Орсекки

Орсекки и капитан бегали вокруг Коры с уговорами, утешениями и успокаивающими каплями, потому, что успокаивающие уколы были только для кур, и они не решились экспериментировать. Экс-агент ИнтерГпола не реагировала, и оживилась только тогда, когда Орсекки догадался выключить видеофон. Тогда Кора резко поднялась, включила его обратно и прильнула к экрану. Она не собиралась отказываться от любой информации, которая может помочь вычислить преступников. Центральный канал с удовольствием освещал происшествие. Сначала показали бригады рабочих и роботов с гигантскими морозильными установками для восстановления ледяного щита Антарктиды, потом показали работающих на месте спасателей. Биологические локаторы не показывали ничего живого, но спасатели все равно разгребали завалы в надежде на то, что приборы могут ошибаться. Слова «разгребали завалы» обронил диктор – с точки Коры, огромная яма с оплавленными краями на месте базы ИнтерГпола наверняка должна была называться по-другому, но бывшая агент Орват не могла подобрать другого сравнения. После успокаивающих капель боль почти вытеснили какие-то странные мысли. Коре с трудом удавалось утихомирить и загнать их обратно в подсознание. Одной из первых пришла мысль о том, что теперь, наверно, не имеет смысла бороться и нужно лететь с Орсекки. Пусть тело Гальени-папа уже занято, она поможет воспитывать пушистых детишек и в своем, человеческом. Когда Кора прогнала эту мысль, пришла другая - о мести. О том, что ей нужно сразу же вернуться на Землю и броситься искать убийц комиссара Милодара и остальных. Бывшая агент Орват отогнала ее тем, что на Земле наверняка орудовали простые исполнители - шпионы, проникшие в сеть ИнтерГпола - а организаторы наверняка скрываются где-нибудь на другом конце галактики. Мысль упрямо не отгонялась, и Кора заставила себя подумать о том, что обязана выполнить последнее поручение комиссара. А отомстить можно и потом - по факту. Или в процессе - как карта ляжет. Новости подробно освещали трагедию на антарктической базе и гибель комиссара Милодара – не самого высокопоставленного, но самого яркого и интересного для публики из тех, кто пострадал в тот момент. Мельком показали Ксению Романову в больнице с инфарктом, и долго опрашивали комиссарову секретаршу. - Я спаслась только чудом, - всхлипывала та. - Мы с комиссаром поехали в космопорт провожать на пенсию одного из наших агентов, он голограммой, а я так... Кора машинально взяла девушку на заметку - слишком картинно она рыдала. Макияж размазался по лицу, усиливая эффект, но Кора знала, какой косметикой пользуется секретарша. Ни тушь, ни тени не могли размазаться от простых женских слез; в рекламном ролике модель ныряла в Мертвое море и снова поднималась «при полном параде». - Нет, я не видела, как это произошло... с ним, - продолжала секретарша. - После космопорта он... его голограмма ушла по каким-то срочным делам, и буквально через десять минут произошел взрыв. Со мной вышли на связь из Московского управления - видно, пытались найти уцелевших... Я бросилась за комиссаром, но его нигде не было видно, - она драматически всхлипнула. - Тогда я рассчитала, сколько он должен был пройти, и обнаружила на асфальте брызги плазмы. Такие могут остаться при резком развоплощении твердой голограммы. Оборудование для таких голограмм начали производить недавно, но у комиссара было все самое лучше... - «Все самое лучшее»! Тьфу! Слушая, как секретарша расхваливает голограммы, не забывая всхлипывать в особо драматических местах, Кора едва не заплевала экран. Хорошо, что он был далеко. Бывшая агент Орват не могла точно выразить, почему ее беспокоит эта наманикюренная секретарша: толи из-за того, что в ее поведении Коре чудилось что-то натянутое, толи из-за того, что девушка была с Милодаром дольше нее. Не в совокупности, разумеется, но все же... Тренированный нюх сыщика раздражало еще кое-что. Кора не могла сообразить, что именно, поэтому решила не ломать себе мозг – она понимала, что сейчас едва ли сможет взглянуть на мир объективно. Пожалуй, лучше подождать еще немного, тогда решение придет само собой. Подумав об этом, она немного успокоилась, но все равно продолжала вспоминать прощальные слова Милодара, его глаза и улыбку. - И все же, Орсекки, - продолжила она с самым непроницаемым видом, который сумела выдавить из себя. Но, видимо, получилось не очень, потому, что петушок сострадательно покачал клювом. - А где капитан? - У себя, - сказал Орсекки. Кора подошла к археологу и обняла его. Тот неловко погладил ее крылом: - Все-таки ты решила?- тихо спросил он. - Решила, - ответила Кора. - Конечная станция. Поезд дальше не едет. Надеюсь, ты будешь счастлив. Орсекки сказал, что в этом он сомневается, и пробурчал что-то про Милодара, который и мертвый добивается своего. В его голосе, кажется, проскользнула нотка восхищения. Тем временем Кора вытащила из своей дорожной сумочки (только ее Орват не сдала в багаж и только в ней находились действительно нужные вещи) маленький блестящий рулончик. В развернутом виде он походил на дождевик из тончайшей прозрачной пленки. - Новейшая разработка, - сказала Кора. - Позволяет оставаться невидимой для камер и роботов. Но живое существо так не проведешь. Ты не мог бы отвлечь капитана? Орсекки мужественно выпрямился: - Для тебя - все, что угодно! Кора благодарно улыбнулась. Ей было жаль расставаться с этим чутким и благородным существом, но долг звал оставить уютный кораблик и мчаться на другие, далеко не дружелюбные планеты. Когда они выходили из каюты: Орсекки впереди, а Кора чуть сзади - на случай, если по пути попадется капитан или помощник - сводка новостей сменилась рекламой. Орсекки остановился в дверях и критически осмотрел перепачканных шоколадом детей, которые прыгали на батуте и весело орали. - У землян нет ничего святого... - Ну почему же? - возразила Кора.- Погоди, сегодняшний день наверняка объявят траурным и запретят все юмористические шоу и развлекательные передачи. Хотя реклама...не помню, чтобы ее когда-нибудь... Не договорив, Кора опустила глаза и принялась разглядывать сумочку. Ей вспомнились слова комиссара про шоколад: «когда я вижу рекламу, то знаю - все будет хорошо». Теперь она тоже знала - все будет хорошо. Все уже хорошо - точнее, не так плохо, как можно себе представить. Она наконец «поймала» то странное, подозрительно не состыкующееся с остальными фактами обстоятельство.. Тогда, в космопорте, Милодар не был голограммой. Конечно, он во всеуслышание заявлял, будто жалеет о том, что присутствует только в качестве голограммы, и остальные, видно, поверили, но Кора работала с ним много лет и почти научилась отличать живого комиссара от его твердой копии. А секретарша, по-видимому, не научилось, но это не удивительно – они менялись у комиссара едва ли не чаще, чем жены. Тогда, получив сигнал по браслету о том, что база разрушена, он мог быстренько скрыться, предварительно постреляв в асфальт из бластера, чтобы получить похожие на плазму следы. И все будут думать, что Милодар погиб... - Все в порядке? - с состраданием спросил Орсекки. Кора пожала плечами, еще раз обняла на прощание милого петушка и скользнула к выходу. Археолог грустно помахал ей крылом и развернулся. Добравшись до рубки, он загородил пушистой спиной экраны с камер наблюдения (потому что не особо-то верил в волшебные свойства Кориного плаща) и начал уговаривать капитана вылететь как можно быстрее - в пути, мол, Коре полегчает. Капитан отказывался, ссылаясь на то, что погрузка еще не завершилась, и в пылу спора не заметил, что корабль стал легче на одного пассажира. Кора же быстро шла по грузовой части лунного космопорта и думала о том, что в жизни не все происходит справедливо; поэтому она должна оставить, наверно, самое честное, благородное, умное существо во всей Галактике, чтобы опять сражаться за мир во всем мире. В частности, за возможность мирно заниматься любимым делом для себя, мирно менять жен и любовниц для комиссара Милодара (ухватившись за мысль о том, что он спасся, Кора запретила себе думать о нем, как о мертвом), и, конечно, мирно вышивать крестиком под охраной в тюрьме особого содержания - для личностей, которые взорвали антарктическую базу ИнтерГпола. Притаившись в каком-то грязном закутке, Кора стянула маскировочный плащ, извлекла из сумочки рыжий парик, по-другому накрасила глаза и губы, налепила на скулу пикантную родинку и надушилась приторно-сладким парфюмом. Подождала, пока серое платье-хамелеон, в которое облачилась еще на Земле, поменяет цвет на салатовый, и целеустремленно направилась к залу ожидания, планируя броситься на шею первому попавшемуся сотруднику с воплями о том, что заблудилась. Для сохранения стервозного выражения лица она представляла себя главой межпланетной преступной организации. Если ей нужно заставить какого-нибудь осторожного человека покинуть надежное укрытие, достаточно внушить ему, что там не так уж и безопасно. А если она охотится не на кого-то, а на известного параноика комиссара Милодара? А он ведь, зараза, не любит сидеть на месте - и не пойми, умчался ли он в своем теле или по пути заменился на голограмму. А Кора не может взрывать галактические базы вечно - ей нужно знать, что враг будет на месте в определенный день и час, чтобы убить его вместе со всеми. Но комиссар слишком мобилен, и тогда Кора решается на беспрецедентную авантюру. Рискуя провалить операцию, она организует нападение на комиссара в его собственном кабинете. Она не рассчитывает на успех, основная цель - дать Милодару понять, что враги доберутся до него и в самом защищенном месте на планете Земля. Девяносто процентов агентов станут меньше полагаться на голограммы, но комиссар не такой. Он сразу же заподозрит провокацию - подумает, что враги надеются подстеречь его вне базы, и, напротив, перестанет появляться «во плоти». Но даже такой параноик едва ли сумеет разглядеть то, что истинная цель злоумышленников - заставить его сидеть на одном месте, в невероятно защищенной и сотни раз проверенной после того нападения антарктической базе, которая скоро станет его могилой... А дальше - проще. Выбираем время, когда комиссару предстоит визит в людное место - отлично подойдет день, когда он поедет на космопорт провожать свою любимицу - Кору (агент Орват чуть не споткнулась, запутавшись в двух Корах - настоящей и вымышленной). Там он заменится голограммой... и окончательно проиграет по всем фронтам. Вне всякого сомнения, план был хорош. Если бы Кора действительно была мозгом галактической мафии, то непременно бы им воспользовалась. Хотелось бы знать, как комиссар пронюхал о предстоящей операции; а, может, его спас счастливый случай? И эта реклама по телевизору - была ли она знаком, который он ухитрился послать через немногих оставшихся друзей, или мелькнула на экране случайно? Коре ужасно не хотелось думать о том, что все это - ее домыслы, уловки изменчивой памяти и коварного сознания, которое очень не хочет смириться с гибелью Милодара. Так или иначе, ей оставалось лишь вспомнить любимый роман комиссара «Граф Монте-Кристо» и повторять за Валентиной магические слова: ждать и надеяться. Ну и, конечно, выполнить парочку поручений, которые успел выдать этот неугомонный комиссар.