнотворная и совсем уж дикая радость разрывала грудную клетку.       Свобода.       Сво-бо-да.       Глаза наполнились слезами, но вопреки этому рот рассмеялся самым торжествующим и ликующим смехом. Кай подумал, что никогда прежде не был счастлив так, как в этот момент.       Мрачный ночной лес, окружающий их, казался самым восхитительным местом на земле. Он был настоящим. Не той надуманной фальшивкой, пародией на настоящий лес, что была в его тюремном заключении. Здесь даже пахло иначе: влажной хвоей, затхлой землёй и конечно чувством победы.       От мысли, что здесь можно встретить кого-то (а точнее — кучу людей), кроме Кэтрин, у него как у ссыкливого подростка потели ладони.       Кстати, почему эта сучка не разделяет с ним торжество момента?       Кай бегло обернулся через плечо, мечтая пожурить свою спутницу за просто оскорбительное равнодушие, когда ощутил укол какого-то терпкого и крайне хлёсткого чувства.       Кэтрин, тяжело дыша, будто только что закончила разгружать вагоны, согнулась пополам, прижимая руку то ли к диафрагме, то ли к животу. Лицо, начисто сокрытое под тёмными прядями, было не разглядеть, но и без этого было понятно, что магическую телепортацию она перенесла с трудом.       Признаться, вначале Кай подумал, что она его разыгрывает, в очередной раз издевается и проверяет его доверчивость, поэтому терпеливо выждал полминуты, рассматривая предполагаемый обман пристальным взглядом всё ещё слезящихся глаз. Даже когда ещё секунд пятнадцать прошло и она не шелохнулась, сгорбившись продолжая болезненно сопеть, Кай понял, что это совсем не розыгрыш.       Чувство бессвязной паники захлестнуло его с головой.       — Кэт? — Позвал он её голосом, который с потрохами выдавал внутреннее волнение. — Кэтрин?..       Девушка отреагировала вяло и, признаться, Каю так и не удалось понять, что она хотела выразить этим категоричным покачиванием головы. Кэтрин не лгала: барьер у его тюрьмы был, и, судя по тому, как ей было хреново, этот самый барьер оказался плотнее, чем она ожидала.       Чёрт возьми! Он волновался за эту чокнутую суку.       Исключительно потому, что такая смерть для неё будет слишком милосердным подарком судьбы.       Но всё же.       «Господи.» — Подумал Кай совершенно отстранённо. — «Если эта тварь сейчас отбросит коньки, я разрыдаюсь прямо здесь. Вовсе не потому, что я к ней прикипел, а из-за чёртовой иронии и безумия происходящего».       Перспективы остаться совершенно одному в современном мире, в котором он ничего не смыслит, пугали Кая ровно настолько, насколько пугали мысли о повторном заточении в полном одиночестве.       — Кэт? — Снова позвал он, понимая, что дрожь колотит всё тело. Не удостоившись в этот раз даже минимальной реакции, юноша решил быть настойчивее — протянул руку и несильно стиснул плечо Кэтрин, надеясь, что это сможет привести её в себя.       Девушка простонала что-то в ответ. Было это проклятием, благодарностью или простым стоном боли — не понятно, слишком уж монотонным вышел этот звук, чтобы в нём что-то разобрать. Она снова напряжёно засопела и к этому прибавились тяжёлые хрипы человека, который доживает на этом свете последние часы; потом покачнулась, и, когда Кай был уже готов ловить её падающее тело, двинула ему в бок некрепко сложенным кулаком. Не злобно, скорее просто недовольно и демонстративно выражая своё «фи».       Кай покорно убрал руку с плеча полуживой спутницы, мысленно чертыхаясь.       — Думала, во второй раз будет это проще… — Сбивчиво пояснила она, хрипя как старый паровоз.       — Кажется, тебе ещё и по голове прилетело. — С гадким сочувствием заметил Кай. — Второй раз?       — Ага. — Просто согласилась она, перестав наконец качаться из стороны в сторону. Размяв шею, девушка принялась медленно распрямляться, словно заново осваивая замудрённые механизмы управления собственным телом. Движения её казались совсем уж неестественными, как у марионетки, которой управлял стареющий маразматик.       Болезненную бледность лица Кэтрин оценить было крайне затруднительно — в лесу не нашлось ни единого источника света, но кое-что патологическое в глаза всё-таки бросалось.       Девушка походила на приведение. Странные движения, будто осваиваемые с нуля; тёмные патлы, обрамляющие безэмоциональное лицо, украшенное азартным диким оскалом… И пустые, чёрные глазницы.       Кай захотел заорать, и вроде бы даже какое-то подобие этого звука вылетело изо рта, но оно казалось совершенно ничтожным по сравнению с тем, как сильно он был напуган.       И взбешён.       — Дрянь.       Это было единственным, что он смог озвучить. Тривиальное оскорбление прозвучало убито и в сложившейся ситуации оказалось излишне драматичным, будто наигранным. Всё внутри вскипело от возмущения, от чувства собственного идиотизма и едкой, но весьма малой по силе, злости.       В следующую секунду — в самом деле, Кай даже не успел осознать происходящее — его тело уже приложило о толстый ствол дерева. Ударившись затылком и позвоночником, юноша уже с трудом мог сфокусировать взгляд и, морщась от неприятнейшего ощущения, гудящего в каждой клетке, съехал вниз.       — Это было обидно. — Картинной проворковала Кэтрин, приблизившись и по-дружески похлопав Кая по плечу. Чёрные в ночном свете глазницы возбуждённо сверкали. — Кай, Кай, Кай…       Его буквально перетрясло от этой напускной куклы и того, как жутко она выглядела прямо сейчас.       Грёбаная, фальшивая до мозга и костей, мелкая мразь вернула себе свои суперспособности Дракулы. Вот, куда эта экстравагантная шалава отлучалась «по делам», когда он был в шаге от того, чтобы трахнуть её. Вот чем Кэтрин занималась всё это время — готовила возмездие, мило улыбаясь, отпуская саркастические комментарии и готовя чёртовы гренки, которые он, слава богу, всё равно выблевал.       — Мой сладкий… — Томно протянула она, щекоча кожу его щеки своими невесомыми прикосновениями. Другой рукой девушка до мерзкого хруста стискивала плечо Кая. — Ты был очень плохим мальчиком…       — Санта?! Не так я Вас представлял… — Попытался хохмить Кай, но разрулить ситуацию это помогало мало. Хватка Кэтрин, усиленная вампирскими силами, по ощущениям ломала ему ключицу.       Он подумал, что сейчас отрубится из-за боли, но этого не происходило.       — Ты был таким чертовски раздражающим малым… — Продолжила Кэт, почти шипя и огромными паузами отделяя слова друг от друга. — Всё могло бы быть по-другому, но ты меня вынудил.       У него оставались жалкие крупицы магии сестры и он не был полностью уверен, что сможет взять их пол контроль и соорудить нечто, способное сдвинуть эту вампирскую фурию с места.       Кай ментально потянулся вглубь себя, пытаясь сформировать волну, но не добился ничего, кроме унизительного покалывания на кончиках пальцев. Собственная бесполезность и невозможность отстоять себя бесили едва ли не сильнее, чем сам факт унизительного проигрыша Кэтрин.       — Что может быть очаровательнее, чем ведьмак, не имеющий собственных сил? — С издёвкой промурлыкала она. — Такая лёгкая мишень…       О, лёгкая мишень?       Это она про него?       Несмотря на взвинченное состояние, унизительное волнение и непривычную обеспокоенность происходящим, Кай заржал. Это было не смехом, а чистым гоготом безумца — раскатистым, хаотичным, звенящим и утопающим в бархатистой атмосфере ночного леса.       Эта курица записала его в лёгкие противники из-за того, что у него не осталось магии?       Тогда она ещё более тупая, чем он предполагал в начале их знакомства.       Сомкнув пальцы на запястье Кэтрин, Кай, чтобы выбраться из захвата, резким движением потянул локоть девушки в противоположную сторону. Сделать это было не совсем просто, из-за то ли сломанного, то ли вывихнутого ею плеча, но он разумеется справился. Раздался мелодичный хруст, потом Кэтрин зашипела от боли, взвизгивая на две октавы выше обычного.       Эта симфония представилась Каю лучшей музыкой на свете, он бы слушал эти звуки часами на протяжении многих лет. Что-то внутри, какое-то дикое животное начало, наконец-то получило то, чего так желало: крови.       Крови Кэтрин.       Господи, кто бы знал, как давно он хотел отмудохать её, не боясь, что останется в своей тюрьме навечно!       Не дожидаясь, пока девушка придёт в себя, он нанёс следующий удар — щедро отведя руку назад, заехал ей в переносицу. Очередной хруст, ознаменовавший это событие, даже прибавил Каю веры в свои силы — настолько он был подбадривающим и мотивирующим. Конечно, вампира голыми руками не одолеть… Но приятно думать, что ты, будучи таким слабым человеком без магии, можешь дать отпор.       Кэтрин отшатнулась, прижимая руку к разбитому носу, из которого начала хлестать чёрная в ночном свете кровь.       — Много болтаешь, принцесса. — Прокомментировал парень, чувствуя, что вот-вот разорвётся от бушующего внутри урагана. Руки чесались продолжить это воодушевляющее избиение и сдерживаться Кай не стал, позволяя себе обрушить ещё пару яростных ударов.       Очередной выпад с его стороны Кэтрин встретила с неожиданным хладнокровием: пропустив удар, она не пошатнулась и не принялась шипеть как прежде, а своими мертвецки холодными пальцами ухватила его сзади за шею, и неприятно стискивая кожу, потянула на себя.       Не сильно, но весьма ощутимо, Кай врезался своим лбом в её и, посылая мысленные проклятия всему вокруг, обнаружил, что эта сука пытается его целовать. Жарко, настойчиво и даже злобно терзая его губы своим влажным языком, она вся извивается, прижимаясь ближе.       Ну нет, на это он больше не купится…       Кэтрин царапает его шею, в месте, где позвоночник соединяется с черепом и вопросительно стонет, не прекращая попыток залезть к нему в рот.       Нет, серьёзно…       Кэтрин по-особому нежно кусает его нижнюю губу, потом оттягивает её, увлечённо посасывая. Кай прекрасно ощущает, как горячая липкая жидкость, текущая из носа девушки, пачкает его лицо.       Он ни за что не попадется на одну уловку дважды — так делают только конченые дегенераты.       Она, видя, что он не реагирует должным образом, обвивает пальцами его руку — ту, что не пострадала от железной вампирской хватки, и как ребёнок, который хочет внимания, тащит её к себе. Раскрытую и совсем безвольную ладонь Кая она настойчиво ведёт по своей груди, проводит по талии, заводит на упругую ягодицу и оставляет там, продолжая свои фокусы с пошлым побудительным постаныванием.       В этот момент Кэтрин похожа на текущую суку, которая сделает всё, ради внимания уличного пса.       И именно от этого сравнения у Кая отлетают последние принципы. Ровно как карабины у альпинистов, удерживающие их над пропастью, все здравые мысли и адекватные решения отлетают с обидным звоном прямо в бездну — он даже слышит этот трагический звук в собственной голове, наряду с громкими матами в свою сторону и проклятиями в сторону Кэтрин.       Паркер по-прежнему пытается убедить себя, что не хочет её, но одновременно с этим тащит с неё тканевую куртку в настолько яростном порыве, что отрывает заклёпки. У него полный кавардак в мыслях и это ощущение только усиливается, когда он понимает, что целует Кэтрин в ответ, настолько же яростно и бездумно прижимая её к себе, как и она жмётся к нему.       Внизу живота до болезненной неги ноет; голову разламывает на части пульсацией злобы; плечо, которое Кэтрин не стесняется сжимать и прямо сейчас, стреляет так, что затуманивает сознание; от металлического привкуса крови уже начинает подташнивать, а воздух приятно обжигает лёгкие — Кай чувствует всё это сразу, единым образом ощущая весь набор противоречий.       У него почти подкашиваются ноги, когда Кэтрин перемещается к его шее. Мягко целуя, она скользит языком вдоль кадыка, потом перемещается чуть левее, оставляя невесомые прикосновения губ на его разгорячённой коже.       Это безумно и это способно сводить с ума — наверное, именно поэтому так нечеловечески нравится Каю. Он не выдерживает и стонет — приглушённо, хрипло, по-мужски чувственно.       Это заставляет Кэтрин хмыкнуть. Её губы, мучительно медленно скользящие по шее, замирают в одной точке.       — Принцесса может решать конфликты и без слов. — Томно шепчет она, сбивчиво и крайне соблазнительно дыша прямо в ухо Каю. Это дезориентирует его: когда кровь приливает к известному органу, мозг функционирует весьма странным образом.       Именно поэтому Паркер не сразу осознаёт последующее за этим: Кэтрин вроде бы снова страстно целует его в шею, только в этот раз это ощущается совсем иначе. Никакой жгучей тяжести внизу живота, никакого драйва, только неприятное, ноющее чувство в месте прикосновения её губ.       Паника приходит не сразу — вначале Кай просто думает, что это детали раздробленного здравого смысла в его голове встали на место; но позже, когда, этот странный поцелуй становится каким-то по дикому настойчивым, понимание, ещё не оформленное в конкретную мысль, в агонии стучится о стенки черепа.       Как бы банально это дерьмо не звучало — он чувствует, как трещит его кожа и как звонко лопается что-то под ней, окатывая шею, начиная от уха и до самого плеча, острым болевым импульсом. Лицо невольно перекашивает, и Паркер, озлобленно шипя, толкает Кэтрин от себя, упираясь руками ей в грудь.       Проблема только в том, что ей плевать.       Она получает кайф, потягивая из него кровь, как вишнёвую колу из бумажного стаканчика с цветастым логотипом, и совсем не хочет останавливаться. Может, для Кэтрин это и было отличным дополнением к сексуальным игрищам, но точно не для Кая.       Происходящее казалось ему мерзким и унизительным: нет ничего хуже чем быть жертвой, которая осознаёт, что кормит хищника и теряет последние секунды собственной жизни на то, чтобы насытить подлое и беспринципное животное.       Он снова толкнул её, на этот раз прикладывая куда больше силы, но опять безрезультатно — Кэтрин присосалась в точности как пиявка. Ситуация перестала казаться безобидной выходкой и стала восприниматься прямой угрозой жизни.       Всё стало по-настоящему паршиво, когда силуэты леса перед глазами качнулись и раздвоились на несколько одинаковых пейзажей, а голову затуманило грязно-серой пеленой. Подозрительно быстро похолодевшие пальцы уже с трудом слушались приказов мозга.       — Хватит, ты, сука. — Процедил Кай, с ужасом понимая, что едва может шевелить губами.       Кэтрин вряд ли даже слышала эту просьбу — прижимаясь к нему как утопающий прижимается к спасителю, она продолжала рвать кожу своими зубами и неприлично громко сглатывать тягучий ручей крови.       Это продолжалось ещё секунд пятнадцать, или сорок или целую минуту — Паркер не был уверен, что способен воспринимать течение времени здраво. Когда девушка наконец отстранилась, похабно облизывая перепачканные губы, ему было так хреново, что устоять на ногах казалось чем-то супер-фантастическим — колени подогнулись и Кай, словно пустой мешок, как в замедленной съёмке рухнул вниз, утыкаясь ладонями во влажную землю и сыреющие на ней листья.       Он был достаточно зол, чтобы взбеситься, но недостаточно силён для того, чтобы это продемонстрировать. Собственное тело казалось большим и неповоротливым, будто набитым ватой.       — Я говорила тебе… — Предосудительно начала Кэтрин, наклоняясь к Каю, как наклоняются к маленькому ребёнку — упирая руки в колени, она подалась вперёд, и, вытянув шею, с умилением улыбалась. — Не надо было обращаться со мной, как со своей сестрёнкой. Может, она и способна простить насаживание на нож, но не я.       Мозг соображал туго, поэтому Кай не сразу понял, о чём его сволочная спутница толкует.       — Бросил меня на той кухне с дырой в груди? Думал, я просто спущу это на тормозах? Серьёзно?       — Я вернулся за тобой, чёртова ты сука.       — Да кого это волнует? — Возразила Кэтрин, перекидывая волосы с одного плеча на другое. — Ты вернулся из-за того, что побоялся остаться один навечно в своём мирке, это не считается. Впрочем, не важно. Ты больше мне не нужен, спасибо за билет в реальный мир.       В её голосе сквозило обидное равнодушие, вяло приправленное формальной издёвкой; в интонации не было ничего разъярённого, и, по мнению Кая, совершенно не так следовало сводить счёты.       У него болело лицо из-за судорожно стиснутых челюстей, болела разодранная в кровавые клочья шея, болело плечо и огромная часть грудной клетки. Кровь заливала футболку, окрашивая её в монотонный красный.       Он снова купился на этот трюк с явными прелюдиями к сексу.       Во второй грёбаный раз.       Во второй раз Кэтрин поимела его.       — Крови у тебя осталось не так уж и много. — С напускным сочувствием заметила девушка напоследок. — Смерть придёт быстро.       Кай дёрнулся, пытаясь взять непослушное тело под контроль и сдвинуться с места, но это оказалось слишком трудным способом побороть драматично сильное в данный момент притяжение земли.       А потом Кэтрин просто ушла.       Паркер с поразительной точностью различил, как глухо хрустели под её ногами мелкие ветки и шумела трава, подминаемая под подошвой. Потом раздался какой-то неопределённый звук, режущий по ушам — видимо, она наступила на пластиковую бутылку или что-то в этом роде.       Лес хладнокровно «съедал» отзвуки её шагов и они, отдаляясь, постепенно растворились в звенящей тишине. Это было физически больно. Обидно до жуткого слезливого скрипа, вылетающего изо рта при рваных импульсах дыхания.       Накатившая слабость была настолько лживо-приятной, что Кай не мог пошевелиться — банально не имел достаточно сил, чтобы заставить себя нарушить это расслабленное состояние. Мелкая дрожь, которая колотила продрогшее тело, даже не ощущалась должным образом. Он так и лежал, обессиленно уткнувшись лбом в сырую землю, пропитывая её своей кровью, и сжимая пальцами мягкие травяные иглы, представляя на их месте позвоночник Кэтрин.       Она сделала действительно гениальный ход.       Просчитала всё, до последней мелочи.       Оставить его подыхать, когда он только вдохнул частички свободы… это было равноценно броску собаке наваристой кости, которую ей никогда не попробовать — изощрённо и очень унизительно.       Воздух, попадая в гортань, как-то странно булькал в глотке, а тело при вдохе так и норовило подбросить вверх. Возможно, это была лихорадка, но она вполне могла сойти за сильный озноб. Горечь, пощипывающая язык, бесила Кая больше всего и он не мог сказать, из-за чего конкретно это происходит.       Кэтрин поступила как настоящая сука.       Паркера ломало на части от злобы, боли, физической слабости и морального бессилия. Он почти отключился, когда кто-то потянул его за плечо, переворачивая на спину. Кай, с трудом отличая размытые очертания человека от двоящихся мутных пейзажей, предположил, что сходит с ума или заработал предсмертные галлюцинации в качестве приза за офигительно бездарно растраченную жизнь.       Над ним склонился кто-то, до смертельных судорог похожий на эту мерзкую тварь с кукольным лицом и дьявольски острыми клыками.       — Как оно? — С невозмутимым сарказмом поинтересовался этот кто-то, в точности копируя интонацию Кэтрин.       Нет, серьёзно, мозг, хватит. Видеть эту суку перед смертью и слышать её голос в свои последние минуты у Кая не было ни малейшего желания — он шумно выдохнул, издав булькающий звук, и морщась так, будто съел с десяток лимонов, некрепко зажмурил глаза. Переливающаяся под веками тьма загипнотизировала его на сотую долю секунды, пока галлюцинация не заговорила снова:       — М-мм, обиженных из себя строим, понятно.       Какая-то неведомая сила подняла его ватное тело в воздух, придавая сидячее положение, и крайне недружелюбно заехала по затылку. Приятного в этом было мало, как и в последующем весьма реальном прикосновении чего-то мягкого и тёплого к губам. Каю показалось, что он задыхается под напором этого «чего-то» и он коматозно дёрнулся, но это не помогло.       Нечто плотное и вязкое поползло по языку, порождая слабый рвотный рефлекс — пищевод и глотка сократились, но избавиться от содержимого желудка были не в состоянии. Чем бы это не было, привкус оно имело отвратительный — горько-кислый, возможно с нотами тухлой остроты и одновременно тошнотворно сладкий, будто пряный.       Жидкость, существо, слизень — или чем бы оно не было — доползло до горла, и, булькая, извиваясь заскользило вниз по пищеводу. Странное давление стискивало глазные яблоки.       — Дубль номер два. — Шутливо предупредила Кэтрин или галлюцинация, носящая её оболочку. Кай к этому моменту смог сделать полноценный вдох, поэтому закашлялся, втянув в себя слишком много воздуха.       Что уж совсем ему не понравилось — очередной подзатыльник, встряхнувший мозги и заставивший их «обстучать» стенки черепа.       Паркер распахнул глаза и злобно уставившись на вполне реальную Кэтрин, процедил:       — Какого чёрта?!       Она отсалютовала ему странной, многозначительной улыбкой и, любезно предлагая помощь в виде протянутой руки, выглядела совсем уж дружелюбной.       — Дала тебе свою кровь. — Объяснила девушка. — А подзатыльники… Прости, не удержалась.       Бардак в голове снова давал о себе знать: в глаза бесцеремонно бросался тот факт, что Кэтрин, которая прогрызла в его шее дыру, была совсем не похожа на эту миловидную особь и логически связать это с происходящим никак не выходило.       Что с ней, чёрт возьми, не так? Раздвоение личности?       Кай принял помощь, хотя сделал это крайне неохотно. Мысли всё ещё были забиты чем зря и в своё чудесное спасение верилось слабо, будто оно являлось очередной хитровыдуманной издёвкой.       — Так это была твоя кровь? — Оказавшись на своих двоих, он первым делом принялся отплёвываться от мерзкого вкуса, поселившегося во рту. — Какая гадость. Ты на вкус такая… Блевотная.       Она закатила глаза и оскорблённо нахмурилась.       — И это я получаю вместо «спасибо»?       — И это ты получаешь вместо «спасибо». — Утвердительно кивнул Кай, с облегчением понимая, что собственное тело перестало казаться ему ватным.       Кэтрин недовольно цокнула, но когда она начала говорить, голос был не возмущённым, а заговорчески-хитрым:       — Бро-о-о-сь. — Прохныкала она. — Будешь дуться теперь? Ты повёл себя как мудак, я должна была тебя проучить. Зуб за зуб и всё такое. Теперь у нас один-один.       1:1?       Кая аж перетрясло от такого заявления. Она дважды поимела его своими фокусами, прокусила шею и бросила подыхать, заставив поверить в собственный безотлагательный проигрыш.       Когда он всего лишь держал Кэтрин в магическом кругу, в то время, как её голос и эти картинные манеры чрезвычайно выбешивали его; серьёзно собирался бросить её в своей тюрьме; всадил кухонный ножик ей в грудину и…       Ладно, может это действительно походило на 1:1.       — Ненавижу тебя. — Оповестил он совершенно безжизненным голосом. Кэтрин расплылась в такой тёплой улыбке, будто он ей только что в любви признался, и поспешила заверить:       — Это взаимно.       Не беря во внимание желание придушить эту чокнутую суку прямо сейчас, Кай прекрасно осознавал, что эта чокнутая сука действительно способна стать его компаньоном. Настоящим, взбалмошным, кровожадным и чертовски сексуальным компаньоном, который ему всегда был нужен.       При условии, что они не разорвут друг друга в клочья до первого же совместного чёрного дельца.       Это, конечно, простые разглагольствования, потому что Кай был совершенно против такой компании.       Совершенно.       Ни за что на свете он не проведёт ещё ни одной грёбаной секунды рядом с Кэтрин.       Увольте, её и так было слишком много в реальности в его голове.       Хватит, уже поперёк горла стоит весь этот каламбур.       Тем более, в его распоряжении будет около пятьсот восьмидесяти миллионов человек, составляющих население Северной Америки.       Нет, рядом с ней он не задержится.       Определённо.       Именно поэтому, когда Кэтрин говорит, что им нужно спешить и их скоро подберут на трассе, Кай не находит ничего более гениального, чем послушно плестись за ней, уворачиваясь от веток, норовящих прилететь прямо в лицо.       Это апогей его идиотизма.       Но… В конце концов, должен же он исправить унизительный ничейный счёт в свою пользу? Должен. Поэтому уйти раньше этого момента — это что-то за гранью.       — Кто вообще станет нас подбирать? — Пытается выяснить он, сверля спину Кэтрин по-прежнему злобным взглядом. Это уже скорее привычка, нежели необходимость, но он чувствует, что она всё так же раздражает его до болезненной ломоты в костях.       — Мой… — Девушка будто бы задумывается на секунду, и эта обманчивая пауза выглядит очень подозрительной. — Старый друг.       Кай хмыкает, убеждаясь в правдивости своих мыслей относительной давности: у неё тут целое стадо тупых фанатов. Ферма идиотов, пускающих по ней слюни.       Когда они наконец оказываются на трассе и добредают до необходимой точки, Кэтрин выглядит взволнованной — она расхаживает вдоль дороги из стороны в сторону и нервно вертит своей черепушкой. Когда это достаточно подбешивает Кая, начинает просто выводить его из себя, он интересуется:       — Почему бы просто не пойти в сторону города? Тут недалеко.       — Потому что. — Коротко отрезает она, и, облизывая губы, продолжает маячить из стороны в сторону. То, что гнетёт девушку, совершенно не понятно Каю, да ему это и не нужно: он мысленно даёт ей право на пятнадцать выбешивающих движений туда-сюда, а после собирается прошибить ей голову чем-нибудь тяжёлым.       Беда в том, что рядом ничего тяжёлого нет, поэтому выполнение обещания затягивается на ещё шесть-восемь мельтешений, и — честное слово — у Кая уже дёргается глаз, к тому моменту, когда чёрный мерседес с нужным человеком внутри решает объявиться.       Машина тормозит в паре метров от них, и из открытой водительской дверцы появляется мужчина — в дорогущем костюме, с серьёзным выражением лица — он сразу не нравится Каю. Вызывает отторжение ещё большее, чем Кэтрин.       Паркера прямо-таки выворачивает наизнанку от его физиономии и того, как стремительно она меняется, когда он, поправляя расстёгнутый пиджак, с мягкой отвратительной улыбкой произносит:       — Катерина.       Кай прямо-таки ждёт от Кэтрин привычной колкости, с интересом наблюдая за происходящим. Ему хочется посмотреть, как она уделает этого олуха с дорогущими мерзко блестящими запонками, но подстерегающее разочарование обрушивается на голову слишком быстро — девушка вся сияет, становясь в глазах Паркера ещё более фальшивой пародией на дешёвую актрису.       — Боялась, что ты не приедешь. — Признаётся она и заключает мужчину в непродолжительные объятья. Он деликатно прижимает её к себе за талию, что-то шепчет, после чего запечатлеет на щеке околодружеский поцелуй.       Внутри у Кая всё непроизвольно вспыхивает множеством костров. Совсем не ревность, но какое-то до скрипа зубов похожее на неё обидное чувство.       И всё-таки это зрелище смешит его. Он даже прижимает ладонь ко рту, чтобы не заржать в голос, но его подленькие смешки и без того привлекают внимание:       — Что-то смешное? — Интересуется этот крайне неприятный «друг» Кэтрин. Кай не понимает, что конкретно его так веселит, поэтому, давя глупую лыбу, заверяет:       — Не-не, ничего.       Девушка что-то тараторит про каких-то других людей, и это совсем не интересует Паркера. Сложившуюся ситуацию он видит исключительно как сцену в дешёвой комедии для тупых идиотов.       И вот в этот цирк она хочет запихнуть его?       Ха-ха, удачи с этим, девочка.       На ферму зомби-фанатов имени Кэтрин он не поедет и общество всяких пустоголовых мудаков терпеть не станет.       — Садись. — Побуждает его девушка тем временем, скрываясь за передней пассажирской дверью.       Кай, закатывая глаза и недовольно чертыхаясь, прячет руки в карманы.       Нет. Не в этот раз.       В этот раз ей придётся развлекаться самой.       Потом он измученно выдыхает, задумчиво трёт глаза и, думая о принципиальной необходимости изменить счёт в свою пользу, бормочет себе под нос полное яда:       — Да, госпожа.       А потом дёргает на себя заднюю дверь.