***
Выбрался на поверхность Яхико как в забытьи. Совершенно автоматически он миновал и внутренний двор (вода над люком расступилась, едва он изнутри коснулся вмиг исчезнувшей крышки), и сам храм, а затем и деревню. Он долго шёл по холмам, освещаемым светом луны, уже успевшей за время его путешествия в подземелье высоко подняться и вновь спуститься к горизонту. Лишь когда первые лучи солнца рассеяли мрак, Яхико остановился и, сев на краю утёса, служившего берегом безымянной реки, насладился пришествием в мир нового дня. «Конан», — мягко позвал он. «Яхико?.. — даже мысли у неё были в этот час ещё сонные. — Так рано… Что-то случилось?» «Прости, если разбудил, — произнёс он. — Просто смотрел на рассвет и вспомнил тебя». «Мне это приятно, — в голос Конан постепенно возвращалась обычная собранность, — но что произошло?» «Я был в Узушио, — ответил он; возлюбленная прекрасно знает его, поэтому врать, что всё хорошо, бессмысленно, — и то, что я увидел там… Это просто не описать словами, Конан». «С тобой всё в порядке? — с беспокойством спросила она. — Я могу сейчас же направить к тебе Кисаме». «Всё хорошо, — успокоил её Яхико. — При этом слишком сложно, и я пока не до конца понимаю. Но, кажется, наконец появилась зацепка, как мы можем помочь Нагато». «И как же?» «Один мудрый человек мне сказал: Узумаки может спасти от смерти только Узумаки». «То есть нам надо найти шиноби из клана Узумаки?» Яхико довольно улыбнулся, чувствуя, как загорелась Конан. «Знаешь, нам даже и искать особо не нужно, — заметил он, поправляя чуть сползшую бандану с хитаем. — Кисаме, когда рассказывал мне о своём разговоре с Саске, упомянул, что в команду Така входит красноволосая куноичи-сенсор, способная не только определить расстояние до врагов и их количество, но даже кто они и откуда». «Думаешь, она Узумаки?» «Вполне логичное предположение, на мой взгляд». «Тогда надо сказать Кисаме, чтобы снова поговорил с Саске и убедил его нам помочь, — деловито стала рассуждать Конан. — Но только не сейчас, а немного позже: мальчику нужно дать время». «Совершенно с тобой согласен, — отозвался Яхико. — Кстати, я возвращаюсь в Амегакуре». «Жду тебя с нетерпением», — мысленно улыбнулась Конан.Глава 14. Тайны, сокрытые под слоем руин
1 апреля 2015 г. в 08:09
Это место нагоняло на Яхико необъяснимую жуть. Он ведь много в жизни повидал сожжённых селений и развалин — так почему руины Узушио вызывали у него трепет пополам с желанием развернуться и уйти и никогда больше не возвращаться сюда?
Место, надо признать, было великолепное. Клан Узумаки создал свою деревню прямо на берегах реки, и теперь, на закате, солнце красиво золотило водную гладь и то, что осталось от домов, некогда стоявших на окрестных холмах. Когда-то селение было довольно велико и хорошо известно в мире жившими в нём шиноби — специалистами по различным печатям, а ещё славилось своими долгожителями. Кроме того, Узушио имело очень хорошие отношения с Конохой, во многом благодаря тому, что кланы Узумаки и Сенджу были хотя и дальними, но всё же родственниками.
В общем, раньше это селение процветало. Раньше.
Многие люди опасались клана Узумаки за то, какими мощными техниками они обладают, поэтому во время Второй мировой войны шиноби деревня была стёрта с лица земли. Коноха тогда воевала на других фронтах и не смогла прийти на помощь союзникам — и вот уже много лет Узушио представляет собой лишь груды развалин, камней и сгнивших досок, а те его обитатели, кто спасся, вынуждены были бежать и скрываться, рассеявшись по всем Странам Шиноби.
Яхико тяжело вздохнул и стал спускаться с холма, на вершине которого стоял, в деревню. Целый месяц он путешествовал по Стране Огня, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку, способную помочь ему отыскать возможность вывести Нагато из странного состояния, подобного коме, однако тщетно: медики, с которыми Яхико говорил, только разводили руками, да и в хранилищах свитков, куда он приходил или проникал, не попадалось ничего нужного. От отчаяния у Яхико даже возникла безумная мысль отправиться прямиком в Коноху и предложить Цунаде мир в обмен на помощь Нагато, но, к счастью, Конан сумела его образумить. Конан лучше знала порядки и взаимоотношения в современном мире, в которых Яхико ещё не до конца разобрался, и считала, что Коноха в данной ситуации — последнее место на свете, куда стоит приходить шиноби в плаще с красными облаками.
Впрочем, стадия отчаяния у Яхико, слишком деятельного для затяжных депрессий, быстро прошла, и он, спокойно обдумав всё, решил, что искать ответ на вопрос, как лечить Узумаки, лучше всего там, где раньше жил клан Узумаки — в Узушио. Конан к новой идее отнеслась менее скептически, и Яхико, восприняв это, как хороший знак, отправился в Страну Водоворотов.
Шагая по в прошлом широкой, а теперь заваленной булыжниками и прочим мусором улице, он внимательно оглядывался по сторонам. Яхико сам не знал, что ищет, просто надеялся, что случится чудо и подсказка попадётся на глаза сама собой — главное не пропустить её.
Солнце уже почти скрылось за холмами, бросая последние лучи на руины селения. Побродив какое-то время между домами, наудачу заглянув в некоторые из них, Яхико решил, что лучше будет устроиться на ночлег и как следует выспаться после долгого дня, проведённого в пути. Вернувшись на центральную (этот вывод он сделал, исходя из её ширины) улицу, Яхико прошёл по ней до самой реки, где на относительно неплохо сохранившейся площади располагался небольшой храм. Бросив рюкзак у его стены, Яхико насобирал сухих палок и развёл костёр. В этой местности никто не жил уже много лет, разбойники сюда не заглядывали, и опасаться путнику было нечего.
Просто посидев какое-то время у костра, отдыхая, Яхико только собрался зажарить пойманную чайку, на свою беду прилетевшую с не такого уж и далёкого моря, как вдруг с другого края площади донёсся подозрительный шорох. Яхико насторожился. Отложив в сторону свой несостоявшийся ужин, он поднялся на ноги и огляделся, полагая, впрочем, что потревожил его пробегавший мимо зверь.
Каково же было его удивление, когда из-за наполовину обвалившейся стены дома вышел старик с совершенно белыми волосами и в тон им длинными усами и бородой.
— Доброго вам вечера, — учтиво поздоровался Яхико. — Если хотите, присоединяйтесь ко мне у огня…
— Советую тебе поскорее затушить костёр, — перебил его незнакомец, складывая руки на груди, пряча кисти в широких рукавах плаща. — Этот храм посвящён духу реки, и не думаю, что дух в восторге от открытого огня.
— Прошу прощения, — проговорил Яхико, быстро сложил печати и загасил огонь струйкой воды.
— То-то же, — проворчал старик, но всё-таки подошёл ближе. — Кто ты такой? На бандита вроде не похож, да и красть тут всё равно уже нечего.
— Я не бандит, — поспешил заверить его Яхико. — Я путешественник.
— И что ты здесь забыл, путешественник?
— Искал ответы, — честно сказал Яхико.
Колючий взгляд старика немного смягчился.
— Это правильно — искать ответы, — провозгласил он тоном мудреца. — Но почему именно здесь?
— Понимаете, — чутьё подсказывало, что этот старик может оказаться той самой зацепкой, которую Яхико так долго искал, — я отправился в путешествие, потому что моему близкому другу нужна помощь. Я не смог найти ответы нигде, поэтому решил отправиться в то место, где некогда жил его клан.
— Твой друг — Узумаки?
— Да.
Старик прикрыл ненадолго глаза, задумчиво пошевелил усами, а затем вновь посмотрел на озадаченного его реакцией Яхико.
— Иди за мной.
Начиная всё больше и больше недоумевать по поводу происходящего, Яхико подхватил рюкзак и последовал за стариком, уже поднимавшимся по оббитым ступеням храма. Подняв взгляд, Яхико увидел над входом водоворот — символ клана Узумаки.
— А дух реки не будет против, если я войду? — не удержавшись, уточнил он.
— Не будет, ты ведь со мной, — отозвался его спутник. — Да и потом, ты друг шиноби из нашего клана, а значит, в Узушио тебе рады.
— Вы из клана Узумаки? — спросил Яхико, поспешно нагоняя старика. Теперь он различил на спине его плаща в точности такой же символ, как и над дверями храма.
— Да, — не оборачиваясь, ответил старик, просочившись между полуприкрытыми створками в главный зал святилища.
Последовав за ним, в тот момент, когда переступал порог, Яхико на миг ощутил себя так, словно проходил сквозь холодную завесу водопада. Скосив на него взгляд, незнакомец пробормотал: «Ты смотри, не наврал», и зашагал дальше. Миновав зал, они прошли по череде коридоров и пару минут спустя вышли во внутренний двор. Каким-то чудом сохранившийся пруд в обрамлении идеально гладких камней находился посреди него, рядом с восьмиугольной беседкой, у которой провалилась крыша. Остановившись на берегу, старик сложил печати — и вода разошлась в разные стороны, открыв шиноби находившийся на дне круглый люк.
— Спускайся, — велел старик. — Но только не иди далеко, жди меня.
Слова были излишни, поэтому Яхико только кивнул и подошёл к люку. Ни ручек, ни каких-либо других приспособлений для открытия видно не было, но когда Яхико коснулся его, металл засветился, по нему поползли линии, сложившиеся в символ клана Узумаки, после чего крышка пропала. Заглянув в образовавшуюся дыру, Яхико увидел лишь тьму и начинавшиеся прямо под краем люка ступени, вбитые прямо в стену шахты.
Оглянувшись на внимательно наблюдавшего за ним старика, получив утвердительный кивок, Яхико стал спускаться. Вскоре он почувствовал под ногами твёрдую землю и отошёл в сторону, чтобы не помешать своему спутнику. Как только старик спустился в тоннель, люк закрылся и исчез единственный источник света.
Наконец незнакомец встал рядом с Яхико. Он хлопнул в ладоши — на стенах сами собой зажглись факелы, осветив коридор, ведущий куда-то вдаль.
— Прежде, чем мы пойдём дальше, — проговорил старец, повернувшись к Яхико, — ответь: кто ты такой?
— Меня зовут Яхико, я родом из Амегакуре.
— Откуда в тебе чакра Узумаки?
— Чакра Узумаки?
— Защитный барьер храма пропустил тебя, но он пропускает любого, кто друг нам. Враги же, коснувшись его, рассыпаются в прах…
«Так значит, это была проверка!»
— …Однако человек, не обладающий нашей чакрой, не смог бы открыть тот люк. Ты же не из нашего клана, я точно знаю.
— Честное слово, понятия не имею, как это вышло, — признался Яхико. — Видите ли, я много лет был мёртв, а недавно мой друг — тот самый человек, которому сейчас нужна помощь, — воскресил меня.
— Так вот в чём дело, — с пониманием протянул старик и как будто успокоился. — Стало быть, ты друг Нагато.
— Вы знаете Нагато?!
— Я знаю всех членов клана Узумаки.
Игнорируя ошарашенный взгляд спутника, старик пошёл вперёд по коридору, и Яхико вновь последовал за ним. Тоннель был не слишком высок, и Яхико почти касался его потолка головой. Подземная дорога то и дело петляла, уходила вниз. Яхико потерял счёт времени, однако старик уверенно вёл его всё дальше и дальше.
Наконец стены коридора разошлись — и путники оказались в большом, по ощущениям Яхико, помещении. Его провожатый вновь хлопнул в ладоши, отчего зажглись факелы на стенах зала, потолок которого терялся где-то в вышине.
— Мы глубоко под холмами, — сказал старик, неспешно шагая к центру зала, где находилось мощное дерево.
— Как оно растёт здесь? — спросил Яхико.
— Чакра, — отозвался старик, останавливаясь возле огромного растения.
Подойдя к нему, Яхико смог разглядеть, что внизу кора была совершенно белой, но затем, поднимаясь выше, изменяла цвет. Примерно на уровне глаз ствол разделялся на два дочерних, у основания светло-серых. Левый ствол, тот, что был тоньше и загибался вбок, оставался серым, насколько Яхико мог судить, до самой вершины. Правый же, толщиной в две третьих всего дерева, тянувшийся ввысь, был цельным совсем немного, а затем тоже делился на два: левый — чёрный, как безлунная ночь, и правый — коричневый. Этот коричневый ствол где-то метрах в пяти над землёй снова раздваивался, причём одна из ветвей оставалась коричневой, а другая делалась бордово-красной. Листья на странном дереве были большие, размером с кунай и, насколько хватало взгляда Яхико, сплошь чёрные.
— Что это за дерево? — Яхико не совсем справился с голосом, и он едва заметно дрогнул.
От старика это явно не укрылось.
— У него много имён, — произнёс он, касаясь рукой ствола, — наиболее известное из которых — Древо Прародителей.
— Древо Прародителей?.. — прошептал Яхико, как заворожённый рассматривая растение.
— Слышал ли ты историю о том, как люди обрели чакру?
— Нет.
— Что ж, — старец задумчиво провёл ладонью по коре, а затем заговорил: — В далёкой древности были времена, когда люди не обладали чакрой. Они сражались друг с другом, используя лишь грубую силу, под присмотром своего божества — Шинджу, Божественного Дерева. Однако это было очень равнодушное божество. Оно лишь взирало на человечество, даже не пытаясь вмешаться в бесконечные войны и остановить кровопролитие.
Раз в тысячу лет на Дереве созревал плод, напитанный его божественной силой. И вот, когда этот плод созрел, женщина по имени Оцуцуки Кагуя сорвала и вкусила его. В тот момент в ней пробудилась энергия, которую мы называем чакрой. С её помощью Кагуя остановила войны и стала новой богиней в мире, населённом обычными людьми. Когда же она родила сыновей, оказалось, что эта сила есть и в них.
Оскорблённое Божество было в ярости. Желая покарать Кагую и её род, оно переродилось в Десятихвостого монстра, который стал сеять разрушение на землях людей. Так продолжалось до того момента, пока сыновья Кагуи — Хагоромо и Хамура — не сошлись с Джуби в схватке и не победили его. Хагоромо тогда запечатал чудовище в себе и стал первым джинчурики. Этот человек был мудр и могуществен, и в историю он вошёл под именем Рикудо Сеннина.
«Неужели байки про Мудреца Шести Путей, которые рассказывал Джирайя-сенсей, всё-таки правда?» — подумал Яхико, с трудом веря в слова старика, но вместе с тем понимая каким-то шестым чувством, что всё это — истина. А старец тем временем продолжал:
— Рикудо Сеннин основал мир, который мы знаем сейчас. При помощи техники своих глаз — Риннегана — он создал ниндзюцу и стал обучать им людей. Он как никто другой стремился к миру и ради его сохранения разделил Джуби на девять частей, создав девять бидзю, которые существуют и по сей день.
У Хагоромо было два сына: старший, Индра, унаследовавший его силу, и младший, Ашура, унаследовавший волю. Оба мальчика выросли в сильных шиноби: Индра благодаря таланту, а Ашура благодаря трудолюбию, — уважаемых всеми своими товарищами. Однако было одно «но»: Индра, в отличие от брата, притягивавшего к себе людей, был одинок и не верил в дружбу. Слишком полагаясь на свою силу, он считал, что только с её помощью можно изменить мир. Однако Мудрец поддерживал точку зрения Ашуры, который верил, что любовь и взаимопонимание приведут человечество к светлому будущему, поэтому именно его Хагоромо назвал своим наследником.
Узнав решение отца, Индра пришёл в ярость. Он отказался признать главенство брата, и, хотя Ашура и старался образумить его, между детьми Рикудо Сеннина возникла вражда, отголоски которой слышны и теперь…
Отведя наконец взгляд от ствола, старик посмотрел на Яхико.
— Ты спрашивал, что это за дерево. Когда Оцуцуки Кагуя съела плод Шинджу, внутри она обнаружила семя. Желая посмотреть, что будет, она посадила его — и вот результат. Этому дереву уже тысяча лет. Оно представляет собой род Кагуи, начиная с неё самой, — он коснулся белой части ствола, — и дальше, к Хамуре и его потомкам, — он указал на более тонкую ветвь, — и Хагоромо и его потомкам.
— Но почему ветви разных цветов? — спросил Яхико.
— По этим ветвям течёт чакра кланов, которые они символизируют, — произнёс старец. — Вот эта светло-серая ветвь, видишь, идущая от Хамуры, — это то, что мы теперь называем клан Хьюга. Они единственные из всех унаследовали додзюцу самой Кагуи, Бьякуган. Чёрная ветвь, ветвь Индры — это клан Учиха, носители Шарингана и силы Мудреца. Другие две большие ветви, коричневая и бордовая, — это кланы Сенджу и Узумаки, потомки Ашуры и наследники его воли и убеждений. На этом дереве находятся в виде листьев отражения всех людей, когда-либо рождавшихся в семьях — потомках Кагуи за эту тысячу лет.
— Невероятно, — проговорил Яхико, поднимая взгляд вверх, вглядываясь в крону. — А скажите, почему все листья на дереве чёрные?
— Они не все чёрные, — покачал головой старец, — лишь листья тех, кто умер.
Он сложил печати — и из земли выглянул длинный толстый корень. Старик довольно проворно запрыгнул на него и жестом подозвал Яхико к себе. Он подчинился, и корень поднял их к самой верхушке дерева, листва на которой оказалась светлой.
— Это — все живые потомки Кагуи, — пояснил старец, по воле которого корень поднёс их в самую гущу кроны. — Но они не все равны. Посмотри сюда, — он осторожно взял в руку один из листьев, тускло-серый, довольно невзрачный. — Это простой человек. Он не шиноби, живёт обычной жизнью и даже не представляет, чья кровь течёт в его жилах, — старик подвинул корень к верхушке центральной красной ветви. — А вот это твой друг Нагато, — он коснулся молочно-белого листа с красивыми сиреневыми жилками. — Он настоящий Узумаки, чакра его чиста и сильна, кроме того, к нему волею судеб попали глаза Мудреца. А вот здесь у нас, — он указал на очень выделявшийся на фоне всех прочих листок, ослепительно-белый, пронизанный искрящейся рыжеватой сетью полосок, — мой, надо признать, любимец, Узумаки Наруто. Хотя он, по сути, Узумаки лишь наполовину: его отец был не из нашего клана, но всё равно в этом мальчике столько сил Рикудо Сеннина, что и вообразить себе трудно.
— Наруто… Наруто… — задумчиво проговорил Яхико, которому это имя показалось знакомым. — Так звали главного героя книги моего учителя, а ещё… Ах да, Узумаки Наруто — это же джинчурики Кьюби.
— Верно, — кивнул старец. — Отсюда и рыжие полосы. Я люблю наблюдать за этим листом: жилки на нём постоянно меняют свой оттенок, их то становится больше, то, наоборот, убавляется… Весьма занятно, — он чуть приметно улыбнулся чему-то, а затем кивнул, и корень перенёс их к ветви Сенджу. Здесь светлых листьев оказалось меньше. — Печально, — с неподдельной грустью произнёс он. — Когда-то их было много, но теперь осталось всего ничего.
— Кто это? — спросил Яхико, указывая на бледно-кремовый лист с голубоватыми жилками.
— Сенджу Цунаде, — отозвался старец. — Внучка Хаширамы, который был в Конохе Первым Хокаге, — он взялся за край располагавшегося чуть ниже листа, глубокого чёрного, но со всё ещё различимыми золотистыми чёрточками. — Он и его брат Тобирама, — последовало указание на соседний, тоже чёрный, расчерченный белыми полосами лист, — были здесь когда-то. Они и их союзник, Учиха Мадара. Эти трое были тогда ещё так молоды, и дерево произвело на них всех большое впечатление…
«Он помнит молодым Первого Хокаге? — подивился Яхико, с интересом поглядывая на старика. — Сколько же ему лет?»
— Помню, Мадара тогда долго смотрел на свой листок, — продолжал говорить тот, глубоко уйдя в воспоминания. — Но ещё дольше — на листок своего брата, потемневший незадолго до того… Хаширама и Тобирама потом возвращались сюда, но вот Мадара — ни разу.
— А можно посмотреть на ветвь Учих? — поинтересовался Яхико.
— Да, конечно, — корень переместился снова, на этот раз к чёрному стволу. — Помню ту страшную ночь восемь лет назад, когда почти все листья на основной ветви в одночасье почернели, — он с сожалением вздохнул, — а вот этот, такой красивый когда-то, окрасился красным.
Старец указал на один из немногочисленных здесь светлых листьев. Когда-то, наверное, чисто-белый, он покрылся сетью кровавых жилок. Однако, приглядевшись, Яхико понял, что по центру этих красных идут другие, белые полоски.
— Учиха Итачи, — сообщил старик. — Видишь, как пожух? Скоро и он почернеет.
По краям листа и в самом деле уже тянулась траурная кайма.
— А это — Саске, да? — спросил Яхико, кивнув на соседний с Итачи лист; этот был ослепительно-белый, настолько же, как и у Наруто, только жилки на нём пурпурные.
— Верно. Это Обито, — старик показал желтовато-белый листок с фиолетовыми полосами. — А это Мадара.
— Мадара? — удивлённо переспросил Яхико. — Он же должен быть мёртв.
— Он посветлел чуть больше двух месяцев назад. Не имею ни малейшего понятия, как такое возможно.
Яхико нахмурился и присмотрелся внимательнее. Лист был очень странным, покрытым белыми и чёрными разводами, словно бы ещё не до конца определился со своим цветом. Жилки на нём были, как и у Хаширамы, золотистые.
Яхико распрямился и повернулся к старику.
— Зачем вы показываете мне всё это? — прямо спросил он рассказчика. — Об этом месте на всём свете наверняка знают лишь единицы. Почему я?
— Потому что ты пришёл сюда ради друга, принадлежащего к клану Узумаки, — ответил старец, вновь пряча кисти в рукавах. — А ещё ты — единственный, кто способен запустить череду событий, которые приведут к возвращению потомков Мудреца домой.
— Вы про тот случай с исчезновением? — Яхико подался вперёд. — Что вы об этом знаете? Какие события? Как мне их запустить?
— В своё время ты всё поймёшь, — загадочно ответил старец, заставляя корень опустить их обратно на землю. — Пока же запомни одно: от смерти Узумаки может спасти лишь Узумаки.