Орсекки

Милодар притащил Кору в какой-то турецкий парк к огромному водопаду (не Ниагара, но тоже достаточно впечатляюще), печально посмотрел на забитую туристами беседку у самой воды и присел на скамейку в отдалении. - Забавно, а ведь сначала я собирался притащить тебя сюда, чтобы отговорить переселяться в куриное тело. Строил коварные планы, знаешь ли. Но сейчас все изменилось. Произошли определенные вещи, и это уже не имеет значение. Извини, что я выражаюсь так непонятно, но у меня нет уверенности, что даже здесь нас не подслушивают. - Попейте таблетки от паранойи, - фыркнула Кора. - А ты попей «для»! Расслабилась в отпуске, - парировал комиссар, после чего снова сделал серьезное лицо. Подчеркнуто Серьезное Лицо. Кажется, он снова хотел сказать что-то пафосное, но передумал и дал слово Коре. Агент Орват рассказала ему про результаты исследования и вкратце сообщила о предложении Орсекки. - Уверен, ты передумала лететь на Ксеро и переселяться в тело куриной обольстительницы. Не делай такое скептическое лицо, я тебя знаю. - Вообще-то не передумала, комиссар. Ничего вы не знаете, - фыркнула Кора именно потому, что прекрасно он все знал, только ее раздражала эта непоколебимая уверенность. Кора желала любви и счастья с мужчиной, который боготворил бы ее (пусть даже у него клюв и перья), она хотела вернуться к семье и детям, но приняла решение в тот момент, когда поняла, что на нее тоже ведется охота. Ее внутренний сыщик вступил в жестокую схватку с внутренней же домохозяйкой, и, отобрав скалку, замесил ее на пирожки. Правда, Кора по-прежнему утешала себя, что сможет вернуться в пернатое тело, как только разберется со всеми врагами. Хотя и прекрасно осознавала, что это несколько... утопично. Коварный комиссар, казалось, вообще не слушал своего агента. Он смотрел на водопад и говорил толи ей, толи себе: - Вчера я знал, что, но не знал, как и когда. Сегодня я знаю, что и когда, но не знаю, как. Прогресс. Когда вы с Орсекки улетаете на Ксеро? - Через неделю, - улыбнулась Кора. Сначала она хотела уточнить, что Орсекки улетает один, но потом поняла, что комиссар что-то задумал. - Значит, через неделю, - фыркнул Милодар.- Пускай все идет, как идет. Знаешь ли, Кора, в последнее время мне стали поступать странные донесения - как будто какая-то организация собирается избавиться от всего земного руководства ИнтерГпола разом. Он судорожно втянул воздух, словно было тяжело говорить (точнее, словно он притворялся, что ему тяжело говорить), и Кора почему-то засомневалась, что комиссар присутствует тут исключительно в виде голограммы. Ну да, он зашел в устройство для голограмм и оно заработало, но с комиссара вполне станется отключить его и выйти в физическом теле, из непонятных соображений притворяясь собственной голограммой. - Мне жаль, Кора, что нам с твоей бабушкой не удалось воззвать к здравому смыслу и уговорить тебя остаться в земном теле, - сказал комиссар, пожалуй, с излишней патетикой. - Все же я желаю счастья с твоим дорогим Орсекки, хоть он мне и не нравится, и с твоими куриными детьми, пусть я их ни разу не видел. - Спасибо, - пробормотала Кора, не до конца понимая, куда он клонит. - Когда я думаю, что все плохо, стоит съесть кусок шоколада и настроение повышается, - задумчиво (хоть и не к месту) произнес он, после чего неожиданно добавил. - А можно я поцелую тебя на прощание? - Целуйте, - обреченно кивнула Кора и придвинулась ближе. Ей вовсе не нравилось чувствовать себя марионеткой. Милодар усмехнулся, взъерошил ее волосы кончиками пальцев, и, покрывая лицо и шею легкими, нежными поцелуями, в двух словах изложил свой замысел. Кора одобрила - не столько план, сколько метод инструктажа. Правда, она подозревала, что если что-то сорвется, это будет их последний неофициальный разговор, поэтому, дослушав, позволила себе полностью отдаться очарованию момента. Закончив целоваться с комиссаром, Кора связалась с Орсекки. Юный петушок, как всегда, был мил и приветлив, но почему-то казался смущенным и... виноватым? Кора решила не заострять на этом внимание. За час до отлета в галактический цент Кора выглядела невероятно счастливой. Она погрузила в корабль все свои вещи и, наверно, раз по шесть простилась со всеми близкими и друзьями – и это еще до приезда на космодром. Каким-то друзьям не хватило этих шести раз, и они толпились в зале ожидания, наблюдая через окно за погрузкой посудины, которая должна была увезти их Кору в Галактический центр для переселения в тело Гальени-папа. Корабль любезно предоставил посол ксеров - небольшой звездолет привез четверых ксеров на Землю и должен был вернуться на родину с подаркам для родных и близких, и посол уговорил капитана «подбросить» двоих пассажиров до Галактического центра – все равно по пути. Глядя, как в звездолет заносят бесчисленные коробки с китайским фарфором, французскими шляпками и огромные мешки с отличным бразильским кофе, Кора начинала сомневаться, что там останется место для двух пассажиров - хотя основную часть подарков планировали загрузить на Луне. Бабушка Настя, которая тоже присутствовала на космодроме, до последнего надеясь отговорить внучку от переселения в куриное тело, внимательно наблюдала за процессом погрузки – надеялась, что места таки не хватит и Кора останется на Земле. Кот Колокольчик тоже наблюдал за погрузкой, в задумчивости пережевывая поводок. Коре никогда не пришло бы в голову вести котика на поводке, но сотрудники космодрома хором заявили, что такая большая собака... простите, кошка, непременно должна быть на поводке и в наморднике, поэтому бабушке Насте пришлось завернуть в ближайший магазин для животных. Кожаный намордник Колокольчик уже перегрыз, и теперь, довольно урча, расправлялся с поводком. Не считая этого, котик вел себя спокойно, он явно не верил, что Кора улетит навсегда. Похоже, что бабушка тоже в это не верила (она уже сделала внучке два туманных намека), но на всякий случай готовилась к худшему. Зато в это явно верил Орсекки, и он почему-то был мрачен, как пленный партизан. Он обращался к Коре неизменно-радостно, смотрел с той сладкой преданностью, которая так поразила ее на Дил-ли, но иногда в круглых выразительных глазах мелькало что-то, похожее на растерянность и чувство вины. Это было странно, и Кора, как бывший агент ИнтерГпола, не могла закрыть на эту странность глаза. Она собиралась выяснить все, как только они сядут в звездолет. Милодар с секретаршей примчались за десять минут до посадки. - Извини, что так поздно, - сказал комиссар. - Моя уже-не-благоверная устроила истерику при разводе, и нам пришлось успокаивать ее всем судом. - Сочувствую,- насмешливо сказала Кора, заключая комиссара в объятия. Орсекки недовольно встопорщил перья и отвернулся, Колокольчик забил по полу хвостом, а бабушка Настя, медик из ИнтерГпола, комиссарова секретарша и еще шесть лиц провожающих смотрели на эту сцену во все глаза. - Как жаль, что я сейчас голограмма, - пробормотал Милодар. - Комиссар! - укоризненно сказала Кора, отстраняясь. - Ну а что? Космодром это опасное место, враги только и ждут, когда я утрачу бдительность и появлюсь в настоящем виде, - начал оправдываться комиссар. Но на него все равно немного обиделись - нельзя быть таким параноиком в столь деликатный момент. - Прощай, Кора! - сказала секретарша. - Я, наверно, пойду - в три часа маникюр. И она зацокала каблучками в направлении выхода. На секретаршу тоже зафыркали, хотя и не так громко, как на Милодара - никто не понимал, зачем она вообще сюда приходила. Ну, разве что убедиться, что Кора, которую та недолюбливала, действительно улетает в Галактический центр. Потом объявили посадку, Кору напоследок обняли все, исключая Орсекки и Милодара, настоящее тело которого все равно покоилось в недрах антарктической базы ИнтерГпола, зато включая котика Колокольчика, после чего экс-агент ИнтерГпола номер 3 смогла забраться в свою каюту, по пути подозрительно пересчитывая свои ребра на предмет того, сколько из них сломано. Мрачный Орсекки сел рядом с ней, потому, что, несмотря на доброту посла, каюту им выделили одну на двоих под предлогом того, что они почти что супруги. Кора не возражала. От Земли до Луны расстояние всего ничего, но из-за большой загруженности полет занимает минут сорок. Небольшое маневренное судно вроде Гай-до может проскользнуть в разы быстрее, но респектабельный посольский кораблик будет тащиться по стандартным транспортным коридорам около часа, и еще три - грузиться на Луне. Через пятнадцать минут после взлета, когда полет более-менее выровнялся, Кора поймала откровенно виноватый взгляд Орсекки и сказала: - Нам надо поговорить. Сначала о тебе, потом обо мне. Петушок распушил перья, открыл клюв и приготовился каяться, но ему помешали. В каюту вошел молодой фиксианец - капитан. Он смотрел на Орсекки без интереса - видно, уже насмотрелся на ксеров - но на Кору поглядывал с любопытством. - Орсекки, вас вызывают по интергалактической связи. Я направил сигнал в вашу каюту. Орсекки включил видеофон - на экране появилась молодая пестрая курочка. Кора с трудом, но узнала Милочку. При виде Орсекки она радостно закудахтала. Чуть позади стояла огромная, толстая черная курица. В когтях у нее помещался пульт. - Привет, - прокудахтала она (Кора понимала, о чем она говорит, потому, что выучила ксерский язык). Орсекки встревоженно переступил с ноги на ногу: - Что-то случилось? Коре показалось, что большой крепкий клюв черной курицы раздвинулся в чем-то, похожем на улыбку: - Все в порядке, просто Мила захотела увидеть тебя. Маленькая курочка радостно запищала. Кора приникла к экрану. Постойте, она же видела эту курицу раньше! Разрез глаз, форма клюва, безумно знакомый изгиб ушных перьев! Сомнений не было - именно в этом теле бывший агент ИнтерГпола Кора Орват гонялась за преступниками, несла яйца и высиживала птенцов! Но это значит, что... Видимо, несмотря на стаж работы в ИнтерГполе, какой-то отблеск озарения все же отразилось у нее на лице, потому, что Орсекки осторожно коснулся ее крылом. - Выйди, пожалуйста, нам с Хло нужно поговорить наедине. Кора помахала птенцам на экране и выскользнула из каюты. Наверно, она должна была почувствовать себя преданной, обманутой, но вместо этого наступило облегчение. Теперь ее задача существенно упрощалась - надо было только дождаться Орсекки. Молодой петушок выглянул из каюты минут через двадцать, когда корабль уже приземлился на Луну и началась погрузка. Порт был сугубо грузовым, и капитан попросил их не выходить из корабля. - Я все объясню, - виновато потупился он. - Стоп! - сказала Кора. - Давай я угадаю: эта Хло вселилась в тело Гальени-папа и покрасила перья, чтобы никто не догадался? Так? - В общих чертах... Орсекки присел на круглую подушку и начал каяться. Если сократить его рассказ в четыре раза и опустить детали, получится следующее. Когда Орсекки переселился в Галактический центр, ему выделили палату с медсестрой для птенцов. Медсестру звали Хло, Орсекки не знал, с какой она планеты, но выглядела она как огромная летучая мышь. Хло много знала о ксерах и даже какое-то время жила у них на планете, и птенцы очень сильно к ней привязались. Когда Орсекки полетел на Землю чтобы уговорить Кору переселиться в тело Гальени-папа, Хло осталась следить за птенцами. Она звонила по видеосвязи через день, торопила, говорила, что птенцы скучают, болеют, оставшись и без матери, и без отца, но потом вдруг замолчала на целых пять дней и вновь вышла на связь уже в теле госпожи Гальени. А перья перекрасила потому, что любит черный цвет и не хочет, чтобы птенцы считали ее мамой. Когда, мол, они вырастут, правда все равно раскроется, так что пусть они сразу считают ее «татти Хло». - Но ничего, - сказал Орсекки. - Как только мы долетим, то... - То уговорим Хло вернуться в свое старое тело, а меня засунем в Гальени-папа, - закончила Кора. - Но извини, тело это не рубашка, чтобы менять его раз в неделю! Мой мозг прижился чудом, и этой Хло тоже несказанно повезло, что она может ходить и разговаривать после этой операции! Как она вообще до такого додумалась?! Орсекки смутился, опустил гребешок: - Я сам не понял... ну, если вкратце, то сначала погибли родители, начались проблемы с работой, потом ее бросило любимое существо, и Хло решила, что не нужна никому, кроме моих птенцов. Кора обхватила голову руками: - И эта Хло много знает о ксерах? - Очень много. Иногда кажется, что даже больше меня... - Так. Она любит детей? - Любит, - развел крыльями Орсекки. - Она постоянно с ними ходит, играет, как со своими (хотя своих нет), а когда она еще была этой... мышью, дети все строили коварные планы, чтобы мы поженились. Это понятно: в Галактическом центре мы отрезаны от соплеменников, никто нам не рад... Кора закрыла лицо руками. Конечно, все это было очень удачно… но как-то чересчур вовремя. Тут явно просматривалась невидимая рука одного хорошо знакомого ей субъекта. Кора решила не заострять на этом внимание. - Ну, так в чем проблема, я не пойму?! Орсекки слез с подушки и нежно погладил Кору клювом: - Просто я люблю тебя. Кора склонила голову и посмотрела на него один глазом. Она хотела сказать, что вряд ли он любит именно ее, Кору - скорее всего, археолог до сих пор влюблен в покойную жену профессора Гальени, и переносит часть любви на Кору, которая оказалась, как водится в истории, не в том месте и не в то время. И не в том теле. Все же бывшая агент Орват решила не обижать влюбленного и сказала: - Я тоже люблю тебя, - это было правдой, она до сих пор любила этого милого петушка, несмотря на все внушения и терапию, проведенную чтобы избавить ее от остатков куриных гормонов и лекарства, которое подсунули вместо безобидных витамин. Неизвестные злопыхатели совсем обнаглели. И как после этого не стать параноиком вроде комиссара Милодара! Да, Кора по-прежнему любила Орсекки, но она собиралась в очередной раз изменить любви ради долга. И ради одного совершенно бессовестного человека, который, разумеется, этого не оценит! - Понимаешь, Орсекки, при всем желании я не могу полететь с тобой. Мне нужно остаться здесь, на Луне. Одному... очень близкому человеку угрожает опасность. Конечно, на него и так постоянно покушаются, но... Орсекки открыл было клюв, чтобы высказать все, что думает о наглых маленьких комиссарах, и... - Кора, смотри! Оба бросились к видеофону. Там передавали последние новости: - Меньше десяти минут назад к нам поступили данные о том, что подземная Антарктическая база ИнтерГпола была полностью разрушена мощным взрывом. По неподтвержденным данным на базе находились полторы сотни сотрудников, уцелели лишь те, кто патрулировал окрестности снаружи. К месту взрыва стягиваются силы спасателей, оснащенные новейшим оборудованием, чтобы не допустить таяния ледяного щита Антарктиды, - диктор сделал паузу, точно набирал в легкие воздуха. - Из пресс-центра ИнтерГпола сообщают, что в момент взрыва на базе находился известный комиссар Милодар. Незадолго до взрыва его видели в районе Московского космодрома, но, как сообщают очевидцы, там находилась лишь голограмма комиссара, а физическое тело оставалось на Антарктической базе, под надежной охраной, - диктор снова сделал паузу. - Давайте почтим память погибших минутой молчания. Во время минуты молчания полагалось стоять, но Кора без сил упала на подушку. Горло перехватило; ей вспомнились слова комиссара: «Космодром - это опасное место». Эх, Милодар, Милодар, ты сам себя перехитрил! По щекам у Коры текли слезы. Кажется, Орсекки гладил ее крылом и пытался успокаивать. Кажется, он вызвал капитана и они вдвоем пытались напоить Кору успокоительным. Кора не была в этом уверена. Она лежала, свернувшись калачиком, глотала слезы и видела перед собой лицо комиссара Милодара.